? Меня зовут Лью Фонеска. Я работаю на Карла Себастьяна. Я хотел бы поговорить с Кэролайн Уилкерсон. Когда она...
? Кэролайн Уилкерсон слушает, ? сказала женщина, поднимая трубку.
У нее был приятный интеллигентный голос.
? Я хотел бы поговорить с вами о Мелани Себастьян, ? сказал я.
? Простите, вы не больны, мистер...
? Фонеска, ? повторил я. ? Если не считать депрессии и того, что один очень сильный человек только что ударил меня в живот, ? не болен.
? Может быть, пьяны? ? спросила она.
? Нет, ? ответил я. ? Извините, пожалуйста. На меня просто действует погода и полная луна.
? Вы пьяны, ? сказала она с раздражением.
? Нет. Я трезв, и я ищу Мелани Себастьян. Мистер Себастьян сказал, что имело бы смысл поговорить с вами.
Последовала долгая пауза. Я старался не охать от боли.
? Кафе «Кальди», ? сказала она, ? завтра в девять утра.
? Очень хорошо, ? сказал я, ничуть не сомневаясь, что тренировка в зале ИМКА завтра отменяется.
? И пожалуйста, мистер Фонеска, оставьте ваше чудесное чувство юмора дома.
? Я вам обещаю, миссис Уилкерсон.
И мы повесили трубки.
Я вспомнил Салли Поровски, сидящую за столом, отбрасывающую назад волосы и поправляющую очки. Я не хотел думать о Салли Поровски. У меня была ее карточка. Был ее номер телефона. Пожалуй, надо позвонить и извиниться, что не смогу увидеться с ней завтра вечером, подумал я. Я достал карточку из бумажника, посмотрел на нее, положил на стол и передумал. После этого взял папку, которую завел на Адель, и сделал несколько записей. Записать надо было многое, я старался формулировать как можно короче.
После этого я поставил старую кассету с «Принцем и нищим». Монтировка лежала рядом со мной на кровати, вместе с бутылочкой болеутоляющего «Адвил». Меня занимал вопрос, что сталось в жизни с близнецами Моч, игравшими главные роли, но занимал все же не настолько, чтобы я решил это выяснить.
Больше меня интересовал мой ангел-хранитель. Кто послал его защитить меня? Зачем? Я слышал дедушкину мандолину. Он играл одну из своих любимых мелодий.
Когда близнецы перестали улыбаться на экране, я откинулся назад и заснул. Я видел один из своих повторяющихся снов, но в новом варианте. Моя жена ехала на машине по правой полосе автострады. Была ночь, она ехала домой. Слева блестело озеро Мичиган. Я стоял на средней полосе, глядя, как она приближается. Вдруг появился красный грузовик с прицепом, несущийся на полной скорости. В нескольких футах от меня он смял машину жены, еще прибавил скорость и исчез из вида. За рулем грузовика сидел Дуайт Хэндфорд. И улыбался, как близнецы Моч.
6
Чтобы надеть джинсы и футболку, пришлось изрядно потрудиться. Работа Дуайта Хэндфорда давала о себе знать. Мне случалось быть битым раньше, в основном когда я вручал или пытался вручить повестки людям, которым казалось, что, за неимением другого объекта, гнев надо излить на меня.
Я знал, что вид оружия не останавливает разъяренного человека. Один раз я вытащил незаряженный пистолет, когда здоровенный латинос, открывший мне дверь, хотел броситься на меня. Он плюнул на пистолет, выхватил его у меня и попытался меня застрелить, а потом ударил рукояткой в лицо. После этого он с криком бросился в квартиру, явно в поисках чего-то если не огнестрельного, то острого или тяжелого. Я подобрал пистолет и со всех ног кинулся к своей машине. Больше подобных попыток я не предпринимал.
Я отодвинул стул от двери и вышел, неся с собой монтировку. Маленькая ящерица, сидевшая на перилах, повернула голову в мою сторону. Ящерицы во Флориде не редкость. Обычно по утрам я заставал сразу нескольких на ступеньках или на перилах. Эта, казалось, понимает, что сегодня все не совсем так, как обычно. Раздувая шею, она внимательно смотрела, как я продвигаюсь в сторону ванной и с каждым шагом вспоминаю вчерашний вечер.
Ванная комната открывалась только ключом, по крайней мере так мне говорили. Иногда, когда погода была действительно дурной, то есть шел сильный ливень, я находил под умывальником какого-нибудь бездомного бедолагу. Сегодня никого не было. Я положил монтировку на умывальник, помылся, побрился, почистил зубы и внимательно осмотрел себя в зеркале. Вид ниже среднего. Я вспомнил о Салли Поровски и попробовал улыбнуться. Улыбка вышла не отвратительная, но вряд ли неотразимая. Я вообще не урод. Про меня говорят, что я приятный, интересный. Жена утверждала, что во мне есть скрытое очарование, южный средиземноморский шарм.
Мои дед и бабка по отцовской линии познакомились в Виареджо, под Флоренцией. Мой дед был официантом, а бабка ? помощницей повара в ресторане. Они переехали в Штаты в 1912 году и обосновались в Чикаго, где открыли маленький ресторанчик в северо-западном квартале. Когда я родился, они были уже на пенсии. Родители моей матери приехали из Рима. Отец матери работал репортером в газете, а мать ? в булочной, рядом с его редакцией. Когда они приехали в Америку, она не пошла работать, сидела дома с детьми, а дед занялся перетяжкой мягкой мебели и писал для газеты, выходившей на итальянском языке. Он вел колонку политики и славился тяжелым нравом.
Поженившись, мои родители вышли из католической церкви и присоединились к епископальной, не знаю почему. Они никогда не объясняли мне этого, а когда я спрашивал, еще будучи ребенком и позже, уже взрослым, отвечали что-то вроде: «Есть сугубо личные вещи, даже, представь себе, у родителей».
Иногда я подумывал перейти в католицизм, в религию моих предков, но истинного призвания к этому никогда не чувствовал. Мне просто казалось, что это неплохо было бы сделать. Достаточное основание для того, чтобы пойти посмотреть баскетбол или заказать банановый коктейль, но вовсе не для смены веры.
Я засунул мыло, зубную щетку и бритву «Bic» в ящик стола и, не выпуская из рук монтировки, двинулся к машине. Сесть в нее было нелегко, а выйти, отыскав место для парковки на Мэйн-стрит, еще труднее. Брать с собой монтировку в кафе «Кальди» я не стал.
Кэролайн Уилкерсон уже ждала меня. Хотя незанятых столиков было мало, я без труда узнал ее. Она сидела в зале, не на улице. На носу у нее были небольшие очки, и она что-то записывала, раскрыв перед собой объемистую тетрадь. Рядом с тетрадью стояла чашка кофе. Фотографию этой женщины я видел на страницах «Геральд трибюн», в разделе светской хроники. Я заказал у стойки круассан с луком и сыром и большой кофе и подошел к ней. Садясь, я постарался не прикусить нижнюю губу, но боль под ребром заставила меня это сделать.
Когда я сел напротив нее, она посмотрела на меня поверх очков, сложила руки и показала, что внимательно слушает.
Вдова Уилкерсон была гораздо красивее, чем на фото в газете. Ей было лет под пятьдесят или чуть больше. Прямые короткие волосы с проседью, лицо без морщин, с полными красными губами напоминало Джоан Фонтейн . Если она и обращалась к пластическому хирургу, он проявил чудеса мастерства.
На ней была розовая шелковая блузка, жемчужное ожерелье и жемчужные серьги, легкий белый пиджак ? и никакой улыбки на лице.
? Мистер Фонеска?
? Да, ? сказал я.
Она кивнула и отхлебнула кофе.
? Она тут ни при чем, ? произнес чей-то голос.
Хорошенькая девушка с длинными светлыми волосами и серебряным кольцом в левой ноздре ехидно пропищала: «Да неужели?» ? и засмеялась. За ней захохотала другая девушка, с темной стрижкой, и парень с маленькой бородкой, в бейсболке, надетой задом наперед.
? У вас что-нибудь болит, мистер Фонеска? У вас такой вид...
? Маленький несчастный случай, ? ответил я. ? Шел не глядя и наткнулся на перила. Вы знаете, что Мелани Себастьян пропала?
? Если бы я не знала, ? сказала она, поднимая очки на темя и закрывая свою тетрадь, ? я бы сюда не пришла. Карл Себастьян звонил мне и все рассказал. Он чуть не плакал, но я ничем не могла ему помочь. Мелани не звонила мне. Я согласна с Карлом, что, если бы Мелани сделала что-нибудь подобное по своей воле, она обратилась бы ко мне. Я сказала Карлу, что нужно заявить в полицию. Возможно, с Мелани что-нибудь случилось. Может быть, ее даже...
Я отпил немного кофе и откусил кусочек круассана. Круассан был отличный. Я пожалел, что не взял еще яйцо.
? Они ссорились друг с другом? ? спросил я. ? Могла она бежать из дома из-за этого?
? Почему вы не спросите об этом Карла?
? Иногда супруги не хотят видеть то, что есть на самом деле.
? Это верно, ? согласилась она.
Трое за соседним столиком снова рассмеялись. Кэролайн Уилкерсон взглянула на них как будто с завистью и снова повернулась ко мне.
? Себастьяны ссорились друг с другом? ? повторил я свой вопрос.
? Не думаю, ? проговорила она, ? но наверняка сказать не могу. Карл не упоминал ни о какой ссоре, я не помню, чтобы когда-то видела их ругающимися, и Мелани ничего подобного мне не рассказывала. Я очень волнуюсь за нее, мистер Фонеска.
? Вы можете хоть что-нибудь предположить?
Она долго молчала. Потом закусила нижнюю губу и вздохнула.
? Джеффри Грин, ? сказала она тихо, посмотрев мне в глаза. ? Он ее доктор и... Думаю, это все, что я вправе сказать.
? Карл Себастьян считает, что у его жены мог быть роман с Джеффри Грином и что она могла уйти к нему.
Она пожала плечами.
? Я слышала разговоры, что Джеффри Грин...
? ...гомосексуалист, ? подсказал я.
? Бисексуал, ? поправила она.
? Вам не приходит в голову, с кем еще она могла бы уехать или куда?
? Кажется, нет, но мне нужно подумать еще.
Я прикончил кофе и круассан, медленно встал и протянул ей свою карточку.
? Если миссис Себастьян с вами свяжется, ? сказал я, ? передайте ей, пожалуйста, что ее муж хочет только поговорить с ней. Если она не желает общаться с ним, может быть, она не откажется побеседовать со мной. Она может позвонить мне по этому номеру. Я не буду пытаться ни в чем ее убеждать.
? Я надеюсь, что вы найдете ее, ? сказала Кэролайн Уилкерсон. ? У Мелани недавно были серьезные проблемы, она впала в депрессию. Умер кто-то из ее родных, ее единственный близкий родственник. Конечно, трудно представить себе, чтобы из-за этого... Но кто знает? Честно говоря, я ума не приложу, что могло произойти. В этом она была не одинока.
? Вам ведь позволено будет сообщить мне, если вы узнаете, где Мелани и почему она...
Наверное, я отрицательно покачал головой, потому что она замолчала.
? Извините меня, ? сказала она с грустной улыбкой, показывая красивые белые зубы. ? Если бы вы работали на меня, я бы требовала того же.
Подойдя к дверям кафе, я обернулся. Кэролайн Уилкерсон снова опустила очки на нос и раскрыла тетрадь.
Вернувшись на стоянку «ДК», я поставил машину и подошел к окошку за гамбургером, жареной картошкой и моим любимым вишнево-шоколадным коктейлем. Утро только начиналось, очереди не было. За окошком стояла, улыбаясь, миниатюрная Дон в белоснежном переднике.
? Дэйва еще нет? ? спросил я, сделав заказ.
? Он на катере, ? сообщила она. ? Сказал, что сегодня ему нужно быть на воде. А я зарабатываю сверхурочные.
Дон было, наверное, лет тридцать с небольшим. Она растила двоих малышей, но выглядела совершенно как подросток. Несмотря на грустные глаза, ее лицо, всегда без косметики, было очень симпатичным. Дэйв говорил, что ей пришлось очень много пережить. Он поселил ее с мальчишками в принадлежащем ему домике за Оринджем, к северу от центра города, не беря платы. На деньги, что она зарабатывала в «ДК», и еще на сотню за уборку домов и квартир, она кое-как перебивалась.
? Ты никогда не слышала о парне по имени Дуайт Хэндфорд или Дуайт Прескотт? ? спросил я, перекрикивая коктейль-автомат.
? Я знаю пару Дуайтов, но с другими фамилиями, ? ответила она.
? Этот называет себя по-разному.
? Как он выглядит?
Я описал.
Она подошла ко второму окошку, держа в одной руке гамбургер и картошку, в другой коктейль, и сказала:
? Это мне кого-то напоминает. Надо подумать.
Я кивнул, сел за один из красных столиков под зонтиком с рекламой кока-колы и попытался задуматься, поедая свой завтрак и разглядывая машины и грузовики, мчавшиеся по Триста первой. Очевидно, одним ударом Хэндфорд сделал очень много, потому что на первый глоток холодного коктейля желудок отозвался болью. Я решил, что нужно быть аккуратнее, но все же допил свой стакан.
На другой стороне улицы мужчина с мальчиком лет двенадцати, который в это время должен был бы находиться в школе, вошли в центр китайской медицины, расположенный под танцстудией. По утрам, когда машин на Триста первой было еще мало, я иногда слышал доносившуюся из студии музыку. Я очень любил «Ла ультима ноче» в исполнении Эйди Горма и «Я оставил сердце в Сан-Франциско» в исполнении Тони Беннетта ? мелодии, которые они крутили постоянно. Сейчас в окне виднелись танцующие пары. Инструктор, стройный парень с аккуратной подстриженной бородкой, показывал какие-то латиноамериканские па. Одну руку он держал в воздухе, другую на животе. Пожилая пара внимательно следила за его движениями. Музыки не было слышно.
В торце того же здания помещался магазин автопринадлежностей, слева от него ? если смотреть с моей стороны ? находился оптовый продуктовый магазин и еще левее ? бар «Хрустящий доллар». За баром была танцплощадка, которую я мог рассматривать из своего окна. В бар я ни разу не заходил. Дэйв говорил, что раньше, до того, как уехали «Уайт Сокс», он назывался «Землянка».
? Мистер Фонеска, ? позвала Дон.
Я оглянулся.
? Мистер Фонеска, может, мне мерещится, но, по-моему, я видела человека, которого вы описали. Он заехал сюда на стоянку около часа назад. В грузовике с такой штукой, знаете, чтобы прицеплять машины. Он вылез из кабины и осмотрелся. Я запомнила его, потому что он сначала ничего не брал, только стоял и смотрел по сторонам. Утром было много народу. Потом подошел, взял кофе и...
Сейчас грузовика с прицепом на стоянке не было. Я отправил в рот последний кусок гамбургера, вскочил с максимумом проворства и стравил свой ранний ланч в мусорный бак.
? Скорее всего, я ошибаюсь, мистер Фонеска, ? сказала Дон.
Я посмотрел в глубь стоянки и на свою дверь.
? Я думаю, что нет. Спасибо, Дон.
Я прошел мимо «Гео» к лестнице, туда, где Дуайт возник вчера из кустов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30