Выбор порадовал, доставка супер
доброе слово, подкрепленное пистолетом, действует гораздо сильнее, чем просто доброе слово.
Золотые слова. Если бы все наше законопослушное население владело по стволу или по два, то уверен такого разбоя в республике не наблюдалось. Даже в США существует закон, предусматривающий, что любой гражданин имеет право на владение оружием. В своем доме. Почему бы и нам не принять такой закон? Надо. Надо срочно принимать закон — и тогда заживем, мои сердечные соплеменники, как в пластмассовых USA. Лет через двести.
Тем часом светило засело в макушках деревьев, как в гамаке, пропагандируя праздный образ жизни. Тени удлинились. Бойцы перешли к интеллектуальной работе — каждому из них был выдан лист с его маршрутом и его действиями. Воины разбрелись по парку, где между соснами и пихтами обвисали все те же гамаки, и через полчаса от мощного храпа начали осыпаться еловые шишки. Притомились, хлопчики. Живые люди, не механизмы, коем не понять послеполуденной услады в царствии Морфея.
Я сидел на веранде, зевая так, что едва не выворачивал челюсть, и уж хотел тоже последовать в гости к Морфею, да вкатился джип. С бронетанковым шумом. Никто не заметил его вторжения, кроме меня.
Водитель почему-то не вываливался из авто, пришлось мне самому пойти на стоянку. Джип был забит какими-то фабричными коробками. Да так, что было непостижимо, как это Никитин рулил руль и нажимал на педали.
— Что это? — спросил я, помогая другу выбраться из коробов.
— Ничего, — буркнул.
— Как это ничего? — удивился я. — Коробейник ты наш. Где был-то?
— Где был, там и был.
— Никитушка!
— У Гостюшева и был.
— А это что?
— Что-что?! — со злостью рвал коробку. — Вот что!
И продемонстрировал чайник. Миленький. В крупный красный горошек, как сарафан.
Я задумался о чем-то своем. А Никитушка разгружая коробки, рвал оттуда чайники легкомысленной расцветки.
Скоро мы оба оказались на странном поле. Веселенькие чайники хоботками угрожали нам, как оригинальный вид бытовых ракетных установок из серии СС-2-Т. Что значит: Семейный Скандал при участие двух противоборствующих сторон, не считая Тещи.
— Так, — наконец остановил товарища. — Это чайники, я уже понял. А на хрена тебе столько?
Мой безобидный вопрос вызвал у Никитина приступ хохота и ярости. Он хохотал, как гиена, на которую наступил слон. Одновременно всеми своими морщинистыми тумбочками. Я уж хотел треснуть друга чайником, да он сам угас. И после поведал историю в духе нашего времени.
Изобретатель от Бога А.Гостюшев трудился на оборонном НПО «Комета». Раньше там разрабатывали телемеханику для военно-косми-ческих сил, а ныне выпускают чайники. По конверсии, известно какой.
— Чайники тоже нужны, — заметил я. — Населению.
Никитин взвился — можно обойтись без дурацких шуточек? Я по — каялся и рассказ продолжился.
Дело в том, что оплата труда на НПО — это выпускаемая продукция. В данном случае — чайники. Поскольку нет бумажно-денежной массы для трудящихся. Нет и все. Засуха. Ни облачка.
И каждый кометовец сам вынужден беспокоиться о будущем. Своем и детей своих. Взял тележку чайников и в поход по магазинам. Для натурального обмена. Один чайник — десять буханок хлеба, ещё чайник — два батона колбасы, ещё — килограмм мяса. И все удовлетворенны.
Кроме инженера-гения, который не может в силу своей природной стеснительности принять рыночных отношений. Не может и все. И жена, учительница средних классов, тоже. Не может принять рыночных отношений. И дети-школьники пока не научились собирать пустые бутылки. Вот какая незадача. Не перешли на рельсы, понимаешь, капиталистической экономики.
И квартира изобретателя превратилась в склад. Что делать с этими окаянными чайниками, гений не знал. Самое обидное — укусить нельзя, чайник-то. Даже после недели добровольно-принудительного голодания.
Оголодавший Анатолий Гостюшев дал принципиальное согласие поучаствовать в авантюре, не подозревая о проблемах, могущих встретиться на нашем опасном пути.
— А игрушку попросил? — вспомнил.
— Есть, — и Никитин передал мне её.
Должно быть, многим любопытно, что перешло в руки мои? Не скажу. Это мое секретное оружие. В тайной войне против хитрой и коварной вражины, контролирующей каждый мой шаг. Скажу лишь — игрушечка-наживка заиграет в тот момент, когда я учую шкурой, что мои смутные предположения несомненны.
Господа! Я прост, как апельсин. Как авокадо. Но не до такой же степени, чтобы не понимать тяжести нашего научно-познавательного мероприятия. Поэтому предпринимаю меры. На всякий случай.
Доверяю всем. Без исключения. Да высоки ставки, господа, чтобы без ума шагать в капкан за кусочком сыра под названием ЛГ.
И пока есть возможность просчитать варианты, надо считать. Даже самые невероятные версии. Самые фантастические и бредовые.
Словом, денечки мелькнули, как темный парус одинокий в тумане моря голубом, посмею переврать классика. Поскольку на большом расстоянии парус, и белый тоже, кажется темным. Тем более в тумане. Нет поэзии — есть правда жизни, м-да.
Это к тому, что наше будущее находилось в тумане. Мы завершили подготовку и ждали у моря погоды. Ждали, когда прибудет руководящее лицо, чтобы дать добро. Или отбой. Что одно и тоже. В нашем случае. И мы решили без приказа штурмовать Пирамиду, иначе для многих все закончится психлечебницей.
Почему? Бойцы настолько усвоили «свои» действия, что превратились в биологических киборгов. По законам же программирования нельзя резко прерывать директивы: пойдет слом машины или её бунт против Создателя-человека.
К счастью, генерал Орехов прибыл, опоздав на час. Но на трех лимузинах. Я сделал-таки неуклюжий намек, мол, не девица красная, чтобы ждать. В полной боевой амуниции. Генерал обиделся и разразился тирадой — он человек государственный и имеет полное моральное право действовать так, как считает нужным для общества. И мы направились к веранде, где маялся коллектив. На веранду господин Орехов поднялся, как на пьедестал почета.
— Здравствуйте, товарищи, — обратился к личному составу.
— Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый, — ответило большинство. Про себя, разумеется.
— Что имеем? — плюхнулся за стол, где лежали карты и схемы объекта. Порядок, Егор?
— Так точно! — отчеканил майор Бень. — Работали, как звери.
— Да? — военачальник с державной значительностью осмотрелся. — Как звери, говорите?
— Так точно.
Генерал хмыкнул: никакой самодеятельности, любое отклонение, небрежность и вся акция навернется, а мы все превратимся в чучел.
Идеальный вариант — никаких контактов с противником. Не дай Бог, Пирамида прекратит функционировать и тогда ракеты и самолеты супостатов пожалуют к нам — в гости.
— Какие будут вопросы?
Вопрос был у меня: если возникнет случайный боевой контакт, что делать?
— Экстрагировать объект, — поморщился Орехов.
— Что? — не понял.
Генерал огрызнулся, такие, как я, сами могут догадаться, что делать, когда враг не сдается. И подвел предварительные итоги: группа захвата имени Селихова и заградительная группа имени Е.Беня готовы к выступлению. Через час будет экипировка спецслужбы Объекта и вся необходимая техника для оперативной работы — от телемитричек и комариков до бронежилетов. Так что вперед, славяне!..
На этом совещание закончилось, и комсостав отправился в подвальную душегубку, где находился наш передвижной компьютерный Центр.
Комсостав — это генерал, майор и я, в прошлом капитан, а ныне гвардии сукин сын. По-моему, достойное звание? Лучше, чем каждый день лизать филейную часть начальства в мечтах на медаль и шаровары с малиновыми лампасами.
В Центре чин повел себя, как косолапый мишка в избушке. Был настолько галантен, что приложился к ручке мадам Курье, саданув локтем зазевавшегося Алешу. Затем наступил на оголенный кабель (шутка) и ухнул в кресло, где привычно дрых жирный усадебный кот Брынцало — это такое прозвище у зверя.
Дурно взревев, тот прыснул в окошко со скоростью луча света. Генерал повинился, заявив, что очень любит природу края своего. Мы ему поверили и начали демонстрировать успехи в виртуальном мире. Орехов посмотрел на человечков, покачал головой: все складно, да Пирамиду пройти — не жизнь прожить.
— Главное, товарищи, ЛБ, — строго проговорил. — Даю два часа времени. Более не могу. Успеете?
— Не знаю, — утомленно сказала Анна. — Будто да.
— Без пароля не успеть, — заметил Алеша.
— Пароль будет, — заверил генерал.
И напомнил, что после того, как хакеры овладеют ЛБ, необходимо уничтожить весь компьютерный интеллект спецотдела G.
— Взорвать, — обрадовался я.
Меня подняли на смех, что за старозаветные методы — запускается вирус, пожирающий всю Систему, как колорадский жук картофельные кусточки, и нет проблем.
Образ колорадского жука мне был знаком и понятен; дело швах — когда этот злодей оккупирует огород. Сражаться бесполезно, разве что огнеметом.
— И последнее, — сказал чин. — Чтобы с Бомбой ничего не приключилось, ты, Алекс, передаешь её в группу майора…
— Да-да, — энергично откликнулся служака.
— Почему? — удивился я. — Мы сами этот трофей…
— Саша, — с укоризной проговорил генерал. — Вы задержитесь на четверть часа. Пока этих жуков запустите в Сеть. Зачем рисковать?
— А?! — подумал я. — Правда ваша. Вы Софокл, генерал.
— Иди к черту, — огрызнулся.
Я вздохнул — это точно к дьяволу в пасть. Неужели нельзя договориться полюбовно? С противной стороной. Устроим бартер. Вон у нас сколько чайников веселой расцветочки. Обменяем десяток полезной посуды на одну дискету. И все довольны. Были бы.
Меня не слушали. С таким норовом служить бы мне в налоговой инспекции, цены не было. Все должники рыдали бы горючими слезами. И предлагали взятки — крупные.
Вот где романтика, а у нас тягомотина и серые будни. И никто, ничего не дает, кроме чайника в сарафанной расцветке. За собственную же копейку. Во жизнь! Прекрасная и удивительная, как роза, бля, ветров!
Потом случился легкий ленч — генерал поднял стакан молока за успех акции «Филин» и пообещал выписать премию — каждому.
Лучше грамоты, сказал я. Почетные. Деньга — мусор, а вот бумага с золотым щитом и мечом на долгую память.
Коллектив почему-то со мной не согласился. Странно? Неужто мир так изменился, что какие-то копейки могут заменить идею?
Наконец завезли амуницию и техсредства для наступления и защиты. Воины загомонили, засуетились, точно пугаясь не дополучить ранец с сухим пайком. Майор взял власть в свои руки, сделавшись ВРИО прапорщиком по хозяйству.
Мы с Ореховым на все махнули рукой и побрели к авто.
— Фу, жарко, — сказал он. — Горяченькие денечки.
— Живем, как в Африке, — и вспомнил про Резо и Колю Болотного, как они там на сафари? Отдыхают под баобабами?
Мой спутник внезапно помрачнел челом, тяжело задышал, затем выхаркнув свинцовый сгусток мата, поведал, что этот Хулио, пристроил интернациональную пьянку в готеле с янками, германцами, французиками, итальяшками, япошками и прочими народами мира.
— Нашли, кого посылать, — бушевал генерал. — Я тоже хорош! Как выпустил беса, не понимаю?
— Что он там намутил? — спросил я.
— Намудил, — поправили меня. — Пьет, как лошадь! Как лошадь! — Мой товарищ так страдал, что я грешным делом решил: сожалеет о своем отсутствии на африканском сабантуе.
— Неужто и Коля Болотный заложил за воротник? — не поверил я.
— Лучше заложил, мать их так! — потрясал чайниками. — Вот учим бить морды, а потом имеем международный скандал!
— Да, что ж такое?
В конце концов с посторонних слов я восстановил приблизительную картину происшедшего в далеком Абу-Даби.
Право, ничего уж такого, чтобы переживать, как Орехов, который пунцово набряк и возникало впечатление, что ласта морпеха приласкала и его мордатые щеки.
Что же случилось? Не буду утомлять интригой. Скажу сразу: история проста, как марокканский апельсин, выращенный в Подмосковье.
Виной всему скука, я так думаю. Скука. Что может себе позволить беспорочный наш командировочный в незнакомой арабской местности? Когда нет баб, а если и есть, то в парандже, и как не приглядывайся лунноподобного личика не узришь. А мужики в офицерских френчах и солдатской робе как-то глаз не радуют. И потом — сиживать днями в пекле на полигоне, точно на раскаленной сковороде, в чудовищном громе от постоянных запусков этих ссученных ракет, такой антисанитарии ни каждый выдержит.
Надо отдать мужеству Резо — неделю он держался, как верблюд. Пил только минеральную воду и плевался, как camal в зоопарке. Его, человека, сдерживал мой суровый наказ: беречь окружающую среду. И свое здоровье.
И-таки не выдержал. На общую беду у янки Томаса Йорка Морриса случился день рождения. Хулио с американцем подружился. Уж не знаю на какой почве. То есть у друзей появился серьезный повод.
Что-что, а организаторские способности у моего друга выдающиеся. Если дело касается легкого фуршета. Здесь он начинает свободно говорить на всех языках мирового сообщества и понимает всех, даже эскимосов. И алеутов. После третьего стакана.
Поначалу все было довольно пристойно. Разноплеменный народец потягивал слабые фруктовые коктейли с каплей джина, считая, что он безбожно зашибает. Странные люди: три четверти воды, кусок льда, запах елки и буркалы в куче.
Наш Резо-Хулио, человек доброй и широкой души, решил всю скучную компашку приобщить к культуре отечественного культурного пития. Так сказать, выступил полпредом нашего образа жизни. Что, согласитесь, похвально.
Каким-то чудным образом ему удалось протащить мимо таможни десять бутылок нашей родной светлой. И вот он с ней, теплой, как его хлебосольная душа тамады, явился перед публикой. Вместе с новорожденным Томасом Й. Моррисом.
Никто не успел и глазом моргнуть, как уже сосал коктейль «Серп и молот». Во славу дружбы между народами. И отличного ковбоя из штата Вирджиния.
После первого тоста у многих почему-то появилось желание поднять второй. Во славу piece во всем piece. А почему бы и нет — лучше поднимать стаканы, чем ракеты с ядерными боеголовками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Золотые слова. Если бы все наше законопослушное население владело по стволу или по два, то уверен такого разбоя в республике не наблюдалось. Даже в США существует закон, предусматривающий, что любой гражданин имеет право на владение оружием. В своем доме. Почему бы и нам не принять такой закон? Надо. Надо срочно принимать закон — и тогда заживем, мои сердечные соплеменники, как в пластмассовых USA. Лет через двести.
Тем часом светило засело в макушках деревьев, как в гамаке, пропагандируя праздный образ жизни. Тени удлинились. Бойцы перешли к интеллектуальной работе — каждому из них был выдан лист с его маршрутом и его действиями. Воины разбрелись по парку, где между соснами и пихтами обвисали все те же гамаки, и через полчаса от мощного храпа начали осыпаться еловые шишки. Притомились, хлопчики. Живые люди, не механизмы, коем не понять послеполуденной услады в царствии Морфея.
Я сидел на веранде, зевая так, что едва не выворачивал челюсть, и уж хотел тоже последовать в гости к Морфею, да вкатился джип. С бронетанковым шумом. Никто не заметил его вторжения, кроме меня.
Водитель почему-то не вываливался из авто, пришлось мне самому пойти на стоянку. Джип был забит какими-то фабричными коробками. Да так, что было непостижимо, как это Никитин рулил руль и нажимал на педали.
— Что это? — спросил я, помогая другу выбраться из коробов.
— Ничего, — буркнул.
— Как это ничего? — удивился я. — Коробейник ты наш. Где был-то?
— Где был, там и был.
— Никитушка!
— У Гостюшева и был.
— А это что?
— Что-что?! — со злостью рвал коробку. — Вот что!
И продемонстрировал чайник. Миленький. В крупный красный горошек, как сарафан.
Я задумался о чем-то своем. А Никитушка разгружая коробки, рвал оттуда чайники легкомысленной расцветки.
Скоро мы оба оказались на странном поле. Веселенькие чайники хоботками угрожали нам, как оригинальный вид бытовых ракетных установок из серии СС-2-Т. Что значит: Семейный Скандал при участие двух противоборствующих сторон, не считая Тещи.
— Так, — наконец остановил товарища. — Это чайники, я уже понял. А на хрена тебе столько?
Мой безобидный вопрос вызвал у Никитина приступ хохота и ярости. Он хохотал, как гиена, на которую наступил слон. Одновременно всеми своими морщинистыми тумбочками. Я уж хотел треснуть друга чайником, да он сам угас. И после поведал историю в духе нашего времени.
Изобретатель от Бога А.Гостюшев трудился на оборонном НПО «Комета». Раньше там разрабатывали телемеханику для военно-косми-ческих сил, а ныне выпускают чайники. По конверсии, известно какой.
— Чайники тоже нужны, — заметил я. — Населению.
Никитин взвился — можно обойтись без дурацких шуточек? Я по — каялся и рассказ продолжился.
Дело в том, что оплата труда на НПО — это выпускаемая продукция. В данном случае — чайники. Поскольку нет бумажно-денежной массы для трудящихся. Нет и все. Засуха. Ни облачка.
И каждый кометовец сам вынужден беспокоиться о будущем. Своем и детей своих. Взял тележку чайников и в поход по магазинам. Для натурального обмена. Один чайник — десять буханок хлеба, ещё чайник — два батона колбасы, ещё — килограмм мяса. И все удовлетворенны.
Кроме инженера-гения, который не может в силу своей природной стеснительности принять рыночных отношений. Не может и все. И жена, учительница средних классов, тоже. Не может принять рыночных отношений. И дети-школьники пока не научились собирать пустые бутылки. Вот какая незадача. Не перешли на рельсы, понимаешь, капиталистической экономики.
И квартира изобретателя превратилась в склад. Что делать с этими окаянными чайниками, гений не знал. Самое обидное — укусить нельзя, чайник-то. Даже после недели добровольно-принудительного голодания.
Оголодавший Анатолий Гостюшев дал принципиальное согласие поучаствовать в авантюре, не подозревая о проблемах, могущих встретиться на нашем опасном пути.
— А игрушку попросил? — вспомнил.
— Есть, — и Никитин передал мне её.
Должно быть, многим любопытно, что перешло в руки мои? Не скажу. Это мое секретное оружие. В тайной войне против хитрой и коварной вражины, контролирующей каждый мой шаг. Скажу лишь — игрушечка-наживка заиграет в тот момент, когда я учую шкурой, что мои смутные предположения несомненны.
Господа! Я прост, как апельсин. Как авокадо. Но не до такой же степени, чтобы не понимать тяжести нашего научно-познавательного мероприятия. Поэтому предпринимаю меры. На всякий случай.
Доверяю всем. Без исключения. Да высоки ставки, господа, чтобы без ума шагать в капкан за кусочком сыра под названием ЛГ.
И пока есть возможность просчитать варианты, надо считать. Даже самые невероятные версии. Самые фантастические и бредовые.
Словом, денечки мелькнули, как темный парус одинокий в тумане моря голубом, посмею переврать классика. Поскольку на большом расстоянии парус, и белый тоже, кажется темным. Тем более в тумане. Нет поэзии — есть правда жизни, м-да.
Это к тому, что наше будущее находилось в тумане. Мы завершили подготовку и ждали у моря погоды. Ждали, когда прибудет руководящее лицо, чтобы дать добро. Или отбой. Что одно и тоже. В нашем случае. И мы решили без приказа штурмовать Пирамиду, иначе для многих все закончится психлечебницей.
Почему? Бойцы настолько усвоили «свои» действия, что превратились в биологических киборгов. По законам же программирования нельзя резко прерывать директивы: пойдет слом машины или её бунт против Создателя-человека.
К счастью, генерал Орехов прибыл, опоздав на час. Но на трех лимузинах. Я сделал-таки неуклюжий намек, мол, не девица красная, чтобы ждать. В полной боевой амуниции. Генерал обиделся и разразился тирадой — он человек государственный и имеет полное моральное право действовать так, как считает нужным для общества. И мы направились к веранде, где маялся коллектив. На веранду господин Орехов поднялся, как на пьедестал почета.
— Здравствуйте, товарищи, — обратился к личному составу.
— Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый, — ответило большинство. Про себя, разумеется.
— Что имеем? — плюхнулся за стол, где лежали карты и схемы объекта. Порядок, Егор?
— Так точно! — отчеканил майор Бень. — Работали, как звери.
— Да? — военачальник с державной значительностью осмотрелся. — Как звери, говорите?
— Так точно.
Генерал хмыкнул: никакой самодеятельности, любое отклонение, небрежность и вся акция навернется, а мы все превратимся в чучел.
Идеальный вариант — никаких контактов с противником. Не дай Бог, Пирамида прекратит функционировать и тогда ракеты и самолеты супостатов пожалуют к нам — в гости.
— Какие будут вопросы?
Вопрос был у меня: если возникнет случайный боевой контакт, что делать?
— Экстрагировать объект, — поморщился Орехов.
— Что? — не понял.
Генерал огрызнулся, такие, как я, сами могут догадаться, что делать, когда враг не сдается. И подвел предварительные итоги: группа захвата имени Селихова и заградительная группа имени Е.Беня готовы к выступлению. Через час будет экипировка спецслужбы Объекта и вся необходимая техника для оперативной работы — от телемитричек и комариков до бронежилетов. Так что вперед, славяне!..
На этом совещание закончилось, и комсостав отправился в подвальную душегубку, где находился наш передвижной компьютерный Центр.
Комсостав — это генерал, майор и я, в прошлом капитан, а ныне гвардии сукин сын. По-моему, достойное звание? Лучше, чем каждый день лизать филейную часть начальства в мечтах на медаль и шаровары с малиновыми лампасами.
В Центре чин повел себя, как косолапый мишка в избушке. Был настолько галантен, что приложился к ручке мадам Курье, саданув локтем зазевавшегося Алешу. Затем наступил на оголенный кабель (шутка) и ухнул в кресло, где привычно дрых жирный усадебный кот Брынцало — это такое прозвище у зверя.
Дурно взревев, тот прыснул в окошко со скоростью луча света. Генерал повинился, заявив, что очень любит природу края своего. Мы ему поверили и начали демонстрировать успехи в виртуальном мире. Орехов посмотрел на человечков, покачал головой: все складно, да Пирамиду пройти — не жизнь прожить.
— Главное, товарищи, ЛБ, — строго проговорил. — Даю два часа времени. Более не могу. Успеете?
— Не знаю, — утомленно сказала Анна. — Будто да.
— Без пароля не успеть, — заметил Алеша.
— Пароль будет, — заверил генерал.
И напомнил, что после того, как хакеры овладеют ЛБ, необходимо уничтожить весь компьютерный интеллект спецотдела G.
— Взорвать, — обрадовался я.
Меня подняли на смех, что за старозаветные методы — запускается вирус, пожирающий всю Систему, как колорадский жук картофельные кусточки, и нет проблем.
Образ колорадского жука мне был знаком и понятен; дело швах — когда этот злодей оккупирует огород. Сражаться бесполезно, разве что огнеметом.
— И последнее, — сказал чин. — Чтобы с Бомбой ничего не приключилось, ты, Алекс, передаешь её в группу майора…
— Да-да, — энергично откликнулся служака.
— Почему? — удивился я. — Мы сами этот трофей…
— Саша, — с укоризной проговорил генерал. — Вы задержитесь на четверть часа. Пока этих жуков запустите в Сеть. Зачем рисковать?
— А?! — подумал я. — Правда ваша. Вы Софокл, генерал.
— Иди к черту, — огрызнулся.
Я вздохнул — это точно к дьяволу в пасть. Неужели нельзя договориться полюбовно? С противной стороной. Устроим бартер. Вон у нас сколько чайников веселой расцветочки. Обменяем десяток полезной посуды на одну дискету. И все довольны. Были бы.
Меня не слушали. С таким норовом служить бы мне в налоговой инспекции, цены не было. Все должники рыдали бы горючими слезами. И предлагали взятки — крупные.
Вот где романтика, а у нас тягомотина и серые будни. И никто, ничего не дает, кроме чайника в сарафанной расцветке. За собственную же копейку. Во жизнь! Прекрасная и удивительная, как роза, бля, ветров!
Потом случился легкий ленч — генерал поднял стакан молока за успех акции «Филин» и пообещал выписать премию — каждому.
Лучше грамоты, сказал я. Почетные. Деньга — мусор, а вот бумага с золотым щитом и мечом на долгую память.
Коллектив почему-то со мной не согласился. Странно? Неужто мир так изменился, что какие-то копейки могут заменить идею?
Наконец завезли амуницию и техсредства для наступления и защиты. Воины загомонили, засуетились, точно пугаясь не дополучить ранец с сухим пайком. Майор взял власть в свои руки, сделавшись ВРИО прапорщиком по хозяйству.
Мы с Ореховым на все махнули рукой и побрели к авто.
— Фу, жарко, — сказал он. — Горяченькие денечки.
— Живем, как в Африке, — и вспомнил про Резо и Колю Болотного, как они там на сафари? Отдыхают под баобабами?
Мой спутник внезапно помрачнел челом, тяжело задышал, затем выхаркнув свинцовый сгусток мата, поведал, что этот Хулио, пристроил интернациональную пьянку в готеле с янками, германцами, французиками, итальяшками, япошками и прочими народами мира.
— Нашли, кого посылать, — бушевал генерал. — Я тоже хорош! Как выпустил беса, не понимаю?
— Что он там намутил? — спросил я.
— Намудил, — поправили меня. — Пьет, как лошадь! Как лошадь! — Мой товарищ так страдал, что я грешным делом решил: сожалеет о своем отсутствии на африканском сабантуе.
— Неужто и Коля Болотный заложил за воротник? — не поверил я.
— Лучше заложил, мать их так! — потрясал чайниками. — Вот учим бить морды, а потом имеем международный скандал!
— Да, что ж такое?
В конце концов с посторонних слов я восстановил приблизительную картину происшедшего в далеком Абу-Даби.
Право, ничего уж такого, чтобы переживать, как Орехов, который пунцово набряк и возникало впечатление, что ласта морпеха приласкала и его мордатые щеки.
Что же случилось? Не буду утомлять интригой. Скажу сразу: история проста, как марокканский апельсин, выращенный в Подмосковье.
Виной всему скука, я так думаю. Скука. Что может себе позволить беспорочный наш командировочный в незнакомой арабской местности? Когда нет баб, а если и есть, то в парандже, и как не приглядывайся лунноподобного личика не узришь. А мужики в офицерских френчах и солдатской робе как-то глаз не радуют. И потом — сиживать днями в пекле на полигоне, точно на раскаленной сковороде, в чудовищном громе от постоянных запусков этих ссученных ракет, такой антисанитарии ни каждый выдержит.
Надо отдать мужеству Резо — неделю он держался, как верблюд. Пил только минеральную воду и плевался, как camal в зоопарке. Его, человека, сдерживал мой суровый наказ: беречь окружающую среду. И свое здоровье.
И-таки не выдержал. На общую беду у янки Томаса Йорка Морриса случился день рождения. Хулио с американцем подружился. Уж не знаю на какой почве. То есть у друзей появился серьезный повод.
Что-что, а организаторские способности у моего друга выдающиеся. Если дело касается легкого фуршета. Здесь он начинает свободно говорить на всех языках мирового сообщества и понимает всех, даже эскимосов. И алеутов. После третьего стакана.
Поначалу все было довольно пристойно. Разноплеменный народец потягивал слабые фруктовые коктейли с каплей джина, считая, что он безбожно зашибает. Странные люди: три четверти воды, кусок льда, запах елки и буркалы в куче.
Наш Резо-Хулио, человек доброй и широкой души, решил всю скучную компашку приобщить к культуре отечественного культурного пития. Так сказать, выступил полпредом нашего образа жизни. Что, согласитесь, похвально.
Каким-то чудным образом ему удалось протащить мимо таможни десять бутылок нашей родной светлой. И вот он с ней, теплой, как его хлебосольная душа тамады, явился перед публикой. Вместе с новорожденным Томасом Й. Моррисом.
Никто не успел и глазом моргнуть, как уже сосал коктейль «Серп и молот». Во славу дружбы между народами. И отличного ковбоя из штата Вирджиния.
После первого тоста у многих почему-то появилось желание поднять второй. Во славу piece во всем piece. А почему бы и нет — лучше поднимать стаканы, чем ракеты с ядерными боеголовками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50