Маленький чертик вины прятался в сумочке Берил Три, время от времени высовываясь и нашептывая о том, что могло быть и не было сделано. Я знал и этого черта, и эту химеру. Не очень близко, но мы были знакомы.
В зале ресторана было шумно. Справа от входа находился бар, за ним ? обеденный зал, а дальше открывался вид на бухту и набережную Лидо.
Карл Себастьян сидел за столиком бара. Он сидел один, со стаканом в руке, глядя на меня. Я сел рядом с ним.
? Что у вас есть? ? спросил он.
Я чуть не ответил: «Чувство юмора» или «Желание, чтобы со мной разговаривали цивилизованно», но сдержался.
Его белый пиджак, черная рубашка с белым галстуком и белые брюки с идеально отглаженными стрелками были безупречны. Из кармана даже выглядывал черный носовой платок.
Я посмотрел на него и улыбнулся. Или постарался улыбнуться.
? У вас что-то болит, ? сказал он. ? Вы...
? Это не связано с вашим делом.
? Извините меня. ? Себастьян поднял руку, чтобы пригладить волну своих седых волос, но передумал. ? Мне как-то... не знаю. Я не могу работать. Не могу... Вы выпьете что-нибудь? У меня «Кровавая Мэри» с лимоном. «Ви-восемь» у них сегодня почему-то нет.
? Я возьму то же самое, ? сказал я.
Карл Себастьян посмотрел поверх моего плеча, сделал еле заметное движение левой рукой, и появился официант. Себастьян заказал коктейль мне и еще один себе.
? Может быть, она все еще в городе или в окрестностях, ? сказал я.
? Это хорошо.
? Она не пользуется ни своими кредитными карточками, ни банковским счетом. Она могла, конечно, открыть новый счет под другим именем, но я не вижу в этом смысла. Мистер Себастьян, мне кажется, ваша жена не хочет, чтобы ее нашли. Во всяком случае, пока. Она не убегает, но и не хочет быть найденной. У меня есть достаточное доказательство, что она планирует на некоторое время остаться в этих краях. Я думаю, она может вернуться сама, позвонить вам или связаться с вами через подругу. Обычно в подобных случаях люди поступают так.
Он покачал головой.
Я сидел, вслушиваясь в какофонию звуков и глядя на солнечные блики на волнах.
? Я не хочу думать о том, с кем она может быть, ? сказал он, ? чем она может быть занята. Я не могу спать. Не могу работать. Найдите Мелани.
Я пожал плечами и посмотрел на стакан «Кровавой Мэри» с лимоном, который поставил передо мной официант.
? Хорошо, ? сказал я. ? Она наняла машину. Возможно, мне удастся выследить ее. Есть и другие ниточки.
? Милый доктор Грин, ? сказал он со всем сарказмом, на какой был способен.
? Вероятно, ? ответил я. ? Вы действительно думаете, что ваша супруга может быть с ним?
? Да, ? с нажимом сказал он, глядя мне в глаза.
? Он утверждает, что он гей, ? сказал я.
? Я знаю, ? ответил Себастьян. ? Он врет.
? Прикидывается гомосексуалистом? ? спросил я, отхлебывая из стакана.
? Почему бы нет? К нему попадают клиенты-гомосексуалисты. К нему приходят женщины, которые чувствуют себя свободнее с голубым, чем с...
? ...женолюбом вроде вас и меня?
? Вы смеетесь надо мной, Фонеска, ? сказал он.
? Нет, извините меня.
? Мне продолжать, или вы хотите поухмыляться?
? Я не ухмыляюсь.
? Джеффри Грин приманивает женщин-клиенток, которые чувствуют себя с ним раскованно, а потом соблазняет их. Может быть, они думают, что обращают его на путь истинный.
? А может быть, он действительно гей, ? сказал я.
? А может быть, он тот, кем его хочет видеть его клиент, ? подхватил Себастьян. ? Я думаю, что он знает, где Мелани. И я хочу найти ее. Я уверен, что решу проблему, если она только согласится встретиться со мной и все обсудить.
? Я буду продолжать поиски.
Он откинулся на спинку и произнес:
? Хорошо.
Я допил свой коктейль, встал и сказал, что мне пора. Мой собеседник посмотрел на часы и тоже сказал, что должен ехать. Он положил на стол двадцать долларов, мы прошли сквозь сигарный дым и взрывы хохота, спустились по лестнице и вышли на улицу. Себастьян кивнул одному из молодых швейцаров, который тут же отправился искать машину.
? Найдите мне ее, Фонеска, ? проговорил он, кладя мне руку на плечо.
Я кивнул и направился по пирсу к стоянке. Теперь чаек было больше, а пеликаны исчезли.
Квартира Салли Поровски находилась в одном из двухэтажных комплексов, состоящих из шести или семи корпусов. Большая автостоянка, газоны, кусты и деревья, включая несколько пальм, выглядели очень ухоженными.
Дом я нашел легко. Таблички с адресами, написанными крупными золотыми буквами, легко читались в вечерних огнях. Когда я подошел к двери, из-за нее доносились голоса. Мужской голос я узнал сразу: Харрисон Форд. Я нажал кнопку звонка и подождал. Внутри послышался мальчишеский голос:
? В дверь звонят. Наверное, это Кевин Костнер к тебе, мам.
? Майк, может быть, совершишь жест доброй воли?
Еще через пару секунд дверь открылась. Передо мной стоял долговязый подросток в голубой футболке, тысячу раз стиранных джинсах и босиком. У него были длинные волосы и серьга в левом ухе. Он смотрел на меня молча.
? Меня зовут Лью Фонеска, ? сказал я, протягивая руку.
Он пожал ее и продолжал стоять, держась за дверь.
? Мне можно войти? ? спросил я.
? Конечно. ? Шагнув к дивану у стены и плюхнувшись на него, он закинул ноги на низкий кофейный столик и устремил глаза на экран телевизора, где Харрисон Форд карабкался по крыше.
Я стоял в небольшой уютной гостиной с мягким ярким диваном, креслом, кофейным столиком темного дерева и цветами в подвесных кашпо на стене. На полу лежал серый палас. Очевидно, во всех квартирах дома полы были выстелены такими паласами. Гостиная и находящаяся за ней столовая были чистыми и опрятными.
Я закрыл за собой дверь и произнес:
? «Неистовый».
? Ага, ? буркнул Майк.
? Какой твой любимый фильм с Фордом?
Он посмотрел на меня и спросил:
? А вам интересно?
? Ну да. Мне же надо как-то убить время, пока твоя мама не придет мне на помощь. Нам обоим будет проще, если мы найдем о чем поговорить. Мне больше всего нравится «Свидетель».
Майк кивнул и снова повернулся к телевизору. Форд чуть не сорвался с крыши.
? Еще мне нравится первый «Индиана Джонс», ? сказал я.
? Угу, ? буркнул Майк.
? У меня есть оба фильма на кассетах, ? сказал я.
? У нас мало места для кассет, но видик есть.
? Ты можешь брать у меня кассеты.
? Это зависит от того, будет ли у вас еще свидание с матерью.
? Скорее всего, конечно, нет, но может быть. Я живу за «ДК», на Триста первой.
? Да? ? Он посмотрел на меня. ? Я там часто бываю. Вы там обедаете?
? Каждый день, ? сказал я.
? Ну ни фига себе... О, черт, я обещал матери не говорить «ни фига себе», а то...
? А мне это по фигу, ? сказал я.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
Из столовой поспешно вышла Салли, надевая сережку.
? Извините меня, пожалуйста, ? сказала она.= ? Только что вернулась домой с вызова... Я говорила вам. Вы познакомились с Майком?
? Да.
? Вы сказали ? одеваться просто. Я так и сделала.
На ней было свободное платье с поясом, туфли без каблуков и серебряные серьги. Волосы она уложила как-то особенно пышно и подкрасилась ярче, чем накануне. Она выглядела великолепно.
? Я готова, ? сказала она.
Майк, всецело поглощенный телевизором, шевелил пальцами на ногах.
? И я готов, ? сказал я.
Это была неправда, и у меня было чувство, что неправду говорит и она.
? Еще одно, ? вспомнила Салли, обернулась и позвала: ? Сьюзан!
Открылась вторая дверь, и вошла девочка лет девяти в обрезанных джинсах, зеленой блузке и кроссовках. Очень хорошенькая, с длинными темными волнистыми волосами, очень похожая на мать.
? Сьюзан, это мистер Фонеска, ? сказала Салли.
? Фонеска, ? повторила девочка. ? А в Италии есть евреи?
? Есть, ? ответил я, ? но я не из их числа.
? Я тебе говорил, ? бросил Майк, не поворачиваясь.
? Рад был познакомиться с вами, Сьюзан, Майк, ? сказал я.
? А у вас есть кассета с «Секретными материалами»? ? спросил Майк.
? Нет, ? ответил я. Салли уже вела меня к двери.
Майк пожал плечами.
? Можно мне посидеть до десяти? ? спросила Сьюзан вкрадчивым голоском.
? До девяти. В девять в постель и выключить свет. Завтра в школу. Ты слышишь это каждый вечер, пора бы запомнить.
? Но сегодня ведь не как всегда, ? сказала девочка, взглядывая на меня.
? В девять часов. Майк?
? В девять, ? рапортовал сын. ? А когда ты придешь?
? Не поздно, ? ответила Салли.
? Вы похожи на того актера, который играет плохих, ? сказала мне Сьюзан. ? Ну, вы знаете.
? Стэнли Туччи, ? подсказал Майк, не глядя в мою сторону. ? Он еще играет в комедиях.
? Как-как? ? переспросила Сьюзан. ? Туча?
? В девять в постель, ? сказала Салли, проталкивая меня в дверь и закрывая ее.
? Ну как? ? спросила она.
? Что?
? Это был тест номер один.
? Пожалуй, они мне понравились, ? сказал я. ? А вы тоже находите, что я похож на Стэнли Туччи?
? Немножко есть, ? произнесла Салли, идя за мной к машине. ? Куда мы направляемся?
? Я знаю место, где хорошо готовят пиццу, ? предложил я. ? Потом я хочу задать вам несколько вопросов, а потом, мне кажется, мы могли бы поискать Адель Три.
? Занятная программа, ? усмехнулась Салли.
? Извините меня, ? сказал я. ? Я хотел пошутить.
? Вовсе нет, ? ответила она. ? И я в самом деле хотела бы найти Адель. А любите ли вы пиццу с анчоусами?
? С анчоусами я люблю все что угодно, ? сказал я.
? Это был тест номер два.
Ресторан «Пицца золотая корочка» был довольно уютным местом. Небольшой, многолюдный, с кабинками по обеим сторонам и столиками в середине. Там разрешалось курить, но запах табака заглушали ароматы из открытой кухни за стойкой в глубине зала. Официантки были любезны и исполнительны, а пицца не хуже, чем в Чикаго. Моя мать работала поваром итальянской кухни только потому, что была итальянкой. Но сама она предпочитала классические американские блюда: бифштекс, жареную курицу, жареную рыбу и куриный суп с клецками. Последнее пристрастие казалось необъяснимым, но суп все равно нам очень нравился.
Все это я рассказал Салли, которая была профессиональным слушателем не хуже, чем я. Казалось, что ей интересно, и вопросы она задавала уместные и в нужный момент. Только в отличие от меня Салли ? оживленная, доброжелательная ? с удовольствием рассказывала сама. Я же принадлежу к типу скорее молчаливому, сопереживающему. Я всегда как будто хочу сказать: «Я сочувствую вашей беде. Я вас внимательно слушаю. Я хотел бы еще чем-нибудь вам помочь». Но по сравнению с моим отцом я великий балагур. Отцовский вечерний разговор с матерью звучал примерно так: «Ты в порядке? Дети в порядке?» «Да», ? отвечала ему мать. Иногда за ужином мать рассказывала о смешных и грустных случаях из жизни семьи. Отец ел, кивал и молчал. Меня он гладил по голове не меньше двух раз за вечер до тех пор, пока я не начал самостоятельную жизнь и не ушел из дома. Сестру он целовал в темя дважды в день: когда приходил с работы и когда она уходила спать.
Когда мы отправлялись спать, он обычно говорил: «Хороших снов. Если увидите плохой сон, проснитесь и попробуйте еще раз». Мать утверждала, что это старая итальянская поговорка, но он всегда произносил ее по-английски. И отец и мать говорили по-итальянски, хотя родились в Америке.
Все это я тоже рассказал Салли, пока мы ели разделенную пополам большую пиццу с луком и двойной порцией анчоусов.
Салли приехала в Сарасоту двенадцать лет назад с мужем, которого звали Мартин, Мартин Хершел Поровски. Он любил, когда его называли Джеком, потому что восхищался Джоном Кеннеди. Девичья фамилия Салли была Фельдман. Они приехали в Сарасоту потому, что Джека, инженера по профессии, перевели в находящуюся здесь лабораторию для работы над военной правительственной программой. Он погиб на работе, но Салли в точности так и не узнала, что за несчастный случай стал причиной его смерти. Она получила компенсацию в размере 120 тысяч долларов и 150 тысяч по страховке. Деньги были отложены на образование детей, и Салли их не трогала. Она работала и проводила все свободное время со своей матерью в Дейтоне, в штате Огайо. С тех пор как Джек погиб, она ни с кем не встречалась.
Все это она рассказала мне за кофе с так же разделенным пополам канноли.
? Почему вы сказали «да»? ? спросил я.
? Насчет сегодняшнего вечера?
Я кивнул, как мой отец. Салли вздохнула и в поисках ответа устремила взгляд в чашку с кофе.
? Вы показались мне надежным человеком. Мне приходится встречаться с массой людей ? хороших, плохих, грустных, подавленных. Обычно я вижу людей сразу. Может быть, это интуиция. А может быть, интуиция ? это просто опыт. Вы показались мне грустным, надежным, подавленным. Безобидным.
– Некоторые люди, ? сказал я, ? находят, что я похож на Ричарда Гира . Дай им Бог здоровья и процветания.
Она улыбнулась.
? Еще говорят, что у меня сардонический юмор, ? продолжал я. ? Я демонстрирую его изо всех сил в надежде произвести на вас впечатление. Я не встречался ни с одной женщиной с тех пор, как погибла моя жена.
? Мы очень похожи друг на друга, ? проговорила она. ? Вы сказали, что собираетесь разыскать Адель. Если интуиция меня не обманывает, мы едим здесь эту пиццу и рассказываем друг другу о своей жизни не потому, что вы хотите получить от меня какую-то тайную информацию.
? Нет, ? сказал я. ? То, что я хочу спросить у вас, я мог бы спросить у вас на работе или по телефону. Ответы были бы теми же.
? Спрашивайте, ? произнесла она, отбрасывая волосы назад почти так же, как делала моя жена.
Я молчал.
? В чем же дело? ? удивилась она.
? Извините, я путешествовал в прошлое. Но уже вернулся. Что произошло с этой Аделью? И с Дуайтом?
? Ничего особенного. Она стала прогуливать уроки. А по вечерам торговала собой на Норт-Трэйл. Отца вызвали в суд. Она жила у него. Суд велел нам взять это дело. Дуайт Хэндфорд, который называет себя Прескоттом, ? живое свидетельство ошибок Бога или Дарвина. Адель очень умная, хорошая девочка. Она сказала, что не будет прогуливать уроки и выходить на Трэйл. Сказала, что хочет остаться с отцом. Он тоже заявил, что хочет, чтобы дочь жила с ним.
? Но ведь...
? Прямых улик не было, ? сказала она. ? Только подозрения и то, что Дуайт сидел в тюрьме за изнасилование ребенка. Я думаю, Адель боится его. Мне кажется, она и хочет и не хочет жить с ним. Возможно, он ее шантажирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30