В сундуке его не было. Сава нер-
вно пробежала по комнатам. Сврток она нашла в спальне, на широкой
тахте; Сава развернула - да, это было оно.
Черный бархат, золотое шитье... С этим шитьем, помнится, Сава
намучилась, пытаясь повторить рисунок шитья на Руттуловом костюме.
Сколько драгоценного бархата было испорчено, пока она не добилась
сходства; девушки-златошвейки натерпелись с этим платьм, и Саве бы-
ло немного стыдно из-за своего самодурства.
Она хотела поразить Руттула, а потом, когда загорелась мыслью
о миттауском мече, вздумала надеть именно это платье, когда будет
дарить меч; поэтому она попросила Хаби после мелких доделок отпра-
вить платье в Тавин.
Сава расправила платье, вгляделась в черноту бархата. Да, она
наденет именно его.
Сава окунулась в шелестящую ткань. Зеркало отразило ее фигуру,
облитую черным бархатом. Сава тщательно застегнула пуговички. К
платью она заранее приготовила воротник золотистого игольчатого
кружева, но сейчас передумала и выбрала шарф из золотой парчи. До-
полнили наряд черные замшевые башмачки на невысоком каблуке.
Когда-то к этому платью она придумывала замысловатую прическу
и для этой прически заказала ювелиру заколки, но заколки остались
лежать в шкатулке для драгоценностей. Она решила ничего не делать с
косой, даже не стала расчесывать, только чуть пригладила. Сава пе-
рекинула косу через плечо, растрепала заплетенный в крысиный хвос-
тик конец, провела по нему щеткой.
Коса у нее была всем на заглядение, толстая и пушистая, длиной
по колено. Иногда вдовы в знак печали остригают волосы; Сава их те-
перь понимала: ей хотелось вцепиться в косу и рвать ее. Но Руттула
этим не воскресишь.
В дверь постучали. Сава откликнулась.
Вошел Малтэр, для которого неожиданностью оказался вид Савы.
Он призадумался, оглядывая ее.
- Пусть будет так,- пробормотал он немного погдя.
Сава подняла сверток с арзрауским мечом, сняла грубую холстину.
- Дай я понесу,- предложил Малтэр.
- Нет,- качнула головой Сава.- Я сама. Веди к Руттулу.
Малтэр отворил перед ней двери. Сава пошла, поддерживаемая
Малтэром под локоток, в малую залу Руттловых апартаментов.
Увидев безжизненное тело, Сава пошатнулась. Малтэр подхватил
ее, подвел к стулу и усадил. Но сколько он не всматривался в лицо
принцессы, ни одной слезинки он не заметил.
Сава взяла себя в руки. Она встала, драгоценный свой арзраус-
кий сверток оставила на стуле и подошла к Руттулу. Смерть изменила
лицо Руттула; оно окаменело, погрубело, стало совсем чужим.
Сава поцеловала его в лоб и с печалью стала смотреть на покой-
ного сургарского принца.
- Ты, конечно, хочешь знать, как он умер...- произнес над ее
ухом почти неслышный голос Малтэра.
- Зачем мне знать? Я могу догадаться,- возразила Сава негром-
ко, но в тишине зала ее голос прозвучал пронзительно-резко.- Он
внезапно тяжело заболел и вчера умер. Мне этого достаточно. Надо ли
мне знать больше?
Малтэр промолчал. Немного погодя он решил продолжить:
- Госпожа моя, как ты прикажешь хоронить его? В завещании
принца нет ни слова о способе погребения...
Ответа он не услышал. Сава смотрела на Руттула.
Малтэр мог кое-что разъяснить Саве. Высокий Майяр давал за жи-
вого или мертвого Руттула огромную награду. Предать им живого - над
этим Малтэр еще подумал бы, но выдавать тело мертвого на поругание
врагам - этого Малтэр допустить не мог. К таким делам он вообще от-
носился щепетильно и никогда не позволял своим людям глумиться над
телами убитых врагов. Руттул же последние пятнадцать лет был его
другом, пусть не очень близким и вовсе малопонятным, но другом,
верным и надежным. И Малтэр понимал, что даже если б над могилой
Руттула вознесся курган в сто саженей высотой, майярцы все равно бы
его срыли, только чтобы добраться до тела ненавистного врага.
Малтэр подумывал об огненном погребении - как в древние време-
на, но каковы на этот счет были обычаи той страны, откуда пришел
Руттул? Вдруг он вышел из народа огнепоклонников, подобных кринасс-
цам, почитаающих передание мертвого огнб осквернением божества?
Малтэр, приавда, припоминал, что Руттул скорее поклонялся одной из
звезд в созвездии Горного Льва. Он посматривал порой на эту звезду
в ясные ночи, она неизменно притягивала его взгляд, может быть, он
и молился ей украдкой. Но все-таки, думал Малтэр, как же он отнесся
бы к огненному погребению? Малтэру вовсе не хотелось поступать ко-
щунственно с его духом.
Сава отрешенно смотрела на мертвого принца. Малтэр еще раз ре-
шил нарушить молчание:
- Ладно ли будет предать его земле? Придут майярцы и разроют
могилу...
- Майярцы?- переспросила Сава.- Придут? Почему?- Она осеклась
и, глянув на Малтэра, глухо проговорила:- Нет, об этом после. А
сейчас... сейчас вели приготовить лодку и... прикажи Мирау подать
черный плащ Руттула - тот самый, праздничный.
- Лодку? Но, госпожа моя, на том берегу майярцы...
- Да? Потом расскажешь,- отозвалась Сава.
Малтэр поклонился. Когда он ушел, Сава распеленала арзрауский
меч и подошла к Руттлу. В руках его, сложенных на груди, она вдруг
заметила странные четки, которых никогда не видела раньше в доме
Руттула. Она осторожно высвободила из его пальцев нитку янтарных
бус и поднесла к глазам.
А ведь бусы-то эти ей знакомы. Сава видела их... Да что там,
она играла ими когда-то очень-очень давно. Потом они незаметно ку-
да-то исчезли - и вот объявились на другов конце страны в руках по-
койного правителя Сургары.
Малтэр тихо появился рядом, заинтересованно кося взгляд на ар-
зрауский меч.
- Откуда это?- спросила Сава, показывая бусы.
- Это четки Руттула,- ответил негромко Малтэр.
Сава обмотала бусы вокруг запястья и указала на меч:
- Помоги мне...
Вдвоем они опоясали тело Руттула арзраускими раззолоченными
ремнями; Малтэр, с почтением рассмотрев меч, поцеловал его и вложил
в ножны. Мирау стоял рядом с лучшим плащом Руттула, которому предс-
тояло стать его саваном.
Сургарского принца укутали в просторный плащ, и Сава, перед
тем, как черная пушистая шерсть скрыла лицо Руттла, еще раз поцело-
ала его.
- Отнесите его в лодку,- приказала Сава.
Сама она следовала за его телом. Когда она вышла во двор, Сава
машинально подобрала подол, чтобы драгоценный бврхат не пачкался о
еще сырой ил, нанеесенный наводнением.
Тело положили в лодку, и Сава села рядом. Гребцы в предрасс-
ветных сумерках отвели лодку согласно приказу к глубокому омуту.
- Бросайте,- приказала Сава. Один из гребцов привязал к телу
Руттула Тяжелый кувшин с золотом. Главным предназначением этого
кувшина было снабжение сургарского принца в загробном мире наличны-
ми деньгами; вдобавок он должен был послужить грузом, чтобы тело не
всплыло.
Гребцы перевалили тело за борт. Сава в оцепенении смотрела на
уходящее в темную воду черное пятно. Она собиралась бросить вслед
телу и бусы, но что-то удержало ее от этого; может быть, приятная
теплота бусин, совсем неказистых на вид. Теплота бусин...
Эти невзрачные бусы были в его руках, когда он умирал, они
согревали его пальцы, когда стыла кровь, они вобрали в себя его ды-
хание...
Нет, эти бусы Сава не выбросит.
- Здесь глубоко,- сказал один из гребцов, подумав, что она
сомневается, надежна ли могила.- Омут бездонный.
Бездонный? Нет, конечно. Но даже в самую сильную засуху глуби-
на в этом месте оставалась не менее двадцати саженей; Руттул ког-
да-то промеря озеро, подыскивая тайник для глайдера. Он отметил
здесь еще мощный слой ила. Глайдер тут держать было нельзя - он
становился прямо-таки мохнатым от грязи... Ах да, глайдер!
Сава вынула "стажерский ключ" и отправила глайдер в горя, в
озеро Праери, где глайдер прятался до прошлого вечера. Сава очень
быстро ощутила, что глайдер вышел из поля действия "ключа"; случай-
но она поднесла "ключ" к бусам, и тот крепко прицепился к крайней
из бусин. Сава с силой отцепилп "ключ", а потом опять вернула его
на прежнее место. Похоже, одни руки сделали и "ключ", и "бусы"...
Лодка уткнулась в берег. Сава вышла из задумчивости. Малтэр,
встревоженный, расхаживал по берегу.
- Тебе, наверное, надо отдохнуть, госпожа моя,- сказал Малтэр,
когда они возвращались к дому.
- Я не хочу отдыхать, Малтэр,- проговорила Сава. Она останови-
лась и глянула на него сухими глазами.- Я вообще не хочу жить, Мал-
тэр.
- Так нельзя говорить,- ответил быстро Малтэр.- тебе плохо, ты
устала, у тебя горе. Но так говорить нельзя. Не гневи богов. Поп-
лачь, моя госпожа. Слезы смягчают горе...
- Я знаю, Малтэр,- послушно кивнула Сава.- Но я не могу пла-
кать, хоть у меня на сердце камень. Тяжело, Малтэр. И знаешь, у ме-
ня сейчас такое чувство, будто я не живу, а смотрю со стороны на
себя как на чужую...
- Пойдем,- протянул руку Малтэр.- Тебе надо ознакомиться с за-
вещанием.
Сава вошла в приемную Руттула и села в кресло для посетителей.
Малтэр подозвал нотариуса. Тот развернул свиток.
"Я, Эрих Кениг, именуемый Руттул, завещаю супруге моей госуда-
рыне Карэне Оль-Лааву владетельное право на Сургару. Также завещаю
ей все, что имею, и даю разрешение на повторный брак по собственно-
му выбору, но не ранее трех лет после моей смерти".
Сава глянула на пергамент. Подпись Руттула, печать Руттула,
печати свидетелй и расписка нотариуса. Какое короткое завещание...
Иные господа, знатные и не очень, перечисляют в завещании каждую
подушку или ночную сорочку; Руттул же обошелся двумя фразами...
А мог бы и не писать завещания вовсе, подумала Сава. К чему
оно, завещание? Что завещать-то, благородные господа? Страна разо-
рена; в верховьях Ландры рыскают саутханцы, а майярцами осажден по-
лупустой после наводнения Тавин.
Что, что теперь будет с высокой государыней Оль-Лааву? И что
будет с тобой, Сургара?
...Жила-была девочка. Но сейчас ей вовсе не хотелось жить...

* * * * *
ЗДЕСЬ ЗАВЕРШАЕТСЯ
ПЕРВАЯ КНИГА СТРАНСТВИЙ
ПРИНЦЕССЫ КАРЭНЫ УР-РУТТУЛ ОЛЬ-ЛААВУ,
вошедшей в сказания Великого Майяра под именем
ХЭЙМИ КАРМИ



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27