– Да, конечно. Ты должен увидеться с Кейт до отъезда в Париж. Я уже давно не видела пантомимы, говорят, что она в ней великолепна. Почему бы нам с тобой не сходить в театр, когда вернемся в Лондон?
– Крис, – серьезно продолжал Гарри, – а что там такое произошло на выборах? Я имею в виду выстрел? Когда я спрашивал, отец, точно улитка, прячется в свою раковину, но мама не перестает утверждать, что в этом замешан Дэниел Хантер.
– Если бы не Дэниел, все было бы намного хуже. Какой-то безумец направил на папу пистолет, а Дэниел защитил отца. И поэтому не случилось ничего страшного. Стрелявший исчез, а полицейские схватили Дэниела. К счастью, папа видел стрелявшего и настоял, чтобы Дэниела отпустили.
– Наш отец – просто молодчина! Другой на его месте поднял бы вокруг этого адскую шумиху, а он скромно ограничился общими фразами.
– Да, папа вел себя очень порядочно, а иначе и не могло быть, – Кристина пожалела, что не может сейчас рассказать брату подробности этой истории.
– Я подумал сейчас, Крис, что в жизни все не случайно… Странно, не правда ли? – задумчиво произнес Гарри. – Если бы не то знакомство на Чичестерской ярмарке, все было бы как-то иначе…
– Наверное, ты прав… – задумчиво ответила Кристина. Это была скорее не случайность, а судьба. В этот же день Кристина в теплых сапожках, толстой, подбитой мехом накидке, обернув шею красным шерстяным шарфом, спустилась вниз. В холле ее ожидал Гарет.
– Интересно, куда это вы собрались? Уж не на Северный полюс? – выходя из столовой, спросил Гарри.
– Мы с Гаретом решили немного прогуляться. Том сказал, что мороз очень сильный, и поэтому лучше верхом не кататься.
– А мне с вами можно? – лукаво улыбаясь, поинтересовался брат, и тут же все понял, увидев растерянность на лицах Кристины и Гарета. – Да ладно, я пошутил, не буду мешать влюбленным. Зачем же быть третьим лишним? Пойду-ка я что-нибудь почитаю…
– Иногда этот школярский юмор Гарри меня раздражает, – сказал Гарет, когда они прогуливались по парку, ведя на поводке Бенджи и еще двух спаниелей.
Кристина и Гарет прошли через парк и свернули на знакомую тропинку, ведущую к роще. Собаки, отпущенные на волю, носились кругами, то подбегая к Кристине, когда она звала их, то снова убегали.
В роще Кристина и Гарет отыскали старое поваленное дерево, лежащее на двух пнях, издавна служившее скамейкой, и молча присели.
– По-моему, я еще не в такой уж плохой форме, как думал, – тяжело дыша после крутого подъема произнес Гарет, – хотя должен признать, что американские угощения сослужили плохую службу моей фигуре.
Собаки, повертевшись вокруг молодой пары, улеглись у их ног. Кристина и Гарет какое-то время сидели молча. Мысленно Кристина убеждала себя, что нужно именно сейчас объясниться, иначе в другой раз она не решится это сделать. И вдруг Гарет первым нарушил молчание.
– Я хочу сообщить тебе нечто волнующее. Я хранил это в тайне, после того, как мне сказал это дядя Давид. Понимаешь, Кристина, у него есть дом на Уимпл-Стрит. Кажется, он сдавал его много лет после того, как однажды раздумал жениться. Не знаю, кто стал инициатором расставания, она или он, но у дяди Давида есть свои секреты. Да он вообще никогда не был таким мужчиной, которого тянуло бы к семейной жизни.
– Он как-то сказал мне, что был влюблен в мою бабушку, – сдавленно произнесла Кристина.
– В самом деле? Ты была удостоена большой чести. Он очень редко что-либо рассказывает о себе. Ты знаешь, к чему я клоню? Он хочет в качестве свадебного подарка подарить нам этот дом. Ты понимаешь, что это значит? Доктор Эндрюс обосновался на Харли-Стрит и собирается взять меня своим ассистентом, а дядюшкин дом как раз недалеко от того места, где живет Эндрюс. Дядя говорит, что в доме нужно сделать небольшой ремонт. Но, Кристина, все будет зависеть от твоего решения… Мы могли бы пожениться через несколько месяцев.
– Нет, Гарет. Нет…
– Хорошо, когда скажешь, дорогая, в любом случае это нужно обсудить с твоей мамой. Когда мы вернемся в Лондон, надо будет поговорить на эту тему. Тогда мы уж точно что-нибудь решим, и в доме можно будет начать ремонт.
Гарет говорил очень увлеченно, он выглядел таким довольным и гордым тем, как все получается. Кристина не решалась перебить его, но потом она встала и сказала:
– Нет, Гарет! Ты говоришь не о том… Пожалуйста, послушай меня…
– Что-нибудь случилось? – растерянно спросил Гарет. – Что не так? Я, наверное, слишком спешу? Тебе не понравилось предложение дядюшки?
– Нет, я не об этом… – Она глубоко вздохнула. – Гарет… Я не собираюсь выходить за тебя замуж.
Наконец это было произнесено, ясно и отчетливо. Вместо удивления лицо Гарета выражало всего лишь недоверие к ее словам.
– О чем ты, Крис? Но ты же должна… Все же решено уже очень давно. Ты сердишься на меня за то, что я поехал в Соединенные Штаты и не смог взять тебя? Но зачем меня так наказывать? Я же вернулся…
– Нет, просто потому… Ну, помнишь, мы говорили? Прошлым летом, в Брайтоне, мы говорили, что все равно, несмотря на помолвку, мы остаемся свободными людьми.
– Но уже прошло больше года. С тех пор прошло много времени. Так поэтому ты не носишь мое кольцо? Да? – Кристина беспомощно кивнула, а Гарет продолжал. – Но почему, Кристина, почему? Почему ты передумала? Я что-то сделал не так? Ведь это не может быть из-за твоего отца? Он только вчера разговаривал со мной и был добр. И твоя мама тоже…
– Это не из-за папы или мамы и не из-за тебя, Гарет… Это только моя вина, только моя.
– Но что тебя смущает?
Она грустно покачала головой.
– Почему это твоя вина, Кристина? Почему? Ты должна объясниться.
Кристина отвернулась от Гарета и, глядя вдаль, прошептала:
– Я… люблю другого человека.
– Любишь… другого? – Гарет недоумевающе воскликнул. – Я тебе не верю, Кристина, я не хочу тебе верить! Ты меня проверяешь, да? Скажи, что проверяешь!
Какое-то время он боролся с нахлынувшим чувством растерянности и потом, тяжело вздохнув, тихо спросил:
– И кто он? – Так как Кристина не отвечала, то, схватив ее за плечи, он грубо повернул ее к себе. – Я хочу знать, кто этот человек?
– Я не стану называть его имени…
– Почему? Ты что, стыдишься? – Она покачала головой, и он продолжил. – Ты собираешься выйти за него замуж? Серьезно?
– Гарет, перестань задавать мне вопросы! Мне тоже нелегко…
– Я имею право знать. Тебя это удивляет?
– Нет, по крайней мере, пока.
– Почему же?
– Гарет, у меня есть на то причины.
– Он что, женат?
– Нет, конечно, нет.
Гарет молчал, он выглядел таким потерянным и несчастным, что ее охватило естественное желание утешить этого молодого мужчину, как если бы перед ней был расстроенный ребенок.
– Я все-таки не могу в это поверить, – медленно сказал Гарет. – Ты говорила об этом своим родителям или Гарри?
– Нет. Я сначала должна была сказать тебе.
– А этот человек, которого, как ты говоришь, любишь, – он знает обо мне? Он, наверное, смеется над бедным идиотом, который жил все эти месяцы в выдуманном им самим раю?
– Нет, Гарет, он не такой. Он благородный, очень порядочный человек. Он знает о тебе и говорит, что мы с тобой как нельзя лучше подходим друг другу, потому что ты такой же, как и я, а он из другого мира, будто бы, когда двое любят друг друга, классовые предрассудки имеют первостепенное значение. – И тут Кристина замолчала, решив, что и так слишком много сказала.
Гарет смотрел на девушку и никак не мог осознать ее слова.
– Но, Крис… Этого не может быть, это невозможно, – тихо произнес он. – Это не может быть тот парень, которого мы встретили на выставке. Это вульгарный, настойчивый парень с нелепыми амбициями. Ты как-то писала мне, что он приводил к вам в клинику мальчика. Боже мой, этого не может быть! Ты не можешь полюбить такого человека!
– Почему? Ты ведь ничего о нем не знаешь. Ты не знаешь, какой он смелый, честный, хороший. Ты никогда не сможешь понять, как тяжела была его жизнь, как ему нужно было работать, чтобы добиться того немногого, что у него есть.
– О, не сомневаюсь, что история его очень трогательна, – саркастически заметил Гарет.
– Какая польза в этом разговоре? – агрессивно сказала Кристина. – Ты такой же, как и все, ослеплен предубеждениями. Да, он рос в приюте, потом пошел работать на фабрику, в то время как ты учился в Кембридже. Ты не хочешь слушать, не хочешь понимать. Я больше не желаю с тобой разговаривать. Я иду домой. Кристина стала быстро спускаться с горки. Гарет побежал за ней.
– Не уходи от меня… По крайней мере, хотя бы расскажи мне все. Кристина, мы всегда понимали друг друга. Тебе не кажется, что ты должна мне все толком объяснить?
– Наверное, ты прав. Так будет лучше. – Кристина замедлила шаг, чтобы идти рядом с Гаретом. – Гарет, поверь, я не хотела сделать тебе больно. Я собиралась сказать тебе об этом очень давно, но ты был в отъезде, а в письме всего не объяснишь, как при встрече… Я писала письмо за письмом, а потом рвала их.
– Думаю, я знаю, что произошло, – сказал Гарет, стараясь не показывать собственную боль, он пытался говорить спокойно и доброжелательно. – Кристина, я знаю, как близко к сердцу ты принимала свою работу в клинике. Я знаю, какая благородная у тебя душа, ты произвела самое хорошее впечатление даже на этого закоренелого скептика Джона Декстера. И тут появляется этот парень… Умный, с твердым характером, самостоятельный, честный. Я могу понять, что он завоевал твою симпатию. Кто же будет винить его за это?
– Ты все не так понял! – воскликнула девушка. – Дэниел не искал меня, не пытался произвести на меня впечатление. Он слишком гордый и независимый. На выборах он выступил против папиной кандидатуры.
– Да, независим, и потому стрелял в твоего отца? – недовольно произнес Гарет.
– Стрелял не Дэниел. Я же тебе объяснила!
– Но, вероятно, Дэниел вдохновил стрелявшего!
– Это неправда. Даже папа не выдвигал против него обвинения!
– А мистера Уориндера не так просто обвести вокруг пальца, хочешь сказать? Ну, скажи, Кристина, – иронично продолжал Гарет. – Если, как ты утверждаешь, Хантер – сама добродетель, как же все это получилось?
Кристина разволновалась и не могла достойно ответить Гарету. Как она могла рассказать ему о постепенном зарождении своего чувства к Дэниелу, о том, что они с Дэниелом испытывали, будучи вместе, о том, как их чувства переросли во взаимную любовь. Разве могла она рассказать о горьком прошлом, которое связывало Дэниела и ее отца? Она не имела права раскрывать тайну. Не могла.
Кристина устало произнесла:
– Я не могу объяснить тебе, Гарет, я никогда не обманывала тебя. Я должна была сказать тебе правду, какой бы печальной она ни была.
Они прошли немного молча, а потом, замедлив шаг, Гарет сказал:
– Не хочу делать вид, что твои слова не расстроили меня, они очень задели мое самолюбие. Я пытался и сейчас думаю о том, как сделать, чтобы нам обоим было хорошо… Я не позволю тебе расстроить нашу помолвку, слышишь, Кристина? – и, помолчав, добавил. – Давай не будем торопиться расстаться. Хотя бы не сейчас…
– Но так будет лучше для нас обоих, – перебила его Кристина. – Это нечестно, если мы будем делать вид, что ничего не произошло. Я нарушила данное тебе обещание.
– Но ты не нарушила его! Еще не нарушила! Я уверен, что ты одумаешься. Ты просто пошла на поводу у своих чувств, не осознавая, какие будут последствия. Но когда ты поймешь, я буду рядом! Я не хочу видеть тебя разочарованной и несчастной. Я буду всегда рядом, чтобы утешить тебя, как я это всегда делал…
Кристина не ожидала, что Гарет так себя поведет. И предположить не могла, что он обойдется с ней как с безответственным ребенком, что он уверен, что со временем ее причуды пройдут. Он не принял ее слова всерьез. Как это было непохоже на Гарета, который всегда был для нее надежной опорой.
– А что мы скажем моей маме, когда она спросит нас о дне свадьбы? – спросила Кристина.
– Предоставь это, пожалуйста, мне. Я объясню отсрочку предложенной мне доктором Эндрюсом работой, своими новыми обязанностями в больнице. Скажу, что откладываем свадьбу еще на несколько месяцев.
– А если предположить, что все догадаются, что у нас какие-то проблемы?
– Придумаем какие-нибудь объяснения, не волнуйся, Крис.
– Почему ты идешь на это, Гарет, почему?
– Все очень просто, Кристина, – спокойным тоном сказал Гарет. – Я действительно люблю тебя. Думаю, всегда любил. И я не могу отказаться от тебя так просто. Я надеюсь, что ты ошибаешься в своих чувствах. Если я прав, я буду рядом, когда тебе станет грустно. Если я не прав, а я молю Бога, чтобы это было не так, тогда мне придется, как и многим другим, смириться с тем, что у меня не будет того, о чем я мечтал больше всего в жизни… Не будет семьи.
– О, Гарет, мне так жаль… – Но Кристина не смогла продолжить дальше. Лучше бы он накричал на нее, ударил, но не был таким добрым и уступчивым. Гарет с Кристиной уже подходили к дому, когда вдруг девушка остановилась и, внимательно посмотрев ему в глаза, проговорила:
– Я так не могу, Гарет. Я не могу продолжать делать вид, что ничего не случилось… Наши отношения не могут быть прежними.
– Я думаю, что ничего не изменилось… Это не серьезно. Что, по-твоему, я чувствую? Неужели так трудно упросить тебя немного подождать, пока время не покажет нам, что к чему? Неужели ты не можешь сделать это ради меня, Кристина? Пожалуйста!
Боль, звучавшая в его голосе, не могла не встревожить Кристину. Она чувствовала себя очень виноватой.
– Хорошо, – прошептала девушка. – Если ты действительно этого хочешь, я постараюсь.
Уже дома Кристина поняла, что не должна была соглашаться с Гаретом. Она не сможет вынести все эти вопросы, только не сейчас.
– Я пойду к себе. Я не буду обедать. Скажи, что я плохо себя чувствую, скажи все, что захочешь…
В столовой за обедом леди Кларисса точно подметила:
– Кристина сама не своя последние два дня. Надеюсь, что она не заболела.
– А как наш медик? – спросил Эверард Уориндер, наливая в бокал Гарета вино. – Что он скажет об этом?
– Вообще-то, – пробормотал Гарет, – мы с Кристиной сегодня немного повздорили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71