***
– Помни, на это требуется время, – сказал он Маттасу. – Мы должны преодолеть унаследованное от предков недоверие, различие в интересах… ты все это знаешь.
– Я изучал комаров и все их концепции, – отрезал учены. – Ко мне они не имеют отношения. Я пришел сюда, чтобы спросить, скоро ли ты впустишь в страну Истину?
– Домен никогда не ограничивал свободу исповеданий и философии, – проговорил Джовейн, вновь возбуждаясь.
– Ты знаешь, что я имею в виду, сын мой.
Джовейн погладил бороду. Ее шелк утешил.
– Знаю, – ответил он. – Разве мы не обговорили все это за последние два-три года? Финансовая поддержка учителям и ясновидцам будет предоставлена из казны Капитана; наконец, Учение начнут преподавать всем детям в школах… – И торопливо добавил:
– О нет, я никого не предаю. Я по-прежнему разделяю эти цели. Но только теперь я начинаю осознавать – насколько долгим и сложным может стать этот процесс…
При необходимости Маттас умел быть весьма прямолинейным.
– А я говорю тебе: глину мнут, пока она мягкая, – возразил он. – Реакционеры обескуражены. Они не знают, чего ожидать, и возрадуются, получив долгий мир и призыв к моральному обновлению. Добавь в эту упаковку маленькую помощь для нас, сперва немного, не указывая конкретно, для чего она предназначена… Ты понимаешь меня…
***
Джовейн вернулся домой поздно. Как и всегда. Когда же они с Фейлис могут побыть вдвоем? А пока каждый момент, проведенный совместно, был украден – отобран у чего-то еще. Но все же он старался напоминать ей, что лишь недавно занял пост и сперва должен укрепить свое положение, прежде чем приступить к осуществлению их общей мечты.
Поэтому к его занятости она относилась спокойно. Джовейну казалось, что идея любви интересует ее больше, чем сама любовь. В отличие от Ирмали… однако в их отношениях уже столько лет одна любезность и вежливая прохладца.
Он застал Фейлис в их апартаментах. Как и все наверху, они были скромны: традиция равенства соблюдалась и в этом. Конечно, у нее была здесь прислуга, и все свое время она могла уделять чтению книг, которые нравились им обоим.
Она плакала. Джовейн встал на колени перед ее креслом, обнял легкую фигурку, попросил объяснить, что случилось, и понемногу утешил ее.
Наконец Фейлис опустила ладонь на листок, белевший на ее коленях.
– М-мой отец, – выдавила она. – Вот письмо от него. Он отказывается от м-меня… Из-за того, что я сделала… вместе с тобой – ox, о-о-о-ох!
– взвизгнула Фейлис, крепко прижавшись к нему. – О-о-о-ох, ox, ox!
Он позволил ей выплакаться, желая, чтобы она поскорей успокоилась, но ум его лихорадило. "Выходило скверно: теперь не только Мейны, должно быть, весь Клан Эшкрофтов настроен против меня, за исключением одного Лоренса – старик ведет обширную переписку. А я ведь уже имею на своей шее Лундгардов Ирмали; эти встряхнут каждого традиционалиста в Домене.
Что тут особенного, если хранитель замка такой-то завел дюжину наложниц. Но Капитан обязан являть идеал, не смея позорить аним Чарльза.
Должно быть, Иерн был более искусным ханжой, чем я".
Грубая сила Маттаса передалась Джовейну. Он поднял голову – на его плече покоилась голова любимой женщины – и сказал себе: "О'кей, как говорит Микли Карст – о'кей. Рано или поздно этого следовало ожидать.
Победа будет за мной. Победа будет за мною".

Глава 14
1
Полет продлил день для троих, летевших на запад, но солнце уже спустилось к самому горизонту, когда маураи догнали свою дичь.
Освеженный сном Иерн рассказывал Ронике о себе. Он намеревался ограничиться тем, что представляло его в максимально привлекательном виде, однако Роника делала круглые глаза и то и дело задавала меткие вопросы, задевающие глубоко. И все равно он был доволен собой.
Чудесное настроение отчасти вызвало зеленое диво, словно ковер, расстеленный внизу. Иерн даже не представлял, что на Земле может существовать такой колоссальный лесной массив… скорее темно-зеленый океан, гладь которого нарушали лишь частые глаза озер и серебристые нитки рек… Воздушная дорога теперь вела их вдоль берегов самого большого из здешних озер – настоящего моря посреди лесных просторов.
Уходящее на север зеркало вод расплавленным серебром горело под косыми лучами золотого закатного солнца.
Самолет жужжал и подрагивал. Иерну представилось, что машина стремится вперед, будто лошадь, почуявшая родную конюшню. Микли только что сверялся с картой и объявил, что осталось около часа пути. Иерн охотно оставил бы эту тесную и шумную вибрирующую клетушку, но Роника была рядом и уделала ему свое внимание, и он не особо торопился расставаться.
– …Летал и в Пирефф, – говорил он, – в Элласе это главный порт. Его Господин дружен с Доменом, мы ведем обширную торговлю в этих краях. Мы намеревались тогда нанять лодку и провести пару месяцев, плавая от острова к острову.
Аэроплан тряхнуло. Сердитый свист пропилил фюзеляж и окна. Запахло дымом. Незваный гость описал километровую дугу и, залетев вперед, покачал крыльями, призывая к вниманию.
Иерн так и поступил: принялся рассматривать большой двухмоторный реактивный самолет, выкрашенный в серую краску, так что отражение от обшивки не ослепляло его… видны были пулеметы и ракетная установка.
Опознавательных знаков он не заметил, однако, прочитав все, что было написано в мире о летающих машинах, Иерн великолепно знал эти обтекаемые линии.
– Чарльз! – завопил он. – Маурайский истребитель!
Пот выступил на его теле, холодный и липкий. В топоте пульса едва не потонула непристойная реплика Роники. Позади них слабо прошелестел голос Микли:
– Засекли, сволочи! Но как и почему? Настрой радио, девочка… скорей, ради Бога! Стандартный диапазон.
Роника кивнула и повиноаалась. Губа ее оттопырилась, обнажив зубы.
Из приемника вырвался басок:
– …Вызываю вас. Приказываю опускаться и быстрее.
Иерн различил нозеланнский акцент во франсее. Громкоговоритель перешел на другой язык, здесь он понял лишь несколько слов – англиш, предположил он. Пульсирующий покой окатил его. Иерн еще не представлял, что сулит подобная встреча и что произойдет дальше, но он был Буревестником.
Микли нагнулся вперед и коротко ответил. Реактивный самолет, поднявшись вверх, исчез из поля зрения. Радио принесло ответ. Не понимая диалога, Иерн поглядел на северянина и отметил напряженность на хмуром лице..
Умолкло все, кроме двигателей. Роника выключила передатчик и пояснила аэрогену:
– Они требуют, чтобы мы сдались. Где-то впереди есть пляжная полоса, удобная для посадки. Если мы не сядем сами, они вынудят нас это сделать.
– А в чем… собственно… причина? – проговорил он.
– Здесь не место обсуждать это. – Она продолжила на англее и спросила:
– А что ты думаешь, Микли?
– Ну что ж, подчинимся, – ответил ее спутник.
Она не заметала отрешенности на его лице.
– Нет! – вспыхнула она. – Пусть лучше небо рухнет Если нас возьмут в плен, маураи могут узнать об Орионе – от нас .
«Тайна… колоссальная тайна», – понял Иерн. И произнес:
– Я не слыхал, чтобы маураи пытали людей.
– Будут, после того как увидят наш груз, – взорвался Микли. – Однако, скорее всего, обойдутся без этого. У них такие искусные врачи и психологи. Вкачают наркотики или… словом, они умеют извлекать информацию из человека; так они, должно быть, и вышли на наш след…
Еще бы, уж из нас они выжмут все до последней капли.
Роника решительно повернулась. Она взглянула перед собой, взялась в задумчивости за подбородок и пробормотала:
– Быть может, приземлиться, а потом бежать в лес…
– И сдохнуть с голоду! – огрызнулся Иерн, прежде чем вспомнил, что грядущий поединок – не его дело.
– О, я выведу вас к цивилизации в прекрасной форме, – механическим голосом ответила она. – Я специалист по этому делу. – Она оглядела его. – Ты можешь оставаться, у них нет причин охотиться за тобой.
– Ты забыла, что сказал Лоханнасо, – напомнил ей Микли. – Мы не должны выходить без приказа. Их самолет тоже способен сесть вертикально, и его пулеметы будут провожать нас на всем пути. Если мы побежим, этот маурай откроет огонь; нечего и сомневаться – я знаю его. Приходилось встречаться. Он ненавидит смерть и увечья, но, если уверен, что их не избежать, не станет тратить время на мучительные раздумья.
Роника кивнула.
– Так или иначе, – сказала она медленно, – они захватят плутоний.
– Плу… что? – Иерна словно громом поразило. «Нет, я, наверное, ослышался; конечно же, я не расслышал».
Роника вновь кивнула.
– Ну что ж, у нас остался лишь один шанс, – продолжала она вполне ровным голосом. – Я утоплю самолет в озере, тогда им не достанется ничего.
– Минуточку! – хором воскликнули Иерн и Микли.
Взгляд ее обратился к пассажиру.
– Простите меня, Ферлей, – негромко произнесла она. – Вы могли бы выпрыгнуть, если бы я сейчас последила за своим языком. Но теперь вы слыхали то, что может знать только мертвец, если он не принадлежит к Ориону.
Он напрягся, намереваясь схватить ее за руки, но нож ее, выпрыгнув из чехла, уже колол его грудь. Заметив, насколько привычно ее движение, он отодвинулся. Левая рука ее лежала на штурвале, и самолет накренился.
– Они собьют нас, заметив что-нибудь подозрительное, – предупредил Микли.
На лице Роники застыла ухмылка. Секунды спустя она выпалила:
– Ну и пусть мы лучше разобьемся и сгорим среди деревьев. Если у маураев хватит ума, опии близко не подойдут. Старые корпуса боеголовок не выдержат, заряды плутония раскрошатся. Неприятная штука. – Микли заговорил на англише. Роника качнула головой и сказала Иерну:
– Он не боится умереть, просто не знает, что можно сделать. У него нет оружия при себе, а наши винтовки убраны – не достать… Кстати, дорогой мой Микли, если ты придумаешь какую-нибудь глупость, я отправлю нас прямиком вниз. Видишь – как низко мы опустились. Теперь уже не уйти…
Иерн, мне действительно очень жаль. Сама я не стала бы так поступать, но, увы – здесь дело не во мне. А тебе бы понравился восход Ориона.
Мне – так уж точно.
– Безумная фанатичка, – пробормотал Микли.
– Нет, – сказала Роника. – Просто я дала клятву.
Озеро заполняло все большую и большую часть открывшегося перед ними мира. Маурайский истребитель с визгом пронесся мимо. Роника коротко хохотнула.
– Не знают, какого черта еще придумать, – зло заметила она, не забывая искоса поглядывать на мужчин.
Солнце, невысоко стоявшее над хвойным лесом, наполняло своими лучами кабину. «Солнце!»" – вспыхнуло в душе Иерна. Дуэль, сыгранную с Джовейном в земле грез, ушедшей в прошлое на миллион лет и удалившейся на миллион световых миль… Он не стал медлить более.
– Перестань, – проговорил он, ощущая нож у горла. – Возможно, у нас есть шанс сохранить ваш секрет и спасти наши шкуры. Самый крохотный. Я – Буревестник.
Нечто родственное заре проступило на лице женщины. Шепоток в душе Иерна подсказал – перед ним не фанатичка… эта девушка ценит жизнь сильнее многих. Но лезвие не дрогнуло.
– Говори, – велела она. – Быстро!
– Нам потребуются парашюты, – вырвалось у него. – Мы снаряжаемся, тем временем Микли заговаривает зубы маураям. Пусть надует их – кажется, это и есть его специальность. Тут, Роника, ты передашь мне управление.
– Оно было сдвоено. Иерн уже воспользовался им и успел понять, что самолет норри – поворотливый и легкий зверек. – Просто я более искусный пилот, чем ты. Тогда я беру вверх и тараню их истребитель.
Падать придется вместе, но мы приготовимся и, может быть, выберемся.
Она поглядела на него:
– Тебе не позволят приблизиться.
В голосе Микли потрескивала энергия:
– Возможно, подпустят, ежели я одурачу их. О'кей, Роника, я пошел за парашютами, а заодно и за пистолетом, только знай – не затем чтобы тут же всадить тебе пулю в лоб. Хоть настолько ты мне доверяешь? Я тоже мечтаю, чтобы Орион взошел, хотелось бы поглядеть на тот славный хаос, который тогда начнется.
Иерн услыхал, как Микли отстегнулся и полез через груз.
Плутоний, подумал аэроген. «К каким же чудищам меня занесло! Но мертвец бессилен, он не может ничего узнать, а я не выживу, если не спасу их».
Микли передал ему парашют. Иерн в тесноте не без труда пристроил ранец к спине. Тем временем Роника вернула аэроплан на курс, соответствующим намерениям маураев.
– Прикрепи свой парашют, – сказал Микли. И бросил Иерну:
– Только без шуток, дружок. Мой пистолет предназначен для тебя, а не для дамы.
«Увидев, что цель все-таки реальна, он готов пройти по канату, – решил Иерн. – Возможно, риск доставляет ему удовольствие». Азроген сам почувствовал воодушевление, словно вновь вступая в борьбу с ураганом.
Микли потянулся вперед, включил передатчик. Зазвучали отрывистые англишекие слова. Наконец он отключился и произнес:
– Я сказал им, что мы, как того и следовало ожидать, хотели разбиться, но не сдаваться им. А потом сказал, что мы передумали, но требуем гарантий, что нас не убьют. Лоханнасо заверил меня, что не имеет подобных намерений – я в этом не сомневаюсь – но я потребовал, чтобы мы снижались одновременно, а не они после нас. Тогда, сказал я, на земле мы можем еще поторговаться, вместо того чтобы ожидать пулю из его пулемета. Не сомневаюсь – он решил, что мы собрались бежать в лес.
Он явно намеревается арестовать нас или пристрелить, но, что хуже всего, нам не избавиться от плутония. Он об этом умолчал, но этого не избежать, еще он получит Ферлея, который уже может кое-что рассказать ему. Он знает, что ты с нами, Ферлей. Хотелось бы знать, каким образом он мог выяснить это… Большего мне выторговать не удалось… Вы довольны?
Чиркнул кремень, протянулась резкая нотка.
– Надеюсь, что да, – подтвердил Иерн. – Могу ли я уже вести самолет, Роника?
– Давай! – приказала девушка. Нож вновь оказался в ее руке.
Он взялся за рычаг высоты. «Подъем не встревожит противника. Они решат, что он пытается разглядеть пляж, на котором должен приземлиться». Нетерпеливо жужжа, реактивный самолет поднялся повыше.
Вскоре он увидел место назначения, полумесяц белого песка, за ним заходящее солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77