А в холодильнике, к слову сказать, еще и пиво имеется. Правда, еще бы пожрать чего купить, но это дело десятое. На работе наверняка по случаю праздника накормят. Бутербродом. С колбасой.
Кстати, вот и он. А все Асенька, дай ей бог мужа хорошего. Ничего так девка, все при ней: и из себя хороша, и языкастая, и смекалистая. Сказать что чересчур умна, – соврать, конечно, но оно и не особо требуется, что ей задачи вселенского масштаба решать? А на то, чтобы кофе начальнику сварить, особых способностей не требуется.
Улыбается Ваня. Даже скука обычная не пойми куда девалась.
Бутерброд, кстати, вкусный.
На Восьмое марта Ваня умудрился перед работой купить рядом с метро целый ворох всевозможных цветов и цветочков. Сначала хотел подарить всем дамам по дежурной розочке, потом подумал и творчески подошел к процессу. Угодил всем: главбуху, пятидесятилетней бабище, подарил любимые ею хризантемы, молоденькой курьерше Ольчику – яркие тюльпаны. Всем, всем подарил именно то, что они и хотели. Даже Ирке, коммерческому директору, бабе, надо сказать, с прескверным характером, умудрился раздобыть крашеные розы. Синие.
С Чебурашкой не заморачивался. Черт знает, что ей краше. Купил простенький букет с герберами. Ярко. Пышно. Хорошо.
Ну и ахи, охи, да как же, да Ваня, да молодец, да вот какой у нас Ванюша!..
Ага, теперь Ванюша, а то уже думал, что ванькой-встанькой скоро звать будут, только и слышно: «подай-принеси», «да ты у нас единственный мужчина, не считая шефа»… И хоть бы одна спасибо сказала. Дождешься от них. Ну, Ванюша так Ванюша. Только поесть дайте, с утра не жравши; пока за цветами бегал, забыл хоть какой бублик завалящий добыть.
Накормили.
Кто сказал, что весна – это хорошо? Назовите мне имя, я пойду и убью их к такой-то матери! Ваня, ругаясь последними словами, мокрый до нитки и злой как черт, вполз наконец-то в квартиру. А зонтик? А не было отродясь. А мы прогулку решили пешую организовать. Ага, организовали. Пока по грязи непролазной брел, еще и дождик начался. Думал, вот, мол, свежим воздухом подышу. Подышал. Теперь ботинки снимаем, воду выливаем, куртку отжимаем. А халат где? Вон он висит. Теплый! Пожалуй, халат и горячий чай – единственное, что порадовало за сегодняшний вечер. А еда? Господа, товарищи, братья! Голодный Ваня – это же нонсенс, скандал! А что имеется в холодильнике? Правда, Ваня заранее знал ответ. Не порадовал холодильник, подкачал любезный друг. Да что там холодильник, в доме даже хлеба не было. Ваня выругался и решительно сбросил халат. Ладно, чего там, потерпим, магазин в двух минутах ходьбы. Хлеб, яйца и кофе. Обязательно купить кофе.
В магазине Ваня напрочь забыл, зачем пришел, но честно складывал в корзинку хлеб, печенье, пакет сока. Вспомнил, что дома нет картошки, взял и картошку, благо рядом с кассой были овощи-фрукты. Еще и бананов прихватил. Расплатился. Кстати, улыбнулся вполне себе симпатичной девушке-кассиру. Сложил все в пакет и вдруг, повинуясь непонятно какому порыву, купил желтое яблоко. Обычное желтое яблоко, хотя, признаться, на редкость красивое. Сочное, с полупрозрачной кожурой, будто налитое медом. Так и просится в рот.
Ваня долго яблоко рассматривать не стал и бесцеремонно бросил в пакет. У порога замешкался, хотел достать сигареты, потом вспомнил, что забыл их купить. Возвращаться было лень. У самого своего подъезда поскользнулся, ноги поехали в разные стороны, еле-еле устоял. Сам-то не упал, а вот пакет, как живой, вырвался из рук. Картошка раскатилась по мерзлой земле. Ну, картошка – это ладно. Это мы переживем, не впервой, мы люди привычные. Ваня собрал все, что рассыпал, ту же картошку с остервенением забрасывал в пакет. Наконец, когда все было уложено, он взялся за дверную ручку…
– Простите?
Ваня оглянулся.
– Простите, это вы обронили?
Мужчина в темном пальто протягивал ему яблоко.
– Это ваше? – Незнакомец улыбался.
Ваня почему-то поежился:
– Да, спасибо.
Мужчина ободряюще кивнул и протянул яблоко. Ваня взял его, инстинктивно стараясь не касаться руки незнакомца. Тот усмехнулся.
– Боитесь?
– Нет, – быстро соврал Иван.
– И верно. Чего меня бояться, – обезоруживающе улыбнулся тип, – я не кусаюсь. Я… Хотя, вы меня простите. Яблоко…
Он замолчал, недоговорив. Ваня хотел уже нетактично повернуться к нему спиной, но незнакомец продолжил:
– Оно точно ваше?
– Мое, мое, – пробурчал Иван, в душе добавив злобно: «Чье же еще?»
Странный мужчина словно шестым чувством угадал его мысли и поднял руки, призывая к спокойствию:
– Нет, нет, ничего… я смотрел, я наблюдал за вами. Оно и правда ваше. Вернее, для вас. Вероятно, я не так выразился. Понимаете, я гм… в некотором роде… проводник. Если вы понимаете, о чем я… И я желал бы узнать, готовы ли вы к тому, что… яблоко ваше?
Иван поморщился. И кто это такой, хотелось бы знать? Следующая фраза будет: «А знаете ли вы, кто дающий и насыщающий?» или «И сказал он им: „Ешьте плоды со всех деревьев, кроме одного“. Очередной свидетель чуда Господня? Сектант? Фанатик?
– Послушайте, если яблоко действительно ваше, – незнакомец, расценив паузу как согласие, продолжил: – То я к вашим услугам.
Точно, фанатик.
– Если вам надо собраться, – он понимающе хихикнул, – взять пару рубашек, быть может, легкий свитер, носки, то я готов подождать. Но умоляю вас, не набирайте много, это вам не понадобится. Не берите теплых вещей, там тепло.
Иван возвел очи горе и в очередной раз сделал шаг к двери. Внезапно на своем плече он ощутил прикосновение сильной руки. Оглянулся.
Глаза незнакомца внезапно стали жесткими. Выражение покорности и подобострастия исчезло. Перед Иваном стоял мужчина, хорошо знающий, что он делает и для чего.
– Яблоко ваше. Теперь вы идете со мной. – Помолчал и добавил уже мягче: – Собираться будете?
Ваня неопределенно кивнул, будто впервые увидел яблоко у себя в руке и задумчиво сунул его в карман. Открыл наконец дверь в подъезд и, сам не помня как, добрался до квартиры. Не раздеваясь, в ботинках протопал на кухню, бросил под стол пакеты и задумчиво посмотрел на статуэтку. Стояла на подоконнике керамическая дамочка в сомнительном одеянии и в еще более сомнительной позе. Прямо-таки во фривольной позе.
Когда-то он любил эту статуэтку. Сразу после того, как исчезла Светлана.
Исчезла. Он сделал акцент на этом слове и дважды произнес его вслух. Исчезла. Исчезла. На этот раз не помогло. Обычно таким способом он пытался заглушить в себе воспоминания. Белые птицы? Одежда на полу? Чушь собачья. Светлана просто ушла и не сказала куда. Когда он пришел домой, нашел только разбитую статуэтку.
Или она уже была разбита? Вспомнить бы…
Засунул руку в карман, а в кармане яблоко. Достал, подержал в руках. Хорошее такое яблоко, спелое, сочное. Так и хочется надкусить крепкими зубами, чтобы янтарный сок брызнул. А аромат! Какой аромат!
А незнакомец никакой не сектант, почему-то вдруг совершенно ясно понял Ваня.
Незнакомец просто… как он сказал? Проводник? Да, проводник. Все верно. Все так и должно быть.
Ведь в глубине души Ваня верил в то, что однажды отправится вслед за Светланой. Ведь той ночью он так об этом просил… Вот только куда знать бы. Проводник наверняка знает. Иначе зачем бы он пришел?
Но в следующий момент Ваня счел, что нет на свете никакого проводника. Никаких проводников. И девушки тоже ни с того ни с сего не обращаются в белых птиц. Устал как собака, вымок, вот и чудится всякая чертовщина. Чушь.
А яблоко можно и съесть за милую душу. Так Ваня и сделал. И вовсе не оказалось оно вкусным, разве что сочным и приторным до того, что зубы сводит. Ну и ладно.
Иван погасил свет, разделся и лег. Через минуту он уже крепко спал.
– Вставай! Да вставай же!
Ваню грубо затрясли за плечо, а он все никак не мог проснуться. Проклятый сон все никак не кончался – какие-то темные подъезды, бесконечные лестницы, провода…
– Вставай!
Ванина голова бессильно билась о подушку. Он хотел открыть глаза, но не получалось. Хотел…
Вдруг Иван резко вскочил:
– А ты кто такой?
– Проводник, – жестко ответствовал человек рядом с Ваниной кроватью.
– Чего?!
– Проводник, – повторил тот и с укором добавил, – я ждал тебя. Думал, останусь до утра, ведь тебе понадобятся силы. Но ты съел яблоко. Зачем?
– Чего? Какое яблоко… Какой проводник? – Ваня не знал, пугаться ему или начать ругаться матом. – Какие к черту яблоки?!
– Яблоко, – строго поправил Проводник, – путеводное. Янтарное. Твое.
– Мое? Слушай, мужик… ты бы это…
– Да?
Учтивый кивок. И не подумаешь, что секунду назад Проводник не говорил, а приказывал холодным металлическим голосом. Иван хотел удивиться этому факту, но почему-то слабовольно решил, что и мужик, и яблоки, и все остальное не более чем сон. И он снова закрыл глаза.
Проводник что-то прошипел сквозь зубы, скорее всего выругался и начал стаскивать Ваню с кровати. Силушка у него, как оказалось, была непомерная.
– Вы что… как? – Иван и глазом моргнуть не успел, как оказался на ногах.
Проводник, ругаясь, стащил свой плащ и набросил на Ваню.
– Ты это… – Иван слабо отбивался, со сна еще плохо соображая, что происходит. Понял только, что куда-то надо идти, и возмущенно взбрыкнул. – Да погоди ты, дай хоть оденусь!
– Ты думаешь, она станет ждать? – невозмутимо вопросил Проводник, нимало не заботясь о том, что Ваня и понятия не имеет, кто такая «она». – Если бы я знал, что ты съешь яблоко, я бы пришел раньше. Но теперь уже ничего не поделаешь. Идем.
Иван, ругаясь, прыгал на одной ноге, разыскивая ботинок. Тот оказался почему-то под кроватью, хотя другой стоял рядом со входной дверью. Наконец Ваня был готов, и Проводник, облегченно вздыхая, чуть ли не волоком потащил его по лестнице вниз. Второй этаж, первый… Проводник, несмотря на некоторую тучность, скакал по ступенькам так, что Ваня едва за ним поспевал. На улице сильно похолодало, даже не верилось, что еще днем температура была едва ли не десять градусов. Только сейчас Иван стал более-менее ясно понимать, что он посреди ночи идет не пойми куда с человеком, которого видит первый раз в жизни. Более того, с человеком, который каким-то образом проник в его квартиру, нес какую-то околесицу и был крайне неприятен самому Ване.
– Поживее! – не унимался Проводник и сам все прибавлял и прибавлял шаг. – Нам надо успеть раньше, чем…
Чем что, Ваня так и не узнал, потому что в следующую секунду спутник подхватил его под локоть и с такой резвостью втащил в какой-то дворик, что у него перехватило дыхание. А все курение! Не зря же говорят, что спорт и сигареты несовместимы… Двор оказался сквозным. При других обстоятельствах Ваню бы это крайне удивило – еще бы, жить здесь столько лет и понятия не иметь об этом месте. Свернули на какую-то темную улицу, некоторое время шли молча, наконец Проводник произнес:
– Туда пойдешь один, – тут он почему-то едва не сорвался на крик, будто обвиняя в чем-то Ивана. – Не думай, что я пойду с тобой до самого конца! Черт бы тебя побрал, и почему мне всегда навязывают таких идиотов! К ней, – добавил он уже спокойнее, – к ней отведу тебя я. Но запомни: ты получишь пропуск и пойдешь один!
Ваня хмыкнул. Все происходящее казалось каким-то нелепым сном, глупым и чрезмерно затянутым. Хотелось поскорее проснуться, но сон все не кончался и не кончался. Проводник наконец отпустил Ванину руку и ограничился тем, что время от времени подталкивал Ивана в спину.
– Живее…
Ваня не возражал. Он уже зарекся вступать в какие-либо переговоры с этим странным типом и молча шагал, не особо задумываясь над тем, куда, собственно, они идут. Наконец Проводник сбавил шаг и чуть ли не на цыпочках подвел Ваню к небольшому двухэтажному зданию, похожему на какое-то учреждение. Тихонько открыли тяжелую дверь, вошли внутрь. Обоих тотчас обдало непередаваемыми запахами старого дома, вроде бы и затхлостью, и подвальной сыростью, и гнилью, и каким-то своим особым запахом, присущим только этому месту.
Проводник, периодически вздрагивая, что-то строго прошипел Ване, видимо, требовал от него соблюдения тишины и приличий. Иван, собственно, и не помышлял о бунте, но покорно кивнул. Тогда Проводник снова крепко взял его за руку и повел вверх по лестнице. Ковра на ней не было, зато выбивалок для ковра сколько угодно. Пару раз Ваня чуть об них не споткнулся, хватался за перила, и его пальцы оставляли черные борозды в толстом сером слое пыли.
Поднялись на второй этаж. Тут уж Проводник совсем притих, ступал тихо, то и дело косился на Ваню и делал предостерегающий жест рукой. Иван молча шел следом, уже не пытался выдернуть руку, посматривал по сторонам и ничего не понимал. Удивлялся только тому, что здание, которое снаружи казалось таким маленьким, внутри оказалось просторным, с высокими потолками и тяжелыми люстрами, спускающимися вниз на толстых цепях. На стенах висели картины, какие-то пейзажи, явно принадлежащие одному и тому же мастеру, кое-где на низких постаментах стояли статуи, то ли гипсовые, то ли из неполированного мрамора. Но долго рассматривать не пришлось, потому что Проводник затащил его в какую-то комнату. На двери Ваня успел заметить металлическую табличку, но, что на ней написано, не разглядел и решил это сделать на обратном пути.
За столом сидела крупная женщина в очках и что-то сосредоточенно писала в большой тетради. Проводник кашлянул, но она не замечала его. Тогда он, до боли сжав Ванину руку, подошел к столу и снял шляпу.
– Простите…
Женщина не реагировала.
– Мадам, – Проводник был само подобострастие, – я имею честь… Одним словом, тот самый молодой человек, о котором мы с вами договаривались.
Мадам наконец соизволила оторваться от своих бумаг и с неприязнью уставилась на него. Ободренный тем, что удалось привлечь ее внимание, Проводник продолжил:
– Нам бы это… только пропуск выписать…
– Всем вам только пропуска выписывай, а бланков на складе нет, – сварливо пробурчала та и резко захлопнула тетрадь. – Нету бланков.
Проводник растерялся. Он был явно не готов к такому повороту и начал что-то невнятно мямлить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45