Ее любимый организовал восстание, и если султан вернет себе хоть часть прежней силы, он этого не забудет. Пугаясь собственных мыслей, Эми призналась себе, что искренне предпочла бы, чтобы Хаммид оказался мертв.
– Не волнуйся так, – попросил Малик, словно читая ее мысли. – Я жив и невредим, и мы гораздо ближе к свержению этого чудовища, чем были еще вчера.
Эми крепко обняла любимого и лежала, гладя его по голове желая, чтобы он оказался прав.
Внезапно Малик поднял голову и произнес:
– Анвар обещал оставить здесь кое-какую еду. Я страшно голоден.
– Я думала, что ты спишь.
– Уже нет, – он вылез из кровати, натянул одежду, валявшуюся на полу, и подошел к комоду. Порылся там, перекладывая какие-то тюки и свертки. В одном оказалось мыло и расческа; в другом – одежда.
– Чистое белье! – обрадовался он, тут же переодеваясь.
– Очень кстати.
– А! Вот и она! – воскликнул Малик, вытаскивая холщовую сумку. Развязав тесемки, он достал два яблока, каравай хлеба и несколько лепешек.
– Съешь одно? – спросил Малик, протягивая Эми яблоко.
Она покачала головой.
– У тетушки Беатрис еды было на целую армию, когда… – она осеклась, увидев, как изменилось выражение его лица.
– Когда к тебе приходил с визитом твой жених? – продолжил Малик мрачно, кусая яблоко.
– Не начинай, пожалуйста!
– В своем дурацком мундире он выглядит, словно игрушечный солдатик, – упрямо продолжал Малик.
– А я-то думала, что ты любишь британцев!
– Не тогда, когда они пытаются увести у меня женщину!
Эми выскользнула из кровати, завернувшись в одеяло, и присела с ним рядом на грязный пол.
– Так я – твоя женщина? – шепотом спросила она, дотрагиваясь пальцем до его щеки.
– Конечно!
– Я чувствую себя женщиной с той самой минуты, как встретила тебя.
– Мне ты почему-то тоже кажешься ею, – Малик шутливо сгреб ее в охапку.
– Малик, я знаю, что ты не хочешь показать мне, насколько ты обеспокоен нынешними событиями, – серьезно призналась Эми.
– Я вовсе не обеспокоен.
– Ну, взволнован.
Он склонил голову и сжал кулаки.
– Я хочу знать, что происходит! – не выдержал он. – Я столько лет ждал этой минуты, вот сейчас все проходит мимо меня!
– Позволь Калиду взять переговоры на себя. Ты же знаешь, он все сделает замечательно.
– Это так, но когда я согласился остаться в стороне, я не мог представить, что это окажется настолько трудно!
– Я знаю, что тебе нужно, – утешительно произнесла Эми.
Малик улыбнулся.
– Тебе нужна хорошая, очень горячая ванна.
– О!
– Я видела за домом полную бочку, так что вполне можно согреть воду.
Малик кивнул и поднялся. Сходил за водой, потом повесил чайник на крючок в очаге. Эми достала мыло и расческу, вынула чистую рубашку.
Когда вода нагрелась, Малик разбавил ее холодной и намылился. Эми посмотрела на тело своего возлюбленного. В тюрьме он похудел, и мускулы и ребра четко выделялись под кожей. Еще совсем немного – и он будет выглядеть как настоящий скелет.
Эми решила как можно быстрее повести его в нормальное состояние.
Малик вышел за дверь, чтобы смыть с себя мыло, а Эми подала ему одеяло. Он завернулся в него, слегка растерся и посмотрел на появляющиеся на небе звезды.
– А хорошо быть чистым! – признался он.
– Дай, я вымою тебе голову, – попросила Эми. Он провел рукой по волосам:
– Выглядит ужасно, да?
– Они серые от пыли. Ты выглядишь седым.
– Возможно, я и на самом деле седой, – предположил Малик, входя вслед за Эми в дом и присаживаясь на край кровати.
Девушка намочила ему волосы и намылила их уже знакомым ей сосновым мылом.
– Здорово, – проворчал он, – что, оттуда кто-нибудь уже выполз?
Эми в ужасе отступила. Малик рассмеялся.
– В тюрьме запросто можно подцепить какую-нибудь компанию.
– Давай не будем говорить об этом, – попросила девушка, наклоняя его голову и споласкивая ее из чайника.
– Вода остывает, – заметил Малик.
– Уже готово, – она сполоснула еще раз и провела пальцем по пробору в волосах.
– Ищешь насекомых? – опять поддразнил Малик.
– Просто хочу удостовериться, что ты черный, а не седой.
– Если бы была бритва! – помечтал Малик, потирая рукой заросший подбородок.
– Меня ты вполне устраиваешь просто чистым, – успокоила его Эми, восхищаясь блеском его чистых волос.
– Чувствую себя новым человеком.
– Да мне, честно говоря, и старый по душе, – Эми наклонилась и обвила руками его шею. – Я так по тебе тосковала!
– А я так вовсе и не скучал, – поддразнил Малик, сажая возлюбленную к себе на колени. – Мне очень понравилось а тюрьме. Там собралась замечательная компания: воры, насильники, убийцы.
– Но ты же к ним не относишься, – пробормотала Эми, склоняя голову к нему на плечо.
– Хаммид не согласился бы с тобой.
– Его мнение не интересует ровным счетом никого, – Эми нежно поцеловала друга.
Малик схватил ее в охапку и повалил на кровать.
– Ни за что не мог предугадать, что дела обернутся таким образом, – прошептал он. – Когда я впервые тебя встретил, я увидел в тебе лишь средство добыть деньги. Но ты сумела очень быстро все изменить.
– А когда я тебя встретила, моей единственной целью было как можно быстрее от тебя сбежать.
– А какова твоя цель сейчас?
– Давай покажу, – рассмеялась Эми.
Малик закрыл глаза и позволил ей ласкать себя. Скоро его дыхание участилось. Наконец он остановил ее руку и произнес тяжелым, полным чувства голосом:
– Никогда не прикасайся так к другому мужчине, слышишь?
– Никогда, – прошептала Эми.
Он притянул ее к себе и дотронулся губами до ее волос.
– Смотри, я проверю, сдержишь ли ты слово!
– Сдержу! Мы так давно любим друг друга и лишь украдкой отвоевываем себе минуты счастья, – задумалась Эми. – Я хочу большего. Хочу все время быть с тобой, хочу иметь семью, хочу строить нашу жизнь.
– У нас будет все, вот увидишь. И очень скоро, – пообещал Малик, целуя ее.
Эми с готовностью ответила на поцелуй, и разговоры в маленьком домике в горах прекратились.
* * *
Они повели ночь в объятиях друг друга, а на заре в дверь постучали.
Эми пошевелилась в полутьме и взглянула на Малика, который быстро сел, откинув одеяло.
– Кто это может быть? – в тревоге прошептала девушка.
– Возможно, всего-навсего Анвар. Он единственный знает, где я.
Малик оделся и подошел к двери; Эми с облегчением вздохнула, увидев, что за ней действительно стоит Анвар.
Он быстро взглянул на Эми, лежащую в постели, и также быстро отвел взгляд.
– У меня послание к тебе от Калид-шаха, – серьезно заговорил Анвар. – Он принял условия султана.
Малик молча ждал.
– Султан отрекается в пользу своего брата, который готов созвать парламент с выборным представительством. При условии, что ты завтра в полдень встретишься с Хаммидом.
ГЛАВА 13
– Я не могу поверить, что ты слушал этот бред! – гневно заявила Сара мужу.
– Моя роль заключалась в том, чтобы слушать, что султану угодно сказать, – мягко оправдывался Калид. – Я никоим образом не показал, что согласен на его условия.
– Ты не можешь принести в жертву этого парня! – властно приказала Сара. Она быстро встала с кровати и запахнула полы халата.
– Разумеется, нет.
– Султан не знает жалости. Он понимает, что теряет трон, и хочет увлечь за собой в бездну Малика. Он будет ждать младшего брата Османа с готовым к бою орудийным расчетом.
– Не будет, если хочет сохранить свою жизнь. Думаю, он достаточно умен, чтобы представить, что с ним случится, если он убьет Малика накануне своего отречения.
– Тогда зачем это условие?
– Может быть, ему просто интересно встретиться с человеком, доставившим ему такое количество неприятностей?
– Он что, настолько любопытен? – удивилась Сара.
– А ты не стала бы любопытной на его месте? Если бы ты была одним из самых могущественных правителей в мире, и тебя сверг выскочка-крестьянин, едва повзрослевший?
Сара покачала головой. Ей все это очень не нравилось.
– Я дам понять, что, если с Маликом что-нибудь случится, янычары не вернутся и державная голова Хаммида покатится с плеч, – Калид сел на край кровати и надел ботинки.
– Может быть, ему уже все равно, – продолжала сомневаться Сара. – Он теряет свое положение и власть. Зачем же ему жить?
Калид покачал головой.
– Хаммид – трус. А трусы всегда цепляются за жизнь. Во всяком случае, я не знаю, пойдет Малик на эту встречу или нет. Все будет решать он сам.
– Малик обязательно пойдет. Калид взглянул на жену.
– Главное в его натуре – мужество. Ты не мог не заметить этого.
– Ты говоришь так, словно в него влюблена не Эми, а ты сама, – несколько скованно произнес Калид.
Сара присела рядом с ним на кровать и положила голову ему на плечо.
– Ты что, ревнуешь, глупый? – ласково спросила она.
– А почему бы и нет?
– Ну, Калид, милый, не будь смешным!
– Чем же я смешон? Ты, не скрывая, восхищаешься этим мальчишкой, а я уже давно не имел чести поразить тебя своей удалью.
– Если ты сумеешь провести страну через все трудности к демократии без кровопролития, твоя удаль не вызовет сомнения ни у кого.
Калид уставился в пол.
– Я устал, – неожиданно пожаловался он.
Сара промолчала. Муж редко говорил о своем самочувствии и настроении – даже в самые трудные периоды, но сейчас он действительно выглядел усталым. Он измучился, находясь в самом центре столкновения, которое в любой момент могло перерасти в настоящую бойню, и тяжесть положения ощутимо давила его.
В дверь постучала служанка и с разрешения Сары вошла в комнату. Она держала в руках серебряный поднос с крепким турецким кофе для Калида и чаем для Сары.
– Поставь на стол, – распорядилась госпожа. Девушка опустила поднос и исчезла, бесшумно закрыв за собой дверь.
– Я не позволю Малику пойти туда одному, – неожиданно произнес Калид. – Что бы ни случилось.
Сара поцеловала его.
– Спасибо.
Он ответил на поцелуй и увлек жену обратно в постель, не обращая внимания на остывающий завтрак.
* * *
Дворец Толкапы казался почти пустым; несколько оставшихся верными султану янычар стояли в коридоре, вооруженные до зубов, и проводили взглядом Калида и Малика, когда они проходили по огромному холлу, ведущему в приемную султана.
В противоположность охранникам они оба были безоружны.
В конце просторного зала с мраморными полами и яркими гобеленами высилась огромная двустворчатая дверь, покрытая золотом. Рядом на эмалированной табличке перечислялись все титулы султана. Едва посетители приблизились, стражники, стоящие по обе стороны двери, отдали честь. Двери открылись, и взору входящих предстал султан, восседающий на троне в дальнем конце приемного зала. Малику показалось, что путь по расшитому райскими птицами ковру бесконечно долог; но наконец он предстал перед человеком, долгие годы бывшим его лютым врагом.
Абдул Хаммид Второй, Лев Пустыни, Защитник Аллаха и Повелитель Двух Континентов, Вершитель Судеб и Султан Блистательной Порты, Тень Бога на Земле соизволил посмотреть на него. Хаммид в своем лучшем одеянии, с седеющими волосами, прикрытыми алой феской, был один в зале, если не считать стражи у двери. Внимательно изучив Малика своими черными глазами, он повернулся к Калиду и произнес:
– Ваше присутствие не было оговорено, Калид-шах.
– И тем не менее, я здесь, – твердо ответил Калид.
– Я хочу остаться наедине с этим братом Осман-бея, – настаивал султан.
Калид отрыл было рот, чтобы снова возразить, но Малик быстро остановил его по-английски:
– Все в порядке. Вы можете подождать меня за дверью.
Калид взглянул на него, и Малик кивнул, словно подтверждая свои слова. Султан дождался, пока Калид уйдет, и обратился к Малику:
– Ты очень похож на брата, но он не так красив. Я имею в виду, что ты напоминаешь Османа – вора, укравшего мою дочь.
– Он женился на ней, и за это Вы убили остальных членов нашей семьи, – ответил Малик.
– Он недостоин ее!
– Это уж решать Роксалене. Подобный образ мыслей сделал Вас частицей прошлого, падишах, и породил нынешнюю революцию.
Султан откинулся на украшенную драгоценными камнями спинку трона и пригладил усы, пышные и иссиня-черные, без малейшего намека на седину.
– Ну что ж, на сей раз ты одержал верх, – мрачно произнес он.
– Не я – народ одержал эту победу. Хаммид едва заметно улыбнулся.
– Ты говоришь, как истинный пришелец с Запада. Демократии труднее добиться, чем это представляют себе американские газеты. Процесс этот трудоемкий, медленный и неблагодарный. После шести месяцев демократии ты снова будешь мечтать об устоявшемся веками образе жизни, который променял на правление невежественного сброда.
– Конечно, потребуется время, но мы научимся. А в будущем сброд выучится и сможет сам управлять собой.
Хаммид медленно повернул голову, глядя куда-то вдаль, и Малик внезапно увидел султана таким, каким он был на самом деле: слабеющим, уставшим от излишеств жизни человеком, обреченным на эту роль правом первонаследия. Не способный понять перемены, он не мог приспособиться к миру, который оставил его далеко позади. Ему казалось почти невозможным принять тот факт, что после целой жизни царствования с железным хлыстом в руках он должен уйти с трона, унося с собой лишь собственную голову.
– Прежде чем я отрекусь в пользу своего младшего брата, – вновь заговорил Хаммид, – я выдвину одно условие. Его-то я и хотел изложить именно тебе – одному, без свидетелей.
Малик ждал.
– Ты должен дать мне слово, что не будешь участвовать публично в формировании нового правительства. Не будешь претендовать на министерский портфель и на официальное положение, получаемое в результате выборов. Вот мое условие.
Малик молча покачивался на каблуках. Требование мелкое и низкое, совсем в духе султана. Хаммид предлагал то единственное, чего и добивался его оппонент, а именно, демократию в Турции, в обмен на то единственное, что Малик имел: его ведущую роль в революции. Султан будет удовлетворен, если, потерпев поражение, лишит его чести победы.
Малик глубоко вздохнул.
– Я согласен, – ответил он.
Хаммид удивлено посмотрел на него. Он снова недооценил своего противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32