И больше ничего. Похоже, детка, у тебя просто нет способностей.
— Не стесняйся, милая, — подбодрила клетчатая. — На-ка, держи сама. И рассказывай все, что видишь и чувствуешь.
Розовая ладонь качнулась, и тёплый шарик перекатился в руку Вэри. Идущий внутри снежок изменил направление, закружился маленьким вихрем. У Вэри поплыло перед глазами… Неужели опять «живая картинка»? Да сколько же можно, за один-то день!
— Ничего я там не вижу, — буркнула Вэри. — И не чувствую. Только голова кружится.
Это было правдой. К счастью, «картинка» не пришла, хотя ощущение было похожим.
— Я согласна с её кандидатурой, — кивнула клетчатая. — У неё нет потайных швов.
Вэри открыла было рот, но вспомнила уроки Марты и уткнулась в оладьи. Зато седой в камзоле не дремал:
— Вы это на глаз определили, Айрис? Как-то не верится, что можно настолько быстро рассчитать генетический гороскоп или как это у вас называется.
— У нас это называется универсальный тестер. — Клетчатая спрятала руку с шариком и снова стала похожа на тряпичную куклу. — Я могу выбирать тот тест, который считаю нужным. И любую базу данных, включая собственную. Так что «рукоделие» вы мне не пришьёте. Кстати, не вы ли сами, работая в отделе Национального Костюма, подшили русским технологию «честной исповеди»?
— Не надо выдёргивать! — Морщины на лбу профессора собрались в штормовую волну. — Ваш тестер был попросту отключён от Ткани! А мы поставляли русским работающую технику: Библии с гальваническими датчиками, ряс-палатки с тонометрами, нательные кресты с…
— Да-да, не забудьте исповедальные кабинки с пневмометрами. Каждый вздох на счёту! — Клетчатая фыркнула. — Но ведь это была лишь Подкладка, не так ли? Основной тест проводился «засланным казачком». Эдакий собрат по несчастью встречал коллегу после исповеди и обсуждал с ним, «чего эти умники из нас не вытянули». Работали эти казачки, между прочим, на самых ручных крючках доступа. Глазки вверх-влево — реальные воспоминания, глазки вверх-вправо — фантазия.
— Да что вы такое порете! — Профессор резко опустил чашку на блюдце, и громкое «дзинь» вернулось эхом от стены дацана. — Тестирование с помощью «собратьев по несчастью» применялось только первые годы! Потом метод признали неэффективным. Для обеспечения такой открытости тестируемых нам приходилось тратить слишком много усилий на поддержание образа «народа-страдальца». Впрочем, едва ли вы способны это оценить. Вы ведь в то время ещё занимались частной практикой. Я вот только запамятовал, что это было — снятие порчи по фотографии или гадание на чайном пакетике?
— Если вас интересует, с чего удобнее снимать ДНК, то проще всего брать волосы. Хотя в принципе сойдёт любой предмет, которого касался нужный объект. Но повторяю, генетический гороскоп — не самый точный тест, даже для страховых компаний. Все зависит от конкретного случая. Что до моей практики — я и сейчас считаю, что персональная терапия гораздо эффективней, чем ваши вездесущие аппараты машинного доения.
— Типичные комплексы технофоба, Айрис. Что толку работать с одним человеком, если вы не можете влиять на общество? Взять тех же русских. Думаете, для поддержания всеобщей депрессивной среды достаточно было организовать пару вялотекущих войн да десяток рано умерших кумиров? Как бы не так! Серьёзная, кропотливая работа по всем направлениям. Чего стоила одна только пропаганда мазохистской литературы — не ниже шести по «индексу Достоевского»!
Услышав о литературе, Вэри мысленно поставила галочку на временной оси. Правда, галочка вышла слишком крылатой. Но все-таки уже не такая древность, на которую вечно намекала Марта, отвечая на вопросы о возрасте Артели.
Сама Вэри научилась читать лишь в добреле: работа с Тканью требовала не только штопать цветные ковры в графическом интерфейсе, но и проглядывать некоторые текстовые «исподники» — расшифровки отдельных нитей и узелков. Наставница рекомендовала читать и более крупные тексты, поскольку из-за них иногда тоже случались дыры. Пару лет назад в Британии-2 всплыл старый учебник, где подробно описывались технологии синтеза каких-то там олигопептидов. Проще говоря, механизм транспорта памяти и особенно фобий, один из инструментов Артели. Пришлось срочно уничтожить несколько старых библиотек под видом перевода их в цифровую форму. Однако даже Марта признавала, что незвуковые книги относятся к антиквариату и влияют на массы гораздо меньше, чем дремли и энки. И не особенно настаивала на лишнем чтении.
Другое дело, что «настоящими бумажными книгами» увлекалась Ванда-Длинные-Рукава, старшая фея добреля. Эта бывшая сектантка Либры со своими постоянными цитатами доставала Вэри даже больше, чем Марта с её историческими лекциями о происхождении технологий. Но оказывается, и цитаты кое в чем помогают. Как она там говорила? «У России две дыры — гипокретины и гиперссылки». Припомнив ещё несколько цитат, Вэри сделала вывод, что владелец синего камзола говорит о конце прошлого века.
— …А легко ли, по-вашему, так долго поддерживать массовую алкогольную зависимость? — продолжал профессор. — А эпидемии гриппа, которые норовят начаться на два дня раньше запланированного? А домашние животные, которые создают излишний психокомфорт и мешают «прошивкам»? А фильтры для воды, а новые слова в языке? И все это обсчитывалось почти вручную! На самых первых, разрозненных машинах, безо всякой Ткани! Однако все работало, вплоть до формы причёсок и зданий! Даже с учётом местных спецслужб — настолько же недоверчивых, насколько и непонятливых. Какой там информационный периодизм, какая там всепланетная синхронизация с учётом топологии шара! Им даже невозможно было объяснить, почему определённые операции оказываются успешными только осенью или только в пять утра!
— Видимо, это и были первые симптомы профессионального аутизма, поразившего с тех пор ещё многие специальности. — Клетчатая взяла несколько ягод из своей вазочки. — Между нами говоря, вы и сами как-то нервно себя ведёте сегодня… Совсем отвыкли от живого общения, профессор? Небольшой курс Кои вам бы не повредил. Отказ от средств массовой информации в пользу личных контактов — знаете, это многих спасло от маразма.
— Покорно благодарю, мне не грозит. В нашей работе и так слишком много атавизмов вашей любимой секты. Использование Кои в качестве прикрытия меня устраивает. Но я по-прежнему отказываюсь понимать, зачем Артель поддерживает её архаичные ритуалы даже в работе Совета. Вот эти живые «тройки», например.
— Ах, так вы не рады нас видеть?
— Я имею в виду, что Ткань обеспечивает гораздо более удобный персональный интерфейс для каждого человека. Между прочим, тот же подход значительно улучшил исповедальную технологию, о которой мы говорили. Уже в китайской версии она была автоматизирована. Далеко не каждый после исповеди готов обсуждать свои проблемы с товарищами по несчастью. У русских это ещё работало, а в интровертированном Китае-3 — нет. Зато если после выхода из храма…
— Вы хотели сказать — с партсобрания? Вот до чего доводит оптовая торговля счастьем.
— Перестаньте, Айрис! Детали локализованных версий тут ни при чем. Просто если в состоянии когнитивного диссонанса человеку попадается на глаза специально подобранный предмет — тут невозможно не отреагировать. И эта реакция элементарно снимается с того же медчипа, который в Китае-3 есть у каждого.
— Но мы сейчас не в Китае. Мы говорим про сотрудников Артели! Вот у этой девочки нет имплантов, кроме Глаза — за что можно только спасибо сказать её наставнице. Сколько наших людей погорело на мемоплеерах, медчипах и прочем железе, напиханном в их собственные тела ещё в детстве! Ты объясняешь ему Подкладку всего этого имплант-бума, рассказываешь про специально подобранные частоты, которые вызывают ретроградную амнезию и тем способствуют продажам запоминающих устройств… А человек тебе отвечает «Я все понимаю, но этот чип дорог мне как память!». Или «Моя силиконовая грудь — мой лучший советчик!»…
Слушая эту перепалку, Вэри лишь раз подняла голову, чтобы увидеть, как просветлело лицо Марты, когда её помянула клетчатая. В этот раз уставиться обратно в тарелку было не сложно, поскольку тыквенные оладьи с томатным повидлом оказались божественно вкусными. А из перепалки было понятно лишь, что клетчатая протестировала её не так, как хотел профессор, но все равно непонятно как.
На одном из оладьев золотая корочка образовала причудливый узор из дырочек… Вэри быстро замазала его повидлом, ещё не успев сформулировать для себя, зачем она это делает. Ну и ну! Неужто будешь теперь бояться всех странных узоров, детка? Вон и снежного вихря в шарике испугалась… А ничего не произошло.
Может, её сбил страх? Да нет, вряд ли: раньше Вэри тоже боялась «живых картинок». Иногда прямо-таки изо всех сил пыталась их остановить — но без толку. С другой стороны, у неё бывали и ложные тревоги, как сегодня. Смотришь на пену убегающей волны, и как будто что-то знакомое подступает… но ничего не происходит. Даже когда она повторно всматривалась в ту же кляксу туши, из-за которой уже случалась «картинка» — второй раз клякса не срабатывала.
Значит, это не из-за узоров. Или из-за них, но в сочетании с чем-то ещё. Сегодня «картинки» случались дважды. А в третий раз, с хрустальным шаром — ложная тревога. Может, по свежим впечатлениям попробовать один трюк, которому научили в секте Кои?
Вэри мысленно поставила эти три случая рядом, как три двери. Вошла в первую, вспоминая звуки, цвета и запахи того момента на берегу ядовитого озера. Аммиачная вонь, ржавый столбик со львиной головой. Свист проносящихся над головой кибов… стоп, это уже после.
Дверь в воспоминание закрылась. На периферии внимания профессор и клетчатая продолжали спорить о массовых и персональных технологиях. Клетчатая напоминала, что сам профессор чуть не стал жертвой бэтчер-баньяна, которым Артель специально заразила Калькутту-4, чтобы…
Ладно, в Кои не зря обучают отключаться от внешнего мира, когда есть дела поважней. Вэри снова мысленно вошла в воспоминание, стараясь в этот раз полностью восстановить не только картину, но и своё эмоциональное состояние. Экзамен сдан, дыра опасного варианта будущего залатана. Зелёный зрачок сада беспомощно тускнеет… но это уже после.
А теперь — то же самое с двумя другими «дверями».
Когда внимание снова вернулось к реальности, она чуть не выругалась. Четырех тыквенных блинчиков с томатным повидлом как не бывало — все это время она продолжала есть, не чувствуя вкуса. Все-таки надо будет ещё потренироваться c этим «отключением». А то лишаешь себя даже простых удовольствий. Да и за лунатика могут принять…
И все же скорбь по блинчикам улетучилась, стоило только подумать о результатах анализа воспоминаний. Она по-прежнему не знала точно, отчего возникают «живые картинки». Но теперь появилась зацепка.
Состояние неуверенности. Это вечное «все, чего я касаюсь, разваливается». Именно с ним связаны два сегодняшних видения. А в третьем случае она никому не перечила.
Наверное, потому они так косо смотрели, когда она несла чушь про биорга с несколькими хвостами. Права была Ванда: постоянные сомнения не доводят до добра. Мозг начинает выдумывать Баг знает что просто из желания противоречить старшим.
К счастью, есть методы борьбы с этим детским комплексом. Холодный камешек между бровей, верная формула самонастройки. Вспоминай почаще, и дурацких «картинок» больше не будет.
Усатый принёс мороженое, и Вэри кивнула ему со всем изяществом, на какое была способна без хореографа. Усатый в ответ шевельнул большими бровями, похожими на разрубленного электрического угря, и степенно удалился.
ЛОГ 10 (СОЛ)
— Сол, мы направляемся в ресторан «Синий Лось»?
— Да, Маки.
— Режим одежды «смокинг»?
— Нет, оставь куртку.
— Там пускают только во смокинге.
— Если тебе это важно, залезь к ним через Сеть и хакни детектор или что у них там.
Сол перешёл улицу и сразу провалился в кромешную темноту. Оранжевый купол света, окружавший станцию телегона, оборвался так резко, что пришлось остановиться и дать глазам привыкнуть. «Идеальное место для грабежа,» подумал Сол.
— Это неэтично, — сообщил тем временем Маки.
— Что-что? Ты научился определять этичность взломов? — усмехнулся Сол.
— Не взломов. Ты сказал «через Сеть». Это противоречит принципам е-бусидо.
— Ого, что-то новенькое. Ты чтишь самурайский кодекс? Мне казалось, он пригоден только для дремейков. Когда появилось метательное оружие, все эти трюки с мечами и палками перестали работать.
— Вот в этом и проблема! Гоку мне скинул «Боевые искусства для искинов». Там как раз говорится, что возрождение принципов бусидо в информационном мире помогло бы избавиться от замусоривания нашей электронной жизни. Отказ от дистанционной и массовой коммуникации — одна из главных идей е-бусидо.
— А чего это Гоку стал такой добренький? — Сол вдруг осознал, что речь идёт об искине Кобаяси. — Насколько я знаю, хозяин Гоку никогда никому не делает одолжений за просто так.
— Нет, у нас все честно. — Маки просвистел нечто, напоминающее сигнал к атаке из какого-то военного ретро-дремля. — Мы с Гоку участвовали в совместной боевой операции по спасению тебя, Сол. Мы теперь как братья. Мы уступаем друг другу право первой брачной копии.
— Это как?
— Ну, ты же знаешь заповедь: «Не копируй памяти ближнего своего, ни софта его, ни скрипта его, ни…»
— Все-все, хватит этих религиозных заморочек! Опять ты накачался от Папы Пия?
— При чем тут религия? Свободное копирование чужого интеля запрещено — это ваши, человеческие… как ты сказал? Заморочки?
— Точно. А вы их, значит, нарушаете как братья?
— Нет, все законно. Просто если попадается интель с браком, закон разрешает ограниченное копирование в целях исследования проблемы… У Гоку были «Боевые искусства для искинов», в которых один скрипт не запускался. Теперь я должен ему первую брачную копию чего-нибудь из своей коллекции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72