Она бежала очень быстро. Малик совсем не ожидал от нее подобной прыти. Девушка была уже посреди поляны, когда он поймал беглянку за талию и повалил на землю, пытаясь удержать ее руки. Девушка брыкалась и отбивалась изо всех сил, хотя было абсолютно ясно, что вырваться ей не удастся. На секунду его лицо прижалось к ее плечу и волосы коснулись ее носа и рта. Они оказались удивительно мягкими, пахли уже знакомым сосновым мылом и совсем не гармонировали с сильными мускулистыми руками, прижимающими ее к земле.
Он приподнялся на локтях и держал ее, ожидая, пока она успокоится, а когда это наконец произошло, их глаза встретились. Тишину нарушал лишь звук их прерывистого, тяжелого дыхания.
Эми смотрела на своего врага, и – удивительно – гнев сам собой куда-то улетучивался. Все его черты стали более определенными, словно у нее улучшилось зрение: щетина, покрывающая щеки и подбородок, кудрявые волосы, небрежно свисающие на лоб, темные глаза, так пристально вглядывающиеся в ее. Выражение его лица изменилось, решимость во что бы то ни стало одержать верх явно уступила место иным чувствам, а тело сомнений не было – не осталось равнодушным к близости ее тела.
– Теперь ты возьмешь меня силой? – презрительно поинтересовалась Эми.
Малик внезапно разжал руки, оттолкнул ее и поднялся на ноги.
– Если бы я собирался это сделать, то не раздумывал бы так долго, – спокойно ответил он и отвернулся.
– Что же останавливает тебя? Или это привилегия того, кто меня купит?
Малик повернулся и молча посмотрел на Эми.
– Я ведь прекрасно знаю, что здесь происходит. Знаю, почему меня похитили и что собираются со мной делать, – сообщила она, глядя на него снизу вверх.
– Ничего ты не знаешь, – коротко ответил он. Подошел к лошади, которая, как заметила девушка, паслась в нескольких футах от них, и снял с седла два одеяла и расшитый бисером мешок. Вернувшись, уселся на землю. И вынул из мешка огниво, трут и связку щепок.
– Что ты собираешься делать? – спросила Эми, поднимаясь и убирая с глаз волосы.
– Разжечь огонь, – ответил он, высекая искру и поднося ее к щепкам. Они сначала задымились, а затем загорелись. Малик положил связку на землю и добавил сухих листьев и веток. Получился маленький костер.
– Зачем? – Эми подошла ближе.
– Мы не можем возвращаться в темноте. Придется ночевать здесь, а уже утром вернуться в лагерь, – он подбросил в костер еще несколько веток.
– Я не собираюсь ночевать здесь с тобой! – заявила Эми и пошла прочь.
Малик моментально догнал ее и схватил за руку.
– Тебе пора уже понять, что я – не самое страшное, что может случиться с тобой в этой стране, – сквозь зубы пробормотал он. – Ты что, хочешь умереть в лесу от голода и жажды? Или желаешь быть съеденной гиенами? А может быть, мечтаешь о встрече с бандитами пострашнее меня, которые перережут тебе горло и изуродуют мертвое тело так, что никто и не догадается, что оно когда-то принадлежало человеку?
– Я и понятия не имела, что существуют разные степени бандитизма, – ответила Эми, потирая запястье. – Как интересно узнать, что существуют люди, на которых даже ты смотришь свысока! Как же они должны быть низки!
– Ты должна благодарить меня за то, что я догнал тебя, – продолжал Малик, поднимая с земли сухие сучья и бросая их в огонь.
– Благодарить! Да если бы ты не похитил меня, разве я оказалась бы сейчас здесь – посреди этого глухого леса в обществе бандита? Я вовсе не для того проехала полсвета, чтобы со мной так обращались!
Малик пристально взглянул на девушку.
– И как же это с тобой обращаются? Может быть, тебя били или держали впроголодь? Говори же, я хочу знать!
– Ах да! Я и забыла! Ты – самый милостивый разбойник на свете! Ты же приказал своим служанкам кормить меня!
Малик сердито направился в сторону, но Эми догнала его и заглянула в лицо.
– Ты, наверное, считаешь меня совсем дурочкой! Заботишься обо мне для того, чтобы получить максимальную цену, когда будешь продавать какому-нибудь негодяю типа этого Халмада! После одного его взгляда хочется принять ванну! Ты содержишь меня так, как фермер содержит скот! И поехал ты за мной исключительно из-за того, чтобы не потерять свои денежные вложения, – в этом сомневаться не приходится! Так ответь же теперь ты, есть ли мне за что тебя благодарить?
– Оказывается, ваш президент – не единственный американец, который умеет произносить речи, – с неприязнью заметил Малик. – Иди к костру, сядь и успокойся. Да съешь что-нибудь!
Девушка не послушалась, но внимательно наблюдала, как он достал из седельной сумки сверток с едой и кожаную флягу с водой.
– Это что, твой набор для похищенных? – саркастически поинтересовалась Эми.
– Я всегда держу это на седле – на всякий случай, – спокойно пояснил Малик и поднес флягу ко рту. Эми облизала пересохшие губы и нерешительно шагнула ближе.
– Как интересно узнать, что я подхожу под всякий случай! – не удержалась она, но сделала еще шаг.
Малик заметил ее движение и протянул ей мешок, перетянутый веревкой.
Девушка не приняла его, и он поставил мешок на землю.
– Как ты нашел меня? – спросила Эми, наконец подойдя к костру и садясь рядом с Маликом.
– Я водил по этим местам скот и людей с пяти лет, – ответил он, передавая ей флягу. – Я на лошади, а ты оставляешь за собой очень заметный след. Так что найти и догнать тебя совсем не трудно!
Эми припала к фляге, с жадностью глотая прохладную воду, и Малик, явно взволнованный, в конце концов отобрал ее.
– Пей помедленнее. А то станет плохо.
Было странно слышать из уст этого бандита хороший, с оксфордским произношением, английский. Какой странный человек! Если газеты, которые она читала, не врали, то дочь его заклятого врага, султана, замужем за его же родным братом.
Кроме того, он явно не похож на бандита в традиционном понимании.
– Я что, выпила всю воду? – с тревогой спросила Эми. Было страшно снова мучиться от жажды.
– Здесь за деревьями течет ручеек, – Малик кивнул в сторону. – Утром я наполню флягу.
Эми открыла мешок, который Малик протянул ей, и принялась с жадностью поглощать его содержимое – полоски сушеного козлиного мяса, сдобренного изюмом, ягодами и толчеными орехами.
– Похоже на пеммикан, – произнесла она, жуя.
– Что это такое?
– В мой стране его готовят в дорогу. Он очень питательный и практически не портится.
Малик хмыкнул. Эми задумалась.
– Послушай, а не заключить ли нам сделку? – наконец произнесла она, стараясь говорить как можно спокойнее и рассудительнее. – Тебе нужны деньги. Я могу их достать, если ты отпустишь меня.
Он искоса взглянул на нее, но промолчал.
– Это правда. У меня есть деньги – наследство, оставшееся после родителей. Я получу его через десять месяцев.
– Десять месяцев… – протянул Малик. В его устах это позвучало, как «десять лет».
– Но если ты позволишь мне написать домой – моему опекуну, – то я смогу получить аванс, и он пришлет банковский чек…
– Чек из Соединенных Штатов? – со смехом повторил Малик. – А почему бы не мешок бриллиантов с лунных гор?
Эми не могла оторвать глаз от лица своего похитителя: она еще ни разу не видела, как он смеется, и сейчас была очарована его улыбкой против своей воли. Зубы его оказались белыми и ровными, а улыбка открытой и заразительной. Девушка отвернулась.
– Муж моей тетушки в Константинополе ведет торговлю. Он занимается экспортом восточных товаров. И я ехала к ним, когда ты схватил меня, – продолжала Эми, делая еще одну попытку. – Он богат, и я уверена, что заплатит немалую сумму, чтобы вызволить меня.
Малик продолжал есть, словно она и не говорила ничего.
– А кузина моего дядюшки замужем за… ах, как же вы это называете… управляющий местностью, да?
Малик поднял руку.
– Достаточно! Вы, западные женщины, слишком много говорите! Доедай и отправляйся спать! – он поднялся и подбросил в костер веток – теперь он будет гореть всю ночь. Достал одеяло и подал его Эми.
– Ты мне не веришь? – спросила она. – Правда! Почему, думаешь, я сидела в дилижансе на первом сидении?
– Ты могла оказаться на этом дилижансе по тысяче разных причин, и я не собираюсь в них вникать. Единственное, что сейчас меня интересует, это сон. Весь день я искал тебя и, честно говоря, очень устал.
Он расстелил второе одеяло под деревом и улегся на нем, растянувшись и закрыв глаза.
– Почему же ты все-таки предпочитаешь продать меня в рабство, а не вступить в переговоры с моей семьей? Я же говорю тебе, что они хорошо заплатят за то, чтобы получить меня обратно!
Малик открыл глаза.
– На месте твой семьи я бы заплатил за то, чтобы кто-нибудь тебя забрал. Если ты сию же минуту не замолчишь, я брошу тебя здесь на съедение гиенам, – он демонстративно повернулся к девушке спиной.
– А ты не собираешься меня связать перед этим? – поддразнила Эми.
– Если ты собираешься ночью сбежать, предупреждаю, что то, что ты обнаружишь в лесу, значительно страшнее всего происходящего с тобой сейчас.
Эми встала.
– Я убегу при первой же возможности! – серьезно заявила она.
– Не убежишь! – отрезал Малик.
– Неужели?
– Именно так! Даже если мне придется приковать тебя к себе цепью!
В голосе его позвучала такая решимость, что Эми стало не по себе.
– Очевидно, я забыла, насколько я ценна, – презрительно проговорила она. – Почему бы тебе не зарабатывать деньги на свою борьбу с властями трудом, как делают все честные люди? Что, продавать похищенных женщин легче?
– Я десять лет работал на ферме своего отца, – спокойно ответил Малик. – А потом султан отобрал эту ферму, казнил отца и братьев, а мать и сестер отдал янычарам, прежде чем убить их. С тех пор я и занимаюсь тем, что борюсь против него.
Эми медленно опустилась на траву.
– Как же так? Почему? – выдохнула она.
– Самый старший из моих братьев, Осман, убежал с принцессой Роксаленой, дочерью султана. Он прислал нам деньги и письмо, чтобы мы ехали к нему, но его предали, и письмо перехватили. А султан отомстил остальным членам семьи. Я сам потому избежал смерти, что был в это время в отъезде. А когда узнал, что случилось, стал скрываться. И вот – скрываюсь до сих пор.
– Но ты же не сделал ничего, что может вынудить тебя вести такую жизнь!
– Конечно. Но сейчас делаю кое-что. И не успокоюсь, до тех пор пока Абдул Хаммид не умрет, а правительство его не будет свергнуто.
Эми посмотрела ему в спину и руками обхватила озябшие плечи. Малик повернулся, взглянул на нее, потом вздохнул и сел, чтобы снять свою теплую шерстяную куртку.
– Надень, – коротко произнес он. Девушка покачала головой.
– Делай, что тебе говорят! – рассердился Малик. Поднявшись, накинул куртку на плечи девушки. Она еще хранила тепло его тела, и Эми сразу стало уютно.
– И подвинься ближе к огню!
Она снова покачала головой.
– Здесь климат пустынь: днем стоит нестерпимая жара, а ночью – холод. В палатке ты спала всего в нескольких футах от меня – почему же тогда это тебя не смущало?
– Еще как смущало, – едва слышно прошептала девушка. Малик пристально взглянул на нее, блестя глазами в свете костра. Наступило молчание, полное невысказанных слов.
– Я подвинусь, – наконец тихо произнес он и немедленно сделал это.
Эми взяла свое одеяло и расстелила его у огня.
Потом растянулась на нем во весь рост, не глядя на своего врага и повелителя.
Через три минуты она уже спала.
Малик взглянул на небо, пытаясь найти созвездья, о которых еще мальчиком узнал от своего учителя. Он страшно устал, но сон не приходил: близость похищенной им женщины не позволяла уснуть.
Малик улыбнулся, вспомнив, сколько всего она ему наговорила. Она готова была придумать что угодно: например, что ее отец – президент Кливленд, а мать – королева Виктория, если бы только это могло хоть на шаг приблизить свободу. По внешнему виду девушки было видно, что она из весьма состоятельной семьи, да в ином случае она не могла бы отправиться в столь далекое путешествие. Но совсем немного американских семей могли бы заплатить столько, сколько он выручит на невольничьем рынке. Если только ее фамилия не Карнеги и не Астор, самое милое дело – продать ее посреднику. А Карнеги или Астор не стали бы путешествовать в почтовой карете на пару со слезливой компаньонкой. Но невозможно не восхищаться предприимчивостью и смелостью этой девушки, точно так же, как невозможно не восхищаться ее попытками к бегству, даже несмотря на то, что они стоят ему немалых хлопот.
Она явно не очень хороший тактик, но смела и энергична – в этом уж ей отказать никак нельзя.
Вдалеке тявкнула гиена, и тотчас ей в ответ раздался зловещий вой где-то совсем близко.
Девушка моментально села, широко раскрыв глаза, и шепотом спросила:
– Что это такое?
Малик встал и вытащил из-за пояса пистолет. Выстрелил в воздух. Оба прислушались к хрусту веток: сквозь заросли продирался какой-то большой зверь.
Малик подбросил в костер веток и снова сел. Эми придвинула свое одеяло поближе к нему.
Малик взглянул на нее, подняв бровь:
– Одиночество замучило? – насмешливо поинтересовался он.
Девушка что-то невнятно пробормотала в ответ.
– Простите?
– Как ты думаешь: это… там… оно еще вернется? – взволнованно спросила Эми.
– Если и вернется – я же здесь, с тобой… – спокойно ответил Малик.
Эми и сама удивилась, как сильно на нее подействовал его уверенный тон. Не удивительно, что люди подчиняются этому человеку и идут за ним, не испытывая ни тени сомнения. Он излучает уверенность и внушает доверие.
– Который сейчас час? – спросила Эми, поплотнее заворачиваясь в куртку.
Малик взглянул на небо.
– Около трех. Через пару часов начнет светать.
– А эти звери рыщут только ночью? – девушка настороженно оглянулась.
Малик пристально посмотрел а нее.
– Так ты наконец испугалась? Удивительно! Убегаешь из лагеря с пустыми руками, практически раздетая и босая, и тебе и в голову не приходит беспокоиться, до тех нор пока леопард не подходит почти вплотную к костру?
– Так это был леопард? – в ужасе прошептала Эми.
– Может быть, и анатолийский волк, но, скорее всего, леопард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32