ложный или не ложный, сыроежка или поганка.
Все время таскала этот гриб в руке.
Я говорю:
- Отдай его дяде Паше (хозяину).
- Его нет.
- Тогда - знаешь что? Положим на стол на кухне. А потом, когда увидишь дядю Пашу, скажи: "У вас волшебник был, гриб вам оставил".
Машка подумала и говорит:
- Больших нельзя обманывать.
- А маленьких можно?
- Маленьких можно.
- Ну, погоди, тогда я тебя сейчас обману.
Радостно:
- Обмани!!!
* * *
Вчера под вечер мы ходили втроем, делали запасы топлива к 4-му. Плита у нас есть, а дров нету.
Конечно, Машка занимается этим делом с восторгом.
1.8.60.
Уже совсем большая наша Машута. Вечером вчера, перед тем как укладывать ее спать, гуляли в сгущающихся потемках.
- Смотри, - сказал я, - какой красивый закат!
- Да. Лиловенький. Очень красиво.
Бродили в потемках, взявшись за руки, говорили о всякой всячине.
* * *
А утром сегодня Машка часа полтора прилежно сидела в саду, чистила (одна!) красную смородину на кисель.
* * *
Ходили на Лугу, я мылся, а Машка... Машка должна была копать колодец, а вместо этого полтора часа ревела и хныкала, боялась: рыбок, собаки, стрекоз, крапивы... Конечно, явление это болезненное, и бороться с ним надо средствами тонкими и хорошо обдуманными. А я пока что ничего, кроме гнева и насмешек, не придумал.
Насмешки хороши, полезны - до поры до времени и в меру. А перегнешь палку - и можешь утвердить ребенка в том мнении, что он действительно личность неполноценная, неисправимый трус.
* * *
Очень меня огорчает (по-настоящему переживаю это событие) исчезновение девочки Тани. Смотрю на этот факт глазами Машки, и мне очень больно: почему вдруг она перестала ходить? Не понравилось? Большая уж, чтобы играть с четырехлетком? Родители запретили? Как ни поверни - обидно.
Думаю, что и Маша обижена, оскорблена, хотя анализировать и находить мотивы она, конечно, с такой дотошностью не может.
2.8.60.
Вчера вечером ходили втроем к тете Нине, у которой мама покупает картошку. Живет эта тетя Нина далеко - за Лангиной горой.
Идем и вдруг - неожиданная встреча. Две девочки. Одна из них соседская Таня, коварная Таня, изменившая Машке ради очень милой особы своего возраста.
Машка смотрела на Таню и на свою "соперницу", и я сердцем чувствовал, как она, не понимая, переживает измену.
Слабым вознаграждением за эти переживания был подарок, полученный Машкой от сына тети Нины, тринадцатилетнего парня, ремесленника. Это сплетенный (и очень ловко, художественно сплетенный) из травы "петух-курица" - головной убор, напоминающий не то шапку Мономаха, не то убор вождя индейского племени.
Обратно одну остановку ехали автобусом.
* * *
На днях услышала поздно вечером гудок паровоза.
- Ой! Поезд?! Почему он не спит?
- Поезда не спят, Маша.
- Как не спят? Ты же говорил в Ленинграде, что трамваи в парке Ленина спят.
Не сразу понял, что она спутала трамвайный парк с парком Ленина.
- А как они спят? Рубашечки надевают? Или совсем раздеваются?
* * *
Вечером вчера событие: в гости к Маше пришли две девочки: уже известная нам соседская Таня и другая офицерская дочка - Оля. Обеим по семи лет, но они охотно играли с Машей. Может быть, тут помогало и то, что в роли связующего звена, в роли "коверного", выступал я. Играли в магазин, по очереди исполняли роль продавца, а остальные стояли в очереди и ждали открытия магазина. Потом покупали рыбу, мясо, картофель, лимонад, конфеты, капусту и прочее и прочее.
На четвертое эти девочки и некоторые другие, а также один мальчик Саша с Малой Посадской - приглашены к Маше в гости.
Одна из девочек, перед тем как уйти, сказала Элико:
- Я не знаю, что Маше подарить. Хотела цветов ей в нашем саду нарвать, а она говорит: мне цветов не надо.
Мама стала стыдить Машку:
- Ах, Машенька, как это нехорошо! Разве так говорят? В таких случаях надо сказать: "Да что вы! Мне ничего не надо, приходите так".
Я сказал маме, что это - урок лицемерия.
Но Маша этим советом все равно не воспользовалась. Она, говорят, вспыхнула, потом подумала немножко и говорит:
- Хорошо. Принесите мне цветов. Фиалки и тюльпаны.
А ведь завтра нашей дочери исполняется четыре года!..
ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ
4 ГОДА
4.8.60.
Проснулась около восьми часов утра. На дворе было прохладно, даже холодно, но откуда-то из-за ближнего леса уже выглядывало солнце. Папа через окошко поздравил Машу, предложил ей делать гимнастику. Машка вышла, позевывая, в соседнюю комнату и - глаза вытаращила: на трех раскладушках спят три лохматые тети (тетя Ляля, тетя Ира и тетя Нина Колышкина), а в придачу к ним на полу развалился наш старый друг Синдбад.
Гимнастикой занимались недолго. Ходили с гостями к роднику, умывались там, принесли воды для чая.
Маша была свидетелем малоприятного происшествия: видела, как Синдбад подрался с овчаркой нашей молочницы.
Вообще этот гость многим доставляет неприятности. Еще ночью наш кот, узрев это чудовище, в ужасе метнулся по дереву на крышу, и Элико не знала, как его оттуда достать. Пришлось лезть на крышу автору этих строк.
Побаивается Синьку и Маша. Только что она заявила тете Ляле:
- Тетя Лялечка, Синдбаду надо дышать воздухом, прогони его.
Получила несколько поздравительных телеграмм. Получила много подарков: от папы - пятнадцать маленьких куколок (по числу советских республик), от мамы - платье, от тети Ляли - тоже платье, от других гостей - утюг, мясорубку, мячик, магазинные весы. Приняла (вчера еще) повестку на посылку из Ленинграда. Ниночка Васильевна Пластинина прислала очень интересную и полезную книгу - "Памятка грибника".
5.8.60.
Вчера после обеда я задремал и пропустил торжественный момент появления Машиных гостей. Мама уверяет, что зрелище было бесподобное. Девочки (две Тани, Оля и Лариса) шли гуськом, торжественные, благостные, нарядные, с бантами на головах, и у каждой в руке - букет.
Позже появился и ленинградский Машин приятель Саша Хагемейстер. Недолго гостил у нас маленький Сережа, внук "тети Нины", лужанки, о которой говорилось выше.
Ребята долго сидели за столом, угощались. Потом играли в саду - со мной и с Сашиной мамой.
Маша никогда еще не выступала в роли хозяйки. И не привыкла к такому большому обществу своих сверстников. Это сказалось на ее поведении. За столом то и дело слышался ее голос:
- А мне?
Впрочем, среди гостей (если не считать промелькнувшего как метеор трехлетнего Сережи) она была самая маленькая.
К концу вечера немного развинтилась, куролесила свыше меры, но, в общем, была счастлива, весела и вела себя на пятерку с минусом.
7.8.60.
Мама и тетя Ляля ездили в город и получили на почте посылку - подарок от дяди Пети и тети Лели Морозов. Этот довольно объемистый ящик папа привез от автобусной остановки на велосипеде.
Ящик вскрыли. В нем оказался медицинский набор "Доктор Айболит". Таких наборов у Маши скопилось уже пять или шесть комплектов. Всё дарят и дарят. Странные подарки. Мне в детстве такого не дарили. Но этот комплект оказался всем комплектам комплект. Над ним поработали золотые руки дяди Пети. В парусиновой сумке с красным крестом - кроме положенных предметов - Машка обнаружила: поильник, мисочку, косынку медсестры с красным крестиком, миниатюрную клизмочку, набор медицинских "банок"...
В косынке медсестры и с повязкой на рукаве Машка ходила со мной в деревню, где Любовь Ивановна сделала мне последний укол.
* * *
Когда возвращались домой, на небе уже сияла огромная, полная луна, появлялись одна за другой звездочки. Я рассказал Маше о звездах, то есть сказал, что их много и у каждой есть свое имя. Обещал позже, когда стемнеет, выйти с ней еще раз и рассмотреть как следует звездное небо.
Очень огорчилась, когда узнала, что звезды ночью не спят. Ей казалось, что, когда она спит, и все должны спать.
9.8.60.
Вечером была у Маши соседская девочка Таня. Машка почему-то не хочет называть ее по имени. Говорит просто:
- Ко мне девочка пришла. Ой, это моя девочка! Девочка, давай, ты будешь мама, а я буду дочка...
Я спросил у нее:
- Ты разве не знаешь, как зовут эту девочку?
Сначала сказала:
- Забыла.
Потом подумала и говорит:
- Знаю.
- Как?
- Таня.
- Так почему ж ты ее по имени не зовешь?
Не ответила. И я не мог понять (и сейчас не могу), чем ей эта "девочка" приятнее "Тани".
Впрочем, нет, кажется, понял. Таня, Люся, Катя, Оля, Тамара - так зовут Машкиных кукол. Все это уже было. А тут - моя девочка! Не "моя кукла", а "моя девочка", живая, всамделишняя, говорящая, бегающая, по-настоящему радующая и по-настоящему обижающая тебя.
Вот именно: не "Таня", а "девочка".
* * *
Играли "в поездки". Ездили из Луги в Ленинград, в Разлив, в Сибирь, во Владивосток.
Тане семь лет, она в сентябре пойдет в школу. Жизненный опыт ее богаче, отец ее - полковник, девочка много где побывала... Машка в ее четыре года сильно отстает, многого не знает, но все-таки и у нее есть кое-что за плечами...
Таня. Я - в Сибирь на самолете!
Машка в Сибири не бывала, на самолете не летала. Она пользуется своим опытом и своими познаниями:
- А я - в Разлив на лодке!..
И плывет на лодке, вовсю гребет понарошными веслами.
В Луге у обеих девочек "квартиры". Приехав, они обстраивают их. Машкино воображение и тут не отстает от Таниного. Работает, пожалуй, даже активнее. Но, может быть, это как раз свойство возраста. Ведь от двух до пяти - это самый расцвет таланта. Может быть, потом это гаснет, человек становится серьезнее, стесняется играть, выдумывать, упиваться фантазией?
Я тоже принимал посильное участие в игре. Играю до тех пор, пока чувствую, что не мешаю...
Потом Машу позвали ужинать.
- Девочка, идем со мной ужинать, - говорит она Тане, которая все еще летит на самолете во Владивосток.
* * *
Во время игры Таня вдруг спрашивает Машу:
- Тебе кто больше нравится: я или Оля?
Машка, святая душа, отвечает не задумываясь:
- Оля.
Пришлось вмешаться в этот разговор мне:
- Таких вопросов, Таня, не задают.
- Почему?
Давать семилетней девочке урок лицемерия мне тоже не захотелось, я не ответил ей, а сказал:
- Маша тебя и Олю любит одинаково.
А через минуту слышу опять:
- Нет, правда, Машенька, кого ты больше любишь?
- Я же тебе сказала: Олю!
* * *
До появления Тани мы с тетей Лялей ходили на колодец за водой, поливали хозяйские огурцы, свеклу, малину, яблони... Машка работала ловчее и охотнее других.
11.8.60.
Вчера проводили тетю Лялю и тетю Иру. Гости шли пешком, а провожающие ехали в автобусе. Такая невежливость объясняется тем, что с гостями был Синдбад, которого в автобус не пускают; а с провожатыми была Маша, которая не очень-то может спешить, а спешить надо было...
Впечатлений у Машки много. Она была в настоящем железнодорожном вагоне, видела настоящий паровоз, была на вокзале и видела колокол, о существовании которого знает из стихов Саши Черного.
Тут же на вокзальной площади купили билеты на ленинградский автобус. Сегодня в 14. 20 мама и Маша едут делать Машке очередной укол. Папа собирается провожать их.
Маше со мной расставаться не хочется. Она уговаривает и меня ехать:
- Купи тоже билетик и приезжай.
Потом говорит:
- Можешь с нами в одном автобусе ехать.
Я говорю:
- Билетов больше нет.
- А может, еще принесут билеты?
12.8.60.
Ехать Машка очень хотела и в то же время очень боялась. Ведь ей не что-нибудь, а укол должны были сделать.
Это я очень хорошо понимаю. Это все равно как если бы мне предложили поехать, скажем в Венецию или в Париж, где я должен был бы подвергнуться серьезной операции. Тут и Монмартра, и гондольеров не захочешь.
13.8.60.
Вчера ездил встречать своих путешественниц. Машкину белую панамку увидал и узнал издали - в окошке автобуса. И она меня сразу узнала, когда я постучал по стеклу палкой.
* * *
Вчера же показал ей несколько хорошеньких сыроежек, которые нашел накануне во время своей одинокой прогулки в лесу.
Она расспрашивала меня:
- Ты где был? Когда? Далеко? А ты, когда ходил, взял с собой... как это... я забыла... который вертится...
И нетерпеливо:
- Ну скажи!!
- Что сказать?
- Скажи: как? Как называется!
- Что?
- Который Тбилиси показывает. Термос?
- Какой термос?
- Нет... не термос. Ну, как его? Ну, скажи (то есть подскажи)... Который вот так делает (показывает, как вертится и колеблется стрелка).
Тогда я пожалел ее и понял:
- Компас?
- Да, да, компас? Брал с собой?
- Сегодня брал, а вчера без компаса ходил.
* * *
О том, что такое дождь, уже давно забыли.
14.8.60.
Время летит на реактивном самолете. Давно ли Машке не было четырех, а вот уже пошел десятый день на пятый год!
* * *
Вечером уложили в девять, но до половины одиннадцатого она не могла уснуть.
Плакала. Даже вспотела вся. Пришлось мне прилечь рядом. Поговорили немножко шепотом. Держал ее за потную ручку и рассказывал какую-то ерунду.
Она прислушивалась к голосам мамы и тети Минзамал, которые работали на веранде и очень громко говорили. Я прикрыл дверь и сказал:
- Не кричите, пожалуйста!
- Нет, нет, - встрепенулась Машка. - Пусть кричат!
15.8.60.
Ходили вчера по-над берегом Луги в сторону Киевского шоссе.
Перед уходом мы с Машей сорвали с грядки огурец, взяли несколько кусочков хлеба и все это заначили в карманы. Я сказал ей:
- В лесу мамочка захочет есть, скажет: "Эх, хорошо бы сейчас огурчика съесть и хлебцем закусить..." А ты скажешь: "Тук-тук-тук. Пожалуйста!" А мама: "Ах!".
Машка несколько раз просила повторить эту сценку. Но условий игры не поняла. Еще в саду стала вынимать из кармана пакет с хлебом.
- Можно? - спрашивает у меня.
Пришлось сказать:
- Рано, рано.
В лесу я давал наставления уже не ей, а маме. Попросил ее громко сказать:
- А неплохо бы сейчас закусить, хлебца поесть или огурчика!..
Мама, надо признаться, тоже не сразу поняла условия игры. Но потом все пошло как по маслу. И когда мама сказала: "Ах, откуда здесь огурец?! И хлеб!!!" - Машка возликовала.
Закусывали, сидя на свежем пахучем сене. Потом лежали недолго.
Потом, уже в виду Киевского шоссе, по которому бежали маленькие машины и автобусы, встретилось неожиданное препятствие: заболоченный ручей, впадающий в Лугу, и заболоченные берега его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38