Малик напряженно слушал ее.
– Что-нибудь еще? – спросил он, когда Эми замолчала.
– Да. Еще в этой сумочке есть маленькая деревянная коробка с таблетками аспирина. Они не позволят воспалению и лихорадке прогрессировать, пока нас не будет.
– Что такое аспирин?
– Это кислота. Ее веками используют коренные жители моей страны. Варят кору осины – она растет на западе Америки – и пьют отвар. Примерно двадцать лет назад немцы самостоятельно обнаружили ее целебные свойства, но американские врачи все еще мало используют их.
– Почему же?
– Малик, мы тратим драгоценное время! Давай поговорим об этом по пути в город!
– Нет, я сейчас же хочу знать, почему американские доктора не одобряют то лекарство, которое ты хочешь дать Анвару. Сейчас же!
– Просто-напросто большинство моих соотечественников не верят в лечение травами. Считают, что это дело знахарей.
– Кто такой знахарь?
– Знахарь… ну, скажем лекарь-шарлатан. Малик улыбнулся.
– А что такое шарлатан? Теперь улыбнулась Эми.
– Безрассудный экспериментатор, который претендует на знания, но не имеет их. Не волнуйся: я принимала аспирин; он помогает. Обещаю тебе, что он поможет и Анвару. Нужно принимать по таблетке каждые четыре часа.
– Хорошо. Я пошлю сестру Анвара за твоей сумкой и передам ей твои указания. Она будет ухаживать за ним в наше отсутствие.
Малик смотрел, как Эми снова аккуратно перевязала рану, а потом осторожно коснулась тыльной стороной руки горящей щеки больного.
– Когда погибли твои родители? – спросил он.
– Два месяца назад, в дорожной катастрофе в Бостоне. Суд определил мне опекуна – мою тетушку. Я как раз к ней и ехала, когда ты… прервал мою поездку.
Малик подал Эми руку и помог ей встать на ноги.
– Так значит, все, что ты наговорила мне ночью в лесу – правда? – спросил он.
– Да, все это – чистая правда. Я не лгунья, Ага-хан. Малик покачал головой и поднял перед Эми полог палатки.
– Что? – не поняла девушка его жест.
– Мой язык в твоих устах звучит странно.
– А мой язык звучит странно, когда на нем говоришь ты. Ты и сам не представляешь, какой эффект производит речь оксфордского студента, когда ее слышишь от Короглу.
В глазах Малика мелькнуло изумление.
– Что ты знаешь о Короглу? – спросил он.
– Это национальный герой Турции, так ведь? Я прочитала о нем в газете. Там с ним сравнивали тебя.
Малик небрежно взмахнул рукой.
– У журналистов слишком пылкое воображение. То, что я делаю, просто необходимость. Отправляйся в мою палатку, и я пришлю к тебе Матку с бедуинским нарядом.
Эми повиновалась, и совсем скоро предстала одетой, как номад – в длинных одеждах, с плотной вуалью и шарфом, закрывающим нижнюю часть лица.
Малик подвел двух лошадей. К седлу одной из них были приторочены два одеяла, большая фляга и дорожная сумка.
– Ты говорила, что умеешь ездить верхом, – словно оправдываясь, проговорил Малик, заметив, что Эми несколько смущенно разглядывает его коня.
– На этом я не смогу, – ответила она.
– Не сомневаюсь. Мехмет подчиняется только мне.
– Но кобыла кажется довольно смирной, – продолжала Эми.
– Она действительно смирная. Ее зовут Доша. Ну, залезай!
Малик вытянул руки, и Эми подошла ближе, чтобы он мог подсадить ее в седло. Доша заволновалась, и Эми слегка натянула поводья, чтобы успокоить ее. Лошадь послушалась.
– Хорошо! – произнес Малик, и Эми сама удивилась, как согрело ее одно лишь это слово.
Малик что-то сказал по-турецки Юрию, который стоял неподалеку, всем своим видом демонстрируя неодобрение. И под взглядами всего лагеря двое выехали в дальний путь.
Они ехали все утро, спустившись с гор и пересекая песчаную долину, – до тех пор пока жаркое солнце не заставило их остановиться. В надежде найти отдых путники свернули в небольшую рощу. Малик спешился первым, и Эми доверчиво нагнулась, чтобы он снял и ее. Он взял ее за талию, и на какой-то момент девушка почувствовала на своем лице его теплое дыхание.
– Устала? – спросил Малик, когда Эми села, прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза.
– Все в порядке. Просто немного отвыкла от верховой езды. Кто устал, так это, должно быть, ты. Ведь еще вчера ты воевал в армянском квартале, а всю ночь ехал, возвращаясь в лагерь.
Малик жадно глотнул из фляги и передал ее девушке.
– Откуда ты знаешь, что я воевал именно там?
– Мне сказала Риза.
– Слишком много она болтает, – мрачно проворчал Малик.
– Это я спросила ее, куда ты делся. Я проснулась и увидела, что все мужчины куда-то исчезли. Очень испугалась.
– Меня предупредили, что султан задумал нападение на армянский квартал, и мы отправились туда, чтобы обеспечить янычарам достойную встречу.
– Вы победили?
– Победили, но лишь в этой битве, а не в войне.
– Почему султан выступает против армян?
– Они – сепаратисты, хотят иметь свою собственную землю и страну. В данный момент мы с ними союзники, поскольку у нас общий враг. – Он ухмыльнулся. – Армяне так же не любят платить дань султану, как и мы.
– А кто такие янычары? – поинтересовалась Эми. – Все их почему-то боятся.
– «Йены черы», – медленно произнес Малик, давая девушке услышать истинно турецкое звучание слова, означающего гвардию султана. Достал из сумки ломоть сыра и, разломив его пополам, часть потянул Эми. Но она лишь отрицательно покачала головой.
– «Призванные люди». Их еще мальчиками забирают из родного дома и специально обучают. Их долг – преданно охранять Хаммида и каждого, кто подал хоть малейший повод усомниться в его верности султану, немедленно казнят.
– У них нет выбора – поступать или не поступать на эту службу?
Малик коротко рассмеялся.
– Султан не допускает альтернативы. Но обычно янычар набирают из христианских семей, как правило, многодетных, поэтому выбор юноши прост: или армия, или голод. А вообще-то, в империи мало кто может позволить себе роскошь выбора.
– Но вы же хотите все изменить, – задумчиво произнесла Эми.
Малик поднял голову.
– Ты думаешь, что это всего лишь мечта? – спросил он, доставая из сумки каравай ячменного хлеба.
– Кажется, обстоятельства не благоприятствуют вам, – спокойно ответила девушка.
– Возможно, это и так. Я могу и не дожить до победы, но мое дело откроет путь тем, кто наверняка ее увидит.
– И этого для тебя достаточно?
– Я не хочу прожить жизнь раба. Если мне и суждено умереть молодым, то по крайней мере это будет достойная смерть. – Он протянул ей горсть оливок, но Эми положила их на землю.
– Пожалуйста, съешь что-нибудь, – попросил Малик. – У нас впереди еще четыре часа пути.
– Слишком жарко, есть совсем не хочется, – отказалась девушка, снимая шарф с лица и обмахиваясь им. – Ты уверен, что мы успеем добраться до города, прежде чем базар закроется?
Малик кивнул.
– Я уже много раз ездил этой дорогой. У тебя будет еще по крайней мере полчаса, чтобы купить все необходимое, и мы сразу отправимся в обратный путь.
– Ты очень любишь Анвара, да? – спросила Эми.
– Мы выросли вместе недалеко отсюда – в деревушке такой маленькой, что у нее даже нет названия. С пяти лет Анвар был мне, словно брат; а едва мы взяли в руки оружие, он стал и моей правой рукой. Мне его жизнь так же дорога, как моя собственная.
– Тогда поехали, – решительно произнесла Эми, вставая. – Когда дело касается лихорадки, все решает время.
– А ты хорошо отдохнула? – Малик тоже быстро поднялся.
– Отдохну, когда вернемся.
Он сложил так и не съеденный обед в сумку и привязал ее вместе с флягой к седлу. Потом помог Эми сесть в седло, подождал, пока она устроится поудобнее, и сам сел верхом.
– Закрой лицо, – напомнил он, – вдруг мы кого-нибудь встретим по дороге.
Эми послушалась.
– Спина у тебя не болит? – озабоченно поинтересовался Малик. – Если ты какое-то время не ездила верхом, то обязательно будешь ее чувствовать.
– Немного ноет, – призналась Эми.
– Ночью будет хуже, – предупредил опытный всадник и пришпорил коня.
Эми выехала вслед за ним из рощи в жару и пыль.
* * *
– Отец, ты обещал, что разрешишь сегодня покататься верхом на Хане, – напомнил Тарик, потянув Калида за рукав.
Калид отложил книгу и посмотрел на сына.
– К сожалению, Хан стареет, Тарик. Я не уверен, что он выдержит тебя.
– Но ты же обещал! – захныкал мальчик, обиженно надувая губы.
Калид взглянул на Сару – которая проверяла контрольные по математике. Но она лишь подняла руку, словно прося избавить ее от споров.
– Насколько я помню, я обещал подумать об этом, а это нечто другое, как ты понимаешь, – сухо пояснил Калид.
Тарик продолжал выжидательно смотреть на отца. Наконец отец поднялся и покачал головой.
– Ну хорошо, беги в конюшню и скажи Алефу, чтобы седлал его. Я спущусь через несколько минут, и мы сделаем несколько кругов по двору. Мне нужно быть уверенным, что ты не загонишь до смерти моего старого и верного друга.
Мальчик с радостным криком выбежал из комнаты. А Сара укоризненно взглянула на мужа.
– Ты балуешь его, Калид!
– Не понимаю, за что он так любит этого коня, – недоуменно произнес Калид.
– Не понимаешь? – повторила за ним Сара. – Но ты же сам рассказал ему столько историй о своих подвигах верхом на Хане, что странно, как он вообще еще не спит в конюшне с ним рядом! Калид улыбнулся.
– Не хочешь ли ты сказать, что я преувеличиваю перед сыном свои прежние заслуги? – поинтересовался он.
Сара шутливо кинула в него ластик. Он поймал его на лету, прошел через всю комнату и сел за стол с ней рядом. Затем взял ее руку в свою.
– Прервись на минуту! Я хочу кое-что тебе сказать!
Несколько удивленная серьезным тоном, Сара отложила в сторону стопку тетрадок и наклонилась, глядя мужу в глаза.
– Я все утро собирался с тобой поговорить, но рядом постоянно вертелся кто-то из детей.
Сара кивнула.
– Я перевел значительную сумму на банковский счет в Лондоне, – начал Калид, – и сегодня вечером отдам тебе документы и скажу имя человека, который в дальнейшем будет вести мои дела. Нужно, чтобы ты могла при первой же необходимости забрать детей и уехать отсюда. Все, что тебе нужно, это добраться до Лондона, а там и ты сама, и дети будете в безопасности, свободные от всяких материальных забот.
– Я не хочу уезжать отсюда без тебя, – возразила Сара.
– Придется, – твердо отрезал Калид. – Если понадобится, ты сделаешь именно так, как я сказал, без всяких колебаний.
Сара освободила руку.
– Ты прекрасно знаешь, что для меня нет жизни без тебя.
– Ну так подумай о детях, – нежно произнес Калид.
Сара помолчала.
– Неужели дела так плохи? – наконец спросила она.
– Пока нет. Но всякое может случиться. Я хочу быть готовым ко всему.
– А я-то подумала, что проблема разрешена, что Малик-бей пообещал вернуть Амелию, как только ты за ней приедешь.
– Бей действительно пообещал это, но султан – другое дело. Он изменчив и непредсказуем. Его людям приходится изо дня в день сталкиваться все с новыми вспышками восстания, и он во всем винит бея. Янычаров разбили недавно в схватке в армянском квартале, а Хаммид знает, что армяне – союзники Малика. Если, не дай бог, Малика убьют, прежде чем я получу девушку, страшно даже представить себе, что с ней может случиться.
Сара накрыла руку мужа своей.
– Как ужасно, что ты оказался в самой гуще этих событий, – печально произнесла она.
Калид резко поднялся.
– Приходилось бывать в переделках и пострашнее. Если бей сдержит слово, все будет в порядке.
– Ты доверяешь ему? – спросила Сара.
– Я поверил ему в тот момент, когда заглянул в его глаза и увидел, что это глаза Османа. Будем надеяться, что я не ошибся и что они братья не только по крови, но и по духу. А теперь позволь мне пойти за Тариком и удостовериться, что мой конь сможет пережить свидание с моим сыном.
Калид вышел из комнаты, а Сара, не отводя взгляда, смотрела ему вслед. Вздохнув, она попыталась вернуться к проверке тетрадей, но цифры на страницах уже не имели ни малейшего значения.
Калид вовсе не паникер. И если он принимает меры к тому, чтобы дать семье возможность покинуть империю, значит, дела действительно обстоят неважно.
Сара сложила руки на столе и, задумавшись, сидела, глядя в одну точку.
* * *
Константинополь расположился на двух континентах: в Европе и Азии – вдоль узкого пролива Босфор, «горла», открывающегося в Мраморное море, мерцающие воды которого чуть дальше встречаются с голубыми волнами Эгейского моря. Красота города сразу покорила Эми. Минареты вздымались ввысь рядом с христианскими храмами, а каменные и деревянные здания теснились вплотную к холмам, смотрящим в море. Это неповторимое смешение восточных и западных красок носило турецкое имя «Истанбул», что значит – «В город», словно в мире больше и не было ни других городов, ни иных дорог.
Приехав в Турцию, Эми не успела рассмотреть Константинополь: большую часть времени она провела на вокзале, дожидаясь отправления почтового дилижанса, и сейчас с изумлением и восхищением вглядывалась в залив Золотой рог, заполненный всевозможными лодками.
Некоторые из них стояли под парусами; европейские шхуны соседствовали с турецкими фелюгами. Но больше всего здесь было «каиков» – узеньких весельных лодок, ловко, с тихим плеском скользивших под мостом Галата. Движение на мосту поражало шумом и напряженностью. Здесь встречались и погонщики верблюдов, и запряженные лошадьми экипажи, и крестьяне, гонящие перед собой блеющих коз, и кочевники в длинных одеждах со своими ослами. Эми с такой жадностью смотрела по сторонам, что голова у нее едва не закружилась. Они с Маликом свернули в пыльную узкую боковую улочку, ведущую к рынку, и девушке пришлось наклониться, чтобы похлопать по шее свою лошадь, не желавшую изменять шаг.
– Не останавливайся, – тут же поторопил ее Малик, взглянув в темнеющее небо. – Сюда?
Лавочники зазывали проезжающих мимо, предлагая горячие пончики и пирожки, жареную рыбу, плов, чебуреки. К тому времени, как путники добрались до крытого рынка, солнце уже почти село, и некоторые торговцы начинали убирать свои товары. Эми проехала вслед за Маликом в ворота и направилась по переполненному людьми базару, не уставая поражаться разнообразию и обилию диковинных вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32