Высокий черный гитарист с длинными волосами бренчал что-то из Джимми Хендрикса перед колонкой усилителя. Чуть в стороне босой факир вышагивал по осколкам стекла. Мы пробивались сквозь толпу зевак и карикатуристов.
Когда мы оказались на улице Берже, Баджи взглядом указал мне на закусочную. Я кивнул. Мы вошли, уселись за столик, и я сделал заказ.
Софи заговорила почти шепотом:
– Дамьен, нам нужно определиться и решить, что мы будем делать сейчас. С Дюрером я закончила. Мы должны действовать рационально.
– Какой у нас следующий этап? Искать Йорденский камень? – робко спросил я.
– Да, но этого недостаточно. Напоминаю вам, что это всего лишь ключ, позволяющий расшифровать послание Христа. Но мы до сих пор не знаем, где само послание. Я надеялась найти какие-то указания в тексте Дюрера, но там ничего такого нет.
Я испустил долгий вздох. Мы оба стремились ускорить наше расследование, но не знали, по какому следу идти.
– Послушайте, – вдруг вскрикнул я. – Забыл вам сказать кое-что, а это могло бы дать нам хорошую зацепку.
– Да? – нетерпеливо спросила Софи.
Официантка принесла мне сандвич, я расплатился по счету. И тут же откусил большой кусок. Софи взглядом молила меня поторопиться. Я с трудом прожевал довольно безвкусный хлеб с колбасой.
– Клэр Борелла, – начал я, – нашла в «Монд» статью об истреблении монахов. Тех самых, о которых ей рассказывал отец.
– Ессеев?
– Да, если это действительно ессеи… Как бы там ни было, монастырь будто бы полностью разрушен и никого в живых не осталось. Видимо, больше из статьи извлечь нечего… Там это подано как одно из событий военного конфликта. В этом регионе столько всего происходит, что журналистов уже ничем удивить нельзя. Но все-таки здесь слишком много совпадений. Убийство Кристиана Борелла, за которым следует истребление найденной им религиозной общины, и гибель моего отца. А сегодня стреляли в Клэр Борелла…
– Можно предположить, что все это дело рук одних и тех же людей. Что же все это означает, как выдумаете?
– Ессеи что-то знали… Их убили, чтобы заставить замолчать. Или же, что более вероятно, они чем-то владели…
– Может быть, это зашифрованное послание Христа? – предположила Софи, и глаза ее заблестели. – Или Йорденский камень…
– Нет, – возразил я. – Более правдоподобным выглядит вариант с текстом Иисуса, ведь эта община возводила свое существование к современникам Христа. Между тем вы обнаружили, что Йорденский камень переходил из рук в руки на протяжении столетий. Нет, если община затаилась в течение двух тысяч лет, это, скорее всего, означает, что она оберегала нечто очень ценное. Подобно тамплиерам, охранявшим гробницу Христа, эти монахи защищали нечто иное. Им повезло, что они оказались в пустынном месте, а не в центре Иерусалима. И если их убивают спустя две тысячи лет, значит, обладают они какой-то великой ценностью. Я склоняюсь в пользу зашифрованного послания Иисуса.
Софи кивнула:
– Все сходится. Наверное, в монастырь пришли с целью выкрасть послание, а монахов убили, чтобы они замолчали навсегда. Кристиана Борелла устранили, потому что он слишком много знал.
– Что касается его дочери, они выжидали, надеясь выяснить, что именно ей известно, когда же увидели меня вместе с ней, решили расправиться и с нами.
– Кто же эти «они»?
– Большой вопрос! «Бильдерберг» или «Акта Фидеи», – предположил я. – Теперь мы знаем, что они способны на все.
– Это всего лишь гипотеза. Но весьма правдоподобная. И это означает, что один из двух элементов головоломки находится в руках наших невидимых врагов. Зашифрованное послание.
– А второй элемент, ключ, пребывает в лоне природы.
– Я думаю, наши враги были уверены, что вторым элементом, то есть Йорденским камнем, завладел ваш отец, поэтому они убили его и пришли обыскивать дом, когда в Горде внезапно появились вы.
– Ну конечно! А сейчас они полагают, что Йорденский камень у меня!
– Гипотеза все больше становится похожей на истину. И только одно удручает.
– Что именно? – спросил я.
– «Джоконда». Леонардо да Винчи. Мы по-прежнему не знаем, как они связаны со всем этим.
– Ах да. И еще странная конструкция в подвале отцовского дома. Не говоря уж о «Меланхолии» Дюрера. Хотя нам многое удалось выяснить из рукописи, мы по-прежнему не знаем, какое отношение имеет к этому гравюра.
– Для начала пусть Шевалье добудет нам информацию об Йорденском камне.
– Превосходно! – заключил я. – Пугает меня другое: если уж мы хотим разгадать эту загадку, придется нам раньше или позже разыскивать и зашифрованное послание Христа… Но, согласно нашей гипотезе, у ессеев его похитила одна из двух организаций – «Бильдерберг» или «Акта Фидеи». И я с трудом представляю, как мы заставим их расстаться с добычей. Да и соваться к ним мне совсем не хочется.
– Всему свое время… Сначала займемся «Джокондой».
Софи встала и надела пальто.
– Куда мы сейчас? – спросил я, последовав ее примеру.
– В Лондон.
Я вытаращил глаза:
– Простите?
– Мы едем в Лондон, – повторила Софи, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
Стефану Баджи, судя по его виду, это отнюдь не казалось забавным.
– Вы шутите? Какого черта мы забыли в Лондоне? – воскликнул я.
– Мы должны встретиться с одной моей подругой, которая поможет нам во всем, что касается Леонардо и Дюрера.
– В Лондоне?
– Да. Послушайте, Дамьен, вы же знаете, что благодаря «Евростар» это совсем не так далеко.
Я пожал плечами:
– Так и поедем, без всего?
– Что значит – без всего?
– Ну, не знаю, если вы хотите, чтобы ваша подруга нам действительно помогла, надо привезти ей материалы! Рукопись Дюрера, например…
– Она у меня с собой.
Ткнув большим пальцем над плечом, Софи показала мне свой рюкзак.
– А копия «Джоконды»?
– У меня с собой.
– Хорошо, – вздохнул я. – Все понятно. Вот будет доволен Франсуа! А поближе никого нет, кто мог бы помочь нам с Леонардо и Дюрером?
– Нет. Таких специалистов, как она, нет. К тому же она сделает все, чтобы помочь мне.
– Художница? – спросил я.
– Нет. Лучше. У нее две степени – магистерская по математике, докторская по истории искусства.
– Оригинально. А что она делает в Лондоне?
– Изучает эпоху Ренессанса. Она сумеет помочь нам. Ей этот период хорошо знаком: магистерскую степень она защищала по теме «Гомосексуализм в картинах ренессансных художников».
– Вот как? Понятно. И вы с ней подруги… Слушайте, – внезапно озарило меня, – это не о ней вы мне тогда говорили?
Софи бросила на меня изумленный взгляд:
– Я говорила вам о ней?
– Да. Вы сказали, что были влюблены в одну… в одного человека, который преподает математику и историю искусств…
Софи круто развернулась на каблуках и со смехом пошла впереди нас. Я был неприятно поражен. Софи намеревалась отвезти нас к одной из своих бывших любовниц. В Лондон. Совсем не идеальное завершение вечера.
В смятении я взглянул на Баджи.
– London, Baby, yeah – иронически бросил я. – Поедете с нами?
– Разумеется. Я вас ни на дюйм не отпущу. Но мы должны предупредить мсье Шевалье. И, как вы сказали, я не уверен, что он сильно обрадуется…
Я пожал плечами:
– Чего хочет женщина…
Баджи кивнул, потом дал мне пройти вперед и двинулся за мной, держась почти вплотную. Мы остановились у телефонной кабины, и Софи позвонила в Лондон, чтобы предупредить свою подругу. Потом, следуя совету Баджи, она отправилась покупать временную карточку для мобильника. Я же тем временем дозвонился до Франсуа и сообщил, что мы едем в Лондон.
Оказавшись в машине, мы с Софи с большим трудом напялили бронежилеты, приготовленные для нас Баджи. «Шафран» превратился в примерочную, что вызвало у нас приступ безудержного хохота, не вполне уместного ввиду серьезности ситуации.
Примерно через час мы подъехали к Северному вокзалу.
Выйдя из машины на площади Наполеона III, я поднял голову и взглянул на громадный фасад Северного вокзала с его коринфскими пилястрами. Я с удовольствием отметил, что каменное здание в неоклассическом стиле выгодно отличается от новейших конструкций из стекла и бетона. С тех пор как я покинул Францию, здесь кое-что изменилось: справа появился новый терминал.
Впрочем, Баджи и вел нас к этому новому белому залу. Наверное, он хотел избежать толкотни перед главным входом. Поравнявшись с отелем «Аполлон», мы пересекли улицу, лавируя среди застрявших в пробке такси, под гудки клаксона и рев моторов. Телохранитель пропустил нас вперед, и мы вошли в новое здание.
Я толкнул стеклянную дверь. Сумерки заметно сгущались, но огромный купол был еще залит светом. Сквозь застекленный потолок и широкие окна над дверьми проходили последние лучи света, отбрасывая блики на светлые стены и полы, как белым днем.
Я направился к первым окошкам, которые находились справа. Но Софи почти сразу окликнула меня.
– Подождите. Здесь продаются билеты только в Иль-де-Франс. Нам нужно туда, – сказала она, показав на самую старую часть вокзала, расположенную слева.
Я кивнул, затем резко обернулся. Софи смотрела на меня, сдвинув брови. Я сделал ей знак идти за мной. Мы двинулись налево.
В соседнем зале из громкоговорителей прозвучало какое-то невнятное объявление. Женский голос резонировал в громадном помещении вокзала. Я снова повернул голову. Софи вопрошающе смотрела на меня. Я не ответил. Просто подошел к ней и взял за руку. Когда утром в тебя стреляет укрывшийся в засаде снайпер и когда знаешь, что за тобой охотятся разные малосимпатичные люди, появляется скверная привычка видеть врагов повсюду…
Внезапно Баджи подтолкнул нас в спину, чтобы мы шли быстрее. Сам он тоже посмотрел назад, и я понял, что наши ощущения совпадают. Мне не почудилось.
За нами опять следили.
Вороны. Как смогли они так легко обнаружить нас? С какого момента пошли следом? Я не видел их ни у дома Франсуа, ни в Центре Помпиду.
Во взгляде Софи я прочел страх: теперь и она почувствовала их присутствие. Они действительно были здесь. Как угроза, как подступающая буря. Один или два силуэта, слишком часто попадавшиеся на глаза. Некое движение в толпе. Все ближе и ближе к нам.
Они упустили меня на улице Вожирар, но здесь не упустят. Я не смогу вечно ускользать от них.
– Не знаю, как вам, – бросил я, повернувшись к Софи, – а мне начинает надоедать эта подлая охота за людьми.
Софи явно удивилась. Наверное, было в моем голосе нечто такое, чего она прежде не слышала. Гнев.
– Стефан, – продолжал я, не останавливаясь. – Вы их видели?
Он кивнул.
– Сколько их?
– Двое, – ответил он, дав мне знак не оборачиваться.
– Вы уверены?
– На девяносто процентов.
– Что будем делать?
Баджи заколебался, быстро взглянул в их сторону, потом скорчил гримасу.
– О'кей, – сказал он, обхватив нас за плечи. – Отправление «Евростар» на втором этаже. Если они увидят, что мы поднимаемся туда, сразу поймут, что наша цель – Англия. Надо сбить их со следа.
– С меня хватит этой беготни, – возразил я. – Разве вы не можете просто набить им морду?
– Да вы что? Ладно, времени терять нельзя. По моему сигналу бегите что есть духу к эскалаторам напротив кафетерия. Вам нужно как можно быстрее спуститься в цоколь. Там длинные коридоры, ведущие к поездам «RER» . Если нам повезет, они подумают, что мы выезжаем именно отсюда. На самом деле вы сразу же подниметесь по другой лестнице. Рискованно, но попытаться можно.
– Как бы нам не упустить поезд, – вмешалась Софи.
– Поторапливайтесь, они уже близко.
Она кивнула.
– Go! – бросил Баджи, подтолкнув нас.
Софи первой ринулась вперед, я побежал за ней. Не оборачиваясь, мы мчались к эскалаторам, лавируя в толпе ошеломленных пассажиров и между рядами литых колонн, поддерживавших громадную застекленную крышу вокзала. Мы бежали друг за другом, нас вполне можно было принять за опаздывающих на поезд, и особого внимания это не привлекало. Но лишь до поры до времени. Вороны, конечно, заметили наш маневр. Софи перепрыгнула через какой-то чемодан. Обогнула колонну. Пробежала мимо киоска. Затем, едва не споткнувшись на белом линолеуме, устремилась к эскалаторам. Я с трудом поспевал за ней.
– Поднажмите! – крикнула она, хватаясь за каучуковые перила.
Мы бежали вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Баджи придерживал меня за талию, словно боялся, что я упаду. Люди озадаченно сторонились, уступая нам проход. Мы еще не знали, преследуют ли нас вороны. Если да, то они должны были вот-вот появиться наверху. Нельзя было терять ни секунды.
У подножия эскалатора Софи с вытаращенными глазами обернулась к Баджи. Тот показал пальцем на один из белых коридоров, ведущих к «RER».
– Лестница там! – выдохнул он.
Мы снова ринулись вперед. Мы бежали изо всех сил. Наш топот отдавался в длинном подземном коридоре. Когда мы добрались до лестницы, я уже начал задыхаться. Поднимаясь на перрон, мы очень рисковали. Если вороны не преследовали нас, мы запросто могли столкнуться с ними нос к носу.
– Быстрее! Поднимайтесь! Держитесь ближе к стене! – приказал Баджи.
Если же они бежали за нами, нельзя было дать им заметить, что мы уходим с цокольного этажа. Софи побежала вверх по лестнице. Я последовал ее примеру. Сердце мое колотилось так, словно готово было разорваться. Я чувствовал, как по вискам и затылку струится пот. Последние ступеньки оказались самыми трудными. Усталость и страх брали свое. Софи первой выскочила на площадку. Я видел, как она озирается в поисках воронов. Но Баджи не дал нам ни секунды передышки.
– Нужно подойти к окошкам. Идите быстрым шагом, но не бегите. Нельзя привлекать к себе внимание. Идите оба туда, а я посмотрю, удалось ли нам оторваться. Купите билеты. Встречаемся у лестницы, которая ведет к пункту отправления «Евростар».
На мгновение я заколебался, мне не хотелось разлучаться с чернокожим верзилой, но Софи схватила меня за руку и потянула к окошкам.
Мы прошли под большим панно, показывающим время прибытия поездов. Народу была тьма. Люди сновали во всех направлениях. Некоторые сидели на чемоданах, другие застыли в ожидании у края перрона. Многие посматривали на нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41