Собрав свои пожитки, Норисса пошла к дверям.
- Благодарю, хозяин, ты очень помог нам, - сказала она. - К
сожалению, у нас не так много времени, мы должны спешить.
С этими словами она приоткрыла дверь и выскользнула из лавки.
Байдевин, плотно запахнувшись в свой новый плащ, последовал за ней. Вдвоем
они исчезли в ночи.
Некоторое время они торопливо шагали по улицам, которые, как уверял
Байдевин, вели в направлении рынка. Когда стало очевидно, что они
оторвались от своих преследователей, Норисса и гном остановились в
переполненной гостинице.
Получив плату за ночлег, хозяин гостиницы едва взглянул на них.
Проводив новых постояльцев наверх, где в конце длинного коридора у него
было две свободные комнаты, он зажег в каждой из них по свече и, кивком
головы пожелав им спокойной ночи, удалился. Норисса тут же сбросила
надоевший ей облик Норена и, попрощавшись с Байдевином до утра, юркнула в
свою комнату и заперлась на засов.
Комнатка оказалась маленькой, в ней едва умещались низкая кровать и
столик с изрезанной столешницей. На столе стоял кувшин с холодной водой и
глиняная плошка, в которой горела свеча. Норисса сложила свои вещи на пол
и, осмотрев покрывала, с удивлением обнаружила, что простыни довольно
чистые. Расшнуровав ботинки и сбросив с плеч плащ, Норисса улеглась на
кровать и с наслаждением окунулась в долгожданное забытье.
Но ее ночной кошмар уже поджидал ее. Знакомый страх обрушился на нее
с поразительной быстротой. Норисса изо всех сил боролась с топкой
болотистой почвой под ногами, не в силах избежать нависшей над ней
опасности. Что-то схватило ее сзади и принялось душить, Норисса отчаянно
сопротивлялась и... проснулась. Ее собственный крик все еще звенел в ушах,
а сама она часто и тяжело дышала.
В следующий момент кто-то забарабанил в дверь, и голос Байдевина
назвал ее по имени. Норисса поспешно отперла дверь. Гном стоял на пороге
босиком, сжимая в руке свечу. На губах его застыло ставшее знакомым
выражение.
- Что случилось? Я услышал, как ты кричала? Ты не больна?
Норисса потерла глаза и обнаружила, что они все еще мокрые от слез.
- Нет, я не больна. Просто плохой сон, - она поглядела в коридор, но
никого не увидела.
- Который час? Нам уже пора идти?
Гном покачал головой, и сердитое выражение на его лице стало глубже.
- Нет. Я как раз лег, когда услышал твой крик.
Норисса вздохнула. Ей казалось, что она никогда не сможет избавиться
от преследующего ее кошмара.
- Ну ладно... Если ты уверена, что ничего страшного не произошло...
Гном некоторое время колебался, и Норисса выдавила из себя усталую
улыбку. Только после этого Байдевин вернулся к себе в комнату. Он подождал
за дверью, пока не услышал, как дверь комнаты Нориссы закрылась и лязгнул
засов. Только после этого Норисса услышала, как он запирает дверь своей
комнаты. Вернувшись в постель, Норисса немедленно заснула и на этот раз
спала крепко, без всяких сновидений.
Байдевин лежал на своей кровати без сна, вглядываясь в темноту,
вспоминая все те события, в результате которых он оказался теперь здесь, в
этой жалкой гостинице. Он бежал из своего собственного дома и теперь
полностью зависел от капризов и настроения этой юной импульсивной особы.
Но разве мог он или кто-то другой предвидеть все, что вскоре произойдет,
когда его дядя был поражен этой таинственной болезнью?
Унижение, которое он вынес, находясь полностью во власти Пэшета и
Джаабена, все еще бурлило внутри него. Но теперь-то он, по крайней мере,
был свободен и мог что-то предпринять, чтобы восстановить справедливость.
В качестве племянника лорда Норвика он был хорошо знаком с большинством
городской знати, многим из них он мог доверять, надеясь получить у них
убежище и помощь. Завтра же утром он должен повидаться с одним из верных
союзников дяди. Ему следовало бы оставаться на улицах города, до тех пор
пока он не найдет действительно надежного убежища, но решительные действия
Нориссы снова застали его врасплох. Она привела его за ручку в эту
ночлежку, она торговалась с хозяином о цене комнат, и все было решено
прежде, чем он понял, о чем вообще речь.
Не в силах уснуть, Байдевин сражался с возникшей перед ним новой
проблемой. Этой проблемой была Норисса. Девушка была молода,
привлекательна и упряма. Она нуждалась в надежном убежище, но он знал, что
она откажется прятаться до тех пор, пока не найдет человека, который
должен рассказать ей все о ее амулете. Он понимал, что и Тайлек проник так
далеко на юг не для того, чтобы так запросто выпустить добычу из своих
рук. То, что они добрались до города, вовсе не означало, что теперь они
обезопасили себя от его преследования. Иными словами, времени оставалось
мало, а стоящая перед Нориссой задача могла потребовать нескольких дней
или недель. Но, несмотря на то, что Тайлек был так близко, он не хотел
бросать девушку на произвол судьбы. По годам и по фигуре она была уже
зрелой женщиной, но мир для нее был еще новым и ярким, он был для нее
приключением, и его исследование, при всем ее рвении и невинности, могло
закончиться плачевно. И поэтому, несмотря на то, что совсем недавно
Норисса продемонстрировала мудрость, не свойственную девушкам ее возраста,
гном чувствовал, что ее импульсивность и упрямство рано или поздно
приведут к тому, что она попадет в руки Тайлека. При мысли о том, как
Норисса будет лишена своего волшебного амулета и порабощена колдуном,
Байдевин вздрогнул.
И что это еще за "еще одно дело", о котором она упомянула? Гном знал,
что именно это дело порой омрачало лицо Нориссы, стирало ее улыбку и
грозовой тучей темнело в серых глазах. Бывали минуты, когда она мысленно
уносилась в какие-то неведомые дали, и тогда казалось, что она
высматривает что-то или прислушивается к тому, что другим не дано ни
видеть, ни слышать. Можно ли позволить ей одной решать такую задачу? Если
нет, то должен ли он удерживать ее вопреки ее воле? Что ему, собственно,
за дело? Три дня тому назад он даже не подозревал о ее существовании. У
нее было с собой достаточно денег, чтобы безбедно жить несколько лет.
Могущественный амулет защищал ее, а вскоре она встретится с человеком,
который научит ее правильно с ним обращаться, и таким образом она обретет
еще большую силу. В конце концов, она была свободной женщиной, и у него не
было перед ней никаких обязательств.
И все-таки она отличалась от всех людей. Она была... особенной. Но в
чем это заключалось, и как лучше всего справиться со всем этим?
Байдевин боролся со своей нерешительностью, пока усталость,
прокравшаяся в его мысли, не заставила его на минутку прикрыть глаза, и он
тут же провалился в глубокий сон.

6
Новый день встречал рассвет какофонией звуков и запахов.
Громкоголосые торговцы на все лады расхваливали свой товар, тонкие ароматы
экзотических пряностей смешивались с тяжелым запахом верховых и вьючных
животных. На каждом углу трепетали на ветру ярко-красные и
шафраново-желтые стяги, вывешенные на солнце для того, чтобы привлекать
покупателей. Сами покупатели, скуповато сжимая кулаки, отчаянно
торговались с практичными продавцами, грязные уличные мальчишки
выпрашивали у прохожих милостыню или, схватив с лотка особо сочный плод,
стремительно ввинчивались в толпу.
От всего этого голова Нориссы слегка кружилась. Взгляд ее непрерывно
метался то туда, то сюда, грудь высоко вздымалась, а ноздри трепетали,
вдыхая незнакомые, пряные запахи. От множества разнообразных впечатлений
сердце ее билось чаще обычного, отдаваясь в висках мощными ударами пульса.
Норисса пробиралась сквозь толпу, пытаясь не отстать от коренастой фигурки
гнома, который двигался через базарную площадь туда, где возвышалось над
толпой узловатое и высохшее бревно. Норисса знала, что это и есть искомое
дерево.
На мгновение она задержалась у одного из прилавков, где торговец с
хитрыми глазами демонстрировал какой-то женщине тончайшую бледно-зеленую
ткань. Ткань была настолько мягкой, что текла между рук как вода, слегка
искрясь на солнце. Когда Норисса сумела оторвать взгляд от зачаровавшего
ее зрелища, Байдевина уже нигде не было видно. Норисса подавила внутри
себя зарождающуюся панику и принялась самостоятельно прокладывать себе
путь к древнему дереву. Не успела она сделать несколько шагов, как кто-то
больно схватил ее сзади за руку. Поворачиваясь назад и выхватывая
свободной рукой кинжал, Норисса была почти уверена, что увидит Джаабена,
но это был всего лишь Байдевин, правда, очень сердитый.
- Я не могу показывать дорогу, если ты даже не смотришь на меня, -
проворчал он. - Будь повнимательней, иначе в следующий раз тебя схватит за
руку кто-то другой, а не я.
Выпустив ее руку, гном снова устремился в толпу.
Норисса старалась не отставать, временами буквально наступая ему на
пятки, стараясь не обращать внимания на злобные взгляды тех, кого Байдевин
бесцеремонно отталкивал, прокладывая себе путь. Глядя в его широкую спину,
Норисса задумалась о том, отчего гном вдруг стал мрачен и неприветлив.
Рано утром ее разбудил громкий стук в дверь. Удостоверившись в том,
что это Байдевин, Норисса поспешно умылась и открыла дверь, предварительно
притворившись Нореном. Однако на ее приветливое "Доброе утро!" гном
пробормотал что-то невнятное и торопливо вывел ее по лестнице прямо на
улицу. Удивленная его скоропалительностью Норисса забежала чуть вперед и
спросила:
- Куда ты помчался? Почему мы так спешим? Мы ведь еще даже не
завтракали!
Ответ гнома был лаконичен:
- Ты хочешь найти того человека, который ждет тебя на рынке? -
Норисса кивнула. - Тогда мы должны быть там. Если ты голодна... голоден,
то на базаре всегда найдется, чем перекусить.
И Норисса поспешила за ним, гадая, что она могла сделать не так,
чтобы расстроить его.
Может быть, его оскорбило то, что она снабдила его новой одеждой?
Норисса пожалела о том, что не была достаточно деликатна в этом вопросе,
так как ей было известно, как легко можно уязвить мужскую гордость. Однако
преследовавшие их бродяги не оставили ей достаточно времени для
дипломатических маневров.
Норисса пожала плечами и подумала, что, по крайней мере, обнова была
ему к лицу.
Каким-то образом Байдевину удалось помыться этой ночью. Кожа его
производила впечатление кожи человека, привыкшего проводить многие часы на
жарком солнце, черты лица, однако, были тонкими и благородными, несмотря
на мрачную гримасу, исказившую их этим утром. Волосы, с которых была смыта
покрывающая их пыль и грязь, приобрели мягкий светло-каштановый цвет, а
там, где волосы выгорели на солнце, вьющиеся пряди были окрашены в цвет
темного золота. Увидев забавные кудряшки возле ушей и на шее, Норисса даже
улыбнулась. Новая кожаная рубашка тем не менее нисколько не скрывала
широких мускулистых плеч, а его коренастое и короткое тело, снабженное
короткими и толстыми ногами, двигалось вперед с поразительной быстротой и
проворством.
Вокруг них город, казалось, выдавливал из своих недр все новые и
новые порции наррда, заполняющие и без того запруженные людьми улицы.
Толчея вокруг все усиливалась, и Норисса изо всех сил старалась не отстать
от Байдевина. К тому времени, когда они пробрались на южную оконечность
рынка, он был уже заполнен горожанами сверх всякой меры.
Норисса следовала за гномом чуть ли не бегом и все равно ощущала в
пустом желудке голодное урчание, а рот каждый раз наполнялся слюной, лишь
только свежий морской бриз доносил до нее запахи съестного.
Наконец они достигли края рыночной площади, и Норисса перевела
дыхание, ощущая неровные булыжники мостовой сквозь подошвы ботинок. Словно
разрушенный древний маяк, возвышался безлистый ствол старого дерева над
людским морем. У подножья этого освещенного солнцем шпиля трепетали на
ветру молодые ветви с зелеными листочками на них. Вокруг бушевала толпа.
Тяжело нагруженные носильщики грузно ступали позади своих клиентов.
Расстроенная молодая девушка беспомощно смотрела вслед своей матери,
исчезающей в самой гуще людей, в то время как двое маленьких детей
оставались с нею. Какой-то молодой человек остановился в тени старого
дерева и принялся бесцеремонно рассматривать проходящих мимо молоденьких
женщин, которые стыдливо отворачивались от него, Норисса в испуге
рассматривала всю эту сцену.
- Здесь так много людей, Байдевин! Как мы найдем того, кто нам нужен?
- Я думал, что это он должен найти тебя.
- Я должна была принести ему это. - Норисса вынула из-под рубашки
медальон и позволила ему висеть поверх ворота.
Они вместе прогуливались по краешку базарной площади, обращая
внимание на всякого, кто засматривался на медальон и проявлял к нему
особый интерес. Когда они обошли площадь по периметру, Норисса осторожно
подняла вопрос о завтраке. На этот раз Байдевин лишь улыбнулся и,
принюхавшись, предложил ей отведать кейлан.
Отходили они от прилавка, хрустя поджаристой корочкой мягких, сдобных
булок, пропитанных острым мясным соком. На ходу Байдевин принес свои
извинения:
- Прошу прощения, я был очень сердит сегодня утром. Я должен был
принять важное решение и посчитал тебя виноватой в том, что кое-какие из
моих планов не осуществились.
- Я уж боялась, что ты сердишься на меня из-за платья. - Норисса не
смогла удержать вздоха облегчения. - Я говорила совершенно искренне, что у
меня и в мыслях не было обидеть тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55