Мгновенно девочку пронзило чувство острой вины, но кот продолжал лизать и урчать, а Рейчел понимала, что у нее нет иного выхода, кроме как спокойно лежать и не сопротивляться, сжимая и разжимая ноги, пока не спала волна возбуждения, заставившая ее содрогнуться всем телом. Когда все прошло, она прогнала кота прочь. Исподтишка оглядев комнату, она успокоилась: никто не заметил случившегося. Сев на кровати, Рейчел задумалась.
– Так вот в чем дело, – мысленно сказала она. – Вот где собака зарыта. – Вдруг внезапно она приобщилась к скрытому глубинному таинству, бродившему и бурлившему внутри казавшегося, на первый взгляд, спокойным потока жизни монастыря.
– Анна, – сказала она в то утро, – у тебя есть нечестивые мысли о Валерии.
Анна густо покраснела.
– Не будь идиоткой, Рейчел.
Но Рейчел теперь все понимала. Она видела, как эти девочки притворялись, будто борются. Видела, как они затаили дыхание, содрогаясь друг у друга в объятиях. Она сама постигала правила этой игры, флиртуя и поддразнивая. Но самыми долгожданными для нее стали ночи, когда она, обзаведясь фонариком, засунув пальцы между ног, читала под одеялом «Унесенные ветром» или исторические романы, полные истосковавшихся в одиночестве женщин и господствующих тиранов-мужчин. Страницы таких книг были порваны и истрепаны. Они составляли основной элемент в рационе всей школы. Некоторые девочки воображали себя переброшенными через седло рыцаря в полных доспехах, странствующего по королевству. Другие превращались в вечных соблазнительниц, как Скарлетт О'Хара. Рейчел любила все эти книги. Благо, в библиотеке их было полно. Библиотекарша брала каждый новый роман, без всякой задней мысли ставила книгу на полку. Сама она этих романов никогда не читала, а обложки у них были милые и привлекательные.
Время ползло еле-еле. Анна приехала погостить к Рейчел на каникулы. Обе девочки дома не сидели, отправляясь купаться или на дальнюю прогулку, что доставляло им море удовольствия. К тому времени они всерьез начали задумываться о своем будущем. Анна по окончании школы хотела сразу же вернуться к матери и заниматься вместе с ней собаками и лошадьми. А мать настаивала, чтобы Анна еще год проучилась в престижной школе для секретарей.
Госпожа Комптон даже уговорила Анну встретиться с тетушками Беа и Эмили, чтобы всем вместе обсудить будущее девочек. Все женщины быстро поладили.
– Если говорить откровенно, то я очень обеспокоена, – сказала Вера Комптон. – Я всю жизнь прожила одна. Нас так много осталось без родителей, а война лишила нас права выбора. Считаю, мне повезло, так как я смогла удочерить Анну, но хотелось бы, чтобы у нее обязательно был муж, который бы о ней позаботился.
Тетя Эмили тотчас же согласилась:
– Разумеется, вы, бесспорно, правы, дорогая. Судьба улыбнулась мне: я встретилась с Беа. Но, если бы не это, даже страшно подумать о том, что могло произойти со мной. Скорее всего, пришлось бы пойти в компаньонки к какой-нибудь богатой особе, как делают многие женщины моего возраста.
Тетя Беа вовсе не обрадовалась подобному повороту разговора.
– Эмили, мы вырастили Рейчел, считая ее свободным человеческим существом, которое вправе самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Но я и мысли не потерплю о том, что она сломя голову и забыв обо всем на свете бросится за каким-то мужчиной. Если она и захочет выйти замуж, то, надеюсь, выберет кого-то достойного, по крайней мере, того, кто окажется достаточно зрелым, чтобы позволить равноправные отношения. Но до тех пор, пока не обретет экономической независимости, Рейчел так и будет оставаться в униженном положении. Сейчас она собирается поступать в университет, а затем – заняться учительской практикой. Я – полностью «за».
Тетя Беа села на место. Иногда она увлекалась и произносила столь длинные тирады. В отношении прав женщины у нее были свои твердые принципы. Она неотступно им следовала и внушала их тете Эмили. Одна из таких лекций была прочитана только что, поэтому тете Эмили ничего не оставалось, как поправить очки и кротко ответить:
– Да, дорогая.
Вера Комптон взглянула на тетю Беа и произнесла:
– Не уверена, что Анна поступит в университет, но если у нее за плечами будет солидный секретарский колледж, то работа ей будет всегда обеспечена. Я не успеваю удивляться, как быстро все вокруг изменяется. Не знаю, как у вас, но вторая мировая война заставила стольких женщин активизироваться и занять места недостающих мужчин. Уверена, наше поколение женщин – не то, что наши матери, покорно вернувшиеся домой после окончания первой мировой войны. Мы стеной встанем и скажем: «Нет». Поэтому у наших дочерей есть такие возможности для карьеры, какие нам и не снились.
– Вы считаете семейную жизнь, как теперь, невозможной в будущем? А как же быть с теми женщинами, которые хотят хранить семейный очаг и воспитывать детей? – забеспокоилась тетушка Эмили.
– Должна признаться, Эмили, я голову сломала, думая о будущем Рейчел, поскольку переживаю из-за отсутствия у нее, в силу нашего воспитания, всякого опыта общения с мужчинами. Задумайся только, ведь совершенно никакого. Поступление в университет будет первым ее опытом в постижении жизни с юношами-сверстниками. Надеюсь, там она извлечет все необходимое для правильного поведения с ними.
– Ну, – согласилась Эмили, – Рейчел – добрая и искренняя девочка, поэтому, думается, не будет скрывать, если у нее возникнут какие-нибудь проблемы.
Рейчел, будучи откровенной с тетушками, вовсе не находила в себе мужества сказать, что у нее уже возникли проблемы. Она довольно часто получала приглашения на танцевальные вечеринки, проводившиеся в семьях, живших поблизости. Она терпеть не могла туда ездить, но тетушки, боясь за ее будущее, хотя и не прилагали усилий, чтобы ущемлять ее в каких-то правах, все-таки заставляли ее туда ездить.
– Только если Анна поедет со мной. Одна я не поеду, хоть режьте.
Эмили отвозила обеих девушек на вечеринки. Анна нервничала и одергивала свое платье.
– Почему девушкам нельзя бывать на вечерах в брюках? – воинственно заявляла она всякий раз.
– Говорят, в Лондоне уже начинают эту моду, – увещевала тетушка Эмили.
– Не дождешься, пока она докатится до Девона, – пожаловалась Анна. – Чувствуешь себя в этом платье, как праздничный торт. Я делаю это только ради удовольствия матери. Если я сделаю это два раза в год, то совесть у нее, по крайней мере, будет чиста от сознания выполненного родительского долга. Господи, как все жмет и тянет.
Рейчел тоже было не по себе. Она стыдилась своего высокого роста и огромных ступней. Кроме того, у обеих в лифчиках были ватные подкладки, и Рейчел страшилась, что они вылетят на пол во время танцев.
Из-за этого вечера она особенно нервничала, поскольку там будет Пол Джеймс, улыбавшийся ей на прошлой вечеринке. Его интерес волновал ее, она не могла остаться равнодушной к его эффектному облику. Все девушки в округе сходили с ума по очаровательному Полу, который не только был шестифутовым красавцем, но и сыном местного доктора. Рейчел не представляла, чем она привлекла его внимание и вызвала живой интерес.
– Перестань вести, – сказал он, пригласив ее на первый танец.
– Извини, – смутилась она, подумав про себя, что все надо делать наоборот, а не так, как в школе.
Она не могла разговаривать с ним во время танца, поскольку голова ее была занята тем, как бы не наступить ему на ногу.
– Полагаю, много танцевать тебе не приходилось, – заметил он, отводя ее к стулу, где она сидела.
Рейчел, в полном смущении, густо покраснела.
– Вы правы, действительно так.
Когда он отошел, Рейчел отправилась на поиски Анны.
Анна упорно не хотела танцевать с кем бы то ни было из мальчиков.
– Они все глупы до невозможности, – заявила она, свысока посматривая на собравшихся ребят во фраках и при галстуках-бабочках. – Пингвины – вот на кого они похожи.
– Ой, пойдем, Анна. Они вовсе не так ужасны, – сказала Рейчел, увлекая подругу за собой. Пристроившись в дальнем уголке комнаты, они принялись обмениваться своими наблюдениями и замечаниями.
– Взгляни на Шарлотту. Она опять выпадает из своего платья, – ядовито сказала Анна. – Если бы у меня был бюст такого размера, я бы его точно отрезала.
Рейчел втайне завидовала девочкам, которым не приходилось пользоваться искусственными подкладками, так как у них от природы были пышные формы. Завидовала она и свободной манере многих своих сверстниц подшучивать и дразнить мальчиков. Девушки прекрасно выглядели в длинных открытых платьях, сочетавшихся с подобранными с большим вкусом палантинами. Сшитые из тафты и тонкой кисеи платья дополнялись многослойными ажурными верхними юбками. Действительно, в танцующей толпе кружившиеся в медленном вальсе девушки становились похожими на разноцветные маки. Неуклюжие и вспотевшие в своих непривычно сидевших фраках мальчики изо всех сил старались держаться на высоте и не ударить лицом в грязь перед блистательными молодыми красавицами.
У большинства кавалеров в нагрудных карманах имелись плоские фляжки, и они начинали чувствовать себя по-настоящему непринужденно в изысканном обществе только после нескольких заходов в туалет, где принимали очередной глоток коньяка.
– Посмотри-ка на Джорджа. Его совсем развезло, – сообщила Анна, прерывая мечтательную задумчивость Рейчел.
К тому времени все приготовились танцевать шотландский народный танец рил. Рейчел нравились шотландские танцы. Они всегда начинались с «Пол Джонса», когда образовывались два круга: внутренний – девушки, а внешний – юноши. Таким образом, у каждого находился партнер. Даже Анна не устояла и встала в круг. Под мелодию «Пол Джонс» внешний круг толкался и суетился, так как каждый кавалер стремился оказаться именно напротив своей избранницы. Как только мелодия заканчивалась, независимо от того места, где стоял мальчик, он должен был танцевать с девушкой все последующие рилы.
– Мне повезло, – тихо пробормотала Рейчел. Она увидела Пола Джеймса всего в нескольких шагах от себя, в паре с маленькой пухлой девочкой, которая глазела на него с нескрываемым обожанием. Рейчел покорно заняла место рядом со своим партнером. У него были светлые, прилизанные назад волосы.
«Держу пари, бриолин. И от него пахнет завалявшимися специями», – подумала про себя Рейчел и оказалась совершенно права, убедившись в этом, когда они взялись за руки.
Однако скоро ей пришлось напрочь забыть о своем разочаровании, так как в комнате раздались знакомые звуки волынки. Мальчики принялись улюлюкать и выкрикивать. Освободившись от условностей салонных бальных танцев, юноши стали более привлекательными. В конце концов все выдохлись и встали вдоль стен танцевального зала.
– Это проклятое платье, – разозлилась Анна. – Я снова его порвала, бесконечно наступая на подол.
Рейчел взглянула на свою подругу.
– Анна, неужели тебе мальчики так никогда и не придутся по душе?
– Никогда и ни за что. Все они болваны. Настало время прощания. Свет слегка померк, и, к полному изумлению Рейчел, Пол прошел через весь зал и, подойдя к ней, сказал:
– Окажите любезность станцевать со мной последний вальс.
– Ах, да… Благодарю, – застенчиво ответила она. Никто никогда не приглашал ее на последний вальс. Обычно они с Анной в это время незаметно ускользали в раздевалку.
– Анна, ты не сильно обидишься?
– Разумеется, о чем разговор. Все равно музыка слащавая, – и Анна направилась в дамскую раздевалку одна.
– Проклятый танец, паршивые мальчишки, скука смертная, – бормотала она себе под нос, чтобы не расплакаться. Она ужасно обиделась на Рейчел из-за вероломного предательства подруги, заставившей ее в одиночестве проделать это унизительное путешествие до раздевалки. – Все из-за этого пижона Пола.
– Все нормально, дорогая? – поинтересовалась радушная хозяйка дома, госпожа Киннард, увидев, как Анна вылетела из танцевального зала.
– Мне что-то нехорошо, – ответила Анна. – Тошнит.
– О, дорогая, позвольте помочь.
– Не надо. Уже лучше, – Анна попятилась прочь.
– Надеюсь, это не из-за еды, – произнесла госпожа Киннард, и в голове промелькнули жуткие видения шестидесяти случаев пищевых отравлений.
– Нет, пища тут ни при чем, – ответила Анна. – Просто жизнь, – многозначительно добавила она и захлопнула дверь раздевалки прямо перед носом изумленной женщины.
Анна бросилась на диван, заваленный грудой пальто. «Почему я не такая, как все. Даже Рейчел нравятся мальчики». Сердце пронзила острая боль. Ей было так больно, что казалось, словно она умирает. Лежа здесь, в полумраке, она могла слышать доносившиеся обрывки мелодии вальса. «Я больше никогда, никогда не пойду на танцы», – поклялась Анна.
А Рейчел тем временем вдоволь наслаждалась танцем. Ноги сами собой послушно порхали в такт музыке, ладони оставались совершенно сухими, а не как всегда, липкими от пота и смущения. Пол нежно притянул ее к себе в танце, и Рейчел, к своему полному изумлению, заметила, как прекрасно они подходили друг другу в паре.
– Рейчел, – сказал он после того, как смолкла музыка.
– Да? – она подняла на него глаза. – Благодарю, – и Пол нежно поцеловал ее в губы.
Рейчел настолько удивилась, что не могла произнести ни слова. Ей было очень приятно. Улыбнувшись в ответ, она смущенно промямлила:
– Спасибо. Вы доставили мне истинное удовольствие… Я имею в виду танец, – сказала она и почувствовала, что слегка опьянела от счастья.
Пол засмеялся.
– Не сомневаюсь, потанцуем еще, – бросил он на прощанье и присоединился к своим друзьям.
– Ну как, девочки, повеселились? – спросила тетя Эмили.
– Чудесно, – восторженно отозвалась Рейчел. Анна сидела всю дорогу надувшись и молча. Ночевать она оставалась у Рейчел. Когда обе приготовились ко сну (раздевались по-прежнему благочестиво соблюдая усвоенный в монастыре обряд скромности и целомудрия), Анна сказала:
– Знаешь, Рейчел, я больше никогда не пойду на танцы. Мне становится там не по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76