Юрий отправился выполнять приказ, а Анвар принялся мерить шагами лагерь. Что бы ни случилось, ему придется решать все проблемы самому, потому что Малика нет. Интересно, у кого хватило смелости явиться в лагерь одному, без вооруженной охраны, да и кто вообще знает, где этот лагерь находится. Он раздумывал об этом до тех самых пор, пока к нему не привели гостя.
– Махмуд Трей! – удивился Анвар. – Что же привело тебя к нам в этот прекрасный день?
Махмуд освободился из рук держащих его повстанцев и выпрямился во весь рост, который нельзя было назвать впечатляющим. Махмуд был сутенером и по совместительству вором, по происхождению являлся отпрыском английского моряка и турецкой базарной девчонки. Мать таскала его за собой по всей империи – куда бы ни приводило ее нелегкое ее ремесло. Благодаря своему кочевому детству Махмуд знал множество диалектов и подвизался на сомнительном поприще посредника. Никто ему не доверял, но все пользовались его услугами, поскольку он всегда мог передать сообщение – естественно, за соответствующую мзду. Он не имел привязанностей и потому был по-своему надежен.
Кроме того, он отличался завидной решимостью в достижении цели и получении обещанных денег.
– Я приехал от Калид-шаха, – пояснил он, потирая запястье, которое только что крепко держал Юрий.
Анвар сложил руки на груди.
– И чего же хочет паша Бурсы?
– Я привез известие Малик-бею.
– Малика сейчас здесь нет.
– Мне не заплатят, если я не докажу Калид-шаху, что разговаривал с самим Маликом, – заныл Махмуд.
Анвар шагнул вперед и схватил посланца за ворот, подняв так, что тому пришлось встать на цыпочки.
– Не волнуйся, я предоставлю тебе массу всяческих доказательств, – пригрозил Анвар негромко. – А теперь не сомневайся, выкладывай свои новости, пока я не спустил на тебя собак.
– Я… я лучше все-таки дождусь Малика, – испуганно заговорил коротышка, стреляя газами в повстанцев, окруживших их обоих плотным кольцом.
– Неизвестно, когда он появится, – уклончиво произнес Анвар. – Говори немедленно или я вышвырну тебя отсюда!
Махмуд набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Калид-шах желает встретиться с Малик-беем и обсудить с ним возможности освобождения американской заложницы, которая находится в лагере.
– Что за заложница? Здесь таких нет! – ответил Анвар, взглядом ища поддержки у товарищей. Каждый из них старательно изображал безразличие.
Махмуд пожал плечами.
– Я больше ничего об этом не знаю. Калид-шах сказал, что Малик несколько дней назад похитил из почтовой кареты американку. И он желает обсудить условия, на которых мог бы ее получить.
Анвар помолчал, потом сорвал с шеи амулет и отдал его гонцу.
– Отдай это Калид-шаху как доказательство того, что ты был здесь. Он узнает этот амулет. И скажи ему, что ответ мы дадим через три дня.
Махмуд крепко сжал в руке бронзовую безделушку.
– А теперь уходи, – приказал Анвар и отвернулся, показывая, что разговор закончен.
Едва Махмуд скрылся, Анвар сделал всем знак разойтись, взглядом остановив лишь Селима и Юрия.
– Селим, иди вслед за гонцом и проследи, чтобы он не рыскал по лагерю. А потом убедись, что никто не ждет его у подножия холма.
Селим отправился выполнять поручение, а Юрий тихо спросил:
– Что ты будешь делать, если Малик не вернется через три дня?
– Что-нибудь придумаю. Но будем надеяться, что все уладится. Как ты думаешь, откуда Калид-шах узнал об этой американке? Юрий пожал плечами.
– Может быть, прочитал в британских газетах. Они сообщают о всех его действиях немедленно, словно он – звезда крикета.
Анвар нахмурился.
– Шах не выезжает из Бурсы. А британские газеты приходят только в Константинополь.
– Возможно, его жена получает английские газеты по почте.
– Но откуда такой интерес именно к этой девушке? Газеты регулярно сообщают о похищениях, но до сих пор он словно и не слыхал о них, – Анвар покачал головой.
– Что-то явно не так. Мне это совсем не нравится.
– Если бы Малик был здесь! – вздохнул Юрий. Анвар недовольно фыркнул.
– Как бы не так! Он очень занят – ловит свою драгоценность, которую отказывается продавать.
Юрий внимательно и несколько удивленно посмотрел на него.
– Ладно, не страшно, – Анвар понял, что сболтнул лишнего. – Малик не говорил Нериэе купить британские газеты, когда она ездила в город продавать корзины?
– Говорил. И, скорее всего, она ждет его возвращения, чтобы отдать их ему.
– Пойди и возьми их прямо сейчас, – распорядился Анвар.
Юрий ушел, а Анвар вернулся в пещеру, сел за грубо сколоченный стол и зажег свечу – в лампе кончилось масло. Необходимо было ехать за хозяйственными припасами, но Анвар не хотел покидать лагерь раньше, чем вернется Малик.
Нынешнее поведение Малика казалось настолько странным, что Анвар не знал, чего ожидать дальше. Где он сейчас? Куда заведет его погоня за этой девчонкой? Узнать это невозможно.
Юрий вернулся с газетой и бросил ее на стол.
– Вот, полюбуйся!
Газета оказалась сложенной как раз на фотографии Амелии Райдер. Девушка стояла в картинной позе, одетая на западный манер – правда, по фасону, модному несколько лет назад – в платье с широкими рукавами и осиной талией. Волосы были собраны и подняты в высокую прическу.
– Эта? – спросил Юрий.
Анвар кивнул.
– Интересно, что здесь придумали, – вопросительно произнес он.
Юрий молчал. Никто из двоих читать не умел.
– Когда Малик вернется, он прочитает, – разрешил сомнения Юрий.
Анвар промолчал.
* * *
Сара готовила для Козем трубку. Сначала она набила ее сладким табаком, потом хорошенько утрамбовала его и подожгла. Подала бабке Калида. Та с улыбкой приняла трубку и глубоко, с удовольствием, затянулась.
– Ты выглядишь расстроенной, дорогая, – заговорила Козем.
Сара налила одну чашку крепкого турецкого кофе для старухи, другую – для себя. К ней подошла служанка, но Сара знаком отослала ее прочь.
– Я на самом деле расстроена, – ответила она, когда дверь за рабыней закрылась. – Калид собирается вмешаться в дело Малик-бея с похищением американки, а это может оказаться очень и очень опасным.
– Что сейчас предпринимает мой внук? – поинтересовалась Козем, выдыхая струйку дыма.
– Он послал к мятежникам гонца, и те обещали ответить через три дня.
– И он согласен ждать? Странно! Это вовсе не похоже на Калида!
– Он утверждает, что самое лучшее – это позволить мятежникам диктовать свою волю. Он хочет освободить девушку мирно, но я не верю, что это возможно, – пояснила Сара.
– А что думает обо всем этом твой кузен Джеймс? Сара со вздохом опустила чашку.
– Ах, он ведет переговоры с дипломатами, но Вы же знаете, чего они стоят! Они будут рассуждать до тех пор, пока не наступит двадцатый век.
Козем покачала головой.
– Отец Калида давным-давно взял бы лагерь штурмом, перебил всех мятежников и освободил девушку.
Сара промолчала. Козем рассмеялась.
– Тебе незачем бояться сказать при мне лишнего, дочка! Я и сама прекрасно знаю, что Калид сочувствует повстанцам. Внимательно наблюдаю за всеми его поступками, с тех самых пор как он унаследовал трон своего отца, и прекрасно понимаю его. Благодаря твоему влиянию он с каждым днем становится все больше привержен западным идеям!
– Если дело дойдет до войны, он, несомненно, объединится с Маликом, – подтвердила Сара.
Козем медленно кивнула.
– Самым последним и, наверное, самым сильным желанием в моей долгой жизни было бы увидеть на троне сына Калида. Но последнее время мне все больше кажется, что желание это невыполнимо.
Неожиданно она улыбнулась.
– Ты помнишь, как я пыталась подкупить тебя, чтобы ты родила Калиду сына?
Сара засмеялась.
– Еще бы!
– Вы были так влюблены друг в друга! Но все время на ножах! Я уже решила, что никогда не увижу своего внука счастливым мужем и отцом!
– А теперь у вас трое прекрасных детей; два сына! Но Калид мечтает о демократии! – она вздохнула.
– Мир меняется, это правда! И наверное, неизбежно, что и он меняется вместе с миром!
Старуха потрепала Сару по руке.
– Но я уже не смогу измениться! Поэтому не печалюсь, что скоро умру. Я уже слишком стара, чтобы покинуть гарем!
Сара улыбнулась в ответ, и улыбка ее оказалась лукавой. Козем регулярно объявляла о своей близкой смерти с тех самых пор, как Сара знала ее. Сейчас старушке было уже за девяносто.
Козем сняла с пальца кольцо и положила его на ладонь Сары.
– Возьми это, – просто сказала она.
Сара попыталась что-то возразить, но турчанка не хотела ничего слушать, лишь помахала рукой.
– После смерти драгоценности исчезают. На слуг надеяться нельзя. Это кольцо принадлежало матери Калида. Ты очень напоминаешь мне ее. Она тоже начинала пленницей – как ты и эта Амелия Райдер, из-за которой сейчас поднялось столько шума.
Сара кивнула.
– Когда она умерла, я очень тосковала, – призналась Козем дрогнувшим голосом. – И пока ты не появилась, почти забыла английский. Ты так скрасила мою старость, дорогая!
Сара поняла, что старуха устала и готова поддаться меланхолии. Она поднялась и накинула на нее пуховый плед.
– Вам пора отдохнуть. Закройте глаза. Я посижу, пока Вы не заснете.
– Сохрани кольцо, – прошептала Козем. – Обещай, что сохранишь!
– Обещаю. Не волнуйтесь и постарайтесь уснуть. Козем вздохнула и откинула голову на шелковые подушки дивана. А Сара еще раз взглянула на кольцо, которое сжимала в руке.
«Наверное, Козем действительно ощущает приближение смерти, раз решила расстаться с ним», – печально подумала Сара. Кольцо казалось необыкновенным: огромный квадратный изумруд в окружении жемчужин, оправленный в золото. Козем не расставалась с ним.
Действительно, этой женщине выпало на долю сразу слишком много концов: конец жизни, конец века, конец султаната в Оттоманской империи.
Сара огляделась вокруг – на роскошные покои. Здесь почти ничего не изменилось, с тех пор как она попала сюда в качестве невольницы Калида и пополнения его гарема. Тогда эти комнаты казались экзотическими и непривычными в своей роскоши и изощренности: птицы в клетках, золоченые зеркала, резная мебель, искусной работы комоды и шкатулки для драгоценностей, цветастые ковры и бархатные занавеси. Ей они казались тщеславным воплощением себялюбия. Но теперь Сара прекрасно понимала, что все это было неотъемлемой частью жизнью женщины, воспитанной с одной целью и одним умением – доставить удовольствие мужчине. Даже сейчас – на десятом десятке своей жизни – Козем каждый день одевалась со всей тщательностью, предписанной правилами гарема: кашемировые или шелковые шаровары, вышитый жилет, украшенная драгоценностями кофта, роскошная накидка, туфли на высоких каблуках. Ее коллекция драгоценностей, по слухам, не уступала коллекции султанши. Козем регулярно просматривала ее, а обнаружив что-нибудь, по ее мнению, потерявшее вид, тут же отправляла изделие к ювелирам с приказанием немедленно исправить. Выходя из дворца, она до сих пор надевала яшмак – накидку на лицо, оставлявшую открытыми лишь глаза да лоб. И до сих пор она просила у собственного внука разрешения войти в комнату: ведь он – мужчина и ее паша!
«Да, это правда, – подумала Сара, поднимаясь и звоня служанке, – мир стремительно меняется, а Козем уже слишком стара, чтобы меняться с ним вместе!»
Когда она вышла из комнаты, в глазах ее стояли слезы.
* * *
Малик появился в лагере мятежников верхом, а перед ним сидела Эми. Со всех сторон их окружали любопытные взоры. Люди молча наблюдали, как они спешились, как Малик вел пленницу – связанную и с опущенной головой – в свою палатку. Скоро он вновь появился на улице. Анвар подошел к нему.
– В чем дело? – поинтересовался Малик.
– Нам нужно поговорить.
– Что-то случилось?
Анвар повел друга в лес, подальше от чужих ушей. Там, среди деревьев, Малик узнал о визите Махмуда и о статье в британской газете. Малик взял у Анвара газету и бегло просмотрел заметку.
– Ну что? – волновался Анвар.
– Она – родственница жены Калид-шаха, – наконец задумчиво произнес Малик, невольно вспомнив то, что Эми говорила ночью у костра. Значит, все-таки в ее словах была доля правды.
– Его жены? – с удивлением переспросил Анвар.
– Да. Он женат на американке, а эта девушка – племянница ее кузена. Она как раз и ехала к нему в гости в Константинополь, когда мы захватили ее.
– Прекрасная новость! – обрадовался Анвар. – Забудь о невольничьем рынке – мы можем просто потребовать за нее выкуп у паши. Уж он-то заплатит и побольше! Пять тысяч по крайней мере!
Малик молчал.
– Неужели ты не понимаешь? – настаивал Анвар. – Калид-шах необыкновенно богат! У него целое состояние в европейских банках, вложенное туда еще его отцом! Ему вовсе нет необходимости быть пашой Бурсы или делать еще что-то, связанное с султаном. Он может собрать свою семью и уехать в любую минуту. Не делает этого лишь потому, что изо всех сил пытается предотвратить кровопролитие и спасти своих подданных от гражданской войны.
– Вот поэтому я и не хочу требовать от него денег. У султана повсюду шпионы, и если Калид-шах заплатит нам, он тут же узнает об этом. Посмотри, вся эта история попала в газеты. И если девушка окажется на свободе, газеты моментально сообщат об этом.
Хаммид знает, что Калид сочувствует нам. Он решит, что похищение подстроено самим пашой, чтобы получить оправдание той денежной помощи, которую он нам оказывает.
– Тем лучше! – воскликнул Анвар. – Если Хаммид увидит, что Калид-шах – наш союзник, он поймет, что мы глубоко проникли в Западную империю.
Внезапно Анвар задумался.
– Конечно, тебе придется отдать девушку. Малик ничего не ответил.
– О чем ты думаешь? – спросил Анвар.
– Калид-шах – наш друг. Я вовсе не хочу подставить Бурсу под удар.
– То, чего хочет Калид, не произойдет никогда. Хаммид не пойдет на компромисс; он скорее сровняет с землей всю страну.
– Меня больше волнует, что случится, если Хаммид узнает об этой сделке, – Малик отложил газету. – Это должно выглядеть как враждебное действие.
– Шах хочет с тобой встретиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32