Скажи ему это, – После недолгого колебания Анвар снова вернулся к теме, которую считал важной.
– Сможешь отдать девушку? – спросил он.
– За пять тысяч курушей я вынужден буду это сделать, – коротко ответил Малик, отвернулся и пошел прочь.
* * *
Секретарь Дэнфорд принял из рук Беатрис Вулкот чашку чая и положил в нее кусочек сахара. Служанка молча протянула ему поднос с конфетами.
– Попробуйте, – предложил Джеймс. – Жена готовит их по старинному семейному рецепту, а вместо орехов пекан добавляет местный арахис. Очень вкусно!
Дэнфорд взял конфетку и положил ее на позолоченную фарфоровую тарелку. Фарфор оказался лиможским, наивысшего качества, так же, как и все остальное, принадлежавшее Вулкоту.
Действительно, Джеймс Вулкот в Турции преуспевал.
– Так что, официальный ответ султана гласит, что мы ничего не сможем сделать? – продолжил Джеймс разговор, прерванный появлением секретаря.
Дэнфорд кивнул – рот его оказался занят орехами. Наконец он проглотил их и вытер рот салфеткой, прежде чем ответить.
– Он говорит, что люди, похитившие Вашу племянницу, – разбойники, живущие вне закона. Если их поймают, то, разумеется, они понесут высшую меру наказания, но пока ни одному монарху не удалось полностью остановить преступность в своей стране.
– Другими словами, он умывает руки, – фыркнула Беатрис, поморщившись и старательно снимая с кисейного рукава невидимые пылинки.
– Боюсь, что так оно и есть, – согласился Дэнфорд. – Султан прекрасно знает, что вся страна сочувствует мятежникам, поэтому он и пальцем не шевельнет, чтобы освободить из их рук американскую гражданку. Ваша племянница стала жертвой лицемерия на международном уровне.
– Тогда вся надежда на Калид-шаха, – вздохнул Джеймс.
– Я говорила тебе это с самого начала, – не преминула заметить Беатрис.
– Как Вы считаете, этот бандит послушает его? – спросил Джеймс Дэнфорда.
Секретарь посольства поставил чашку и стряхнул с пальцев крошки.
– Если не послушает, Вы больше никогда не увидите свою племянницу, – мрачно ответил тот.
* * *
Улица, ведущая в сторону от главной, больше походила на переулок – настолько она была узка и изрыта колесами тележек, подвозящих товары к лавкам. Глинобитная постройка в конце его казалась низкой и темной, наполненной запахами кофе и густым дымом крепчайшего турецкого табака. Говор многоязыкой толпы походил на жужжанье пчел, а сама кофейня, куда вошел Калид-шах, больше напоминала улей.
Одет он был в стиле британского бизнесмена: в костюм-тройку. А светло-кофейный оттенок кожи, черты лица, напоминающие европейские, и викторианская бородка лишь усиливали сходство с британским туристом. В дальнем конце зала он моментально заметил Малик-бея. Молодой человек был одет бедуином. Свободные одежды делали неузнаваемой фигуру, а головной убор скрывал волосы и нижнюю часть лица.
Переодевание это служило мерой предосторожности. Малика еще ни разу никто и нигде не выдал, несмотря на обещанную за его голову крупную награду. Но какой-нибудь подвыпивший бедствующий крестьянин мог узнать его и, не сдержавшись, выдать свои чувства, а тем самым и Малика.
Мужчины не спеша направились друг к другу и встретились посреди зала у исцарапанного ножом стола. Калид жестом пригласил Малика присесть и заказал две порции боца – ячменного пива, так любимого рабочим людом. С официанткой он говорил по-турецки, а когда обратился к Малику, сразу перешел на английский, чтобы никто вокруг не смог понять, о чем идет разговор.
– Я пришел, чтобы поговорить о выкупе американской девушки, – начал Калид. – Что ты хочешь за нее?
– Пять тысяч курушей, – не задумываясь, ответил Малик.
– Это немало.
– Немного за родственницу Вашей любимой супруги, – сухо заметил Малик.
– Родство вовсе не близкое – Сара даже не знает ее. Девушка эта – племянница жены ее кузена. Вы знали об этом, когда похищали ее?
Малик покачал головой.
– Я видел лишь, что она молода и красива и наверняка принесет немалые деньги, если ее продать на невольничьем рынке.
– Так почему же ты до сих пор не сделал этого? – Калид внимательно взглянул в лицо своему собеседнику.
Малик отвел глаза.
– Я старался, но не смог.
Официантка принесла кружки, и Калид расплатился с ней. Когда она отошла, он наклонился через стол и произнес:
– Я заплачу тебе десять тысяч, если ты три недели продержишь Амелию у себя – в целости и сохранности, – а потом вернешь ее мне.
Малик от изумления потерял дар речи.
– Я вовсе не шучу, – продолжал Калид. – Деньги здесь, со мной.
– Зачем это? – наконец нашел в себе силы спросить Малик.
– Если мы поступим так, султан решит, что я не хотел платить выкуп и долго колебался, а уступил лишь настойчивым просьбам жены, – он улыбнулся. – Хорошо известно, что я люблю и балую ее, и султан прекрасно понимает подобные чувства.
Малик кивнул, лихорадочно обдумывая предложение.
– Я хочу исключить всякое подозрение в сговоре, – продолжал Калид, – а кроме того, есть и еще одно соображение, – он отпил глоток пива. – Султан созывает всех пашей на совет. Я надеюсь получить для Бурсы кое-какие концессии, и если султан будет думать, что я – твой должник, он отнесется ко мне с большим сочувствием.
– Не зря говорят, что Вы играете им, как захотите, – не в силах скрыть восхищение, заметил Малик.
– Приходится хитрить, Ага, – ответил Калид, называя Малика тем титулом, который тот привык слышать от своих товарищей. – Под его началом находятся отряды янычар, и он может в несколько дней сровнять с землей всю Бурсу. Люди смотрят на меня в надежде, что я смогу их защитить. Драться я отважусь только тогда, когда лишу Хаммида его личной армии и буду уверен в победе.
– Любой другой на Вашем месте уже давно уехал бы отсюда и жил в Лондоне, купаясь в роскоши, – задумчиво сказал Малик.
– Но я-то ведь не кто-то другой, – коротко и сухо возразил Калид.
– Где деньги?
– Здесь, – паша поставил на стол кожаную сумку. – Я отдаю их тебе сейчас как вклад в твое дело, ведь совсем скоро они могут понадобиться тебе.
– Почему? Что Вы имеете в виду?
– Вчера я получил весточку от одного из моих шпионов. Султан планирует налет на армянские кварталы Константинополя. Он подозревает тебя в сговоре с армянами.
– Когда это будет?
– В четверг, на заре. Если ты хочешь, чтобы твои союзники пережили этот день и смогли и дальше поддерживать тебя, пошли подкрепление накануне и дай им знать об опасности.
Малик взял сумку и поднялся.
– Когда мы выступим против султана, я предупрежу Вас заранее, чтобы Вы успели вывезти свою семью на запад.
– Когда вы выступите против султана, я буду с вами. Малик протянул руку, и Калид крепко ее пожал.
Глаза их встретились, и никто не отвел взгляд.
– Наверное, с Амелией хлопот не оберешься? – лукаво предположил Калид.
Малик кивнул, слегка улыбнувшись.
– С моей женой было то же самое, но игра стоит свеч, поверь мне. Береги ее.
Малик кивнул. Он все понял.
– Удачи тебе в четверг. Попозже я пришлю Махмуда и передам с ним, когда и где мы сможем встретиться, чтобы ты отдал мне девушку, – с этими словами Калид поднялся и вышел из кофейни.
Малик смотрел вслед могучей фигуре шаха, и чувствовал, как сильно и неровно бьется его сердце. А руки сами собой крепко сжимали бесценную сумку.
Ему доводилось слышать самые удивительные рассказы о паше Бурсы. Теперь он знал, что они не выдуманы.
* * *
Когда Малик вечером вернулся в лагерь, первым делом он отослал Матку из палатки и отпустил часовых. Эми с удивлением наблюдала, как он присел перед ней на корточки и вытащил из ножен кинжал.
Широко раскрыв глаза, девушка затаила дыхание.
Двумя сильными движениями он разрезал ее путы и произнес:
– Вставай!
Эми неуверенно поднялась, затекшие ноги не слушались ее. Малик протянул ей руку, и она тяжело оперлась на нее, ища поддержки.
– Мы пойдем гулять, – пояснил мужчина. Взгляды всех женщин в лагере сосредоточились на девушке, пока она проходила в сопровождении своего повелителя мимо костров, на которых варили пищу, мимо коновязи, мимо главного поста охраны – в лес, начинающийся сразу за лагерем. Пройдя совсем немного, они оказались на поляне, где упавшие стволы старых деревьев могли служить удобными диванами. Малик знаком предложил Эми сесть, а сам остался стоять рядом.
– С какой стати такая милость? – с недоумением поинтересовалась Эми, подняв вверх стертые, измученные веревками руки.
– Что ты сказала? – переспросил Малик. Очевидно, его английский все-таки не был совершенен.
– Почему ты снял веревки? – упростила вопрос девушка.
Мужчина посмотрел в землю, потом вновь перевел взгляд на Эми.
– Я встретился с твоим родственником, Калид-шахом, пашой Бурсы.
Эми с торжеством посмотрела на него.
– Правда? Как интересно! Я же говорила тебе, что не лгу.
– Но ты ни разу не упомянула его имени.
– Я не могла сразу вспомнить его.
– А я подумал, что ты просто искала еще один способ удрать.
– Ты даже слушать меня не хотел! – с негодованием прервала его Эми.
Малик поднял руку, пытаясь успокоить ее.
– Теперь это уже не имеет ни малейшего значения. Паша вернет тебя твоей семье через три недели.
Эми смотрела на него широко распахнутыми глазами, не в силах поверить услышанному.
– Больше тебя не будут связывать, потому что тебе уже незачем пытаться убежать. Я не собираюсь ни продавать тебя, ни каким-то образом вредить тебе. Калид-шах уже отдал мне все, что мне было нужно. Отныне тебе абсолютно ничего не угрожает. О тебе будут заботиться, до тех пор пока он не приедет и не заберет тебя.
– Так он уже заплатил?
– Да.
– Сколько?
– Зачем тебе знать это?
Эми подняла с земли щепку и принялась теребить ее в руках.
– Простое любопытство. Для тебя оказалось бы разочарованием и позором столько из-за меня вытерпеть и не получить того, на что рассчитывал.
– Сумма меня вполне устраивает, – кратко ответил Малик.
Эми промолчала.
– Ну? – поддразнил мужчина. – Я думал, что эта новость обрадует тебя.
– Я не очень верю твоим словам, – призналась Эми.
– Почему же?
– Почему? Ты удивлен? Такому правдивому человеку – и не верят? – в голосе Эми звучал сарказм.
– Что заставляет тебя не доверять мне?
– О, дай-ка подумать. Что бы это могло быть? Во-первых, твое прошлое; во-вторых, твое нынешнее занятие; твоя безупречная репутация; твое честное лицо…
– Ответь мне серьезно!
– Ты спокойно можешь принять от Калида деньги, а потом продать меня. К тому времени, как он появится здесь, я буду уже где-нибудь очень далеко, а ты получишь двойную плату за одну заложницу.
– Судя по всему, он доверяет мне.
– Не могу понять, с какой стати.
– Я человек слова.
Девушка, не удержавшись, фыркнула.
– Что это? Честь среди воров? Или вас называют похитителями? Ах, прости, ты же называешь себя Ага – народный герой?
– Мы называем себя людьми, которые хотят быть свободными.
– Ах, пожалуйста! – Эми встала и сжала руки в кулачки. – Хоть раз скажи мне правду! Почему все-таки Калид отдал тебе деньги сейчас, а не тогда, когда ты меня освободишь? Разве обычно делается не так? И почему он приедет за мной только через три недели? Что-то стоит за этим, Малик, и я хочу знать, что именно!
Малик не ответил. Эми впервые назвала его по имени, причем именно с тем, местным, произношением, с которым говорили его друзья. Он внезапно растрогался.
– Или ты мне лжешь? – продолжала девушка почти яростно. – Выдумал все это просто для того, чтобы меня сбить с толку? – Она прижала кулачки к вискам. – Я и так уже не знаю, чему можно верить, а чему нет!
– Верь тому, что я тебе говорю.
– С какой стати? Ты можешь лгать мне, придумать что угодно. Может быть, просто следующий торговец невольницами, с которым ты договорился, не может приехать раньше, чем через три недели. А может быть, ты рассказываешь мне эту сказку, чтобы я вела себя тихо и не доставляла тебе хлопот, до тех пор пока не явится Калид и вы не заключите сделку.
– Ты слишком много думаешь, – оборвал девушку Малик, подняв с земли ветку и резким движением сломав ее пополам.
– Еще бы! Что же мне еще остается делать, сидя весь день связанной? – возмутилась она.
– Я же сказал, что больше тебя никто не собирается связывать, – успокоил ее Малик.
– Ах, благодарю Вас, мой повелитель! – в голосе Эми звучал сарказм. – Я так Вам признательна за доброту! А не забыла ли я выразить Вам благодарность за то, что Вы привезли меня сюда на своем коне, приставив к затылку пистолет, и поместили в королевские покои? Уж не говоря о демонстрации моих достоинств этому животному в тюрбане? Почему же все-таки ты не продал меня Халмаду? Что, он назначил недостаточно высокую цену?
Малик схватил девушку за руку.
– Да нет же! Цена была превосходна! Я просто не мог позволить ему раздеть тебя, словно проститутку! А он требовал именно этого!
– Почему же? Ты хочешь сделать это сам? – не могла успокоиться Эми.
Внезапно оба осознали сказанное. Повисло тяжелое молчание. Положение оказалось в высшей степени неловким: слишком многое из того, что оба чувствовали, внезапно оказалось обнаженным.
Эми пришла в себя первой.
– Ты делаешь мне больно! – пожаловалась она, пытаясь освободить руку, которую изо всех сил сжал Малик.
Он не пошевелился.
– Мне больно! – повторила девушка. – Отпусти! Пальцы медленно разжались, и Эми принялась тереть запястье.
– Возвращайся в лагерь и будь в моей палатке, – коротко скомандовал Малик, глядя в сторону.
– Разве ты не хочешь накинуть мне на шею петлю и отвести меня туда на веревке? – Эми старалась сохранить свой прежний издевательский тон, но искренности в нем уже не было. Она явно была поражена: даже побледнела.
– Солнце садится. Если ты хочешь провести еще одну ночь в лесу вместе с волками, оставайся со мной. Я не пойду в лагерь.
– Почему? Потому что ты уже получил за меня деньги?
– Потому что ты невыносима, и я не могу и не хочу больше тебя видеть.
Снова наступило долгое молчание. Эми выпрямилась, глядя прямо в лицо Малику. Подбородок ее дрожал.
– Я ненавижу тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32