И опять застолье, опять вино, разговоры, и черные, вызывающие глаза сверлят ему душу. Бедные женщины! Ничего-то они не в силах забыть даже несостоявшийся детский роман столетней давности.
- Встал? - встретила его утром Надя. - Завтрак давно на столе.
- А Денис? - огляделся по сторонам Женя, словно сын мог где-нибудь спрятаться.
- Убежал! - деловито доложила Надя, бросая в тостер аккуратно нарезанные ломтики хлеба; перламутром переливались длинные ногти. - У него зачет, ты что, забыл? Уж эти мне папаши...
- Ах, зачет... - промямлил Женя и скрылся в ванной.
"Что за черт? - злился он, умываясь. - Почему она здесь командует как у себя дома! И опять в Леркином халате, наглая баба!" Смутное беспокойство томило его, досада, что-то похожее на страх, острое ощущение, что они совсем одни в доме. "Да нет, глупости", - отмахнулся Женя от дурацких, ни на чем не основанных подозрений и вышел из ванной.
- Наконец-то! - с веселым негодованием воскликнула Надя. - Остынут же гренки!
Пришлось сесть за стол. Аппетитные гренки, яичница с луком смягчили податливое мужское сердце.
- Поедем к Лерочке вместе? - предложила Надя. - Вот обрадуется!
- Там карантин... - пробормотал Женя.
- Чепуха! - энергично махнула рукой Надя. - Конечно, не сейчас - пока еще рано, - но часа в три-четыре.
Женя машинально взглянул на часы. Еще только одиннадцать. Не собирается же она сидеть тут полдня? И опять Надя прочла его мысли.
- А у меня к тебе дело! - Черные глаза смотрели ему прямо в душу и, казалось, видели Женю насквозь. - Я уже говорила с Леркой...
- О чем? - мгновенно насторожился Женя.
- О том, как вам выжить, - спокойно объяснила Надя. - Лерке теперь ведь не до уроков, верно?
Он и сам так думал - никаких уроков, но было невыносимо слышать это от Нади.
- Как-нибудь проживем, - нахмурился, закрывая тему, Женя.
Но это он так решил, не Надя.
- "Как-нибудь" - не получится, - усмехнулась она. - Лекарства нынче дороги, сердечные - вдвойне.
"Тебе-то какое дело?" - кричало все в Жене, но не мог же он наброситься на ни в чем не повинную женщину, да еще подругу жены? А Надя даже не замечала его едва сдерживаемого бешенства.
- Значит, так, - энергично продолжала она. - Живу я теперь в Москве Лерка не говорила? - а дачу сдала. И знаешь, почему я пошла на эту славную рокировку?
- Почему? - повторил ключевое слово Женя, подавив беспомощное негодование: как его обвели вокруг пальца! Он-то думал, поздно ехать на дачу! Какого черта, в самом деле, она осталась тут ночевать?
Возмущенный и озадаченный, он почти не слушал, что там говорит Надя возбужденно, азартно - про свою новую жизнь.
- Продаю, покупаю контейнерами! Пристроилась под бочок к Детскому фонду - ну, понимаешь, чтоб не платить налоги. Кое-кому, конечно, приходится отстегивать, так ведь не сравнить...
- Ты стоишь за прилавком? - грустно спросил Женя.
- Еще чего! - возмутилась Надя. - Ты, как я погляжу, меня и не слушаешь! Так вот, к делу: мне нужен помощник.
- А при чем здесь я? - холодно поинтересовался Женя.
- Ты мне подходишь, - нагло заявила Надя. - Да не боись: помощник нужен по связям с общественностью.
- Чего-чего?
Вытаращив глаза, Женя смотрел на развалившуюся в кресле Надю, буквально, в прямом смысле слова, потеряв дар речи. Его, научного сотрудника Института истории... Его, без пяти минут доктора... С его знаниями, студентами, иностранными языками... Так примерно и прокричал он Наде, когда обрел наконец этот дар. Надя вскочила.
- А я, по-твоему, кто? - подбоченившись вот именно как торговка, кричала она. - Мой диплом, помнишь, считался одним из лучших! А кто лучше всех в группе знал латынь? А английский? Тоже, позволь тебе напомнить, два языка! Значит, Лерка должна мотаться, как овечий хвост, по урокам, выбиваться из последних сил, заставляя всяких оболтусов хоть что-то такое уразуметь, а ты в своей богадельне будешь думать и писать "о высоком"?
- Писать "о высоком" - это плохо? - с трудом сумел вставить слово Женя.
- Нет, не плохо, - язвительно ответила Надя. - Жаль, что жить на это нельзя. Невозможно-с!
- А на что можно?
- А вот иди ко мне в помощники и узнаешь. - Она уже успокоилась. Подошла к Жене, положила руку ему на плечо. - Правда, Жень, - миролюбиво сказала Надя. - Лерку жалко до слез. И никто не призывает тебя, кстати, бросать институт.
- Как это?
Он правда не понимал.
- А так. - Надя покровительственно похлопала его по плечу. - Ты мне нужен всего два раза в неделю. Ну, еще по субботам. С твоей головой...
- А что делать?
Становилось уже интересно.
- Вести переговоры. От моего имени.
- А сама?
- Это мы уже проходили, - вздохнула Надя. - Тут нужен крепкий мужик. Не баба!
- А что, случаются перестрелки? - неловко пошутил Женя.
- Не говори глупостей, - отмахнулась от него странно повеселевшая Надя. - С криминалом я - ни-ни, все чисто.
- Кроме фонда, - поддел ее Женя.
- Кроме фонда, - спокойно согласилась Надя. - Но это не криминал, а нормальная тактика. Если платить все налоги, вмиг разоришься. Получать будешь шестьсот баксов в месяц. Устроит?
Она говорила так, будто они уже обо всем условились. Но Женя еще побарахтался, хотя шестьсот долларов... Цифра эта его прямо убила.
- Я должен подумать, - сказал он и двинулся к мойке, чтобы освободить наконец от Надиной руки плечо.
- Подумай, - великодушно разрешила Надя. - Только не очень долго. Например, до среды.
- Почему до среды? - удивился Женя. Голова у него гудела от обилия информации.
- Потому что сразу после Нового года - переговоры, - объяснила Надя.
Вход на черную лестницу был закрыт, а у парадной стоял с виду неприступный охранник.
- Вот те на... - протянула Надя. - А вчера все было настежь... Похоже, даже она растерялась. - Забаррикадировались, черти... Ну, пошли, коли так, к окошку.
- К Вороновой в пятое? - переспросила нянечка, заглянула в список и сняла телефонную трубку. - Тут к Вороновой пришли... - Она выслушала чьи-то указания, положила трубку. - Вы - муж? Пройдите к главному. Пятый этаж, комната номер двенадцать.
- А что? Почему?
Голос отказывался повиноваться.
- Там все скажут.
Охранник пропустил беспрепятственно. Притихшая Надя осталась ждать в вестибюле. Лифт поднял Женю на пятый этаж. Он нашел номер двенадцатый, робко постучал в дверь и, рассердившись на собственную, привычную, советскую робость, не дожидаясь ответа, потянул ее на себя.
- Моя фамилия Воронов, - сказал он. - Мне велели...
- Заходите, садитесь.
Плотный, энергичный мужик, стриженный "ежиком", встал навстречу. Белый халат и шапочка придавали ему внушительность.
- Значит, так, - без предисловия заговорил он. - У вашей супруги случился обширный инфаркт и что-то с сосудами головного мозга. Сочетание редкое и неблагоприятное. Вот смотрите...
Он сыпал медицинскими терминами, но Женя его не слушал, потому что понял главное: Лера жива, самого страшного не случилось. Усилием воли заставив себя включиться, уловил последние, заключительные слова: Леру можно (и нужно!) перевести в особое отделение, чтобы во всем разобраться. Там и уход, и препараты, аппаратура - все много лучше. Но каждый день будет стоить...
- Сколько? - потрясенно переспросил Женя.
- Увы, - сочувственно вздохнул врач. - Ничего не поделаешь: такие сейчас времена...
Крупное лицо главврача расплывалось в тумане. Мигом вспотели ладони, застучало в висках. Врач ждал ответа, и ответ мог быть только один, потому что на карту поставлена жизнь Леры.
- Когда нужно платить? - четко спросил Женя.
- Завтра, - коротко ответил врач. - До двенадцати. Потому что пятница. Тогда завтра же и переведем.
- А сегодня? - сузил глаза Женя.
Врач подумал, постучал пальцами по столу.
- Можно и сегодня, - неохотно сказал он. - Если только деньги завтра.
- Да-да, - заторопился Женя. - Обязательно! А повидать жену можно? осмелился он.
- Вообще-то... Ну, ладно. Только очень недолго.
Женя вышел из кабинета. Лифта все не было. Черт, есть же здесь где-то лестница? Походил по коридору, заглядывая в углы. Спрашивать опасался: как бы не выгнали. Горел красным "запасный выход", и там, естественно, оказалась лестница. Женя спустился на четвертый этаж, стараясь не замечать строгого взгляда сидящей у пульта сестры, проскользнул в палату. Лера почти сидела в кровати - так высоко подняты были подушки, - дышала тяжело, с паузами, с одышкой, рука была холодной и влажной. Женя осторожно поцеловал ее в лоб, поправил прилипшую к нему прядь.
- Вот... какие дела... - еле слышно заговорила Лера. - Вчера утром, как раз в обход, - такая боль...
Утром... Это когда он спешил, не помня себя от радости, к Тане. Женя сел на кровать, ткнулся лицом в одеяло.
- Не надо, - шепнула Лера, положив ему руку на голову. - Как-нибудь обойдется...
- Сегодня тебя переведут в другое отделение, коммерческое, - поднял голову Женя. - Там и аппаратура, и препараты - все лучше. И туда, я думаю, пускают...
Даже он уже понимал, что за деньги теперь можно все.
- Что ты? - задыхалась Лера. - А деньги?
- Об этом не думай, - Женя сжал ее слабую руку. - Нашлась работа.
- Какая?
- Не важно. Хорошая, денежная работа.
Почему-то не хотелось говорить, что у Нади.
- Я хочу, чтобы ты защитился, - шептала Лера. - Это - главное.
Голос шелестел, как бумажный, каждое слово - он видел! - давалось с таким трудом!
- Самое главное - ты, - проглотив комок в горле, сказал Женя, и это была истинная, святая правда.
- Мужчина, пора, уходите. У нас сейчас капельница.
В палату вошла медсестра.
- Да, да, - заторопился Женя. - Иду. - Он даже не поцеловал Леру, потому что сестра уже стояла над ней - с трубками, банкой и полотенцем. До завтра!
И Лера, прощаясь, махнула рукой.
* * *
Надя стояла на том же месте, где он покинул ее.
- Ничего не взяли, - сокрушенно сказала она. - Только сок. - Она заглянула Жене в лицо. Неподдельная тревога светилась в черных глазах; она рассеяла, уничтожила все прежние подозрения, вызвала раскаяние в дурных мыслях, даже что-то похожее на quilty complex. - Ну, как? Что там такое? Как Лерка?
- Инфаркт.
Надя ахнула, всплеснула руками.
- Инфаркт в больнице? Так разве бывает?
- Значит, бывает, - вздохнул Женя. - Да что мы в этом все понимаем?.. Слушай! - Он жестко взял Надю за плечи, повернул к себе. - Я тут насчет работы... Ты, случайно, не передумала?
- Нет, - твердо ответила Надя. - Не передумала.
- А вдруг не справлюсь?
Он все еще стискивал Надины плечи и, казалось, за нее держался.
- Справишься, - уверенно пообещала Надя. - Стала бы я иначе тебя сватать!
- Тогда заплати мне вперед - за месяц, - краснея, попросил Женя. Можешь?
- Ты так говоришь... Какие-то шестьсот баксов, - усмехнулась Надя. Делов-то...
- Они мне нужны завтра утром, - все еще не верил неслыханной удаче Женя. - Заплатить за больницу.
- Так она ж бесплатная? - удивилась Надя.
Он объяснил.
- Понятно, - кивнула она. - Тогда едем ко мне: "зелень" у меня дома. Заодно познакомлю с делами. Ты ведь у меня еще не был?
- Был когда-то, - не очень уверенно сказал Женя.
Надя тихонько засмеялась, взяла его под руку.
- Я хочу сказать после ремонта. Пошли.
И они поехали к Наде.
5
Надя жила у "Аэропорта", в писательском доме. Ни она, ни ее Веня и близко, конечно, не стояли к писателям, но за купюры в конверте удалось в свое время в ЖСК втиснуться. В просторном подъезде, в каморке за стеклянной дверью сидела немолодая консьержка с платком на плечах. Женя робко поздоровался. Ему, естественно, не ответили. Тяжелый, с решеткой, лифт медленно пополз на третий этаж. Площадка была большой, как все в этом старомодном доме. И только железные двери квартир выдавали нынешние, открыто криминальные времена.
Надя достала ключи, отворила железную, а за ней деревянную двери, отключила сигнализацию.
- Заходи!
Женя застыл на месте. Таких квартир он еще не видел.
- Ты что? - довольно улыбнулась Надя. - Сроду не слыхал про евроремонт?
- Слышал, - неуверенно соврал Женя.
Он все вытирал и вытирал ноги, не решаясь ступить в святилище. Все сияло, все блестело вокруг. Комнаты разделялись арками. Под люстрой, подчиняясь потокам воздуха - работал кондишн, - позвякивая, перемещались жестяные геометрические фигурки.
- Вот тапки, - сказала Надя, и Женя очнулся.
- Не надо, - попросил он. - Денис, наверное, ждет.
Ужасно хотелось забрать деньги и поскорее уйти.
- А работа? - напомнила Надя. - Надевай по-быстрому тапки и проходи. Я тебя не съем. - Она опять усмехнулась; теперь Жене показалось, что это какой-то нервный тик. - Денису твоему позвоним и все скажем, - продолжала Надя, стерев улыбку. - Сразу после Нового года переговоры, я разве не говорила?
"Кто платит - тот заказывает музыку", - подумал Женя. Впрочем, Надя еще не заплатила. Но ведь заплатит?..
Пришлось пройти в просторную, светлую комнату. Даже стены здесь были почти что белые, с розоватым оттенком, и шкуры белых медведей лежали на креслах, а на светлом столе стоял компьютер.
- Чаю? - светски предложила Надя.
- Нет, спасибо, - отказался Женя.
- Может, выключить кондиционер?
- Пожалуй.
В каком фильме он все это видел?
Прекратилось легкое движение воздуха, замерли жестяные фигурки.
- Ну-с, приступим, - распорядилась Надя. - У меня все в компьютере. Садись! - И Надя подставила к столу с компьютером второй стул. - Входим... Мой сайт...
Мелькали цифры и тексты, обозначения, не очень знакомые. Но вообще все оказалось не так уж сложно.
- Теперь поищем, что там в проекте...
Глаза устали довольно быстро. "Это от непривычки", - успокоил себя Женя. А Надя будто не знала усталости: объясняла, показывала, проверяла, то и дело касаясь то плечом, то коленом Жени. Было и вправду тесно. Наконец она откинулась на вертящемся стуле.
- Так. Выходим.
Надя потянулась, заложила руки за голову. Невозможно было не заметить поднявшуюся вслед за руками высокую грудь. Женя отвел глаза. Надя опустила руки, устало вздохнула. По экрану поплыл знак "бесконечность" или что-то на него похожее, переливаясь синим и красным.
- Все!
Экран погас.
- Так, может, выпьешь все-таки кофе?
- Нет-нет, я спешу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50