Тогда он сделал попытку повернуть – что-то дрогнуло под его пальцами. Второв нажал сильнее – послышался тягучий скрип.
«Ага! Пятиугольник поворачивается! Поставим его на место и возьмёмся за квадраты».
Квадратные выступы повернуть не удалось. Но, когда Второв со всей силы нажал на них, они поддались.
– Средний выступ поворачивается, – сказал он, – а крайние действуют по принципу кнопки.
– Десятки возможных комбинаций! – заметил Мельников.
– Вы сами решили рассуждать так, как будто это сделано на Земле, – вмешался Зайцев. – Путь правильный! Мы не запираем входы на звездолёт на манер несгораемых сейфов. Вряд ли и они это сделали. Ищите простое решение.
Второв стал нажимать на квадраты, то на один, то на оба сразу, поворачивая пятиугольник в разные стороны. Тщетно! Дверь не открывалась. Выступы поддавались с большим трудом. Ему приходилось пускать в ход всю свою недюжинную силу.
– Ничего не выходит! – сказал он, тяжело дыша.
– Отдохните! А мы пока подумаем! – посоветовал Белопольский.
Второв слышал, как члены экипажа обменивались мнениями.
– Как расположен средний выступ? – спросил Зайцев.
– Это правильный пятиугольник.
– Я спрашиваю, – как он расположен относительно пятиугольника двери?
– Постойте! – воскликнул Второв. – Да, действительно, – прибавил он, внимательно вглядевшись в тонкую линию над своей головой, – они расположены несимметрично.
– Попробуйте поставить их в симметричное положение.
Оказалось, что средний выступ можно было повернуть на сто восемьдесят градусов.
Как только маленький пятиугольник совпал по положению с большим, раздался негромкий звук, точно упало что-то металлическое.
Второв отскочил назад.
Но ничего не случилось. Дверь оставалась в прежнем положении.
С сильно бьющимся сердцем инженер протянул руки к квадратам. Он почему-то был уверен, что на этот раз его ждёт удача. Металлический звук доказывал, что, несмотря на прошедшее огромное время, механизм работал.
Со всей силы он нажал на оба выступа.
Над ним что-то мелькнуло. Второв инстинктивно пригнулся к земле.
Полная тишина…
Он поднял голову.
Двери не было!
На месте металлического пятиугольника он увидел что-то бледно-голубое, казавшееся прозрачным и нереальным. Точно газовая плёнка заменила металл.
Мельников, Князев и все, кто находился на звездолёте, услышали отчаянный, как им показалось, крик Второва:
– Свет! Свет! Теперь он видел! Видел ясно!..
Это «что-то» не было плёнкой голубого газа! Перед ним находилось пятиугольное отверстие, из которого откуда-то из недр космического корабля, тысячи лет пролежавшего на Венере, исходил слабый, но несомненный голубой свет. Тусклые блики его лежали на стволах деревьев, на металлической поверхности трубы!..
Свет!.. Что же это?.. Разве может какой бы то ни было искусственный источник света просуществовать тысячи лет?..
Второв стоял и смотрел, не отвечая на градом сыпавшиеся на него вопросы товарищей.
Он, пришёл в себя, почувствовал прикосновение к плечу. Рядом был Мельников.
Борис Николаевич, не отрываясь, смотрел вверх на таинственный и непонятный свет, бессознательно сжимая всё сильнее плечо Второва.
– Что это? – прошептал он. – Откуда?
– Не знаю, – машинально ответил Второв.
– Неужели не знаете? – послышался насмешливый голос Пайчадзе. – Скажите хотя бы, что вы видите.
– Свет!
– И что же?
Мельников перевёл дыхание и рассказал о непонятном явлении. Долго никто не отвечал ему. Наконец они услышали, как Белопольский произнёс:
– Несомненно…
И снова молчание.
– Ну что ж, – сказал Мельников, – дверь открыта. Войдём!
Всего можно было ожидать на давно «умершем» корабле с неведомой планеты, но только не света – спутника жизни! Это было более чем непонятно, – это походило на чудо!
– Войдём! – повторил Мельников, но в его голосе не слышно было обычной решительности.
Второв молча приставил лестницу.
Он видел, что Мельников – образец хладнокровия, мужества и воли, человек, по общему мнению, без нервов – колеблется и словно не может решиться поставить ногу на ступеньку. Молодой инженер внезапно осознал, что никакие силы не принудили бы его самого первым подняться по лестнице.
Живое существо, будь оно самым чудовищным порождением фантазии, не заставило бы его отступить. Но этот «сверхъестественный» свет лишал его всякой власти над собой, сковал мозг непреодолимым чувством страха.
Прошла минута…
– Войдём! – в третий раз сказал Мельников и быстро поднялся к двери.
Его согнутая фигура скрылась в отверстии, и тотчас же раздался его голос:
– Идите скорее!
Страх как-то сразу исчез. Второв поднялся за своим командиром. Отверстие было слишком мало для его роста, и пришлось согнуться чуть ли не вдвое.
Мельников стоял у самой двери.
Второв выпрямился, взглянул и почувствовал, как у него закружилась голова.
Что это было?.. Куда попали из тёмного леса Венеры два человека Земли?..
Казалось, тут не было ни пола, ни стен, ни потолка. Всюду было что-то неопределённое, не имеющее ясных очертаний, расплывчатое и… живое. Со всех сторон их окружало нечто, непрерывно меняющее свой цвет, переливаясь и дрожа всеми цветами радуги, создавая дикий хаос красок.
И везде – наверху, внизу, по сторонам – шевелились причудливые разноцветные фигуры… людей – изломанные, исковерканные подобия человека, в немыслимых позах. Точно толпа призраков, уродливых и всё время меняющих свою окраску, окружила их.
Мельников поднял руку, словно защищаясь от этого зрелища, и тотчас же вся толпа призраков повторила его движение.
– Это наши собственные отражения! – тихо и с видимым облегчением сказал он.
Очевидно, стены, потолок и пол были зеркальные. Каждое движение его и Второва вызывало ответное движение, бесчисленное количество раз повторяющееся всюду, куда бы они ни посмотрели. Но почему эти отражения так изломаны, исковерканы?..
На середине, а может быть и у стены (они потеряли чувство перспективы и расстояния), непонятно на чём стояла каменная чаша – единственный реальный и неподвижный предмет в этом помещении – чаша точно такая же, какую видел Второв и которая разбилась тогда, на лесной просеке. По краям, они рассмотрели это, она была украшена изображениями тел простой кубической системы.
Над чашей поднималось ровное бледно-голубое пламя. Такое пламя даёт тонкая плёнка горящего спирта.
Это и был источник непонятного света.
– Константин Евгеньевич! – сказал Мельников так тихо, что его вряд ли могли услышать.
Но на звездолёте были мощные приёмники.
– Я слушаю тебя! – ответил Белопольский.
– Каменная чаша!
– Я ожидал этого.
– Но в ней горит огонь!
– В этом нет ничего невероятного. Тысячи лет должны были изгладить из памяти венериан искусственное пламя. Их чаши, очевидно, погасли совсем недавно. Относительно недавно, конечно. Но расскажите нам, что вы видите.
Спокойный голос Белопольского окончательно привёл в себя обоих разведчиков. Ничего «сверхъестественного» тут не было. Перед ними была химическая загадка – не больше. Тайну «вечного» огня раскроет наука. – Рассказать! Это не так просто! – ответил Мельников. – Лучше потом, когда вернёмся.

– Тогда мы иллюстрируем ваш рассказ фотоснимками, – прибавил Второв, вспомнив только сейчас о фотоаппарате.
Они уже спокойно и более внимательно осмотрелись.
Перекрещивающиеся отражения меняющих свой цвет стен, пола и потолка мешали глазам, но постепенно они как-то привыкли, и тогда смогли рассмотреть помещение.
Оно оказалось, если не считать пола, круглым, из странной формы остроугольных граней, переплетающихся в непривычном узоре. Пол был ровным и как будто стеклянным. Чаша стояла, безусловно, на середине, но на чём она держалась, никак не удавалось рассмотреть.
– Подойдём ближе! – нерешительно предложил Мельников.
– Пожалуй, – ещё более робко ответил Второв.
Но ни один из них не двинулся с места. Мельников что-то обдумывал, а его товарищ не решался первый отойти от двери.
Второв слышал, как Мельников пробормотал что-то насчёт металлических стен.
– Константин Евгеньевич! – сказал он громко. – Здесь нет никаких дверей внутри корабля. Но, может быть, мы их найдём. Стены звездолёта металлические. Радиосвязь может прерваться. Если это случится, – не беспокойтесь!
– Постараемся! – ответил за Белопольского Пайчадзе. – Но ручаться за успех не можем.
– Осторожнее! – сказал Константин Евгеньевич.
Мельников и Второв отошли от стены. Но, едва они сделали первый шаг, позади послышался негромкий звук – точно упало что-то металлическое.
Оба испуганно обернулись.
Двери не было!
Там, где только что находился пятиугольник, сквозь который виднелся лес Венеры, разноцветно блестели остроугольные грани.
Всё слилось неразличимо!
Где выход, – неизвестно!..

Из глубин тысячелетий

Второв бросился на стену и больно ударился о какой-то острый выступ. Это привело его к сознанию действительности.
Заперты!..
– Кто закрыл дверь?
– Конечно, никто, – ответил Мельников, – она закрылась сама. Прошли тысячи лет, но механизмы работают исправно, как этот огонь в чаше.
– Как же мы выйдем?
– Не знаю! Может быть, совсем не выйдем. Я сам предупредил, что связь может прерваться.
– Звездолёт! – позвал Второв. Никакого ответа не последовало.
– Эти стены из какого-то металла, – сказал Мельников, – нас не могут услышать. Пока что мы отрезаны от внешнего мира.
Второву пора было привыкнуть к хладнокровию своего спутника.
– Что же делать? – спросил он.
– То, что хотели. Осматривать корабль. Вот только ни одной двери не…
Он «споткнулся» на полуслове, изумлённо глядя на стену.
Совсем близко, как будто рядом с исчезнувшим входом, что-то странное и непонятное происходило с разноцветными гранями. Они стали быстро тускнеть, терять очертания. Обозначился пятиугольный контур, резко выделявшийся на стене, имевшей прежний вид. Вот уже внутри этого контура почти не видно граней – они исчезают, тают на глазах, превращаясь в пустоту. Ещё момент – и перед ними оказалось пятиугольное отверстие.
– Вот и дверь! – сказал Мельников.
В первый раз Второв услышал дрожь в его голосе.
– Куда девалась стена?
– Кто может ответить на такой вопрос? Факт тот, что перед нами дверь внутрь корабля. Она открылась автоматически, как только закрылась наружная.
Наклонившись, они заглянули в отверстие. За ним находилась радиальная труба, по которой они пришли сюда. Голубое пламя, горящее в чаше, отражалось на её стенках длинными светлыми полосами. Противоположный конец трубы скрывался во мраке.
– Наружная дверь закрылась, как только мы от неё отошли, – сказал Второв.
– Да, одному из нас следовало остаться на пороге. Здесь автоматика иная, чем у нас. Она видит и действует самостоятельно. И самое поразительное, – она сохранилась в полной исправности тысячелетия. Этот корабль многому научит нас.
– Мы сумели открыть дверь снаружи, – сказал Второв, – неужели не сумеем сделать это изнутри?
– Если не мы, то наши товарищи откроют её. Они знают, где мы находимся. Это шанс на спасение.
– Перерыв связи заставит их поторопиться на помощь.
– Вряд ли! Мы предупредили, что радиосвязь может прерваться. – Мельников внимательно посмотрел на Второва. – Неужели ты боишься, Геннадий?
Молодой инженер покраснел.
– Не знаю, – откровенно ответил он, – я не боялся, когда мы с вами сидели в кабине разломанного самолёта. Но здесь… кажется, боюсь.
– Что непонятно, то должно вызывать страх, – задумчиво сказал Мельников, – это верно. Однако, – прибавил он обычным тоном, – не будем терять времени.
Они подошли к каменной чаше.
Даже вблизи не видно было, на чём она стояла. Но не могла же чаша висеть в воздухе, без всякой опоры.
Второв попробовал провести рукой под чашей. Его пальцы коснулись чего-то твёрдого, и он нервно отдёрнул руку.
Мельников осторожно ощупал невидимую опору. Чаша стояла на чём-то, имевшем кубическую форму. Но это «что-то» было абсолютно невидимо, – непонятным образом застывший воздух.
Они тщательно обследовали все помещение, имевшее в диаметре метров шесть. Только ощупью можно было определить его размеры. Перекрещивающиеся отражения уничтожали видимость расстояний. Толпа фантастических призраков – десятки Мельниковых и Второвых – в неестественных позах (прямо, боком и вверх ногами) при каждом их движении причудливо переплетались со всех сторон, извиваясь в какой-то дикой пляске.
Второв старался не смотреть, но они отовсюду «лезли» в глаза.
– Надо уйти отсюда, – сказал он наконец, – у меня кружится голова.
Ничего, что хотя бы отдалённо указывало на механизм двери, они не нашли.
– Вероятно, он находится на центральном пульте управления, – сказал Мельников. – Здесь должен быть какой-то пульт. Да, – ответил он Второву, – надо уйти. У меня тоже кружится голова. Но я опасаюсь, что и эта дверь закроется, как только мы войдём в трубу. Логически должно быть так.
– Давайте я войду один, а вы останетесь здесь.
– А что из этого толку? Нет, лучше вместе.
Они стояли перед загадочной «дверью», не решаясь войти. Здесь, в центре, было, конечно, безопаснее. Белопольский спустя некоторое время поймёт, что разведчики попали в какую-то ловушку, и пришлёт помощь. Как открывается наружная дверь, на звездолёте знают. Но если они окажутся запертыми внутри корабля, то рискуют остаться там навсегда, – было совершенно неизвестно, удастся ли найти способ выбраться.
«Что же делать? – думал Мельников. – Как поступить? Остаться здесь и ожидать товарищей? Но ведь всё равно когда-нибудь придётся пройти внутрь».
Будь он один, он не колебался бы ни минуты. Но Второв! Ответственность за него лежала на Мельникове.
Эх, была не была! В крайнем случае они сумеют прорезать стенку трубы или даже взорвать её».
– На всякий случай оставим записку, – сказал он.
Кратко, но достаточно подробно описав всё, что с ними произошло, Мельников положил записную книжку возле чаши, на невидимый постамент. Книжка казалась висящей в воздухе, и её нельзя было не заметить сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41