Погоди-ка, а это что за дыра? Басс просунул пальцы сквозь решётку, отогнул край фильтровальной материи. В тайнике обнаружилась терракотовая фигурка какого-то уродца с большими губами.
Неужто Мария научилась прятать свои фенечки? Вообще-то это даже неплохо: меньше будут ноги травмировать. Но с другой стороны — раньше все её увлечения были на виду. А так можно и пропустить что-нибудь… как он пропустил братьев-полипов. Шитый Баг!
Мысль о надувшей его секте подстегнула поиски. Тонкая плёнка, закрывавшая кабинку гигиенной, послушно разошлась в стороны от прикосновения. Стойки давно не используемого циркулярного душа ломились от барахла Марии.
Басс нахмурился. Ещё одно напоминание о том, как плохи его дела.
Он любил воду, и этот душ со множеством режимов, с трехмерным сканнером для расчёта оптимального направления тысяч водяных струек, был самым навороченным устройством в его конуре. Но в последнее время денег на воду не хватало, умываться приходилось всухую, при помощи дешёвых китайских «лизунов». В конце концов Мария превратила стойки душа в вешалки для своих бирюлек с гигиеническим уклоном.
Гроздья баночек и коробочек на присосках. Она легко могла запихать чип в одну из них. Басс начал просматривать баночки одну за одной. Шампунь c конструктором причёсок. Формователь ресниц «Елена Глинская». Набор индейских радиоуправляемых красок для лица, с эмпатронной подстройкой под настроение. Дремогель «Телеванг»… Ого!
Басс запустил в последнюю баночку палец с мини-лабом и убедился, что инструкция не врёт. В состав геля входили нанозиты класса «дубль-синапс». Сам Басс пользовался классической схемой трансляции дремлей: инъекция плюс подушка-дремодем. И даже не подозревал, что кто-то уже вгоняет дубль-синапсы через шампуни.
«Помылся и смотри». Интересно, откуда она это притащила? Басс перевернул баночку. «Церковь Теофоники». Ничего себе! Хорошо хоть, что узнал об этом до того, как вылил на голову. А то летал бы сейчас с херувимами. Басс отложил гель и продолжил поиски.
— Все-таки я его не выбросил, — пробормотал он минуту спустя, вытаскивая чип «Евангелия от Лилит» из-за панели зеркала. Зеркало не осталось в долгу и предложило лазерное бритьё.
Вернувшись в спальню, он воткнул ДНК-сканер в то, что осталось от крысы. Проектор тут же высветил нужный файл «Евангелия». Как и предполагалось, в атласе Джинов не было ни слова о монстрах, сросшихся хвостами. В отношении же обычных крыс «Евангелие» предлагало два вида борьбы.
Первый, с использованием ядов, для «Эдема» никак не подходил. Любую химию тут же засечёт Атмосферная Комиссия: Басс давно подозревал, что у этой экологической спецслужбы куда более чувствительные сенсоры, чем у ГОБа или ФАСа.
Раздел про коммуникацию грызунов оказался полезнее. Атлас Джинов давал полную раскладку языка крыс, от писка новорождённого крысёнка до самого настоящего «крысиного смеха». Тут же вспомнились ультразвуковые «веера» над кладбищем — именно так искин Саймона управлял своей армией. А значит, можно использовать это и против них… Тридцать два килогерца. Отлично.
Не получая новых команд, «Евангелие от Лилит» переключилось на стартовую страницу. Проектор, следящий за зрачками читателя, неуверенно прокручивал уже известный Бассу текст.
В основе учения Джинов лежал «геном Лилит», который они рассматривали как скрипт операционной системы со множеством скрытых опций. Вследствие каких-то загадочных проблем — Басс так и не понял этой байки насчёт уничтожения первой версии Евы — некоторые опции человеческого генома были отключены. Джины включали их заново.
Так было на стартовой странице, но Басс знал, что это лишь упрощённая версия для рядовых сектантов. Джины были единственным увлечением Марии, заинтересовавшим и его самого. Худощавый парень, которого Мария притащила вместе с «Евангелием от Лилит», был даже похож на Басса. А его шутка насчёт того, что идеальный мутант — это немая женщина ростом с палец, быстро помогла бывшему нейрохирургу найти общий язык с бывшим микробиологом, который теперь величал себя не иначе как «пургенетиком». Потом они ещё посмеялись вместе над компьютерной терминологией, используемой в библии Джинов: а что делать, если медикам теперь приходится больше общаться с искинами, чем с живыми пациентами и препаратами!
Но Басс все равно отказался. Не из-за того, что с Джинами пришлось бы нарушать закон. И не из-за того, что собственное загадочное происхождение очень напоминало джиновский эксперимент — худощавый пургенетик намекнул, что Джины практикуют подобные сделки с родителями или даже скрытую подмену эмбрионов, с последующим наблюдением за «подопытными» в течение всей жизни. Для такой работы нужна особая этика — но даже на это Басс мог бы пойти.
Останавливала его совсем другая, совсем банальная вещь: он не верил. Религия Джинов слишком походила на дурацкую сказку о Супер-Санитаре, которой ему пудрил мозги искин-гувернёр. Все детство, всю молодость он жил в этой сказке. Но с этим покончено.
На периферии зрения что-то неуловимо изменилось. Басс обвёл глазами каморку. Как будто все то же. Он огляделся ещё раз — и понял, в чем дело. Серебристый зверёк сидел теперь на подоконнике, так ловко разложив свои хвосты между пятнами светотени, что с первого взгляда подоконник казался пустым.
Два хвоста, четырнадцать сосков… В юности приятели Басса часто спорили о том, как выглядит волкот. Одни говорили, что тварь похожа на маленькую чёрную кошку, другие — на огромную белую собаку. Но ему самому из-за сказок искина давно было ясно, в чем дело. Мало кто из них видел кошек или собак вживую. А уж генетические дворняжки, беглые произведения Джинов, могли выглядеть вообще как угодно.
— А ведь ты небось хороших денег стоишь, хвостатая!
Зверь с серебристой шерстью покосился на Басса, подобрал лапу и снова уставился в окно. Усатая мордочка чуть колыхалась влево-вправо: зверёк провожал взглядом проносящиеся под окном кибы. Кончики хвостов мягко колыхались, отбивая одновременно два ритма. Один — быстрый, совпадающий с ритмом трафика. Другой медленный, словно этот хвост гладил кого-то, успокаивал. Бр-рр…
Басс тряхнул головой, отгоняя накатившую сонливость. Все это — и мимолётный, но серьёзный взгляд зверя, и странный ритм его хвостов — опять вызвали ощущение, будто хозяином квартиры является вовсе не Басс, и не он приручает примитивного биорга, а наоборот.
— Ну и что они из тебя вырастили? Пищевой сканер, забраковавший мои консервы? Или несгораемую шубу?
Зверь игнорировал его. Басс перевёл взгляд на нетронутую банку консервов. Засевшая в «Эдеме» тварь тоже привередлива — не зря её искин вызвал супермаркет и потребовал дать ему пробы…
Идея конечно бредовая. Но если волкошка умеет охотиться на крыс, почему бы не использовать её? Крысиному королю помогает искин. Но что мешает надеть такую шкурку и на нашего биорга? Это позволит управлять им… а может, и управлять не придётся. Просто договоримся через искин — тебе мясо, мне шкурка.
— Хочешь ещё мясца? — Басс протянул руку к волкошке.
Зверь чуть приподнялся на передних лапах. Понюхал. Басс медленно провёл кончиками пальцев по голове зверя. Серебристая шерсть оказалась неожиданно мягкой, хотя с виду напоминала кабельную оплётку. Волкошка зажмурилась и сама ткнулась ухом в руку Басса. Он снова погладил её расслабленной ладонью. И ещё раз. Сам непроизвольно зажмурился. От волкошки исходило спокойствие. Казалось, от поглаживаний пушистый зверёк увеличивается, мягкая шерсть обволакивает все вокруг…
Басс вздрогнул и отдёрнул руку. Не спать, не спать! Он снова потянулся к зверьку, провёл рукой по спине, слегка потянув за шерсть. Между пальцев осталась пара светлых волосков.
— Отдыхай пока. — Он отошёл от окна и скормил серебистые волоски ДНК-сканеру. «Евангелие от Лилит» высветило новый файл.
— Так ты лисица! — воскликнул Басс, прочитав описание. — Только слегка модифицированная. И стоишь даже больше, чем я думал.
Он ещё немного полистал энциклопедию. Увы, об особенностях лисы-мутанта Джины не спешили распространяться. Оно и понятно. «Евангелие» — всего лишь завлекалочка для новичков, а вовсе не выставка достижений. Тем более, что этот биорг у них в розыске. Возможно, его настоящая цена гораздо выше.
— Кто бы за меня столько отвалил… — Басс покосился на зверька. — Тоже мне, венец творения! А воняешь как десять свалок.
Хотя почему нет? Опыты на людях запрещены. Зато с подопытными животными чего только не вытворяют. Собака Павлова, кошка Шрёдингера, мышь Эйнштейна… Неудивительно, что после всех этих лабораторных пыток они эволюционируют быстрее.
«А кто-то ещё говорил, что не верит в теории Джинов! — ехидно заметил внутренний собеседник. — Кто-то ещё учил Марию рационально смотреть на вещи».
Басс вздохнул. Иногда он и вправду пытался образумить Марию не только битьём и холодной водой, но и логикой. Обычно это случалось, когда она сама просила помочь разобраться с чересчур липучей сектой. В разных случаях объяснения Басса были разными, но за ними всегда стояла одна общая мысль. Все сектантство сводится к нескольким стандартным методам промывки мозгов. Чтобы избавиться от заразы, нужно просто понять, что твой случай — не исключительный. Посмотреть на ситуацию со стороны — значит уже не участвовать в ней.
Как правило, подобных напоминаний для Марии было достаточно. Но однажды, когда она связалась с совсем уж чокнутыми летающими йогами с Украины-Два, Басс решил пойти дальше — и привить ей не только мысль о методе, но и сам метод взлома религий с помощью великой и разрушительной магии логического мышления. У каждого религиозного человека, объяснил он, есть в голове идея, которую тот принял бездоказательно, на веру. Нечто, зафиксированное намертво. А значит, очень негибкое. Если задавать такому человеку рациональные вопросы и требовать рационального ответа, рано или поздно найдёшь эту нестыковку и вызовешь дискомфорт.
Не ограничиваясь теорией, Басс привёл примеры такого интеллектуального взлома для основных догматов барбитуристок и кроулианцев, чем поразил Марию до глубины души.
Но радовался он недолго. Через пару дней вопросы Марии начали вызывать дискомфорт у него самого. Ещё через неделю один из соседей по Коралловой Горе выбросился из окна, оставив после себя записку со словами «Нельзя верить в то, чего не пережил сам» и большое количество книг по левитации.
Затем другой сосед оставил семью и уехал на учёбу в какой-то африканский университет. По словам жены, последние несколько дней он ходил как в воду опущенный, совершенно забыл свои любимые разговоры о наглости черномазых и прочих инородцев, а вместо этого лишь повторял и повторял грустным голосом известную поговорку «Кто о чем, а мутант — о генах».
Третью жертву Басс перехватил в лифтовой. Парень пришёл к нему по поводу настройки домового искина, но Мария встретила соседа первой. И хотя их разговор длился не более пяти минут, одного взгляда Бассу было достаточно, чтобы понять происходящее. Сосед был мрачнее тучи, зато лицо Марии светилось особым светом, который нельзя было назвать иначе как интеллектуальный оргазм.
Неудивительно, что он с облегчением воспринял её уход в очередную секту. Да уж, поиздевалась бы она над ним сейчас, если бы осталась такой же рациональной, как тогда! Сектам он не верит, а сам сидит тут, поклоняется неизвестному биоргу невероятной стоимости. Уже и красивую байку про ускоренную эволюцию придумал. «Пошла лиса на прогулку, нашла геномодную булку…»
Откуда всплыла эта считалка? Неужто искин-гувернёр учил его таким глупостям? Судя по проблемам с булкой — его работа. Да, точно. Была у него такая сказочка, где лиса оказывалась хитрым вредоносным мутантом, пытающимся обмануть Супер-Санитара. Как же её там звали?…
— Элис. — Басс показал на зверька пальцем. — Я буду звать тебя Элис, поняла?
Зверёк посмотрел на него, как невропатолог на дебила. И снова стал разглядывать кибы за окном.
К Бассу тут же вернулся былой прагматизм. Стоит ли вообще идти на дело при таком раскладе? Он ещё раз перечитал ту часть файла, где Джины предлагали вознаграждение за беглую лисицу. Пожалуй, эта сумма позволит и Марию вернуть, и Мареку долги отдать. Не все долги, конечно. Но по крайней мере, можно будет ставить ультиматум — так мол и так, дело гиблое. В крайнем случае ковырнём другое кладбище, где людей не едят.
Или сходить? Тогда и долги будут списаны, и навар в виде лисицы останется… Ладно, для начала с ней надо договориться.
Так и не проданный детский искин уже полгода болтался на одном из стеллажей, выполняя роль влагонепроницаемого мешка и электромагнитного экрана для завёрнутых в него инструментов. Вытаскивая пыльную зеленую курточку на свет, Басс ощутил лёгкий укол совести. Он не любил грабить детей. Но эта настойчивая девочка… Он даже не мог вспомнить, кто из них двоих предложил меняться. Он отдал ей за курточку завалявшийся в кармане волшебный календарь. Она была так рада, что он поневоле ощутил себя опытным детским психиатром. Однако совесть с тех пор не уставала напоминать — ограбил ребёнка. За полгода неприятное чувство лишь усугубилось оттого, что сплавить проклятую куртку класса «каф» так и не удалось: слишком много требовалось переделок, чтобы отключить функции родительского слежения.
Зато сейчас именно это и нужно. Басс активировал искин.
— Как тебя зовут, девочка? — спросила курточка вкрадчивым женским голосом.
— Угу… — Басс отыскал дыру в воротнике.
— Кто твои родители, девочка? Почему ты гуляешь одна? — В голосе искина появились строгие нотки.
— Сам ты девочка, — огрызнулся Басс, запуская в дыру джек-потрошитель. Искин-гувернантка попыталась закатить истерику и одновременно превратиться в наручники, но пара точных уколов скальпелем вернула ей спокойствие. Басс подключил к куртке «Евангелие от Лилит» и велел искину настроиться на нового хозяина с учётом лисьего профайла из атласа Джинов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72