Жизнь известного английского мореплавателя Уильяма Генна была также тесно связана с Африкой. Он участвовал в борьбе с работорговцами на Занзибаре и Мадагаскаре. В 1872 году он был заместителем руководителя организованной Беннеттом экспедиции по розыску пропавшего в джунглях Дэвида Ливингстона. Лейтенант Генн смолоду увлекался яхтингом. Закончив службу во флоте, он всерьез занялся плаванием под парусами. В течение семи лет Генн вместе с женой совершал продолжительные рейсы на 80-тонной яхте-тендере «Гертруда». Как раз в это время Рогозиньский побывал на Мадейре. Поэтому вполне возможно, что «Луция Малгожата» повстречала, уходя из Фуншала, «Гертруду» лейтенанта Генна. Его визит к Тышкевичу, члену Парижского географического общества и, вероятно, также Французского яхт-клуба, был бы вполне естествен.
В 1886 году лейтенант Генн на шлюпе «Галатея» состязался в Нью-Йорке на Кубок Америки. Гонка на короткой дистанции, на которой яхтсмены боролись за Кубок, не удовлетворила страстного мореплавателя, привыкшего целые годы проводить в океане. Он бросил вызов яхтсменам всех одномачтовых американских яхт, предложив состязаться с «Галатеей» на более дальней трассе: от Нью-Йорка до Бермудских островов и обратно. Предложение было отвергнуто. Кому хотелось в те времена бороться за первенство на длинной океанской дистанции, коль скоро можно было с таким же успехом оценить достоинства яхт в прибрежной гонке, в окружении множества пароходов, переполненных восторженными зрителями. И только двадцать лет спустя гонку к Бермудским островам организовал Томас Флеминг Дэй, который стремился доказать, что хорошо построенные и умело управляемые малые яхты могут смело тягаться с океаном. В той первой бермудской гонке в 1906 году участвовало всего три яхты. Иол Дэя «Темерлин» имел в длину только 11,66 метра. Трассу от Грейвсенд Бэя до Бермудских островов Дэй прошел за 5 дней 6 часов и 9 минут.
В то самое время, когда лейтенант Генн плавал на прекрасно оснащенной яхте «Гертруда» с опытным экипажем, в рейс через Атлантику из Америки в Европу на яхте длиной всего 6 метров отправился моряк Томас Крэйпо вдвоем с молодой женой.
Яхта, которую Крэйпо построил собственноручно, напоминала формой китобойное судно. Крэйпо назвал ее «Нью-Бедфорд» и собрался плыть в Европу в одиночку. Но жена решительно настаивала на своем участии в путешествии. Так как против женского упрямства средств нет, Крэйпо уступил ее желанию, и 28 мая 1877 года начался первый одиночный рейс супругов через Атлантику. 22 июля, измученные весьма тягостной теснотой и трудным плаванием, супруги прибыли в Ньюлин в Англии. Последние трое суток капитан Крэйпо провел без отдыха за рулем.
В Англии восторженно встретили отважных супругов-мореплавателей. Шесть недель подряд их маленькая яхта демонстрировалась в Лондоне зрителям. Это дало безработному капитану немного денег. Обратное путешествие в Америку супруги Крэйпо совершили бесплатно на борту пассажирского парохода как гости судоходной компании.
Нельзя обойти молчанием и подвиг бостонца Эндрюса. В 1878 году он вместе с братом переплыл через Атлантику на швертботе «Наутилус», длиной 6,3 метра, с парусом площадью 12 кв. метров. Два года спустя норвежец Ф.Норман и канадец Дж. П.Томас переплыли на тендере «Литтл вестерн», длиной менее 5 метров, из Глостера в США в Каус в Англии. Перезимовав там, они отправились на этой же яхте из Лондона в Галифакс и прибыли туда после 79 дней плавания.
Через 13 лет после своего первого трансатлантического рейса Эндрюс вторично отправился в плавание через океан. На этот раз он принял участие в первой в истории океанской гонке, одиночек. Его соперником был Дж. У.Лоулор, также американец, сын известного бостонского корабела.
В 1889 году Дж. У.Лоулор построил изобретенное Нортаном «нетонущее судно». Он назвал его «Неверсинк» («Непотопляемый») и с двумя спутниками проплыл на нем из Нью-Йорка в Гавр. Это диковинное судно, длиной 12 и шириной более 3,5 метра, вызывало восхищение посетителей Всемирной выставки в Париже как одно из эпохальных изобретений, которыми изобиловала выставка.
После возвращения в Бостон у Лоулора возник новый увлекательный проект трансатлантической гонки. Эндрюс принял вызов. Соперники решили плыть на самых маленьких судах: Лоулор — на яхте «Си серпент» («Морской змей»), длиной 4,5 метра, Эндрюс — на швертботе «Мермэйд» («Сирена») такой же длины. На «Морском змее» был шпринтовый парус и кливер на выдвинутом далеко вперед бушприте. На «Сирене» — гафельный грот и обычный фок.
Яхты стартовали 21 июня 1891 года. Лоулор избрал более северную трассу и через 45 дней плавания достиг Коверака на полуострове Корнуолл (юго-запад Англии). Его сопернику не удалось закончить гонку. После 63 дней плавания по трассе, проходившей через Азорские острова, «Сирену» в 600 милях от берегов Европы заметили на пароходе «Эбрус». Эндрюс лежал без сознания на дне своей маленькой яхты, совершенно изнуренный. Капитан «Эбруса» приказал поднять яхту вместе с ее владельцем на борт парохода. Когда к Эндрюсу вернулась речь, он поклялся: «Никогда, никогда больше не стану заниматься чем-либо подобным». Оказалось, что открытую лодку опрокинула волна и яхтсмен потерял все свои припасы. Правда, после долгих усилий ему удалось вернуть парусник в нормальное положение и продолжить плавание.
Однако клятву свою Эндрюс не сдержал. Всего три года спустя он построил яхту «Саполио» той же величины, что «Морской змей» и «Сирена», но на этот раз с палубой и отливным кокпитом, и вновь вышел в Атлантику. На этот раз рейс из Атлантик-Сити в США до Палос-де-Магер близ Кадиса, в Испании, прошел благополучно.
И сколь же неодолимой была тяга Эндрюса к мореплаванию, если в 1901 году степенный 50-летний человек построил новый миниатюрный шлюп, назвал его «Летучим голландцем» и отправился с женой в свой последний атлантический рейс. С тех пор ни о нем, ни о его жене и их судне не поступало никаких известий…
В 1882 году на шхуне «Пасифик», длиной менее 5,8 метра, из Сан-Франциско, держа курс на Австралию, вышел американец Бернард Джилбой. Он погрузил на яхту запас продуктов на четыре месяца и полтонны пресной воды. Одиночный непрерывный рейс без захода в какой-либо порт продолжался 162 дня. Этот рекорд держался вплоть до 1968 года, когда он был побит Робином Нокс-Джонстоном, а в 1969 году Леонидом Телигой на яхте «Опти». За все время своего рейса Джилбой прошел только 6500 миль, питаясь, когда кончились все припасы, рыбой и морскими птицами. Совершенно изнуренного американца обнаружила в 40 милях к юго-востоку от мыса Санди-Кейп в Австралии проходившая вблизи шхуна.
Рейсы одиночных мореплавателей через океаны на лодках и яхтах, не отвечающих необходимым требованиям безопасности, без навигационных инструментов, достаточных запасов воды и провианта, о которых рассказано выше, являются примером необдуманных и рискованных плаваний. И в то же время они стали свидетельством неодолимой тяги к морю, к плаванию, романтика и красота которого выше расчета и благоразумия.
Люди, совершавшие эти замечательные подвиги, платили порой жизнью за то, чтобы испытать захватывающее приключение. Но безумство храбрых заразительно. Среди простых людей на берегах Европы, Америки и Австралии росла и крепла страсть к мореплаванию.
6. Будни яхтинга
В XIX веке одной из предпосылок широкого развития яхтинга стали, в частности, идеи физического воспитания, провозглашенные шведским врачом и поэтом Пер-Генриком Лингом. Линг завоевал популярность как создатель шведской системы физического воспитания и основатель Центрального королевского гимнастического института в Стокгольме. Система Линга, построенная на научных основах, направляла внимание общественности на широкое развитие здравоохранения, физической культуры и спорта.
В новых идеях яхтинг черпал аргументы, пропагандирующие его как одно из лучших средств всесторонней физической подготовки. Однако распространение этого замечательного вида спорта встречало трудности: яхтинг требовал дорогостоящего снаряжения, а это делало его недоступным для широких масс. И тем не менее яхтинг все больше привлекал к себе людей независимо от того, обладали ли они дворянскими титулами и деньгами или нет.
Идеи Линга породили новый тип яхтсмена. Владелец гоночных яхт, борющийся за денежные призы или драгоценные награды, отошел в прошлое. На борту яхт появились спортсмены-парусники, самостоятельно обслуживающие яхту, лично принимающие участие в гонках и обязанные победой или поражением только самим себе.
Со второй половины XIX века клубная жизнь яхтсменов получила более широкий размах. Многочисленные организации действовали в то время в Голландии, Англии и Соединенных Штатах. Возникли первые немецкие, французские, русские и датские яхт-клубы. Росло число английских клубов, причем не только в самой Англии, но и в Швеции, Ирландии, Канаде и Австралии. В Америке яхт-клубы создавались в каждом городе, имеющем доступ к морю или расположенном около Великих озер: в Новом Орлеане, Детройте, Чикаго, Бостоне, Сан-Франциско, Марблхеде, Ойстер-Бэй и Ларчмонте.
Стали весьма популярными межклубные регаты. В этих контактах рождалось межклубное соперничество и чувство патриотизма, возникали проблемы, связанные с состязаниями.
Для каждой гонки требовалось установить условия, при которых выявлялись победители. Много сомнений вызывал сам порядок проведения регат. Правда, понятия старта, трассы и финиша были достаточно просты, однако в отдельных конкретных гонках они трактовались по-разному, в зависимости от договоренности заинтересованных сторон. По-разному определялись сигналы к старту, разными были обязательные правила при обходе знаков, установленных на дистанции, различными были также правила расхождения яхт, обгона и т. д.
До тех пор пока расхождения в правилах гонок не выходили за рамки данного яхт-клуба, с ними можно было мириться как с местными традициями. Проблема возникла, когда стали состязаться яхты нескольких клубов, придерживавшихся различных правил. В общенациональных гонках даже незначительные на первый взгляд детали играли решающую роль в определении победителей. Вот почему решения но некоторым протестам порою приходилось выносить руководителям министерств, а иные из них требовали даже королевской санкции. Это случалось, когда конфликтующие яхтсмены занимали столь высокое положение, что признавали только верховную власть государства.
Чтобы исключить раз и навсегда споры, связанные с регатами, Королевский викторианский яхт-клуб предложил в 1868 году собрать все правила в единый кодекс. Это, безусловно, здравое решение не было, однако, проведено в жизнь, так как не нашлось организации, способной выполнить такую задачу. И только семь лет спустя английские клубы создали Ассоциацию яхтенных гонок (Yacht Racing Association) с местопребыванием в Лондоне, первой задачей которой стала кодификация правовых норм, касающихся регат. В результате в 1875 году появились первые общепризнанные в Британской империи правила проведения регат.
Издание этих обязательных для всех правил говорило о том, что парусный спорт уже на ранних этапах имел свою специфическую, организационно-правовую основу. Это было немалым достижением, тем более что между общими морскими и спортивными правилами с самого начала обнаруживались существенные различия, обусловленные спецификой регат и характером яхт, участвующих в гонках. Все это приводило к спорам, выходящим за рамки решений гоночных комиссий.
В середине XIX века, когда на морях преобладали парусные суда, морским правом была установлена обязанность парусников уступать друг другу путь. Поскольку парусники с большим трудом шли курсом бейдевинд, было принято уступать путь паруснику, плывущему круче к ветру. Это правило было неудобным для яхт, которые в то время пользовались преимущественно косыми парусами и ставили при полном ветре спинакеры. Поэтому курс фордевинд был для яхт значительно опаснее крутого бейдевинда, при котором они пользовались полной свободой маневрирования. Вот почему с самого начала в гоночных правилах право дороги определялось иначе, чем в морском праве.
Два разных правила о праве прохождения судов, существовавшие одновременно, создавали, естественно, большие неудобства. Однако лишь лондонская конвенция 1960 года ликвидировала эту двойственность, включив в международный акт правила, принятые в яхтинге. Как видим, это произошло лишь во второй половине XX века, когда парусные суда почти полностью исчезли на морях и океанах и законы, некогда установленные для их удобства, стали ненужными.
Фундаментальный для яхтинга вопрос о законности правил, установленных для регат, был разрешен в Англии значительно раньше в связи со столкновением яхт «Сатанита» и «Валькирия». Этот случай произошел перед стартом регаты в Ферт-оф-Клайд в Шотландии 5 июля 1894 года. Регату организовал шотландский яхт-клуб «Мадхук».
На старт гонок вышли «Валькирия» лорда Данревена, которая за год до этого безуспешно боролась за Кубок Америки; «Сатанита», принадлежавшая шотландцу Э.Д.Кларку, ведомая любителем К.Ч.Юри; «Британия» с принцем Уэльским на борту и «Виджилент», завоевавшая Кубок Америки и ведомая ее владельцем американцем Дж. Дж. Гаулдом. Гонка, в которой стартовали самые прославленные в то время яхты, вызвала огромный интерес, и поэтому на месте старта царила невероятная толчея, затруднявшая движение больших, чрезвычайно быстроходных, но трудных в маневрировании гоночных яхт.
Погода была неустойчивой, дул сильный шквалистый ветер. «Валькирия» плыла правым галсом по направлению к линии старта и имела право дороги. Вдруг «Сатанита», шедшая параллельно тем же галсом, резко повернула в сторону, чтобы обойти лодку со зрителями, которая неожиданно оказалась перед ее носом. Спасая легкомысленных болельщиков от катастрофы, «Сатанита» совершила столь неосторожный маневр, что на большой скорости врезалась носом в борт «Валькирии», расколов яхту Данревена пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46