А боялись, что бабушка избалует девочку! И сама бабушка, по ее словам, этого боялась.
В чем же дело? Думаю, что очень много значит ровная, спокойная атмосфера. И еще одно: единоначалие.
14.2.60.
Днем вчера не спала. Ждала вечера, когда я обещал ей "сшить маленькую тетрадочку и научить читать и писать буквы".
Очень ждала. Но урок этот не состоялся: папе некогда было.
Насчет букв и учения я, конечно, не серьезно. Пока только аппетит надо у девчонки разбудить. А учиться читать - рано.
Впрочем, мне, кажется, было как раз четыре года, когда я пришел к отцу, подал ему медную трехкопеечную монетку и сказал:
- Папаша, купите мне буквы...
Но об этом я писал в своей автобиографической повести. И не обо мне сейчас речь.
* * *
Вчера на кухне:
- Бабушка, смотри - чашки в очереди стоят!..
Чайные чашки действительно стояли на столе гуськом.
16.2.60.
...Засыпалось Маше плохо. Настроение было самое паршивое: бабушка, мама и папа ушли в цирк и оставили ее на попечение тети Минзамал.
Папе, сказать по правде, стыдно было сидеть в цирке. Понимаю, что Машка еще мала, чтобы смотреть всю программу: поздно, да и не осилить трехчасового представления трехлетнему ребенку! И все-таки стыдно. Тем более что кое-что Машка могла бы с интересом и пользой или себя посмотреть. Например - львы на лошадях! Или манипуляторы. Женщина на глазах у публики - и незаметно для публики - трижды меняла платье: черное, белое, красное... А клоуны! А воздушные гимнасты!
Впрочем, все было бы Маше интересно. Только слишком много всего.
* * *
Бабушка ходит грустная, плачет. И мы тоже горюем. Одна только Машка ничего не понимает. Да ей горевать и некогда. День у нее насыщен - заботами, открытиями, радостями и волнениями минуты. А кроме того - всегда у нее впереди хорошее! Да, уезжает бабушка, но зато папа обещал сделать бусы из зеленой и лиловой конфетной бумаги. Обещал почитать смирновских "Девочек". Обещал позвать, когда будет устанавливать книги...
Провожали бабушку мама, тетя Ляля и папа.
Утром Машка пришла меня будить и сразу же объявила, как о главной сенсации:
- Ты знаешь? Бабушка уехала!!!
* * *
Завтра Машкин отец собирается в Москву. На несколько дней. Машка просит, чтобы он взял ее с собой. Было такое искушение - взять обеих малюток своих, но - еду по делу, надо работать, готовиться к выступлению.
20.2.60.
Сегодня вернулся из Москвы.
Разглядывали с ней книгу, которую подарил папе дядя Ваня Халтурин.
Картина Писсарро121 - "Музыка в Тюильри", кажется.
Машка разглядывает людей, детей и прочих и спрашивает:
- А где они находятся?
Откуда, когда, как заскочило в ее словарь это "находятся"?
* * *
И наряду с этим масса неправильностей.
- Олечкина мама разговаривает с моёй мамой.
- Я это для моих куклов готовлю. Etc.
* * *
Были вчера втроем у тети Ляли.
Ехали на такси. Маша взглянула на шофера и, подарив его доверием, сообщила:
- Едем к тете Ляле.
- К тете Ляле? Очень хорошо! А это у тебя кто?
- Это - новая Люся.
- А где же старая Люся?
- Старая голову сломала.
* * *
Часто, когда ест что-нибудь сладкое:
- Мне вкусно как!..
А сегодня новое.
Рассказывает о пожаре, который видела осенью в Разливе:
- Мне красиво как было!
21.2.60.
Ждет, когда я покажу привезенный из Москвы диафильм "Большая стирка". Сегодня мама напомнила ей сюжет: девочки скатертью пол мыли, а потом мама научила их стирать по-настоящему.
Машка. А если я скатертью пол вытру, ты меня научишь по-настоящему белье стирать?
* * *
Я привез маме из Москвы какую-то кунжутную халву. Машка сидит за своим столиком, ест это странное лакомство и говорит:
- Папа, понюхай.
- Что? Зачем я буду нюхать?
- Что-то Зоопарком пахнет.
Понюхал - и верно: так пахнет в вольерах, где обитают павлины, фазаны и прочие. Может быть, этих птиц подкармливают кунжутным семечком?
8.3.60.
По случаю Женского дня получила от меня куклу "Андрюша в пальто" (так печатными буквами обозначено в графе "наименование изделия" на ярлыке, пришитом к этому самому Андрюшиному пальто).
Вообще-то я купил этого Андрюшу с намерением приберечь его к 4 августа, но имел глупость раньше времени рассказать о нем Маше, и она днем и ночью грезила этой необыкновенной куклой. И вот в довершение к платью, шарам, флажкам и прочим женским подаркам она получила этого парня в кепке, в клетчатом пальто и в огромных коричневых бутсах. Как всегда, когда долго и страстно ждешь чего-нибудь, достижению цели сопутствует некоторое разочарование. Радуется, но - со многими "но". Почему не сидит, почему глаза не закрываются, почему волос на голове нет, почему не стоит?!
10.3.60.
Пришла будить меня. Я хорошо вижу ее, а она, попав из светлой комнаты в затемненную, еле пробирается к моей постели.
- Папа! Доброе утро! Доброе утро! Вставай! Папа! Вставай!
Рассказала мне:
- Я во сне видела, что мы с бабушкой купались.
- Где вы купались?
- В море. Мы плавали с бабушкой. А тебя не было. Ты, наверно, дома остался. А ты тоже этот сон видел?
* * *
Минзамал в присутствии Маши рассказывала о мальчике Вене, которому она принесла в интернат гостинец. Там вечером не позволяют сладкое есть, так он потихоньку съел яблоко и две конфеты...
И тут Машка не удержалась, чтобы не вставить свое швейковское "я тоже".
- Я тоже один раз без спросу конфету взяла.
- Что ты выдумываешь! Когда это было?
- Когда вы кошку лечили. Доктор у нее был. Клизму ей ставили.
Действительно - было такое. Был ветеринар. Ставил коту клизму. Было это месяца четыре назад.
- Я пришла, дверь закрыла, чтобы вы не услышали, и взяла из шкафика одну конфету...
- А почему же ты потихоньку?
- А потому, что вы не разрешаете. Вы бы рассердились, если бы увидели...
Было время - и еще совсем недавно, - когда Машка пользовалась у нас полным доверием и конфеты были в ее полном и бесконтрольном распоряжении. И никогда она не брала лишнего.
Когда же это стали запрещать и прятать и - почему?
Вот вам, пожалуйста, живой пример! Что делают подозрительность и недоверие!..
* * *
Про меня вчера сказала:
- Вот он какой хитричек!
Про маму сказала:
- Хитричка!
А сегодня сама что-то схитрила, мама говорит ей:
- Папа хитричек, я хитричка, а ты кто?
- Я - хитрюшонок.
* * *
Завтра уезжаю в Комарово - работать.
Из записок мамы
...Вчера подошла ко мне и говорит:
- Мама, ты лучше не смотри... Я нехорошую вещь придумала.
- Какую ты вещь придумала?
- Тихонько ногти грызу.
...Днем я уходила в булочную, прихожу - Маша сидит в кровати, но на полу: дно кровати провалилось. Это она в мое отсутствие так раскачала кровать, что та сломалась. Или, вернее всего, кровать рассохлась. Пришлось ее собирать.
Я спросила у Маши, зачем она так сделала.
- Мне нравится красная кроватка; купи мне, пожалуйста, красную.
Я рассердилась: не люблю, когда она говорит "купи". Объяснять ей, что такое деньги и как они даются, еще рано, пожалуй. Но все-таки мы внушаем ей, что нужно довольствоваться тем, что есть, и что если кровать испортилась, можно ее починить, а не покупать новую. Но у Маши с утра температура - и настроение от этого плохое. Хочется капризничать. Стала просить:
- Купи красную!
Я сказала, что если она сейчас же не прекратит свой хнык, я уложу ее в кухне на подстилке, где спит кот. Эти слова на нее так подействовали, что она стала горько рыдать. И так разнервничалась, что лоб у нее покрылся красными пятнами. И я пожалела, что сказала про кота и про подстилку.
23.3.60.
Почти целый день провели вместе, сидели на тахте, я штопала папины носки, а Маша порола старые варежки и шерстяную шапочку и наматывала нитки на клубок. Мама ее научила, раньше она этого не умела. Научилась быстро и работала с удовольствием. Быстро-быстро перебирала клубок своими крохотными пальчиками.
Вдруг я вижу - она что-то надулась, настроение у нее испортилось.
- Что с тобой, Маша? Что случилось?
- Где шапка? - спрашивает она меня.
- Ты же ее размотала.
- Я так не хочу! Так мне не нравится.
И - в слезы.
Очень она не любит, когда что-нибудь портится, ломается, теряется... Ей очень жалко было, что вот была какая ни на есть шапка, рваная и драная, но все-таки шапка, и вдруг ее в одно мгновение не стало. Пришлось объяснить ей, что из этих ниток мама свяжет что-нибудь другое: варежки, носки или новую шапочку. Она успокоилась немного, но желание крутить и наматывать нитки у нее пропало.
Я работала, а она стала рассказывать мне сказку:
- Жил-был Андрюша в пальто. И вот он захотел что-то написать, взял без спросу чернила и вдруг пролил чернила на скатерть. "Дзинь-дзинь!" Входит Чиполлино. "Ну, что ты такое сделал, Андрюша в пальто? Мама же твоя рассердится. Давай я сейчас постираю скатерть". Принес газик и воду, и они вместе стирали белье...
- Маша, по-моему, этот рассказ все-таки папа написал.
- Нет, папа написал про Белочку и Тамарочку, а я - про Чиполлино и про Андрюшу в пальто.
26.3.60.
Помогала тете Минзамал убирать квартиру.
Потом мы вместе ремонтировали книжки, подклеивали оборванные уголки, приводили в порядок переплеты. Машка занималась этим с удовольствием. Я дала ей кисточку, и она самостоятельно привела в порядок книжку Прокофьева "Шел кот-скороход".
Вечером мы были одни. Папа два раза звонил из Комарова. Скучно ему, бедному. Нас двое, а он - один.
Вечером, когда я раздевала Машу и мерила ей температуру, я спросила, хочет ли она на горшок.
- Раньше хотела, а сейчас не хочу, - сказала она и добавила: - Как Настенька.
Я не сразу сообразила:
- Какая Настенька?
- Настенька говорила: "Раньше я хотела суп, а сейчас не хочу..."
Тут я вспомнила, что у папы есть такой рассказик - про капризную девочку, печатался в "Огоньке", кажется. Рассказ для взрослых.
- И молнии не было, - сказала Маша.
Это тоже оттуда. Там кто-то говорил: "Я ждал грома и молнии, но молнии не последовало..."
Как она все впитывает! Ведь ей никто не читал этот рассказ, читали при ней.
Это и радует и огорчает. Огорчает потому, что мы то и дело забываем всякую осторожность и говорим при ней все что придется.
И еще раз вспоминаю Макаренко: "Если хотите воспитывать, воспитайте прежде всего себя!"
27.3.60.
Вечером, когда мерили температуру, сидела у меня на коленях и рассказывала сказку собственного сочинения:
- Жил-был маленький утенок, у него были мама-утка, папа-утка, бабушка-утка, тетя Ляля-утка, а Синдбад остался собакой, и Кузьма тоже остался кошкой. Папа-утка работал, мама-утка ходила в магазин; бабушка-утка приехала из Тбилиси, а тетя Ляля-утка жила на улице Восстания. Тетя Ляля с улицы Восстания пришла с Синдбадом, а утенок испугался и спрятался под ванну. Потом он утонул в ванне. Там было много воды.
- Ой, Маша, а тебе не жалко, что утенок утонул?
- Жалко...
Потом подумала и говорит:
- Но ты знаешь, это ведь было во сне!
Неплохо выкручивается наша писательница!..
30.3.60.
Перед сном показала мне свои руки.
- Мама, посмотри мои пальчики. Как колбаски, можно кожицу снять. Какие страшные.
Действительно, на нескольких пальцах сходит кожица. Авитаминоз или диатез?
- Ну, - говорю, - Маша, это что! Вот когда тебе было всего дней семь, мне тебя показали - у тебя по всему телу кожица сходила. А потом - ничего, все прошло. Кожица что пустяки, что не страшно. А вот грызть ногти - это страшно, это ужасно.
Подумала и говорит:
- Когда тихо грызу, тогда не страшно.
- Почему?
- Потому что ты не видишь.
* * *
Завтра еду с папой в Зеленогорск - смотреть дачу.
Узнав об этом, Машка очень расстроилась, но оживилась и обрадовалась, когда я сказала, что обратно, может быть, приеду с папой.
За ужином несколько раз повторяла:
- Хочу папу. Хочу папу.
Пишет папа
3.4.60. Ленинград.
Уже четвертый день я здесь, в Машкином распоряжении. И останусь на завтра, так как расхворалась после очередной поездки в Зеленогорск наша мамочка.
* * *
Вчера и сегодня я гулял с Машей. Погода отличная - солнечная, ясная, весенняя. Правда, за Машкой надо смотреть в оба - чтобы в лужу не угодила.
Вчера и сегодня были на Сытном рынке. Там - под открытым небом - идет какая-то очень аппетитная торговля: метлами, вербами, матрешками, деревянными крашеными яйцами и прочей кустарной стариной.
Я купил Маше пучок вербы, лопатку и метелку, двух игрушечных маленьких цыплят и прочее. И все это на рубль с копейками.
Вчера и сегодня часа по полтора сидели в парке Ленина у театра Ленинского комсомола.
Дома Машка тоже ни на минуту не отставала от меня.
- Хочу к папе! Папа, к тебе можно? Ляботаешь? Я тебе не буду мешать...
Конечно, мешает. Но я не могу выгнать ее. Мне самому становится невесело, как только закрывается за нею дверь...
* * *
Вчера мама читала ей книжку Сладкова про воробья, гнездо которого разорил злодей маляр. Машка расплакалась.
Спрашиваю:
- Ты чего плачешь?
- Пти-и-ичек жалко!..
- Каких птичек?
- Которые в книжке.
* * *
Купил ей сегодня леденцовых петушков на палочке. Вижу, не ест, не сосет.
- Ты что?
- Другие дети едят петушков, а мне жалко.
Объяснил ей, что этот петушок понарошный, что ему не больно.
Вздохнула и стала потихоньку сосать.
Пишет мама
Вчера, еще при папе, у нас был гомеопат. Перед отъездом папа смазал Манюсе горлышко календулой. А сегодня с утра я стала давать ей гомеопатические шарики. Маша их принимает с удовольствием, называет "маленькие атаминчики, детики".
Гораздо труднее смазывать горло календулой. Я попробовала: отвратительная, ядовитая, обжигающая жидкость. А надо кисточкой проникнуть в самую глубину гортани и там все основательно смазать.
* * *
После того как уехал папа, Маша все утро ныла:
- Ой, скучно мне!..
А сегодня, когда я смазывала ей горло календулой, она отбивалась руками и ногами и кричала:
- Кисло мне!..
7.4.60. Зеленогорск.
Чтобы быть поближе к нам и чтобы Маша дышала воздухом, папа снял для нас комнату в зеленогорской гостинице "Ривьера".
Ехали мы сюда на машине Союза писателей.
Машка всю дорогу сидела у меня на коленях и смотрела на дорогу. И все время волновалась и спрашивала, где ее чемоданчик.
Я говорила с шофером Василием Ильичом и просила Машу не мешать нам.
Она долго молчала, смотрела на дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38