– Брось свои идеи. Лонни рассмеялся.
– Он был большой модник. Всегда носил костюмы из полосатой материи и розовый галстук. Не в моем вкусе. Слишком по-английски. Мне будет не хватать парня.
– А мне нет.
– Нет? Почему?
– Он хотел, чтобы я выпрыгнула из окна с пятнадцатого этажа.
Лонни уставился на нее.
– У тебя есть сигареты? Мои кончились.
* * *
Джо-Джо докладывал Арни Цвиллману, что ему не удалось разыскать Сирила Рэтбоуна ни в редакции «Малхоллэнда», ни в его квартире в районе Уилшира.
– Ты меня разочаровываешь, Джо-Джо, – сказал Арни по телефону из парной.
Когда Арни на следующее утро прочел о смерти Сирила в «Трибьюнэл», он все понял и позвонил немедленно Джо-Джо.
– Это значит, что кассеты у этой бабенки. Либо она держит их в сейфе в банке, либо у себя дома.
– Я тоже так считаю, – сказал Джо-Джо.
– Хотел бы я знать, что делал этот сладкоежка в доме Паулины, – сказал Арни.
* * *
Заупокойная служба проходила в маленькой часовне при морге неподалеку от студии «Парамаунт». Посетителей было довольно мало, чего и следовало ожидать, поскольку покойного не любили. По подсчетам Гортензии Мэдден, в часовне было только пятьдесят мест, но заняты оказались не все. Большинство из присутствующих на службе были сотрудники журнала, которых Люсия Борсоди в приказном порядке заставила явиться, включая даже рабочего, обслуживавшего фотокопировальную машину. В задних рядах, рядом с венком из розовых гладиолусов, сидел Лонни Эдж.
Венок из гладиолусов наверняка бы оскорбил Сирила. Что касается присутствия Лонни, то Гортензия Мэдден, обладавшая живым воображением, быстро определила связь между порнозвездой и покойным.
Ни одна из двух дам, чьи жизни за последние несколько месяцев переплелись не без литературного вмешательства Сирила – Паулина Мендельсон и Фло Марч, – не присутствовали на службе. Однако Паулина, пренебрегая пересудами, прислала цветы, поскольку Сирил умер у нее в саду. Но цветы были не из ее сада или оранжереи, что было в ее привычке, и не из модного цветочного магазина Петры фон Кант. Отправить цветы она поручила своей горничной Блонделл, которая, не получив четких указаний от хозяйки, выбрала розовые гладиолусы. Их-то Люсия Борсоди и распорядилась поставить в задние ряды в часовне.
* * *
– Ты был другом моего мужа, Симс – сказала Паулина.
– Да.
– Ты знал его лучше, чем другие.
– Возможно.
– Существуют кассеты, которые записала мисс Марч. Ты знал это?
– Нет.
– Не менее сорока часов записи. Вероятно, они содержат некоторые откровения, если верить тому, что этот ужасный Сирил Рэтбоун рассказал мне, которые могут оказаться нескромными. Деловые откровения. Личные.
– Ты веришь ему? Половина того, что он писал, – вранье. Все говорят так.
– Я верю ему.
– Он еще что-нибудь говорил?
– В тот момент оса влетела ему в рот и ужалила в язык. Они помолчали. Затем Симс спросил:
– Ты плачешь?
– Да, чуть-чуть. Надо что-то делать, Симс. Эти кассеты, если они существуют, следует выкрасть.
– Легко сказать. Я не знаю, как это делается.
– У меня есть идея, – сказала Паулина. – Ты когда-нибудь слышал о некоем Арни Цвиллмане?
– Парень, что поджег «Вегас Серальо» ради страховки?
– Да. Страшный человек. Я встречала его однажды. У него вид чистюли, что порой характерно для гангстеров. Думаю, они моются чаще, чем другие люди.
– При чем тут Арни Цвиллман? Он пытался шантажировать Жюля. Он ответственен за то, что Жюль не получил назначения в Брюссель.
– Он, вероятно, тоже охотится за кассетами. Из-за дела, связанного с Брюсселем, и «отмывания денег».
– Не улавливаю здесь связи, Паулина.
– Сдается мне, что мистер Арни Цвиллман знает способ, как проникнуть в дом мисс Марч и украсть кассеты, – сказала Паулина. – Я имею в виду, что люди такого сорта знают, как это делается, не так ли?
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета № 27.
«Прошлой ночью, когда не могла заснуть, я смотрела по телевизору «Лауру». Там было действующее лицо по имени Уолдоу Лайдекер, которого играл кинозвезда прошлых лет, возможно, теперь уже покойный, Клифтон Уэбб. Я все думала, кого этот парень мне напоминает? И потом поняла – Сирила Рэтбоуна. И не только потому, что оба были авторами колонок сплетен. Они даже одеты были похоже и говорили похоже.
Я слышала от женщины из банка «Уэллс Фарго» в Беверли-Хиллз, что с Сирилом чуть удар не случился, когда он обнаружил, что я забрала кассеты из сейфа. У нас у обоих были ключи. Клянусь, что причина, по которой он был в «Облаках» и встречался с Паулиной, связана с кассетами. Зная Сирила, я думаю, что он пытался шантажировать ее тем, что было на кассетах.
Удивляюсь, почему он не пришел ко мне и не попытался их отобрать».
ГЛАВА 28
В первое время после смерти Жюля, когда она перестала получать деньги, бережливость для Фло Марч была относительно безболезненной. Она не стала возобновлять подписку на журналы и газеты, покупала дешевые марки напитков. Прекратила ежедневные походы в магазины на Родео-Драйв и начала делать покупки в супермаркете в Западном Голливуде вместо супермаркета в Беверли-Хиллз. Работник, регулярно чистивший плавательный бассейн, приходил и какое-то время выполнял работу бесплатно, потому что ему нравилась Фло и он понимал, что она оказалась в трудном положении. Но вскоре перестал приходить. В его отсутствие вода в бассейне застоялась и покрылась пленкой, а сток забило опавшими листьями. Затем Фло пришлось отпустить садовника. Лонни Эдж предложил делать работу по саду не хуже «маленького Джэпа», но ему вскоре это надоело, и он забывал включать оросительную установку, откладывал на потом стрижку лужайки и прополку в саду, поэтому трава разрослась, стала высокой и побурела, сад зарос сорняками. Теперь вид вокруг дома был непригляден для глаз любого хозяина и, конечно же, не порадовал глаз Трента Малдуна, звезды телевидения, когда он вернулся после долгого отсутствия взглянуть на свой дом на Азалиа Уэй.
Он нажал кнопку дверного звонка и услышал переливчатый звон внутри дома. Мелодичный дверной звонок был не единственным усовершенствованием, сделанным его арендатором в доме. На звонок никто не отвечал, но он заметил в гараже две машины. Через несколько минут он снова позвонил. На этот раз дверь открылась, и на пороге появился заспанный Лонни Эдж в одном полотенце, повязанном вокруг бедер. Звонок прервал его полуденную сиесту у бассейна.
– Да? – спросил он.
– Я хотел бы видеть мисс Марч, – сказал Трент.
– Она спит. Встанет не раньше двенадцати.
– Не передадите ли ей, что ее хочет видеть Трент Малдун?
– Трент Малдун, – повторил Лонни, широко улыбаясь, наконец узнав лицо телезвезды. На какой-то момент он не мог вспомнить название сериала, в котором тот снимался, но затем его отменили. Лонни обычно смотрел сериалы, а потому почувствовал восторг от встречи с актером. – Думаю, что узнал вас.
– Не разбудите ли вы ее, пожалуйста?
– Какие разговоры. Проходите, Трент. Подождите в гостиной. Садитесь прямо сюда, на ее диван. Я позову Фло.
Оставшись один в комнате, Трент Малдун увидел, что зеркальное стекло раздвижной двери, разбитое от выстрела Фло, все потрескалось. Она не смогла заменить стекло, потому что по самым дешевым расценкам оно стоило не меньше полутора тысяч долларов, на что денег у нее не было. Свои серьги с желтыми бриллиантами она носила к ювелиру из магазина антикварных драгоценностей в Беверли-Хиллз. Но ее финансовое положение было так хорошо всем известно, что управляющий магазином, воспользовавшись ее нуждой в деньгах, предложил ей лишь половину стоимости серег. В последний момент она не смогла расстаться с ними, поскольку это был последний подарок Жюля, и продала только одну сережку, получив деньги фактически за один бриллиант. У Фло были намерения заменить испорченное стекло, но деньги ушли на оплату самых срочных счетов, после чего она осталась опять без денег.
Трент Малдун стоял у двери, водя пальцем по трещинам на стекле, когда в комнату вошла Фло в сопровождении Лонни. Она была босая, в махровом халате и темных очках, волосы не причесаны.
За годы, проведенные с Жюлем, когда он постоянно наставлял ее, она развила в себе вкус, понятие о стиле и хороших манерах. Сейчас, даже не взглянув в зеркало над баром, она была уверена, что ее вид в глазах Трента Малдуна представлял не лучшую картину: ни стиля, ни вкуса, да еще рядом с Лонни Эджем, порнозвездой, стоявшем за ее спиной в одном полотенце, повязанном на бедрах, что еще больше усиливало ее непрезентабельный вид. Она подняла руки к голове, в отчаянной попытке привести волосы в порядок.
– Я могу все объяснить! – воскликнула она, не дав ему возможности сказать хоть слово. – Подсунули мне коробку среди ночи. Вроде коробки для корсажа. Я открыла ее, а внутри полно оберточной бумаги, ну, знаете, такой розовой папиросной бумаги. А на дне коробки лежал пистолет и записка. В записке говорилось: «Положи в рот и выстрели». Клянусь Богом. За всю свою жизнь я ни разу не держала пистолет в руке и не знала, как с ним обращаться, поэтому я наставила его на дверь и выстрелила, чтобы проверить, заряжен он или нет. И, как видите, он оказался заряженным, а стекло потрескалось. Теперь я заменю его, могу вас в этом уверить. Новое зеркальное стекло уже заказано.
Она посмотрела на него. Поняла, какое произвела на него впечатление. Она посмотрела на Лонни. Поняла, как он выглядит. Она проклинала себя за то, что попросила Лонни пожить у нее.
– Я очень сожалею, мисс Марч, но боюсь, что вынужден попросить своего управляющего заняться улаживанием дел о выселении, – сказал Трент. – Прошло четыре месяца с тех пор, как вы в последний раз уплатили за ренту, и мой дом не только запущен, но и подвергается разрушению.
– Ну, пожалуйста, Трент, то есть мистер Малдун, я хочу сказать. Дайте мне шанс, пожалуйста. Не заставляйте меня съезжать. Я так люблю этот дом. – Она пыталась не заплакать. – Если бы я знала, что вы придете, то привела бы все в порядок, чтобы дом был как новенький. Я сейчас в некотором затруднении, но я все улажу. Вы получите ренту, и стекло я заменю. Клянусь Богом.
Трент, не говоря ни слова, пересек гостиную и вышел из дома.
– Эй, Трент. – Фло бежала за ним, окликая. – Послушайте, пожалуйста. Посмотрите, сколько денег я вложила в этот дом. Вы должны посмотреть уборную. Дизайн для нее делала Нелли Поттс. Она лучший декоратор в Беверли-Хиллз. Это стоит тысячи. А бар? Я устроила бар, и стены отделала зеркалами.
Она стояла на пороге и продолжала говорить, пока Трент садился в «феррари». Затем он включил мотор, развернулся и повел машину по ее подъездной дорожке, которая уже больше никогда не будет ее.
– Как ты можешь выкинуть меня отсюда, Трент, когда я повысила цену твоему дому? Пожалуйста. Дай мне только три месяца. Мне надо три месяца, чтобы закончить книгу. Пожалуйста, пожалуйста. Я потратила целое состояние на твой вшивый дом.
Трент Малдун не был бессердечным человеком. Он знал, что такое тяжелые времена, и сочувствовал Фло Марч. Но инстинкт подсказывал ему, что она уже не встанет на ноги, как это сумел сделать он. Как бы то ни было, картина, в которой он только что закончил сниматься в Югославии, может произвести сенсацию, как об этом ему сказал итальянский продюсер. Он знал, что такое паника и отчаяние, когда сам столкнулся с этим, и видел, что Фло Марч была в панике и отчаянии.
* * *
Когда Фло вручили повестку о выселении, страх за будущее буквально парализовал ее и лишил сил заняться поисками новой квартиры. Тридцать дней ей дали на то, чтобы освободить дом, но лишь в конце третьей недели она начала искать новое жилье.
– Не упоминай моего имени в разговоре с хозяевами, Лонни. Все стараются держаться от меня подальше и не хотят иметь со мной дела, – сказала Фло.
Ни одна квартира или часть дома, что они осмотрели, не нравилась ей так, как дом на Азалиа Уэй.
– Если я вынуждена жить в трущобе, то по крайней мере, я хочу жить в трущобе в приличном районе, – говорила она.
Каждый день она проклинала себя за то, что тратила много денег, когда они у нее были. Осматривая очередное сдаваемое в наем жилье, которое либо не подойдет ей по цене, либо не понравится, она снова и снова повторяла для Лонни перечень своих расходов.
– Одни шторы стоили мне сорок тысяч долларов, а гардеробная с встроенными шкафами еще сорок тысяч. Итого получается восемьдесят тысяч. Хочешь знать, сколько я потратила на зеркала?
– Эй, перестань. Тебя заело, как заигранную пластинку, Фло. Ты рассказывала мне это сотни раз. Хватит, я сыт по горло.
– Знаю, знаю. Послушай, Лонни.
– Да?
– Можешь достать мне «валиум»? У меня нервы ни к черту. Мне надо успокоиться.
– Я думал, что ты не можешь принимать таблетки, раз ходишь к анонимным алкоголикам.
Фло проигнорировала его замечание.
– Можешь достать, Лонни? Когда перееду, то успокоюсь.
– Конечно.
Они стали чаще спорить, потому что устали и не подходили друг к другу. Ей не хотелось, чтобы ее видели в его обществе, но в то же время она боялась, что он бросит ее. Она перестала ходить на собрания анонимных алкоголиков из опасения, что встретит Филиппа Квиннелла. Ей неприятно было признаться ему, что оказалась в безвыходном положении и что Лонни Эдж живет в се доме. От знакомой, с которой встретилась в супермаркете, она узнала, что Филипп возвращается в Нью-Йорк. Попыталась дозвониться к нему в «Шато. Мармон», чтобы попрощаться, но он оттуда выехал. Оставался номер телефона Камиллы Ибери.
* * *
– Алло?
– Это ты, Камилла?
– Да.
– Это Фло Марч.
– О, здравствуй.
Фло говорила быстро, как будто боялась, что их прервут.
– Послушай, Камилла. Я знаю, что ты – подруга Паулины, и не хочу тебя втягивать в разговор со мной, поэтому позволь мне быстренько сказать кое-что, а ты ничего не говори. Во-первых, спасибо за то, что была так добра ко мне на похоронах Жюля. Ведь ты не обязана была делать это, и я была очень тронута. Во-вторых, мне необходимо поговорить с Филиппом. Я слышала, что он собирается возвращаться в Нью-Йорк, но до его отъезда мне надо с ним поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65