Они продолжали разговаривать, стоя недалеко от палатки, но Эми все-таки решила дождаться, пока они уйдут.
Ей показалось, что прошла целая вечность. Эми знала, что ее охраняют, но часовые стояли дальше от палатки – им труднее было услышать ее. Она снова принялась за дело, которое требовало таких усилий, что лоб девушки покрылся испариной, а на земляном полу образовалась ямка. Она закусила губу; кто-нибудь может войти в любую минуту, и если она не достанет спицу, прежде чем ее похититель придет ночевать, то шанс будет упущен окончательно. Она еще раз изо всех сил вытянула ногу – так, что мышцы заболели – и наконец сумела подтолкнуть к себе спасительную железку.
Эми торжествовала, изогнувшись, она попыталась связанными руками подцепить спицу и застонала вслух: та была слишком далеко. Пот заливал глаза, и Эми часто-часто моргала, чтобы как-то смахнуть его. Она заставила себя остановиться, глубоко вздохнуть и обдумать ситуацию.
Необходимо сбежать, прежде чем явятся другие работорговцы, у нее вовсе нет желания повторять унижение сегодняшнего дня и снова терпеть эти унизительные смотрины, не говоря уже о той ужасной доле, которая ждет ее, если ее купят. Нужно бежать прямо сейчас.
Эми поняла, в чем дело, когда Матка и девочка явились, чтобы снова приготовить ей ванну и переодеть ее. Она позволила натереть себе кожу душистыми маслами и умастить лицо и руки лавзонией, но воспротивилась, когда они хотели втереть масло ей в волосы. Женщины явно спешили: очевидно, торговец уже приехал и ожидает, когда можно будет посмотреть товар. Поэтому ее так и оставили с неубранными волосами – на западный манер, с непокрытой головой.
Эми не знала, что Малик не хочет продавать ее, и была уверена, что передышка не продлится долго. Тем более странным казалось то, что причиной неудачи в переговорах послужил его отказ раздеть ее по требованию торговца. Девушка не сомневалась, что обычное для покупателя дело – внимательно осмотреть товар, прежде чем назначить цену, но ей и в голову не пришло размышлять о странностях в поведении своего похитителя.
Ее задача состояла в том, чтобы как можно скорее убежать отсюда.
Отдохнув, Эми снова потянулась за спицей и, к своему огромному удивлению, почти достала ее. Очевидно, передышка принесла плоды. Глубоко вздохнув, девушка рванулась вперед и схватила спицу двумя пальцами. Радость ее была так велика, что из горла Эми едва не вырвался радостный крик. Она прижала спицу к груди, но в этот момент со страхом услышала за палаткой чьи-то шаги. Она быстро сунула спицу в вырез платья и тут же ощутила, как холодный металл скользнул вниз – к талии, стянутой поясом.
Шаги замерли у входа, и Эми затаила дыхание, прислушиваясь. Обитатели лагеря вставали и ложились вместе с солнцем, а сейчас уже стемнело. Очевидно, Малик уже собирается спать и, скорее всего, опять оставит на всю ночь горящую лампу.
Она сможет начать работу, едва он заснет.
Эми закрыла глаза, притворяясь спящей, – до тех пор, пока не услышала, как ее сторож снимает рубашку и устраивается на своей постели. Она взглянула сквозь ресницы и увидела, что он лежит лицом вниз, положив голову на руку. Ей были прекрасно видны мускулы на плечах и спине, и взгляд Эми невольно скользнул по стройной фигуре и остановился на кудрявых черных волосах, блестящих в свете лампы. Она хорошо видела его четкий профиль: орлиный нос, четко очерченный рот. Эми отвернулась, ей не хотелось рассматривать его в эти минуты человеческой уязвимости. Он был ее врагом, мучителем, похитителем. И не должен стать ничем иным.
Девушка прислушалась: Малик дышал ровно и глубоко. Она вытащила спицу и принялась за работу. Потребовалось несколько часов, чтобы пеньковая веревка растрепалась и наконец порвалась, но едва ей удалось освободить одну руку, дело пошло значительно быстрее. И все-таки уже почти светало, когда Эми освободила обе руки. Она потерла измученные запястья, стертые до крови, и наклонилась, пытаясь развязать ноги. Когда же ей наконец удалось подняться – уже свободной, – сквозь полог палатки виднелось совсем светлое небо.
Времени было в обрез.
Эми тщательно обдумала побег и теперь точно знала, что нужно делать. Она уже заметила место, где полотно палатки не совсем плотно прилегало к земле. Она была достаточно гибкой и подвижной, чтобы проскользнуть в эту узкую щель. Но самое главное – она окажется на улице далеко от часовых. Если удастся добежать до леса, а это примерно футов тридцать, то она будет в безопасности.
Эми беззвучно подкралась к щели и распласталась на земле, потянув ткань вверх, – до тех пор пока та не оказалась достаточно высоко, чтобы пропустить наружу худенькое тело девушки. Она начала медленно протискиваться наружу, лишь однажды взглянув на Малика и убедившись, что тот крепко спит. Наконец-то Эми вдохнула свежий воздух раннего утра, и он дал ей силы бороться до конца – до тех пор, пока она не оказалась по другую строну палатки, грязная, измученная и исцарапанная, но свободная.
Эми тревожно осмотрелась, внимательно прислушалась, но не увидела и не услышала ничего подозрительного. Немного отползла на четвереньках в сторону, потом поднялась в полный рост. Подождала, пока сердце немного успокоилось, и изо всех сил помчалась к лесу.
* * *
– Что ты здесь делаешь, дорогая? – поинтересовался Калид, выходя на террасу и обнимая Сару. – Солнце едва поднялось. Слишком рано бродить здесь полуодетой. Пойдем в спальню.
– Не могу спать, – ответила Сара, взглянув через балюстраду на вымощенный плиткой двор, по которому неторопливо расхаживала стража. – Все время думаю об Амелии Райдер.
Калид снял шерстяную рубашку и набросил ее на плечи жены.
– Я уже послал мятежникам письмо. А как только получу ответ, решу, как действовать дальше.
Сара взглянула на мужа. Лицо его сейчас едва вырисовывалось в мутном свете утренней зари.
Она уже десять лет делила с ним главные покои дворца, а гарем стоял практически пустым; в нем жила его бабушка да несколько пожилых родственниц. С тех пор как Калид женился на ней, Сара стала его единственной женщиной. Она до сих пор восхищалась его способностью нарушить веками сложившийся уклад. И это было сделано ради нее – Сары Вулкот из Массачусетса. Но одно осталось неизменным: Калид по-прежнему занимал пост паши Бурсы и наместника султана в Западной империи. Он мог не соглашаться с философией или тактикой Хаммида, но умудрился сохранить и свое положение, и свою жизнь, в то же время обеспечив определенную свободу и автономию своим подданным.
Сара боялась, что это может измениться, причем скоро. Похищение Амелии Райдер способно нарушить то непрочное равновесие, которое удалось установить Калиду, и породить конфронтацию. Калид надеялся сохранить мир, до тех пор пока Хаммид не отойдет в лучший мир и не оставит трон своему куда более разумному брату, но Хаммид продолжал дышать, а Малик-бей с каждым днем становился все сильнее. Сара всем своим существом ощущала, как неуклонно повышается давление, – словно она стоит на вулкане, из которого понемногу выходит пар, а земля под ногами едва выдерживает натиск лавы. Она знала, что и Калид чувствует опасность, но по своему обычаю будет стараться успокоить ее.
– Я помню, каким странным все мне казалось, когда я впервые очутилась здесь, – внезапно призналась Сара. – А я ведь явилась в Топкапы по доброй воле – меня не бандиты похитили из дилижанса.
– Зато ты обвиняла меня в том, что я тебя украл, – улыбаясь, возразил Калид. – Я же, напротив, видел в нашей сделке лишь вполне законную торговлю.
– Я и сейчас не нахожу в этом ничего забавного, – сухо заметила Сара.
Калид рассмеялся.
– Думаю, что султанский дворец и до сих пор не пришел в себя после твоего появления здесь. Роксалена – определенно.
– Даже трудно представить, что она замужем за братом Малик-бея, – задумчиво проговорила Сара. – Осман всегда казался таким разумным и сдержанным – он совсем не похож на брата бандита.
– Осман ведь убежал с Роксаленой… Представляешь, как много скрывается под этой спокойной внешностью? А кроме того, Малик вовсе не похож на Османа…
– Что ты имеешь в виду?
– Я помню его еще мальчиком, когда Осман привозил его в Топкапы. Уже тогда он был…
– Каким?
– Другим. Сильной личностью… – Калид задумался. – Запоминающейся.
Сара внимательно взглянула на мужа.
– Ты восхищаешься им, так ведь? – спросила она. Калид пожал плечами.
– Ну, скажем, думаю, что понимаю его. Если бы судьба уготовила мне родиться в других условиях, я бы сейчас вполне мог оказаться на его месте. Мало кто в этой стране видит в Малике мужественного борца за свободу, а не разбойника и не преступника. Ты всегда была сторонницей демократии, насколько я помню. И именно за нее сражается Малик, так ведь? Думаю, что ты должна быть на его стороне.
– Возможно, я смогла бы гораздо более сочувственно отнестись к его делу, если бы он не похитил племянницу Беатрис, – мрачно проговорила Сара.
– И если бы победа его дела не означала в конечном итоге потерю Бурсы для твоего сына, так ведь? – негромко добавил Калид.
Сара промолчала.
– Дилемма, дорогая, не так ли? – Освободим рабов, долой тиранов! Разве могла ты когда-нибудь представить, что твой собственный ребенок может потерять свои наследственные права и привилегии из-за твоих же американских идеалов?
– Тарик стал бы превосходным правителем, – с печалью в голосе заметила Сара. – Мудрым и справедливым. И привел бы этот край прямо в двадцатый век.
Калид крепче обнял ее за плечи.
– Дни султана и всей системы сочтены.
– Ты будешь тосковать по ним?
– Я надеюсь пережить переворот и образовать новое правительство. И сохранить в неприкосновенности свою семью.
– Так значит, ты действительно на стороне Малика?
– Давай скажем просто, что я не на стороне султана, – сухо ответил Калид. – Я, конечно, и дальше буду стараться найти компромисс, но совершенно очевидно, что шансов на него становится все меньше и меньше. Одно я могу сказать с полной определенностью: когда придет время драться, я не подниму меч за султана.
– Ты пойдешь с Маликом? – уточнила Сара. Она не могла поверить, что они на самом деле это обсуждают; обычно Калид обходил стороной эту тему, будто не понимал, что все равно придется делать выбор, но Сара знала, что он не останется в стороне и не позволит, чтобы его судьбу решали другие.
Если два войска встанут лицом к лицу, он непременно окажется на коне впереди одного из них. Он поцеловал ее в лоб.
– Не волнуйся сейчас об этом. Нам нужно решить проблему с Амелией Райдер. Если она похожа на тебя, такую, какой ты сюда приехала, то Малика можно лишь поздравить – он не соскучится. Я почти получаю удовольствие от мысли, как ему придется повозиться с американкой из Бостона – благо, я сам имею немалый опыт. Ну, пойдем же! Давай хоть позавтракаем. Солнце уже высоко, и скоро Мемтаз приведет детей.
Сара взяла его протянутую руку и пошла за ним в дом.
* * *
Едва Малик открыл глаза, как заметил, что пленницы его и след простыл. Веревки, которыми она была связана, валялись разорванными на грязном полу. Возле стенки палатки была видна куча свежевырытой земли.
Он стремительно вскочил, натянул рубашку и выбежал на улицу.
– Анвар! – закричал он и тут же налетел на Матку, которая держала в руках миску. Ее содержимое тут же вылилось на землю.
Верный друг появился из соседней палатки с помятым от сна лицом, но с пистолетом в руке.
– В чем дело? – забеспокоился он.
– Она сбежала! – выпалил Малик, бегом направляясь к своему коню.
– Кто сбежал?
– Американка. Я догоню ее! – Малик отвязал коня и взлетел в седло.
– Да как она могла убежать? Ты же ее связал, словно свинью перед убоем! – недоумевал Анвар.
– Сам не знаю, как, но сбежала. Мне необходимо ее вернуть! – Малик пришпорил коня, и тот рванул с места.
– Ты не можешь сейчас уехать: нам необходимо обговорить следующий налет!
– Я скоро вернусь! – на ходу ответил Малик. – Она не могла уйти далеко!
Анвар пораженно смотрел вслед другу, а потом перевел взгляд на Матку, которая так и стояла с пустой миской в руках.
– Убери эту грязь! – рявкнул он на старуху и направился обратно в палатку.
* * *
Эми бежала до самого захода солнца. Во рту у нее пересохло, а ноги уже отказывались идти. Она увидела небольшую полянку и опустилась на колени. Потом вытянулась во весь рост, сквозь листву глядя в уже начавшее темнеть небо.
Она была свободна! Но она также была неимоверно голодна. У нее не было ни воды, не питья, и она находилась в чужой стране, не зная ни слова по-турецки.
Неожиданно оказалось, что свобода имеет массу недостатков.
Она еще до побега прекрасно понимала, что не сможет ничего с собой прихватить. Ее слишком тщательно охраняли, а кроме того, она понятия не имела, где в лагере хранятся припасы. Сам побег оказался настолько трудным делом, что она думала: соверши она это, и все остальные проблемы разрешатся сами собой.
Сейчас все выглядело иначе.
Лагерь повстанцев находился в отдаленной местности. Надо отдать должное – Малик тщательно выбрал место. До человеческого жилья нужно было идти мили и мили, а она была одета в легкое платье и изящные туфельки, в которых ее демонстрировали торговцу.
Самое малое, что ей грозит, это холодная ночь.
Эми повернулась на бок и задумалась, какой будет эта ночь. В лесу. Без мягко мерцающих газовых фонарей и дружелюбного огня. В окружении диких зверями, которых наверняка немало водится в горах.
Она вздрогнула и решила больше не думать об этом. Сняла туфли и закрыла глаза. Все равно она сейчас не может сделать больше ни шагу, поэтому нужно заснуть и попытаться отдохнуть.
Когда проснется, будет ясно, можно ли двигаться дальше.
Но спустя всего лишь несколько мгновений отдыха девушка услышала рядом приглушенные звуки и моментально открыла глаза.
Рядом с ней на траве сидел Малик-бей.
ГЛАВА 4
– Куда направляешься? – раздался за спиной Эми знакомый голос.
Эми подскочила и, слово ветер, понеслась по траве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32