Или же это произошло во время Хаоса, после Судного Дня, когда все прочее ускользнуло из рук человека и только они остались?
Зашелестело, зачиркало, замелькало; женщины молчаливо зажигали свои свечи. Каждый огонек высветил лицо под капюшоном; дневной свет, мужья или дети не видели эти черты. Тени… тени, а в них – щека… глаз, отблеск зубов. Руки прикрывали язычки пламени, и каждая женщина отыскала свой камень, и гоблинские огоньки, крохотные и ясные, прогнали мрак.
Катан поставила Розенн перед рядами. За спиной женщин выстроились камни кромлеха. Под ногами ломалась пожухлая трава и ледок, планета приближалась к северной зиме… скоро взойдет Орион.
– Мне не следовало бы, – прошептала Розенн в полузабытьи. – Я не знаю здесь ничего, я не отсюда…
– О нет, – возразила Катан. – Мы родом отсюда, мы возглавляем этих людей, мы – матери истинного Капитана, который вернет правду. Подними свою свечу, чтобы он видел, куда держать путь, и жди.
Она подняла над головой свою собственную свечу и возвысила голос.
Розенн почти не знала брежанегского, но Катан сказала ей на франсее:
– Во имя Святого Господа, Жезу Кретта, и всех святых, что на земле и на небе и в потустороннем мире, мы собрались, чтобы призвать погибель на совершающих зло. Пусть скорбь, которую породили они, и гнев, ими разбуженный, обратятся на тех, чьи имена мы теперь называем .
Первым прозвучало имя Таленса Джовейна Орилака.

Глава 18
1
«Грейм Трейдер» рано отбыл из Сиэттла в чистое утро. Паджей Саунд искрился серой зеленью волн и белыми гребнями, на нем было полно судов. Осень вычертила острова и материк, вдали высились снежные пики.
Холодный ветер с северо-запада гнал чаек и облака.
Простой и неторопливый корабль – ничего такого, что могло бы привлечь любопытство маураев, небольшой прибрежный транспорт, обычный в этих краях. Надстройка посреди палубы, на крутящейся башне ротор с четырьмя лопастями и хвостом, чтобы всегда поворачивался к ветру. Через практически лишенную трения магнитную трансмиссию лопасти вращали парный редуктор, генерируя умеренное количество электричества. На всякий случай был предусмотрен крохотный дизель, но использовали его неохотно – синтопливо обходилось дорого. Как и уголь, непосредственно необходимый для изготовления стали, что пошла бы на паровую машину, способную сдвинуть с места корабль. На море марали воздух редкие трубы – не то что на берегу, подумал Иерн. Сжигающая спирт турбина потребовала бы меньше металла и была бы чище, но даже на Северо-западе этот продукт больше не производился в широких масштабах; слишком много плодородной земли погибло в прошлые века при погребении растительных отходов этого производства, которые приходилось возвращать в почву.
Стоя с Роникой у поручня, Иерн видел в море лишь паруса, иногда древние, иногда аэродинамически совершенные. Почти над всеми сколько-нибудь современными судами реяли Крест и Звезды.
"Если судить в долгой перспективе, цивилизация Северо-запада обречена, – подумал он. – Атомная энергия запрещена, и норри удается держаться лишь за счет экономии и ввоза угля. Когда-нибудь или монги отрежут им дорогу к угольным месторождениям, или же уголь в них кончится. Тогда останутся две возможности: технически-прогрессивное, но диффузное и тщательно управляемое общество, подобное маурайскому, или же аристократическое, основанное на интенсивном труде, по сути дела, статичное общество Домена.
Или же Орион… и тогда все кувырком".
Угрюмость его развеяла Роника – она развела руки широко и от счастья рассмеялась. Тени роторов порхали над ней, и волосы ее оттого вспыхивали каждый раз, когда солнечные лучи возвращались к ним.
– Как здорово – мы в пути, – восторгалась она. – Иезу всемогущий! Я возвращаюсь домой и… вместе с тобой!
Он положил руку на ее плечи и обнял. Палубный матрос, оказавшийся поблизости, подмигнул.
– Ну а теперь ты можешь сказать мне, что мы там будем делать? – спросил Иерн.
Она протрезвела.
– Пока еще нет, дорогой. То есть я могла бы, но будет лучше подождать, чтобы могли послушать и Тераи, и Ваироа.
– Э?
– Плохо уже то, что они ближайшие один-два года проведут в одиночестве, зная, что их родственники дома оплакивают их как мертвых.
Пусть они хотя бы узнают, что мы не чудовища.
– А где они?
– Их доставили на борт ночью, сейчас они под палубой. Их стерегут, мы не можем рисковать, предоставив им даже относительную свободу в этих мутных водах. Тераи, например, способен проложить себе дорогу к борту, прыгнуть в воду и доплыть до ближайшего маурайского корабля. Сама суматоха на борту и попытка к бегству могут привлечь слишком много внимания. Вот когда мы выйдем в пролив и никого рядом не будет, можно будет их выпустить.
Однако, появившись на палубе через несколько часов, пленники оказались связаны, их сопровождали двое охранников, снабженных огнестрельным оружием. Шкипера и экипаж из шести человек подбирали специально; большую часть времени они занимались обычной торговлей, но иногда исполняли дела, о которых не следовало задавать вопросов и никому не рассказывать.
Роника, Пери и Плик ожидали в салоне, где крытый кожей диван с трех сторон охватывал стол. Солнечный свет пробивался сквозь стеклянные иллюминаторы. Палуба чуть покачивалась и слегка подрагивала под ногами.
Трубка Плика исторгала ароматный дымок, клубившийся в воздухе.
Роника спрыгнула с сиденья и схватила Тераи за руки.
– Рада вас видеть, – сказала она с неподдельной искренностью. – Так рада видеть вас снова! – и повторила, обращаясь к Ваироа:
– И вас тоже.
Она призналась Иерну, что в отношении к гибриду никак не могла избавиться от смеси жалости и брезгливости.
Тераи ответил кислой улыбкой:
– Я предпочел бы, чтобы мы встретились в других условиях.
– Да, конечно, у вас было поганое время, друзья мои. И боюсь, что конец ваших неприятностей еще не близок. Но хочу рассказать вам кое-что. Надеюсь, что слова мои облегчат ваши переживания. – Роннка указала стражам на дверь. – Спасибо, можете идти.
– Э, подождите, мизз Биркен. Капитан Карст приказал нам не выпускать из виду этих ребят, – возразил один из них.
Роника фыркнула:
– Я отменяю приказ. Если капитану Карсту не нравится, он может поспорить со мной, когда проспится после вчерашнего. Подождите за дверью, если это может утешить вас.
Она проводила их наружу и закрыла за ними дверь.
– Конечно, мы могли бы при них говорить на англее, – пояснила она, – но я не совсем в ладу с его технической терминологией.
– Если вы не хотите говорить об этом со своими людьми, зачем же делать это перед нами? – осведомился Ваироа.
– Ну о вас беспокоиться нечего, – брякнула Роника. – Вы никуда не денетесь, пока Орион не взойдет. Я хочу, чтобы вы знали, о чем речь. И втянули свои рожки. Мне бы не хотелось, чтобы вас пристрелили во время какой-нибудь героической глупости. – Она улыбнулась. – Вы же помните, что нас подружила дорога. Давайте выпьем за дружбу. – Она налила всем из графина, а потом подняла свой бокал и торжественно провозгласила:
– Выпьем за день, когда мы сможем встретиться снова, свободные, как весь мир. – Иерн выпил. Вкус вина еще услаждал его рот, но голова кружилась по другой причине – ее голос, поза юной Богини Победы. Плик в два глотка опустошил бокал и потянулся, чтобы восполнить выпитое. Ваироа помедлил, пожал плечами и выпил. Тераи застыл без движения. – Понимаю, – заметила Роника, обратясь к могучему маураю. – Быть может, вы захотите выпить, когда услышите все до конца.
Она села – но только физически. Роника вся лучилась энтузиазмом.
Иерну, сидевшему по правую руку от нее, казалось, что она словно излучает пламя.
– Что такое Орион? – начала она. Слова хлынули. – Это не бомба, не то, что вы подозревали… не адская машина. Орион – это космический корабль. Точнее, целый флот их.
Для Иерна откровение это было не совсем неожиданным. Тем не менее оно молнией пронзило его. Тераи замолчал, словно бы получил удар в живот.
Ваироа не пошевелился, Плик обнаружил интерес.
– Это корабль, который способен отправиться к планетам, – восхищенно говорила Роника. – Люди начали их создавать перед войной Судного Дня, вы помните это. Вышли на орбиту вокруг Земли и до Луны долетели, побывали даже за нею. А потом забыли свою мечту: слишком трудно было выжить, когда всего так мало. В старину космические корабли летали на химической тяге. Они сжигали топливо с ужасающей скоростью. Мы не смогли бы вернуться в небо, полагаясь на них. К тому же никто не сможет скрыть подобные работы. Вы, маураи, остановили бы их в самом начале. И, быть может, вы были бы тогда правы… именно правы, а не просто эгоистичны – в желании сохранить свое мизерное превосходство.
Откуда можно еще взять энергию на нашей бедной истощенной планете? – Пальцы Роники стиснули ножку бокала. – Из атома, – объявила она. Тераи поежился и принялся ожидать продолжения. Ваироа широко раскрыл свои странные глаза. Плик охнул. Сердце Иерна пело. – Идея эта уходит корнями далеко в прошлое, – услыхал он. – К тому межпланетному веку, который умер, еще только зарождаясь. Человек по имени Фримен Дайсон предложил ее и произвел теоретические работы. Что за чудесное имя, как оно подходит для него… Фримен – свободный. Он дал имя и самому проекту «Орион». Но ничего более не произошло, главным образом по политическим причинам, так я слыхала. А потом рухнула цивилизация. И идея пролежала забытой сотни лет. Вы же не слышали о ней, не так ли?
Никто не слышал, никто – пока народ Северо-западного Союза не заинтересовался атомной энергией и не начал разбираться в старых записях. Сохранились материалы по Ориону, даже ссылки на колоссальный объем литературы по космическим кораблям. Конечно, сами эти листы не сохранились, всю эту литературу давно пересняли на микрофиши и так разослали повсюду. И все, что погибло в одном из найденных библиографами архивов, уцелело в другом.
Но некоторых Орион воодушевил. Поначалу важнее всего было спроектировать атомные энергостанции и построить их. Вы помните, что наши изыскатели собирали делящиеся вещества, которые маураи пропустили в своих прежних поисках, и рассчитывали найти больше. Понимая, что Федерации это весьма не понравится, мы старались держать свои действия в тайне; словом, публикация проекта «Орион» привела бы к ненужной шумихе. – Роника вздохнула, горечь услышалась в ее голосе. – Северяне не ожидали, что Федерация прореагирует с таким фанатизмом.
Энергетическая война… ушла в историю. Но в результате мы получили на свою шею Инспекторат со всеми ограничениями на наши действия. – Она выпила и вновь налила себе. – Но уже в последнюю пару лет войны, когда было достаточно ясно, что мы потерпим поражение, вспомнил об Орионе кто-то из членов Ложи Волка. Как вам известно, наша Ложа всегда занималась наукой, техникой и управлением. Орионом занят по сути дела лишь Волк, хотя мы пользуемся услугами полезных и достойных доверия людей отовсюду.
Тераи скупо кивнул.
– Даю, понимаю, – пробормотал он, – популярная, богатая и влиятельная… но частная организация, чьи члены привыкли ощущать плечо друг друга и не могут потребовать отчета от своих вождей. Так?
– А как работает этот космический аппарат? – поинтересовался Ваироа бесстрастным тоном.
Весь пыл вернулся к Ронике.
– Ну, в общем, идея кажется, безумной, – загорелась она. – Но это не так. Берешь несколько маленьких атомных бомб, взрываешь их позади толстой пластины в задней части корабля. Взрывы ускоряют его. Я не могу входить в подробности, поскольку работаю не в двигательном департаменте. Мое дело – система управления. А еще… – Она расхохоталась в чистом блаженстве, как прежде на палубе. – Слушайте. Я сама не знала этого до последнего времени, когда мы с Иерном вернулись в Сиэттл. Прости, дорогой! В тот день я оставила тебя в доме собраний… – Она стиснула руку своего любовника. – Они произвели опытные испытания месяца два-три назад; непилотируемый аппарат со всей телеметрией был выловлен в море. Результаты оказались совершенно неожиданными… Двадцать лет работы и жертв не были напрасны, клянусь Господом; мы вывели этот корабль за облака и вновь опустили его.
– Это безумие, – простонал Тераи. – Бомбы, радиоактивные осадки.
Сколько же человек умрут от рака из-за этого одного запуска? Сколько же детей родится уродами?
– Никто… ищи – не найдешь, – покраснев, возразила Роника. – Да, конечно, какое-то заражение будет. Но в основном все остается в пусковой шахте. Безусловно, известное количество радиоизотопов ускользает в атмосферу, они увеличивают радиоактивный фон в ближайших окрестностях, как если бы вы вознеслись отсюда на вершину горы Денали.
Заражение уменьшается с расстоянием, и к тому же изотопы быстро распадаются. А сколько людей ежегодно погибает от рака, Тераи Лоханнасо, потому что вы заставляете нас сжигать уголь? Я видела цифры – несколько тысяч.
– Мы не заставляем вас сжигать уголь, – сурово ответил он. – Мы просто мечтаем, чтобы вы прекратили делать это.
– И сделались вашим очередным сателлитом, как наша юго-западная родня?
Ну хорошо, скажите мне другое. Скольким людям по всему свету приходится терпеть невежество и нищету… И умирать от голода или болезней, потому что вы в своей проклятой самоуверенности не позволяете настоящей продуктивной технологии вернуться в мир?
– Танароа, женщина! Мы делаем все, что умеем, и если бы не приходилось выискивать подобных вам, справлялись бы с делом лучше. Но факты гласят; ни Земля, ни биосфера не могут…
Ваироа выставил ладонь.
– Предлагаю остановить риторику, – произнес он прохладно. – Здесь уже все с нею знакомы. – В наступившем молчании ударил его голос:
– А как вам удалось сохранить тайну целых два десятилетия?
– Организация, – просто сказала Роника. – Микли говорил мне, что мы никогда бы не сумели справиться с этим делом в прежние дни, но теперь ни один разведывательный корпус не обладает прежним оборудованием или опытом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77