Вам должно быть известно, что ни вы, ни графиня от моего решения не пострадаете. Вам я буду платить, чтобы компенсировать проживание у вас Валери. И конечно, вам тоже будут поступать кое-какие деньги.
Граф не верил обещаниям, потому что сам нередко нарушал их. Он покидал Кера очень расстроенным и пытался что-нибудь придумать.
Де Бюрей вспоминал прощальные слова Кера: «Дружище Рено, не стоит грустить. Франция станет процветающей страной, и каждый из нас получит свою долю. Вы выплатите свои долги, у вас останется достаточно денег, чтобы есть с золотой тарелочки. Я вам это обещаю».
Граф прошел в королевскую приемную. Обычно он любил там бывать. Ему нравилось состояние постоянной конкуренции между придворными, он любил дворцовые интриги, сплетни и слухи. Сегодня граф был мрачен. Де Бюрей медленно прошел в длинную комнату, где гуляли сквозняки. Он не поднимал глаз от пола и что-то постоянно бормотал. Граф не замечал даже приветствий своих знакомых.
– В это невозможно поверить! – возмущался он. Вдруг он остановился – в голову ему пришла идея, как найти выход из создавшегося положения. Граф шлепнул себя по ляжке и воскликнул:
– Ну конечно!
– В чем дело? – спросил его кто-то. – Вы что, наяву видите прекрасные сны?
Граф даже не взглянул на говорившего. Он прошелся по комнате, гордо откинув голову. У него чесались руки – так хотелось взять перо и выразить все на бумаге.
– Он что, считает меня мальчиком, который бежит к нему по первому зову? – возмущался граф. – Мне вообще не нужен великий Кер… Я, Рено де Бюрей, возьму дела в собственные руки и смогу все проделать умно, решительно и искусно!
Граф быстро прошел к себе. Обе его комнаты находились в башне, из окон которых была видна река. Сам он располагался в комнате побольше, трое слуг, которых де Бюрей привез с собой, жили в маленькой каморке.
– Перо, Юго! – приказал граф. – Бездельник, быстро подай мне чернила и бумагу! Клянусь святыми, – заявил он вслух, – моя голова и руки не предназначены для работы клерком!..
Граф взял последний лист послания и перечитал его. Он был очень доволен собой.
«Итак, мое сердечко, я надеюсь, ты со мной согласна, что нам следует продолжить и завершить тот план, от которого Кер теперь отказывается. Перед нами предстают прекрасные перспективы, от них нельзя отказываться из-за сомнений, возникших в последний миг в бестолковой голове этого меховщика. Мы должны устроить так, чтобы Его Королевское Величество увидел маленькую кузиночку прежде, чем стала чересчур сильной его симпатия к девице де Менелэ. Если ему понравится копия обожаемого оригинала, казначей не сможет отказаться от прежнего плана.
Приезжай ко мне побыстрее, моя обожаемая женушка, и бери с собой нашу родственницу. Наверное, тебе не надо напоминать, что ее не следует выставлять на всеобщее обозрение? Когда поедете, не забудьте взять с собой самую лучшую одежду, которую купил для нее Кер, – все ее прелестные платья, плащи и шляпки, мягкие шелковые неглиже и кружевные халаты. Наш король должен видеть кузиночку во всей ее красе.
Отправляйся в путь сразу после получения письма, и пусть слуги не жалеют лошадей!»

Глава 4

1
Изабо неоднозначно восприняла письмо от муженька. Ей не понравилось, что план, приносивший им такие доходы, был больше не нужен. А ведь все шло так гладко. Ей также не хотелось выполнять указания графа – Изабо никогда не считала своего супруга очень умным. Она злилась на Кера, потому что он изменил собственное решение.
– Так бывает всегда, – возмущалась она, – как доходит до дела! Мужчины играют тобой и начинают придумывать различные уловки. Они не могут делать это, а должны делать то! Они – поборники чести. Честь! Это маска, которую они на всякий случай таскают с собой, эти самозванцы. И они прячутся за ней, когда им нужно скрыть собственную слабость! Мужчинам следует повиноваться – так уж принято, но их невозможно уважать…
Изабо неохотно вышла из теплой уютной комнаты и прошла по коридорам, где уже гуляли холодные сквозняки. Она накинула на плечи плащ с меховым капюшоном, но сразу замерзла, поэтому пришлось передвигаться быстро. Изабо неохотно остановилась, встретив врача, который осматривал Валери.
– Скажите, доктор, мадемуазель достаточно здорова? Она может отправиться в долгое путешествие?
Врач широко раскрыл глаза.
– Длительное путешествие? Я вас правильно понял, сударыня? Вы хотите сказать, что путешествие состоится сейчас, в такую холодную, промозглую погоду?
– Да, вы меня правильно поняли. Именно сейчас.
– Госпожа Изабо, она настолько больна, что умрет, попытайся мы перевести ее из одной комнаты в другую…
Графиня подумала: «Как некстати заболела наша малышка!»
– Чем же она больна?
Врач говорил что-то непонятное:
– Сударыня, у нее лихорадка. Существует множество видов лихорадки, но мне пока не удалось выяснить, от какой именно страдает мадемуазель. Источник заболевания мне неизвестен. Если бы я это знал, я бы стал знаменитым и богатым. Я уже сильно пустил ей кровь, поставил ей клистир из трав и приказал, чтобы ее выкупали в отваре из дубовых листьев. Я даже… – тут у него заблестели глаза, – я даже применил кое-что новенькое… Ей дают пить настой аниса. Мадемуазель следует поголодать, чтобы из ее организма выводились вредные вещества.
– Поголодать! – возмущенно воскликнула графиня. – Вы что, не видите, что она и так очень худая? Вы хотите, чтобы она выздоровела, но стала совсем некрасивой? Прекратите это ваше лечение. Анисовый отвар! Если женщина потеряла красоту, жизнь ей вообще не нужна!
Врач настолько перепугался, что начал бормотать:
– Сударыня, я хотел ей помочь… Я пытался сделать так, чтобы она выздоровела.
Графиня быстро пошла по холодному коридору. Напоследок она сказала доктору:
– Я требую, чтобы вы прекратили ваши глупости! И ничего не предпринимайте до тех пор, пока я ее сама не повидаю.
Когда Изабо увидела Валери, ее поразили красные щеки девушки и пышущий жаром лоб. Валери болела намного сильнее, чем думала графиня. В комнате было очень душно. Щеки Гийометт, гревшей простыню у огня, тоже пылали. Валери поворачивала голову то в одну сторону, то в другую.
– Кузина, мне очень плохо, я вся горю, – тихо простонала она.
Графиня быстро вошла в комнату, взяла черного с белыми пятнами кота, который удобно устроился в ногах Валери, и поднесла его к двери. Анатоль-Реймон был этим так возмущен, что попытался расцарапать руки графини.
– Пожалуйста, – попросила девушка, – когда я болею, мой старый кот всегда сидит возле меня. Он пытается мне помочь своим присутствием.
– На этот раз ему придется покинуть комнату, – заявила Изабо, подходя к постели. – Не знаю, почему я его вообще терплю! Он постоянно шкодит и сегодня утром украл рыбное филе с кухни… Кузина, я получила известие, что мы должны отправляться на север. Дело не терпит отлагательств.
Валери попыталась поднять голову, чтобы взглянуть на Изабо, но у нее не хватило сил. Она упала на подушку и жалобно простонала:
– Как жаль, что я сильно больна! Кузина, что мы будем делать? Может, мне стоит остаться здесь?
– Нет! Тебе нужно побыстрее выздороветь, и для этого ты должна проявить волю!
Валери слабо качнула головой:
– Да, кузина, я постараюсь.
– Тебе нужно объяснять, почему мы должны ехать?
– Нет. Я постараюсь побыстрее выздороветь. Графиня раздраженно заявила:
– Этот врач – просто глупец! И тут ничего не поделаешь, потому что остальные не лучше его.
Графиня обратилась к Гийометт:
– Здесь очень душно. Зажги ванильную ароматическую палочку!
Она закрыла за собой дверь, черно-белый кот быстро проскользнул в комнату и уселся в ногах у Валери.
Гийометт подошла к девушке и погладила ее по руке.
– Она всегда может здорово подбодрить человека! «Быстрее поправляйся»! Неужели она думает, что ты ей ответишь: «Да, мне уже лучше!» – и быстренько выпрыгнешь из постели! – Служанка покачала головой и таинственно подмигнула Валери. – Мадемуазель, я знаю, что с ней такое. Она получила от него письмо.
Валери некоторое время лежала неподвижно, и это означало, что вести ее заинтересовали.
– От графа?
– Письмо от графа прибыло сегодня, но я имела в виду письмо, которое пришло несколько дней назад. Это было письмо от другого.
Валери не нужно было задавать вопросов. Она поняла, что письмо было от д’Арлея.
– Мадемуазель, ему это все не нравится. – Гийометт склонилась над девушкой и проговорила шепотом: – Она несколько часов не выходила из комнаты. Когда она вышла… Графиня была такой злой! – Служанка начала энергично кивать головой. – Хотелось бы мне знать, что было в этом письме. Может, он помахал ей ручкой с прощальным приветом. А может, он ей сказал…
– Гийометт, тебе не следует говорить мне об этом.
– Я знаю, мадемуазель. Но должна повторить, что она такая злая уже давно.
Валери понимала, что Гийометт говорит сущую правду. Графиня злилась с тех пор, как граф и д’Арлей покинули их, чтобы присоединиться к французской армии. Она срывала плохое настроение и на Валери. Ей было невозможно угодить, каждый день она попрекала девушку ее плохим воспитанием, зло смеялась над каждой оплошностью.
– Кузина, дама не должна проявлять чувство юмора. Мужчинам это не нравится, они считают это вульгарным!
Валери была слишком импульсивной и делала неожиданные вещи. Это тоже запрещалось. Она постоянно спешила, оказалось, что спешить должны только слуги. Но самая главная вина Валери заключалась в неумении вести пространные светские беседы, то есть долго рассуждать ни о чем. Графиня не раз упрекала ее в этом.
– Внутри, – заявляла графиня, – ты все еще остаешься простой девицей, дочерью странствующего актера. Наверное, ты все-таки была их ребенком! Если дела обстоят именно так, тебе не удастся измениться. Если ты хочешь стать настоящей светской дамой, тебе следует побыстрее стать другой. Ты никогда не станешь настоящей дамой, если не будешь себя ощущать ею.
Валери была очень честной и призналась, что переменилась только частично.
– Но я продолжаю меняться, – пыталась защититься девушка. – Я могу делать вещи, которым вы меня учили, без всяких усилий. И конечно, я стала более уверенной в себе.
– Ты постоянно должна испытывать эту уверенность, – резко заметила Изабо. – Я не могу тебе в этом помочь. Тут невозможно ничего объяснить, ты просто должна все почувствовать сама.
Который раз, когда Валери делала что-то не так, как хотела графиня, та сразу поднималась на дыбы!
– Вот-вот! Я именно это имела в виду!
– Кузина, – пыталась оправдаться девушка, – не вижу здесь ничего особенного.
– Если тебе это непонятно, как я могу что-нибудь объяснить? – воскликнула Изабо.
Валери привыкла к тому, что ей постоянно делали замечания. Девушка не понимала, почему наставница изменила к ней отношение и постоянно ее критикует. Валери стала догадываться, что графине было приятно указывать на ее промахи, и иногда Изабо была крайне несправедлива. Она напоминала кошку, сидящую в засаде и готовую в любой момент напасть на бедную беззащитную мышку!
Очень редко Изабо была в хорошем настроении, тогда она могла похвалить Валери.
Валери было приятно слышать похвалы, но она не воспринимала их всерьез, так же как и постоянную критику в собственный адрес. Все зависело вовсе не от поведения девушки, а от настроения Изабо. Девушка понимала, что графиня относится к ней с неприязнью, и все приятное, что она говорила Валери, никак не меняло этого отношения. Возможно, графиня ревновала д'Арлея к Валери… Такое тоже может быть, размышляла Валери.
Валери перебирала все это в памяти, и ей стало совсем худо. К болезни тела прибавилась слабость духа. Она сказала служанке:
– Гийометт, мне действительно очень плохо, я не могу более разговаривать. – Но через некоторое время она произнесла: – Я уверена, что графиня будет на меня очень сердиться, потому что я еще долгое время не смогу никуда ехать.
2
Девушка оказалась права. Прошло Рождество, холодные дни января тянулись очень медленно. Наступил февраль. Валери оправилась от болезни и была в состоянии предпринять путешествие. Когда они выехали из Парижа, на земле лежал снег.
За внешним спокойствием Изабо можно было разглядеть жгучее нетерпение. Перед отъездом она редко навещала свою воспитанницу и еще реже желала с ней говорить.
Они ехали очень медленно. На дорогах было много людей: беженцев, тащивших на плечах жалкий скарб; военных; разных подозрительных, похожих на бандитов, личностей; раскрашенных в разноцветные ленты проституток.
Изабо ни с кем не желала заводить знакомство и постоянно следила, чтобы Валери никто не увидел и не узнал.
Наконец они оказались в Руане. Офицер у ворот взглянул на бумаги графини и позвал кого-то.
– Этот пожиратель баранины тут? Если он здесь, пусть придет сюда.
Через секунду появился Прежан Кеннеди. Он улыбнулся Валери и поклонился графине:
– Добро пожаловать, сударыня и мадемуазель. Граф де Бюрей вынужден был отправиться с другими придворными в аббатство и просил, чтобы я вас встретил. Я вас жду уже пять дней.
Изабо была очень резка. Казалось, ей неприятно, что она обязана шотландцу.
– Благодарю вас за любезность. Граф просил мне что-либо передать?
– Только одно – он желает, чтобы вы поскорее отправились в путь. Сегодня, сударыня, вы отдохнете в том доме, где квартирую я. Дом очень скромный, но чистый и удобный. Он расположен неподалеку от ворот Кошуаз, из окна комнаты можно видеть церковь.
– Наверное, для нас можно было выбрать что-то другое! Шотландец криво усмехнулся. Всем было ясно, что ему не нравится графиня де Бюрей, он и не собирался этого скрывать. Кеннеди не стал отвечать сразу, он начал поправлять свой новый шейный платок в темно-зеленую с синим клетку. Видимо, война помогла Кеннеди разбогатеть. Через плечо у него был перекинут английский ремень с золотой вышивкой на бархатной основе. Его новые доспехи сильно блестели.
– Сударыня, других комнат нет. Англичане сильно разрушили Руан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66