Д’Арлей никак не мог найти подходящих слов. Брат оказался прав, предупреждая, что его ждет сюрприз. Девушка выглядела более зрелой и серьезной. Она похудела, как будто ее утомили уроки и наставления, у нее даже немного ввалились щеки и под глазами наметились тени. Несмотря на это, а может, именно благодаря этому она казалась более прелестной, гораздо более привлекательной, чем во время их первой встречи. Она грациозно ступала и держалась с большим достоинством. Волосы Валери был собраны в прическу и по-прежнему переливались золотистыми оттенками. Казалось, что они вот-вот рассыплются и упадут на плечи непослушными локонами.
Д'Арлей смотрел на Валери и понимал, что никогда не женится на королевской протеже.
«Я влюбился второй раз в жизни, – думал он, – и второй раз по воле обстоятельств не могу быть со своей избранницей. На этот раз я влюбился сильно, на всю жизнь, и мне придется смириться с тем, что я проведу ее остаток в одиночестве».
Д’Арлей нарушил тишину:
– Мадемуазель, прошло много времени с тех пор, как я вас видел…
– Сударь, мне повезло больше, – заметила девушка, – я вас видела всего месяц назад.
Д'Арлей был настолько поражен, что взглянул на Кера, словно ожидая подтверждения. Тот улыбнулся и утвердительно кивнул:
– Это правда. Мадемуазель присутствовала на дуэли. Один из пажей этого семейства знал место дуэли, Валери уговорила его отвезти ее туда. Мадемуазель стояла рядом со мной и переживала за вас, д’Арлей.
– Сударь, надеюсь, что мне больше никогда не придется так сильно волноваться, – заметила Валери.
– Старик Рикардо ждет начала урока, – заметил граф. Он переминался с ноги на ногу и крепко потирал руки. – Нам следует начать урок танцев, чтобы окончательно не замерзнуть.
Учитель был немолодым итальянцем с огромным колышущимся животом. Он вышел в центр комнаты. Несмотря на немалое брюшко, он легко двигался.
– Чем мы будем заниматься сегодня, милорд и мадемуазель? – тонким птичьим голосом спросил итальянец. – Может, мадемуазель пройдет движения паваны? Это очень грациозный танец.
Графу предложение не понравилось.
– Павана? Это же танец для старых вдов лет пятидесяти и стариков, страдающих ревматизмом, которые способны только ползать. Господин учитель, я предлагаю что-нибудь жи-венькое. Можно, конечно, и павану, но только с разными вариантами, элементами куранты. Должен вам сказать, что в мое время я был лучшим танцором куранта во всем Анжу. Ха, вы бы видели, как я поднимал партнершу в воздух. Ее юбки взлетали так высоко…
Граф замолчал и принялся напевать мотив куранты. Он встал на цыпочки, поднял руки над головой, качнулся, щелкнул каблуками и крикнул:
– Э-э-э!!!
Кер спросил у Рикардо, каковы успехи его ученицы. Крупное лицо расплылось в улыбке.
– Сударь, может, мне не стоит ничего говорить в присутствии мадемуазель, но должен признаться, что она стала весьма приличной танцоркой. Она двигается так грациозно. У меня никогда не было лучшей ученицы!
– Пора начинать! – Граф взял Рикардо под руку и повел в центр комнаты. – Итак: музыку и танцы! Начнем с паваны!
Кер пригласил д’Арлея сесть рядом с собой на скамью, стоявшую у стены. Они следили за подготовкой к уроку, то и дело склоняя головы набок, потому что висевшее на веревке белье мешало наблюдать за происходящим. Кер тихо сказал д'Арлею:
– Когда вы пришли сюда, у вас было дурное настроение. Я решил, что граф рассказал вам о выборе короля.
– Да, и это мне неприятно, потому что придется не согласиться с решением его величества. Я не собираюсь жениться на этой малышке.
– Робин, она является весьма лакомым кусочком. Вам не следует совершать ошибки. Есть множество придворных, которые отдали бы все, лишь бы очутиться на вашем месте. Кер внимательно взглянул на друга. – Вы мне не расскажете, почему возражаете против этого альянса?
Д'Арлей решил не выдавать истинных причин.
– Мне сейчас совсем не хочется вступать в брак. Возможно, мне просто не хочется, чтобы кто-то, кроме меня самого, занимался устройством моей личной жизни. Пусть это даже сам его величество король.
– Но вы вообще-то собираетесь жениться? Д'Арлей ответил не сразу.
– Конечно, мне рано или поздно придется жениться. Вам известно, в каких долгах находится мой братец. Но все-таки жениться просто из корысти, на деньгах я не способен. Это не для меня, господин Кер.
– Это действительно касается только вас, д’Арлей. Вы и должны решать, – согласился Кер. Он не пытался разубедить д'Арлея. – К счастью, вы сейчас можете спорить с королем. Вы стали национальным героем и его величество не захочет напороться на народный гнев, если ему в голову придет мысль наказать вас.
Пока они разговаривали, Валери танцевала под присмотром старика Рикардо. Она исполняла величественные па из паваны. Девушка величаво держала головку, слегка покачивалась, поворачивалась и делала реверансы. Затем последовали более быстрые па. Девушка держала руки на бедрах и быстро стучала каблучками по полу в такт музыке. Валери лихо приподняла широкие юбки и, покачиваясь, стала быстро перебирать ножками. Когда Валери остановилась, щеки у нее горели, глаза сверкали.
Кер наблюдал за девушкой, она достала из рукава веер и начала обмахиваться им.
– Ну, что вы о ней думаете? – спросил он д'Арлея. – Я просто поражен и не могу поверить собственным глазам, – ответил молодой человек. – Валери стала совсем другой. Это просто чудо.
– Да, это чудо. У нее изменился даже голос. Вы заметили, что он стал более низким и уверенным? Ваша чудесная родственница, конечно, вложила в девушку много сил, и благодаря ей эта маленькая провинциалочка становится настоящим драгоценным камнем. Мы часто спорим с вашей невесткой, но в конце концов я всегда сдаюсь и мне приходится признавать свою неправоту. Мадам Изабо очень умная женщина. – Кер быстро взглянул на д’Арлея. – Наверное, мы не смогли бы найти лучшей кандидатуры.
Д'Арлей неохотно кивнул:
– Должен признаться, что вы абсолютно правы.
Пока Валери танцевала, граф ни секунды не стоял спокойно. Он что-то громко напевал, подпрыгивал и импровизировал танцевальные па. Видимо, его перестала беспокоить боль в ноге. Он что-то советовал учителю танцев. Вот он хлопнул в ладоши, требуя внимания.
– Нам пора танцевать куранту, – объявил он.
– Сударь – начал протестовать старый Рикардо, – но куранту танцуют только в паре.
– Разве вы не слышали, как я сказал: «Нам пора танцевать»? Я стану партнером мадемуазель. Обещаю вам, господин Рикардо, вы сами поймете, что никогда прежде этот танец не исполнялся с большим искусством и страстью. Более того, – граф подмигнул Валери, – мы даже постараемся сделать танец несколько вызывающим. Давайте, маленькая кузиночка, занимайте место напротив меня.
В куранте может принимать участие любое количество пар. Один из участников исполняет песню, каВалери резво направляются к дамам, а те в свою очередь кокетливо отступают назад. Все подпевают исполнителю песни. Каждый танцующий подхватывает партнершу и резко вращает ее. Затем он и она кланяются друг другу и расходятся, мужчины занимают прежнюю позицию.
– Лучше всего куранта получится, если только мы вдвоем станем ее исполнять, – заявил граф. – Мне не нужно будет менять партнерш, и я этим, клянусь святыми, очень доволен. Кузина, начинайте петь.
Валери запела веселую песенку:
Понетта хочет замуж,
Но кто ж ее возьмет?
Девушка хлопнула в ладоши, и граф начал ей подпевать:
Если вы не можете сказать «Оу!»,
«Оу-оу-оу!» – как говорят папа и мама.
Если вы не можете сказать «Оу!»…
Граф пел, всецело отдаваясь веселенькому мотиву. Он начал танцевать и стал похожим на развеселившегося козлика, больного подагрой. Он стучал каблуками, размахивал руками и не переставая улыбался. Потом граф подхватил Валери и закрутил ее вокруг себя, отпустил, церемонно поклонился и задом попятился на свое прежнее место.
– Браво! Оу-оу! – кричал он. – А теперь стану петь я. Эти строки сочинил я сам. Конечно, они… как бы это выразиться, несколько необычны. Да, боюсь, что это так. Мадемуазель, нам повезло, что сейчас с нами нет графини, потому что, я уверен, ей не понравились бы мои стихи.
Он начал петь. Его стихи были просто неприличны. Они, пожалуй, сгодились бы для танцев в таверне, куда ходят простолюдины, под эти стихи могли танцевать только подвыпившие мужики и неряшливые женщины. Граф распевал их очень громко, а потом прыгнул вперед, широко расставив руки в стороны. На этот раз он очень высоко подбросил Валери, и у нее взметнулись вверх юбки. Граф опустил партнершу на пол и, громко вопя, изобразил пируэт.
– Оу! Оу-оу! Оу-оу! Оу!
– Что здесь происходит?
Изабо, громко шелестя юбками, вошла в комнату, и там воцарилась тишина. Граф стоял, вытянув над головой руки. Было ясно, что ему стало как-то не по себе. Старик Рикардо перестал дудеть в рожок и застыл с открытым ртом.
Кер наклонился к д’Арлею:
– Вас все считают самым храбрым рыцарем во всей Франции. Вам хватит смелости остаться здесь и наблюдать за тем, что будет происходить? Или вы предпочтете убраться, пока милая Изабо нас не увидела?
– Предпочитаю убраться отсюда, – шепнул д'Арлей. Кер знаком приказал Валери следовать за ними, и все на цыпочках покинули комнату.

КНИГА ВТОРАЯ
Глава 1

1
Караульный крикнул: «Стоять!» – и поднял над головой фонарь. Он узнал Жака Кера.
– Господин казначей, я вас знаю. Я выпил много вина неподалеку от вашей лавки. Эти люди с вами?
– Да, объясни нам, как пройти к штабу господина Дюнуа.
Весть о том, что прибыл Жак Кер, быстро распространилась по лагерю. Люди выскакивали из палаток, отходили от костров и громко приветствовали его.
Кера обступили люди, чьи лица при свете факелов казались дикими и грязными. Солдаты были дружески настроены к нему и повторяли на все лады одну и ту же фразу:
– Добрый Жак позаботится о том, чтобы нам заплатили деньги и хорошо кормили.
Кер то и дело приветствовал собравшихся, его правая рука постоянно то поднималась в воздух, то опускалась.
Командующему армией принадлежала большая палатка. Дюнуа сидел в кресле. Во рту он держал пшеничный стебелек, на его плече устроился ручной голубь. Кругом были разбросаны карты.
– Жак! – приветствовал Кера командир. – Вы прибыли, чтобы стать свидетелем великой победы, о которой говорят мои рыцари?
Кер уселся напротив Дюнуа, лицо его стало серьезным.
– Я приехал сюда, потому что мне стали известны некоторые вещи, которые меня волнуют. Мне рассказали о крупных отрядах в Эльбефе, Амфревилле и даже далеко на юге, в Бомсниле, и о различных действиях на севере реки Понтуазе-ре, в Жизоре.
Дюнуа осторожно повернул голову, чтобы не побеспокоить голубя, поднял с земли карту и передал ее Керу.
– Красными крестами отмечены те места, где еще держатся отдельные отряды. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
– Что подкрепления, которые вы приказали перевести к Руану, туда не поступили.
Дюнуа кивнул.
– Вы так же хорошо разбираетесь в военных делах, как и в остальном?
– Мой слуга Никола никогда не дает мне возможности загордиться. Можно сказать, что он мне служит вместо власяницы. Никола говорит, что я считаю себя таким же смелым, как Александр Великий, разбираюсь в военном искусстве подобно Велизарию, могу руководить людьми подобно Цезарю и сам такой же смелый, как Бертран дю Гесклин. – Кер пытался пошутить, но затем заговорил очень серьезно. – Конечно, я об этом даже и не думаю. Я – купец и мирный человек. Но должен вам сказать, я слегка разбираюсь в стратегии и понимаю, когда дела идут не по плану… Вы уверены в том, что удастся вовремя сосредоточить необходимые силы?
Дюнуа тихо ответил:
– Мои бравые рыцари заняты собственными делами. Одни желают получить обратно свои владения. Забрать у противника замки. Они храбры, но смелость ничего не стоит, если она не сочетается с дисциплиной. Они получили приказ сразу присоединиться ко мне, но приедут тогда, когда самим это будет удобно. – Дюнуа грустно покачал головой. – Мы обещали королю, вы и я, что Руан будет в его руках до того, как выпадет первый снег. Мы одним махом пересекли Нормандию, и у нас было много славных побед. Но сейчас я начинаю сомневаться в том, что мы сможем выполнить данное ему обещание.
– В городе много англичан?
– Здесь находятся Сомерсет и Талбот. Это храбрые противники. У них нет так много воинов, но я не могу ждать, пока они разобьют мои войска.
У Кера голова раскалывалась от горьких мыслей, но он не стал высказывать их вслух.
Неужели победный марш королевских лилий будет остановлен из-за надменности знати, не подчинившейся приказам?
Когда он проезжал по лагерю несколько минут назад, он видел на деревьях тела солдат. На некоторые из них были наброшены женские нижние юбки – это означало, что их казнили за изнасилование. На других болтались овечьи кишки – эти солдаты занимались мародерством. Кер вдруг подумал: «Если бы Донуа повесил несколько знатных господ за неповиновение, мы бы очень быстро выиграли войну».
– Уважаемый учитель стратегии, – обратился Дюнуа к Керу, – а как бы вы поступили на моем месте?
Кер подхватил брошенную ему «перчатку».
– Много раз я стоял у Бовуазинских ворот в Руане и смотрел на стены Ле Пти-Аппюи, выделявшиеся на фоне неба. Будь я на вашем месте, постарался бы устроить Сомерсету и Талботу демонстрацию. Я бы начал стрелять изо всех наших пушек по замку и разнес бы его в клочья прямо перед ними. Я бы сделал это настолько тщательно, что англичане поняли бы, какая судьба ожидает Руан, если они не перестанут сопротивляться.
Командующий потрепал его по плечу.
– Жан Бюро покинул меня час назад, а я предложил ему то же самое. Мы все тщательно обсудили и… решили, что это невозможно. Понимаете, господин королевский казначей, у нас мало пушек и мало бомбардиров, которые могут с ними управляться.
Кер был поражен, когда услышал об этом.
– Мне казалось, что у Жана Бюро было достаточно орудий и бомбардиров для всей кампании. Что случилось?
– Кузнецы, изготавливавшие пушки, допустили ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66