Я не смогу подать руки твоему отцу. Слишком на разных позициях мы с ним стоим. Я не смогу ему простить того, что случилось с моим отцом.
Кристина пожала плечами и сказала:
– Я думала, что мы уже разобрались с этим…
– Нет, Кристина, все очень сложно. Ты многого не знаешь…
– И что же это? – испуганно спросила Кристина.
– Я не могу сейчас сказать. Пожалуйста, давай не будем ворошить прошлое.
– Дэниел, но между нами не должно быть секретов. Что тебе сделал мой отец? Что он сделал, чего ты до сих пор не можешь ему простить?
Дэниел, не отрываясь, смотрел на пылающий в печке огонь.
– Если я скажу, ты возненавидишь меня… Я даже не знаю…
– Я должна знать, пожалуйста, не скрывай ничего! Когда-нибудь ты все равно рассказал бы мне, так почему не открыться сейчас?
– Хорошо… Если ты требуешь этого, я скажу. – Дэниел перевел дыхание и тихо сказал. – Понимаешь, когда моя мама пришла к мистеру Уориндеру просить за отца, он заключил с ней сделку.
– Сделку? О чем ты говоришь, Дэниел? – удивленно спросила Кристина.
– Моя мать была очень красивой женщиной. Тогда еще была… У нее был чудесный голос. – Дэниел говорил так, будто всматривался в картины из прошлой жизни. – Она часто пела нам с Кейт старые милые баллады. Если бы ты могла ее слышать, Кристина…
– Прости, но я не понимаю, причем здесь твои слова о… сделке? – перебила Кристина. – И что же мой отец. Ты хотел рассказать о нем.
– Наверное, потому, что это многое объясняет… Твой отец, мистер Уориндер, пообещал, что если мама… отдастся ему, он спасет жизнь моему отцу. Но это еще не все… Мистер Уориндер не сдержал своего слова, а немногим позже мама поняла, что она беременна. Кейт – дочь твоего отца… Понимаешь? Вот так… Наверное, мне не надо было рассказывать тебе обо всем этом, теперь ты все знаешь.
– Я этому не верю, Дэниел. Мой отец не мог так поступить. Нет, никогда не мог, – дрожащим голосом сказала девушка. – Откуда ты все это знаешь? Ты ведь был тогда еще маленьким? Дэниел, прошу, не мучь меня… Я ничего не понимаю… Господи, что же все это значит?
– Когда мама очень болела перед смертью, она мне все и рассказала, как будто боялась унести эту тайну с собой. На смертном одре люди не могут врать… Тогда я еще не мог все осознать, как теперь. Это правда, Кристина, горькая правда.
– Но, может, твоя мама ошиблась? Может, все было не так ужасно? Дэниел, как это могло случиться?
– Ну нет. Несколько месяцев мой отец был в тюрьме. И мама могла разговаривать с отцом только через тюремную решетку. Я знаю это, потому что она иногда брала меня с собой. А перед смертью она волновалась за Кейт. Она хотела, чтобы я знал всю правду, чтобы я позаботился о сестре.
– Дэниел, а Кейт знает обо всем этом? – спросила Кристина.
– Еще нет. Но именно поэтому я был рад, что Гарри уехал в Париж.
– Потому что он… Получается, что Гарри ей брат, так? О, Господи! Этого не может быть!
– Да. Надеюсь, их отношения не успели зайти слишком далеко. Мне кажется, что сейчас он не особенно страдает от разлуки с Кейт? А вот когда они встретятся…
Вот о чем нужно подумать. Тогда совсем будет по-другому.
– Интересно, а мой отец знает о Кейт? Что она… – с ужасом в голосе спросила Кристина.
– Мама не говорила мистеру Уориндеру о своей беременности, но мне почему-то кажется, что он как-то догадывается. Почему он тогда так вел себя на балу? Почему он поспешно отправил Гарри в Париж? Может, это все не случайно? Не знаю, Кристина, но мне кажется, что твой отец все понимает.
Почему отец запрещал ей видеться с Дэниелом? В какой-то степени рассказ Дэниела все объяснял, давал ответы на вопросы, которые ее беспокоили, но Кристина не могла смириться с этим известием. Нет, только не ее отец… Наверное, есть другое объяснение, должно быть что-нибудь, что все объясняло и что можно было легко пережить.
– Я не хотел тебе говорить, – сказал Дэниел. – Вот видишь, я знал, что ты очень расстроишься, а иначе и не могло быть. Но эта тайна всегда стояла между нами. Наверное, правильно, что ты заставила меня все рассказать.
Вдруг на улице послышался чей-то задорный свист, потом звуки шагов, и в комнату вбежал Дикки.
– Скоро будут говорить результаты. Пойдемте, мистер Хантер, – сказал мальчик. – Мисс Кристина, ваш папа уже несколько раз спрашивал о вас.
– Да, конечно, мне нужно бежать…
– Я пойду с тобой, – сказал Дэниел. – Дикки, а ты иди в школу и узнай, как дела у мистера Наджента, и скажи, что я скоро буду.
– Можно я возьму с собой Шиллинга? Пожалуйста…
– Не возражаю, только веди его на поводке, а то он может потеряться или на него кто-нибудь наступит, не дай Бог. Ступай, Дикки.
– Хорошо, мистер Хантер, я побежал.
Мальчик позвал своего любимца Шиллинга, и они побежали в сторону школы. Кристина уложила волосы, набросила на плечи шаль, и они с Дэниелом вышли из дома. Рядом с домом Дэниел остановил кеб, и они доехали до здания суда, где должны были узнать о результатах выборов. Дэниел помог Кристине сойти, и несколько минут они стояли молча и смотрели друг на друга. Все уже было сказано, но расходиться не хотелось.
– Когда я тебя снова увижу? – прошептала девушка. Дэниел молча покачал головой, потом поцеловал ее в щеку и слегка подтолкнул к двери.
– Тебя ждет отец. До свидания, Кристина… Нам не нужно встречаться, – уверенным тоном сказал Дэниел и быстро пошел в другую сторону.
Кристина поднялась по ступенькам и остановилась у входа в большую комнату. Должно быть, подумала девушка, новости были хорошими, вокруг ее отца весело толпились люди, говоря все сразу.
Может быть, из-за перенапряжения сегодняшнего дня она взглянула на отца не как на отца, а как на мужчину, все еще красивого, все еще привлекательного. Двадцать лет назад он, должно быть, был неотразим. Что же на самом деле произошло между ним и той бедной женщиной, пришедшей просить у него помощи? Внезапно, точно вспышка света, Кристину посетила мысль: а вдруг они были знакомы раньше и не были друг другу чужими людьми? Вместе с этим появилась и другая мысль: знает ли обо всем этом ее мать? Тут же Кристина усомнилась в своих предположениях. Уж она бы, конечно, знала о разногласиях между родителями.
Кристина молча стояла и наблюдала за окружающими никем, не замеченная, и пыталась привести свои чувства в порядок. Она не могла сопоставить своего отца, которого знала и любила, с человеком, который мог подло предложить такую низкую сделку, а потом не выполнить своего обещания. Она достаточно знала об обществе, в котором они жили, чтобы понять, что если бы все стало известно, то ее отец сейчас был бы изгоем. Кристина вздрогнула при мысли о людях, завидующих успеху отца и его обаянию. Знал ли об этом сам отец? Ведь ему ничего не стоило заставить Дэниела замолчать, хотя он не сделал этого, и она была уверена, что не сделает, Кристина все равно чувствовала, что, даже возненавидев отца, она будет делать все возможное, чтобы защитить его.
Все эти мысли пронеслись в голове Кристины за несколько минут, прежде чем она вошла в комнату. Отец тут же увидел ее и пошел навстречу. На его лице угадывалось выражение тревоги и облегчения.
– Где же ты была, Кристина? Мы волновались. Мистер Гудолл даже послал кого-то искать тебя.
Впервые в жизни Кристина солгала отцу.
– Извини, папа. Я не хотела задерживаться. Но мне нужно было сходить в клинику.
Но клиника, должно быть, сегодня закрыта? – недоумевал мистер Уориндер.
– Конечно, но… я заглянула к Берте и Деборе и не заметила, как быстро пролетело время. А назад добраться было невозможно: улицы полны людей.
– Тебе вообще не стоило выходить. Это было легкомысленно с твоей стороны.
Кристина подумала, что отец действительно беспокоился о ней. Она примиряюще положила ему на плечо руку.
– Папа, я не хотела доставлять тебе беспокойство.
– Ладно, что уж теперь. Ты цела и невредима, и это главное.
– Папа, ты выглядишь очень усталым. Как ты себя чувствуешь?
– Вполне нормально, не волнуйся, Кристина. Скоро уже объявят результаты, и я, конечно же, волнуюсь…
– Папа, а как все прошло? – поинтересовалась Кристина.
Уориндер пожал плечами.
– Во всяком случае, без неожиданностей. Кристина знала, что Илспет с любопытством смотрит сейчас на нее, и прекрасно понимала, как нелепо она выглядит – растрепанная, в помятом наряде. Для женщин, следящих за проведением выборов, принесли поднос с чаем, и миссис Браун радостно воскликнула:
– Мисс Уориндер, не хотите присоединиться к нам? Для вас этот день, по-видимому, был очень утомительным, вы очень переживали за своего отца. Так мужественно было с его стороны прийти на выборы после вчерашнего досадного инцидента…
Кристина присела рядом с женщинами, взяв чашечку чая, но она старалась не принимать участия в разговоре. День пролетел как одно мгновение. Кристине показалось, что отец был совершенно без сил. Сегодняшний день, полный волнения и тревог, вдобавок рана давала о себе знать – все это сказалось на его самочувствии. Наконец голоса были подсчитаны. Оказалось, что мистер Уориндер не прошел в члены парламента. Место в парламенте получил спокойный, уважаемый кандидат, всегда державшийся в тени, который не был ни радикалом, ни крайним тори. Ничего не изменилось. Ни мистер Уориндер, с его высокими амбициями, ни мистер Наджент с его грандиозными планами улучшения жизни трудящихся, в конце концов не прошли в парламент.
Были объявлены результаты, высказаны сожаления, мужчины обменялись рукопожатиями, и все стали разъезжаться.
Сидя с отцом в экипаже, Кристина подумала, что отец, наверняка, сейчас испытывает не лучшие минуты в своей жизни. Она хотела как-то утешить отца и ласковым голосом сказала:
– Папочка, не нужно так расстраиваться. Прошу тебя, пожалуйста.
– Расстраиваться? А как же иначе? В жизни без этого не бывает, Кристина. Победа, потом поражение – без этого невозможно, ведь такова жизнь. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, в этом я в очередной раз сегодня убедился.
– Но ведь ты будешь еще раз выдвигать свою кандидатуру? Ты на этом не остановишься?
– Милая моя, кто знает, что нас ждет в будущем? Я тоже не знаю…
Мистер Уориндер смотрел прямо перед собой, и в полумраке его лицо казалось очень бледным, только капельки пота блестели на нем. Думал ли он о прошлом? О той угрозе, которую никогда не мог признать своей? Оказавшись, наконец, дома и передав отца в заботливые руки матери, Кристина нежно поцеловала родителей, пожелала спокойной ночи и поднялась к себе в комнату. Каким же блаженством было оказаться в уютной спальне, среди красивой мебели, в тепле и уюте. Служанка Бетси вскорости принесла Кристине горячее молоко с бисквитами. Надев шелковую ночную рубашку, Кристина только сейчас задумалась о словах Дэниела. Все эти привычные вещи – теплая постель, горячее молоко, отдельная роскошная спальня никак не соотносились с той жизнью, которой жил Дэниел. Его горькие слова, его отказ так живо возникли в ее памяти, что Кристина расплакалась.
Оставшись одна, она опустилась на пуфик, стоявший у зеркала, и посмотрела на свое отражение. Бледное от усталости лицо, распущенные волосы. За один день она, казалось, стала другим человеком. Неужели возможно за несколько часов изменить всю свою жизнь, думала Кристина. Она вспомнила свои отношения с Дэниелом и поняла, что все произошло намного раньше, сегодняшний день стал лишь кульминацией их встреч и отношений, кульминацией тех дней, когда между ними зародились самые нежные чувства. Правильно ли она поступала, думала Кристина, ведь она сама искала встречи с Дэниелом, она первая сделала ему признание в своей любви, потому что была уверена, что он чувствует по отношению к ней то же самое. Она считала, что Дэниела держит только прошлое, каким-то образом связанное с ее отцом, и больше нет никаких препятствий для их союза. Кристина испытывала чувство оскорбленного самолюбия и унижения. Она спрашивала себя, неужели она так безнадежно влюблена в человека, который отвергал ее по таким незначительным причинам? И потом, существовал еще Гарет, добрый и милый Гарет… Кристина взглянула на кольцо, подаренное Гаретом, и сняла его с пальца. Как же ей быть с Гаретом, который сейчас был на пути в Лондон, полный надежд и грандиозных планов на счастливое будущее, который так давно стал неотъемлемой частью ее жизни? Боже праведный, что она скажет Гарету?
Глава 6
Дэниел стоял посреди нового магазина мистера Брауна в Чипсайде и в свете новых газовых ламп с любопытством разглядывал яркие витрины и полные товаров прилавки. Его рухнувшие на выборах надежды, эмоциональная встреча с Кристиной, сердитые упреки членов Ассоциации трудящихся и ссора с Уиллом Сомерсом – все это расшатало его нервы и привело в состояние глубокой депрессии. Он чувствовал, что в его жизни наступил трудный период, и он не мог разобраться в самом себе.
– Дэниел, иди сюда и посмотри, что я сделала! По-моему, здорово!
Резкий голос Илспет вывел его из мрачных раздумий. Последнее время каждый вечер Илспет приходила с Дэниелом в магазин своего отца, и они вместе работали, подготавливая все для торжественного открытия.
– Ну иди же, Дэниел! Только посмотри! – снова позвала девушка. – Мне хочется услышать твое мнение обо всем этом!
Илспет оформляла витрину и в определенном порядке расставляла пестрые пачки с чаем и кофе, а ниже чайные и кофейные сервизы из дорогого китайского фарфора.
– Очень хорошо! – сказал Дэниел, зайдя с противоположной стороны витрины, чтобы посмотреть на все это через стекло. – Это должно привлечь внимание покупателей.
– Серьезно? Ты и правда так считаешь? Папа сказал, что это бесполезная трата времени, но если люди будут останавливаться возле этой витрины, это будет привлекать их внимание, и они захотят что-нибудь купить.
Правильно? – Илспет взяла Дэниела под руку.
– А откуда здесь фарфор? – поинтересовался Дэниел.
– Вообще-то это гордость и радость моей мамы, – хихикнув, сказала девушка. – Я с огромным трудом уговорила ее разрешить в день открытия выставить эти сервизы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71