– Чем мешают? – не понял Ваня.
Яга пояснила:
– Я не спрашиваю тебя, как ты добирался от Медного царства до Золотого, – и сама знаю. Леший и тот ногу сломит, путник заплутает, птица перелетная с дороги собьется. А царь Еруслан мечтает провести прямой мост от Сумеречного государства до своего великого града, который так и видит он в своих мечтах, грезах да чаяниях, и чтобы мост тот был весь из горного хрусталя, без единого гвоздика выстроен, чтобы, как огонь, горел, как птица, пел, сердце радовал. Да только как построишь дот мост – по земле али по небу, когда на пути его встречаются два царства великие? Вот и решил Еруслан захватить обе державы руками Рогнеды-царицы, а уж после все с землей сровнять, с прахом и пеплом смешать, назвать мастеров со всех мест, дабы построили мост великий прямо на пепелище. Такие вот, – вздохнула Яга, – у него задумки. Таков он, Еруслан-царь.
– Да уж, – хмыкнул Ваня, – задумки у него знатные, да только выйдет ли?
– А отчего бы не выйти, – спокойно сказала Яга, – очень даже выйдет.
– Не выйдет! – так и рявкнул Иван. – Покуда мы живы, не бывать тому!
– Экий ты! – усмехнулась Яга и больше не сказала ни слова.
На улице путешественников поразила огромная и неизвестно откуда взявшаяся толпа, валом валившая к городским воротам. В основном это были дети и женщины, все в праздничных одеждах, многие несли в руках цветы и пучки ароматных трав.
– Это еще что такое? – спросил Ваня, стараясь перекричать толпу. – Куда они идут?
– Знамо дело, победителей встречать да чествовать! – прокричал ему в ответ Пересвет.
– Вот еще задача! – сокрушенно воскликнул Иван. – Как же мы теперь к воротам проберемся?
– Да уж проберемся как-нибудь! – решительно воскликнула Яга и, ухватив Ваню и Пересвета под руки, начала продираться сквозь толпу разряженных и смеющихся людей.
Она так усердно работала локтями, что вскоре оказалась уже в самой гуще. Ивана давили со всех сторон, он едва мог дышать и только поминутно оглядывался, ища Весту. А той приходилось хуже всех, ей наступали на лапы, толкали в бока и спину, пробовали хватать за холку. Наконец волчица не выдержала и, рявкнув как следует, тяпнула кого-то за руку. Укушенный взвыл, схватившись за раненую конечность, завопил: «Волк, волк!» – и народ тут же стал расступаться, с испугом глядя на разозленную Весту.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно проговорила волчица и, прихватив зубами Ваню за рукав, нетерпеливо потребовала: – Ну пошли, что ли?
Иван вздохнул с облегчением и быстро зашагал, на этот раз надежно вцепившись рукой в длинную шерсть на волчьей шее. Весте было немного больно, но она понимала, что уж лучше идти так, чем потеряться в такой толчее. Следом еле поспевали Яга с Пересветом, причем Яга что-то громко говорила Пересвету на ухо, но что – было непонятно.
Наконец добрались до ворот, здесь было свободнее, и толпа не так сильно напирала.
– А Далмат-то где? – вспомнил Иван. – Ты же говорила, что он нас ждет!
– Вон он, – показала Яга рукой куда-то вдаль, – во-он, подле рыжей лошади стоит дожидается.
Ваня посмотрел, но поначалу увидел только одну лошадь, когда же пригляделся получше, то приметил и царевну Калину, которая сидела там же на корточках. Далмата нигде не было, Иван было обрадовался, что ему не придется больше увидеться с назойливым царем, как вдруг его хлопнули по плечу.
– А, Ванюша, – пропел прямо над ухом знакомый голос, – дружок дорогой!
Ваня похолодел, думая, что сейчас ему опять начнут сватать Калину, и уже внутренне приготовился высказать все, что он думает по этому поводу, но, когда он обернулся и увидел царя Далмата, сразу понял, что это излишне. Помолодевшее лицо царя избороздили глубокие морщины, лоб рассекал длинный шрам, заканчивавшийся где-то под волосами.
– Здравствуй, Ванюша, – повторил царь, – вот мы и встретились.
– Здравствуй, Далмат, – поклонился Ваня, не отпуская волчицу, – хорошо бы в другое время свидеться!
– Хорошо бы, – помрачнел Далмат, – да уж куда там, коли беда неминучая грядет! Друг твой, что ли? – Он кивнул на Пересвета.
– Друг, – коротко ответил Иван, – царевич Пересвет.
– О как, – покачал головой царь, – поди, и не помнит меня уже. А я в былые годы его на руках качал, когда еще царь Елисей в силах был.
– Здравствуй, Далмат, – протянул руку Пересвет, – рад я, что серебряный владыка здесь с нами.
– С вами, – печально повторил царь и обратился к Весте, – тебя-то я, милая, и не приметил. Ты прости уж старика.
– Да уж какого там старика, – усмехнулась волчица, – ты себя-то, Далмат-батюшка, видел али нет?
Далмат смущенно кашлянул. Тут наконец не выдержала Яга:
– Ну как, друга, дело будем делать али лясы точить? Гляньте-ка, войско медное уже на подходе!
– На подходе, – раздался позади голос Темнополка, – я уж думал, не успею.
Яга радостно вскрикнула и обняла мужа за шею. Тот похлопал ее по спине рукой и отстранил немного от себя. Поцеловал в лоб и тихо сказал:
– Время пришло.
– Пришло, – согласилась Яга.
В этот миг запели боевые рога, запели звонко и торжествующе, в их звуках слышалась радость победы, слава и гордость. Толпу охватило ликование, разнеслись крики и возгласы.
– Они что, не понимают? – шепнул Ваня на ухо Весте.
Та, подумав, ответила тихонько:
– Понимают. Но какая разница, все это ничто по сравнению с торжеством победителей!
– Может быть, – протянул Иван.
И тут все увидели медное войско. Будто огненное зарево надвигалось на Медное царство – до того сверкали доспехи воинов. Расшитые знамена, факелы и драгоценная сбруя коней, копья с пунцовыми лентами, прикрепленными к наконечникам, щиты с самоцветными узорами – все это горело, переливалось и сияло так, что было больно глазам.
– Скоро солнце встанет, – тревожно проговорил Далмат, которого уже просветили относительно замысла Пересвета, – успеешь ли?
– Успею, – уверенно кивнул тот, – надо успеть.
– Хорошо бы, – с беспокойством кивнул царь, – надеюсь, что успеешь.
– Все мы надеемся, – тихо сказала Веста.
Тем временем медное войско подошло совсем близко, крики в толпе стали громче, в воздух полетели шапки и цветы. Пересвет быстро проговорил Далмату:
– Можно я возьму твоего коня?
– Бери, – с удивлением сказал тот, – а твой где?
– Не смог его взять, толпа велика, – признался Пересвет, – спасибо тебе.
Он вскочил на рыжего скакуна и помчался навстречу медному войску.
– Верные воины царя Елисея! Я царевич Пересвет!
Какой-то воин повыше других ростом и в доспехах, украшенных самоцветными каменьями, сделал знак рукой, и все полчище остановилось, ожидая команды.
– Здравствуй, Пересвет, – зычно проговорил он, – раз ты сам пришел к нам, мне надлежит только отвести тебя к нашей царице!
– К вашей царице! – с горечью воскликнул Пересвет. – Неужто к той, которая отдаст вас под пяту Еруслану во имя своей безумной жажды власти? Опомнись, Радимир! Ведь ты же друг мне!
– Не время говорить о дружбе, царевич, коли дело касается чести и совести! Кто смеет говорить речи, подобные твоим, наводить тень на нашу царицу Рогнеду? Да мне следует убить тебя на месте за такие слова!
– Остынь, Радимир! – проговорил Пересвет уже мягче. – В чем моя вина пред тобой, что ты, словно пес, готов броситься на меня с раскрытой пастью? Или я солгал тебе в чем-то, или чем-то тебя обидел – отчего нет больше мне веры?
– В чем мне верить тебе? – воскликнул Радимир. – Ты предал нас, ты предал свое верное войско, покорное твоему слову и твоей воле! Ты сошел с пути воина, изменил своему царю, а разве есть вера изменнику?
Вокруг наступила полная тишина. Пересвет медлил с ответом, и слышно было, как стучит копытами оземь конь царя Далмата. Наконец Пересвет заговорил:
– Война, говоришь, Радимир? О, то война была, когда изгоняли мы мечом и пламенем полчища проклятых южан, осаждающих наши земли! О, то война была, когда мы рука об руку с тобой, Радимир, несли смерть и ужас народам севера, не желавшим платить дань царю нашему Елисею! Но надо ли обагрять меч кровью невинных людей, все помыслы которых сводились лишь к доброй дружбе и добрососедству? Враг ли нам был покоренный царь Далмат, недруг ли нам был царь Кусман? Много ли славы принесли тебе победы над державами, которые не оказали никакого сопротивления, сдались без крови, без честной битвы? Скажи, Радимир! Скажи всем, что принесли тебе эти победы!
Радимир молчал. Пересвет продолжил:
– Царь Елисей безумен, и мы все это знаем! Ты можешь говорить, что не веришь досужим слухам, но ты знаешь, что это так! Ты знаешь, что царица Рогнеда опоила нашего царя и своего мужа колдовским зельем и единолично правит Медным царством, отдавая приказы один другого гибельнее! Ты знаешь это, Радимир, и ты продолжаешь идти вперед? Но знаешь ли ты то, что не успеет еще взойти солнце, как у этих стен будет стоять войско, равного которому нет во всех землях! Сумеречное войско придет сюда, но не для того, чтобы отпраздновать великую победу, а для того, чтобы ровнять наши города с землей, душегубствовать и нести смерть всему сущему!
– Нет! – в отчаянии закричал Радимир. – Этого не может быть!
– Опомнись, Радимир! – воскликнул и Пересвет. – Неужели ты сам не догадывался о коварстве царя Еруслана? Зачем ему, великому владыке, заключать мир с Медным царством, которому со всей своей армией не устоять против сумеречного войска? Он испепелит Медное царство и построит вечный город чародеев, тот самый град, о котором уже слагают песни бродячие певцы в его чертоге! Радимир! Опомнись!
Радимир стоял белый как снег, даже его огненно-рыжие волосы, казалось, тронула седина. Лицо его исказила такая гримаса боли, что оно стало похожим на маску. Радимир долго молчал, наконец заговорил глухим голосом так, как будто ему было больно говорить:
– Я подозревал это. Не думал только, что все может быть так скоро. Думал, надеялся, вдруг все станет по-прежнему. Вдруг царь Елисей, тот царь, которому я поклялся служить вечно и верно, опомнится. Но, видимо, этому не суждено быть… Не суждено.
Он замолчал. Молчал и Пересвет, глядя куда-то в землю.
– Друг! – воскликнул наконец Радимир. – Брат! Царевич!
Тут он подошел к Пересвету и упал перед ним на колени. Пересвет сошел с коня и положил руки Радимиру на плечи.
– Встань, друг, – сказал он мягко, – встань, брат мой!
Радимир поднялся и посмотрел Пересвету в глаза. Сказал так тихо, что его услышали только воины, стоящие очень близко:
– Спасибо, царевич, что заставил меня вспомнить о моем долге. Спасибо за то, что снял пелену с моих глаз. Теперь будто наяву я вижу все то зло, которое совершил по приказу царицы. Моя вина в том, что я был глух и слеп. Но теперь все будет по-иному.
С этими словами Радимир развернулся к войску и закричал громким раскатистым голосом:
– Воины мои верные, воины мои славные! Коли есть среди вас те, в коих уже были ростки сомнения, коли были среди вас те, кто слушал одно только свое сердце, низкий вам поклон, братья, вы были правы, а я был неправ! Простите меня, братья мои!
И Радимир низко поклонился всем, перед кем считал себя виноватым. Затем он снова расправил плечи и продолжил:
– Те из вас, кто душой радеет за Медное царство, те из вас, кто остался верен царю нашему Елисею, вспомните былую присягу, сойдите с пути междоусобных войн с добрыми соседями! Все как один восстанем против сумеречного войска, дадим отпор коварному владыке Еруслану, который решил захватить наши земли!
Словно волна прошла по медному полчищу. – говорили все, кричали все, сомневались все, не было только равнодушных. Как один все воины пали на колени и восславили царевича Пересвета, который изгнал прочь сомнения и тревоги. Воины славили царя Елисея, каялись в содеянном зле и были готовы грудью защищать свое царство хотя бы и от самого страшного воинства на земле.
– Готовы ли вы, славные воины Медного государства, пойти в бой, последний бой с царем Ерусланом? – закричал Пересвет, когда волнение немного улеглось. – Готовы ли вы расстаться с жизнью, защищая свой дом и свой край?
– Готовы! Да здравствует царь Елисей! – вразнобой проревели тысячи голосов. – Да славится Медное царство!
– Готовы ли вы присягнуть мне в верности, готовы ли вы пойти за мной навстречу смерти и славе?
– Смерть! Слава! Слава царевичу Пересвету! – взывали воины. – Слава! Слава! Слава!
– Готовы ли вы… – охрипшим голосом закричал Пересвет, но замер на полуслове, потому как над его головой закружила темная тень, которая все приближалась и приближалась и наконец оказалась огромным черным вороном. Птица, сделав пару кругов над ними Радимиром, обернулась вдруг царицей Рогнедой.
– Здравствуй, любезный сын, – усмехнулась она, – вот мы и встретились наконец, мой несравненный Пересвет!
– Ты не мать мне боле! – тихо проговорил Пересвет. – Ты убила сестру, ты околдовала отца…
– Он не отец тебе, – перебила его Рогнеда, – князь Ингвар твой отец!
– Пусть так, – Пересвет сурово нахмурился, – если ты пришла, чтобы убить меня, что ж, убей! Убей, как убила и сестру мою Радонику.
– Я не убивала ее, глупец, – расхохоталась Рогнеда, – но убила бы, знай, как она отплатит мне после всего, что я для нее сделала! Но покорись же сейчас, блудный сын мой, дурной сын, покорись и восславь мое владычество!
– Тебе недолго осталось властвовать, – усмехнулся Пересвет, – еще немного, и царь Еруслан убьет тебя и покорит все наше царство.
– Убьет? Убьет ли? – только и рассмеялась царица.
И тут взошло солнце. Стрелой промчался красный всадник Ярополк, осадил коня у самых медных ворот и встал рядом с Иваном, изумленно наблюдая за странными событиями, творящимися у стен Медного царства.
– Убьет! Меня! – хохотала Рогнеда, рассыпая черные перья, не до конца сошедшие с рук, которые еще недавно были крыльями. – Да неужели вы, – она обвела безумным взором и медное войско и толпу горожан, собравшихся у ворот, – неужели вы все думали, что я настолько глупа?
Рогнеда, уперев руки в боки, хохотала, сверкала глазами и встряхивала головой, да так, что толстые косы били ее по спине. А на западе тем временем гремел гром, надвигалось что-то огромное, земля дрожала под богатырской поступью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45