И притом – без публичного заявления… при мак – симальной секретности; но, конечно, кто-то из гражданских лиц узнает, о чем беспокоятся власти. В особенности после того, как юанезские войска побывают в этой стране. Краснаянцы уже не способны обследовать свою территорию. Безусловно, Тянь-Дзян предложил помощь своему доброму другу, Верховному Господину. Впрочем, едва ли они что-нибудь обнаружили. Потом юанезцы отправились домой. Но они оставили свое дерьмо на память нам с Роникой. Получается повесть, которую моя служба сочтет весьма любопытной.
«Подобного не могло случиться перед войной Судного Дня, – мелькнуло в голове у Роники. – Тогда каждый был под присмотром. Но ныне шпионов – даже простых наблюдателей – так мало; им не хватает и оборудования, и способностей… но неужели мне и в самом деле хотелось бы, чтобы Древний мир ожил?»
Она услышала голос Микли:
– Прав ли я в своих выводах?
Тераи молчал, но Ваироа, быть может, менее привыкший к злодейским играм, в которые играют правительства, произнес:
– Ты прав! И, наверно, теперь понимаешь, почему в Дулу тебе лучше помалкивать.
Тераи, предупреждая, положил руку на плечо соотечественника. Микли улыбнулся снова с ехидцей и сказал:
– О да, и вам тоже. Ни завтра, ни когда-нибудь еще… Роника, отойди в сторонку. Пока я позволял вам идти с нами, но теперь вижу, что остаток пути могу одолеть самостоятельно. Будете вести себя хорошо – я возьму вас с собой.
Тераи взревел и метнулся вперед. Микли прицелился.
Казнь, поняла Роника. Он пристрелит маураев и каждого, кто способен причинить ему неудобства…
Посох вылетел из ее руки. Как ни странно, в этот момент она вспомнила, как однажды за делом разговаривала с Тераи о его детях, какими они были в детстве, и о том, как он ждет внуков.
Рявкнул пистолет. Пуля миновала Тераи, зигзагом метавшегося из стороны в сторону. Палка жестко и твердо ударила по правой руке Микли. Тот взвыл и выронил пистолет. И пошатнулся, ошеломленный болью. Роника оказалась возле него, чуть опередив Тераи.
Ярость превратила лицо рослого маурая в львиную маску… смертоносный оскал. Подняв палку с земли, Роника ткнула ею в живот набегавшего.
Жесткие мышцы были прочны, словно корсет, но Тераи с ревом согнулся и, задохнувшись, пал на колени. Роника взяла пистолет, подбежала к краю откоса и зашвырнула подальше в озеро.
Когда она вернулась, обе жертвы ее были уже на ногах. Ваироа помогал Тераи, Иерн и Плик неловко переминались сзади. Она показала им нож, опустила его в ножны и обвела всех взглядом.
– Вот что, – сказала она, – чтобы впредь без глупостей, пусть все былые обиды останутся в прошлом. Кто разведет огонь? Я голодна.
***
– Ты была великолепна, – сказал ей Иерн, когда наступили сумерки и они вновь занялись любовью.
Ночью ее разбудило легкое прикосновение и шепот: она всегда спала очень настороженно.
– Выйдем, – прошипел Микли. – Надо поговорить, ради Ориона.
Они подыскали укромное место под огромной елью. Освещенные ущербной луной, ветви укрывали их колким ароматом, от леса веяло теплом. В густой тени они почти не видели друг друга. Позади бледно-голубой луч протянулся до края озера – к обрыву – над отражавшим звезды темным зеркалом.
– Слушай, – прошептал Микли бесцветным голосом. – слушай внимательно.
Сегодня ты вела себя по-идиотски – до предательства…
– Может, вынесем это дело на суд Ложи? – возразила она.
Он хихикнул:
– Разве ты не помнишь – я не принадлежу ни к одной из них. Я служу им на свой собственный манер. Что ж ты хочешь, чтобы мы все забыли и простили друг другу? Я могу простить – правда, рука еще жутко болит – но вполне понимаю причины твоей выходки. Увы, склонность отдельных личностей к идеализму каждое столетие обходится человечеству в миллионы смертей. Итак, забудем прошлое, ведь Орион должен взойти.
От этих слов по ее телу всегда бежали мурашки. "Знает ведь, сукин сын, чем взять, – подумала она. Вспомнилась древняя поговорка:
– Быть может, он и сукин сын, но он – наш сукин сын… Так, наверное.."
– О'кей, – согласилась она. – Я не могла позволить тебе совершить на моих глазах хладнокровное убийство. Но я понимаю – у нас есть проблема: нужно каким-то образом заткнуть рот маураям. Информация, которой они располагают, отправит их службу по горячему следу… прежде чем Орион будет готов.
– Согласен, я действовал чересчур импульсивно, – ответил Микли. – Моя вина. Впрочем, я зря взял тебя в Юропу, без твоего умения можно было обойтись: в конце концов жадность и подвела меня. – Он прищелкнул языком. – Сделанного не воротишь, но все же мы можем извлечь известную выгоду из ситуации. Действительно, сейчас мы точнее представляем себе, как маураи продвинулись по нашему следу. Следует информировать об этом наших сотрудников и приступить к контрмерам.
– Что, по-твоему, мы можем сделать?
– Тут уж все будет зависеть от случая. Но я всегда умел плутовать в кости… Во время нашего путешествия я установил в разговорах, что ни Тераи, ни Ваироа не знают монгских языков, а это дает нам значительное преимущество. Я уже говорил тебе, что краснаянцы по своему неведению помогут всем нам вернуться домой. – И сардонически добавил:
– Кроме Иерна, конечно; я-то знаю, за кем он увяжется… Но теперь мы узнали, что краснаянские власти имеют причины с двойной подозрительностью относиться к иноземцам, явившимся из леса. Этим следует воспользоваться.
Роника напряглась.
– Вот что я придумал, – приступил к делу Микли. – Я хочу, чтобы всех нас там задержали. Не для того, чтобы казнить или расстрелять, ничего подобного, просто по подозрению. Всех, кроме тебя. Сценарий я сымпровизирую по ходу дела. В удобном месте ты отделишься от всех нас и направишься в Юань. Ты мастер своего дела, а граница не так далеко.
Там ты вступишь в контакт с неким лицом; конечно, до того тебе придется выдержать обычную бюрократическую канитель, но я тебе дам ключевые имена в городе и пароль – «код-19». Запомнила? «Код-19».
Когда тебя, наконец, доставят к чиновнику, который в курсе, что это означает, ты объяснишь ему, что весь проект в опасности…
– Какой проект?
– Тебе не нужно знать об этом, моя дорогая. Элементарный принцип работы секретных служб. «Код-19», с тебя хватит и этого. Еще попросишь о том, чтобы юанезцы послали вооруженный отряд и перехватили пленников. А после этого предоставь дело мне. Я добьюсь того, чтобы всех нас, включая твоих брильянтовых маураев и бесценного аэрогена, доставили в нашу страну.
– Но я… на монгском знаю разве что пару слов.
– Нет проблем: многие солдатаи знают англишский. Кому хочется, чтобы твои серфы разговаривали на непонятном языке. Здешний диалект не слишком отличается от принятого в Союзе, справишься. Ну как, твои принципы протестуют против подобной миссии?
Она игнорировала сарказм. Пульс ее участился.
– Да, – проговорила она, – такой вариант меня устроит. А теперь выкладывай подробности.
2
Когда появились незнакомцы, Ганна Уанговна медитировала в своем приюте. Резкий ветер сек серое небо, бушевал в деревьях, хлестал кусты, теребил траву на лугу. Трава поблекла, цветы сникли, а листья виноградной лозы, оплетавшей приют, покраснели и стали ломкими, да пара берез золотилась на фоне скромной ели. Раньше, еще в девичестве.
Ганца дрожала бы от холода в таком тонком платье. Ныне же, познав глубины геанства, она избрала эту погоду мандалой, над которой раздумывала, открывая дорогу к Единству.
Земля вновь шествовала навстречу северной зиме – тепло оставляло ее и, улетая в пространство, сливалось с наполнявшей космос энергией, вмещавшей в себя все тайны бытия. Ни один физик или математик еще не придумал волновую функцию, описывающую Первоимпульс; находились уверенные в том, что такого быть не может – сей парадокс лежал в основе самой реальности… Но ее, Ганну, нельзя было отделить ни от дальней звезды, ни от едва упорхнувшего мгновения. Такая мягкая, такая вкусная вода, попадавшая прямо в рот и наполнявшая сосуды ее тела, состояла отчасти из тех атомов водорода, что образовались в первые секунды Великого Взрыва. Они будут существовать, пока не прекратится Вселенная, кроме тех, что, ускользнув в глубины пространства, сольются воедино в недрах новых звезд, преображаясь в железо… Но если она способна сливаться с галактиками, какое предельное единство составляет она с Геей – живой Землей!
Пусть этот серый и ветреный день сорвет с нее личность – олицетворение Жизненной Силы, которая сыграла свою роль при эволюции, но теперь примитивному самосозданию пора отмереть. Так сезон гона, когда животное сделалось человеком, преобразился в любовь между мужчиной и женщиной. Пусть она хотя бы в короткий миг откровения отдаленно воспримет весь организм, поймет, чем может она, крохотная частичка Ее, послужить Единству.
Медитация не была трансом: сливаясь всем существом с миром, Ганна лишь открывала навстречу ему свои чувства. И потому услышала шаги незнакомцев еще вдалеке, хотя шли они, не производя шума. Она могла бы оставить их без внимания – незачем нарушать ее покой, не имея важного дела. Но чуть позже, когда они приблизились настолько, что обостренные чувства ее могли воспринимать их речь, по интонациям Ганца осознала – идут чужаки.
«Искатели делящегося материала. Взрывы на Западе, как было во время Погибели». Воспоминание прокололо внутренний покой, и вдруг, оставшись в умственном одиночестве, она шагнула наружу и встала так, чтобы ветер мог беспрепятственно обдувать ее.
Его сырая отвага вернула ей спокойствие и решимость. «Эти люди могут оказаться безвредными. Во всяком случае, у них нет причины нападать на меня»". Еще в ученичестве в ней воспитали не бояться смерти и боли; отсутствие страха за собственную жизнь сделалось для нее столь же естественным, как дыхание. Однако ей нравилось свое бытие, оно несло пользу другим: пророчина, учена, Библиотекарь, человеческое существо;
Ганна не хотела расставаться с жизнью, прежде чем Гея откажется от ее услуг.
Следуя по оленьей тропе, гости вышли на луг. И, увидев ее, остановились, а потом целую минуту молча перебрасывались взглядами, метавшимися взад и вперед.
Компания была невероятно разношерстная, но в равной мере обветренная, небритая, оборванная. Самый рослый мог быть только маураем; судя по остаткам одежды, высокая белокурая женщина и седой коротышка были из Северо-запада. Молодой человек и пугало озадачивали, что же касалось шестого члена группы – нет, это не урод, он не от Геи… чужак.
Седовласый мужчина поклонился и, улыбаясь, шагнул вперед.
– Приветствую вас, моя госпожа, – сказал он достаточно непринужденно, однако акцент действительно свидетельствовал о том, что пришелец родом из Союза. – Пожалуйста, не пугайтесь. Мы путники, застигнутые бедой, просим помощи. Мы уже возле Дулу?
– Да, – ответила Ганна более взволнованным тоном, чем собиралась. – Я отведу вас в город, если вам туда нужно, – Премного благодарны, вы очень добры к нам, моя госпожа. Позвольте представить вам нашу смешанную команду. – И он указал на пришедших. – Меня зовут Микли Карст. Мы с Роникой Биркен родом с Территорий, как вы уже, по-моему, догадались, Тераи Лоханнасо и Ваироа Хаакону родом из Федерации. Таленс Иерн Ферлей и Плик – люди еще более экзотичные, они попали к нам из Домена Скайгольма в Юропе. Но, к сожалению, лишь один я знаю ваш язык.
Домен!
Ганна осознала, что по-детски открыла рот. И заставила себя ответить любезным тоном.
– Благодарю вас, сэр, я – Высокая Ганна Уанговна Ким, – добавила она на англише:
– Приветствую вас.
Потом повторила эти слова на маурайском и англее.
Более всех удивлен был молодой человек.
– Вот уж не ожидал, что сумею здесь говорить на родном языке! – воскликнул он.
Ганна отреагировала мгновенно:
– Как Библиотекарь, я должна владеть основными языками мира; мне приходилось знакомиться с весьма интересными материалами из вашей страны, сэр.
– Но вы же говорите… даже без малейшего акцента.
Ганна улыбнулась. Он нравился ей.
– У нас есть записи, и мы читаем вслух. Как же иначе могу я насладиться вашей поэзией!
"Таленс, – отметила она. – В Домене они нечто вроде королевской семьи.
Какая же невероятная цепь событий могла привести его в Мерику, да еще в подобном обществе?"
– Готова услышать вашу повесть, – сказала она.
– Наша повесть не слишком проста, высокочтимая Ганна, – предостерег ее Микли. – Мы имеем право поделиться с вами лишь частью ее. – Он обратился к высокой блондинке на анг-лише:
– Итак, стратегия говорит, что тебе пора уходить, моя дорогая.
Лицо Роники внезапно обрело строгость, она коротко кивнула и, ответив «ага», припала к Иерну с коротким, но энергичным поцелуем. А потом поспешно скрылась в лесу.
Негодование овладело Библиотекарем.
– Что вы себе позволяете?
– Не волнуйтесь понапрасну, мадам, – наставительным тоном сказал Микли. – Мы ведь не арестанты и не обязаны срочно прибыть в Дулу? Но всем нам необходимо в город, и мы будем рады, если вы проводите нас.
Будьте любезны, отведите нас к офицеру службы безопасности.
«Как же тогда они могут собирать делящиеся материалы? Бессмысленно».
Ганна попросила у ветра прохлады. Она по очереди оглядела всех оставшихся иноземцев, прибегнув к своему дару чтения лиц. Микли самодовольно улыбался, Тераи подавлял раздражение… черты лица Ваироа словно застыли неподвижно, однако обоих маураев явно озадачило исчезновение Роники. Плик тоже недоуменно озирался, Иерн, похоже, знал обо всем заранее (это было понятно, он явно был близок с ушедшей…), но вполне определенно не был ни во что замешан… Ему предстояло ждать. Нет, единства среди них не было.
Но кто же они такие?
– Вам придется дать пояснения, – предостерегла Ганна.
– Я понимаю, – ответил Микли. – Так давайте же пойдем, чтобы мы могли дать их.
Почти автоматически она направилась по тропе, уводившей домой. Они последовали за ней… Микли шел рядом. Ганна не хотела этого; она не доверяла его благовидному облику.
И потому спросила на англее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77