Но он слишком упорно, слишком долго был отщепенцем, чтобы надеяться на то, что если он будет «хорошим», это спасет его от неуверенности. Поэтому он и не пытался быть «хорошим» и в своих делах всегда шел прямо к цели.
В этом и была разница между братьями.

Когда Лео «вылетел в трубу» со своей торговлей шерстью, Джо, услыхав об этом, зашел проведать брата.
— Вот, получай пятьсот долларов в счет моего долга, — сказал он. — Может быть, выкарабкаешься.
Лео никак не ожидал подобного поступка от человека, на котором он поставил крест, как на «плохом». Он с шумом выдохнул воздух и посмотрел на Сильвию.
— Видишь? — крикнул он, указывая на брата. — Видишь? Что я тебе говорил о Джо! — Он спохватился, что выдает Сильвию с головой, и опять повернулся к брату. — Я тронут, поверь, — сказал он. Он подошел к Джо, схватил его руку и начал ее трясти. Лицо у него сморщилось, он обеими руками стискивал руку Джо и с силой дергал ее вверх и вниз.
— Да это же, в сущности, твои деньги, — сказал Джо.
— Поверь мне, поверь, — твердил Лео. — Ты не знаешь, как это хорошо — не деньги, деньги что, — а вот получить помощь, когда ты о ней и не заикался.
Успокоившись немного, Лео спросил, как идут дела в сигарной лавке — выдержит ли она выплату такой крупной суммы наличными? Джо ответил, что он продал лавку, потому что она связывала его по рукам и ногам. — Я тут взялся за одно дельце, которое меня давно занимает, — пояснил он. — Пробую, что из этого выйдет. — Когда Лео, сразу заподозрив неладное, начал расспрашивать, Джо сказал: — Я тебе все расскажу, если согласишься войти в дело.
Сильвия резко наклонилась вперед. Она всегда боялась, как бы Лео не ввязался в какое-нибудь грязное дело со своим непутевым братцем.
— Желаю вам счастья и удачи, что бы вы там ни затеяли, — поспешно сказала она, обращаясь к Джо. Потом, помолчав, откинулась назад и, опустив глаза, прибавила, разглаживая юбку на коленях: — А как разбогатеете, не забудьте, что за вами остался еще должок — восемьсот долларов.
— Не суйся не в свое дело! — закричал Лео.
Никогда еще не говорил он с ней так грубо, и Сильвия невольно поднесла руки к лицу.
— Но ведь он же… — пробормотала она, — Джо… должен нам…
— Ты слышала, что я сказал? — Лео так отчеканивал слова, что они сыпались на нее, как удары. — Какое тебе дело? Не суй свой нос.
Он повернулся к Джо.
— Брось ты это! — крикнул он так же сердито и угрожающе, как говорил с Сильвией. — Джо, говорю тебе, брось!
— Что бросить? — Джо старался подавить свой гнев. — Что такое я сделал? — обратился он к Сильвии.
— У тебя жена, ребенок, — просил Лео. — Ты не должен заниматься такими делами.
Гнев Джо остыл, когда он услышал просительный тон брата, и ему стало не по себе. — Тебе лучше знать, о чем ты толкуешь, — сказал он, смеясь и пожимая плечами, и снова повернулся к Сильвии.
— Вот вы — свидетельница, — воскликнул он. — Что такое я вдруг сделал?
Сильвия молча отвела от него глаза, взглянула на Лео и тоже отвела глаза.
«Я стану перед ним на колени, — думал Лео. — Я прикажу ему. Я буду плакать. Я шею ему сверну! Ну и что? Послушает он меня? Нет. Все равно все сделает по-своему».
Джо опустил глаза.
— Я пришел сюда, чтобы оказать услугу, а не для того, чтобы на меня орали, — сказал он угрюмо.
После этого Лео несколько лет не встречался со своим братом; только как-то раз, когда Лео переходил улицу, Джо проехал мимо на автомобиле. Джо ехал один в роскошной машине — длинном восьмицилиндровом Паккарде шоколадного цвета, с откидным верхом. Верх был откинут и походил на хорошенький зонтик хорошенькой женщины. На голове у Джо была дорогая панама с опущенными на глаза полями. Удобно развалясь на сиденье с сигарой в зубах, он вел машину с деловитым и небрежным видом. По всему было ясно, что это едет богатый человек в богатом автомобиле и что автомобиль его собственный. Он сидел в нем как хозяин, а не как гость.

Братья встречались еще дважды, прежде чем Лео оказался во власти Самсона. Первая встреча состоялась летом 1929 года, и опять Джо пришел к Лео, чтобы оказать, как ему думалось, услугу брату. Он узнал, что почти весь верхний этаж в гараже Лео пустует, и предложил поставить туда на хранение грузовики из-под пива, чтобы помещение не пропадало даром.
— Я не хочу, чтобы ты шел на это вслепую, — сказал он. — Это грузовики Тэккера.
Лео спросил, кто такой Тэккер, и Джо сперва даже не поверил, что Лео ничего о нем не знает. В конце концов он объяснил:
— Это один из самых больших людей в пивном деле. Ну, пиво и всякая такая штука.
Джо спешил, ему нужно было как можно скорее припрятать грузовики, но он не сказал об этом Лео. Он мог поставить их на хранение в любой гараж по таксе, без надбавки к цене, но он не сказал об этом Тэккеру. Джо решил устроить выгодное дельце для Лео. Он сказал брату:
— Я выговорил для тебя надбавку в два, даже два с половиной доллара.
— Два с половиной доллара на каждую машину?
— Да нет, оптом. То есть на все. Одним словом, двести пятьдесят долларов. А кроме того, только это между нами, ты будешь считать не за хранение, а за постой. Это я выторговал у Тэккера для тебя, — как-никак, а ты мой брат.
Лео не спешил заключать сделку. Ему хотелось немножко поболтать. Он спросил Джо о жене и дочке, и Джо сказал, что они уехали во Францию.
— Погостить?
— Да нет, не погостить.
— То есть как это? — воскликнул Лео.
— Да так. Мы с Фанетт, в сущности, никогда не ладили, ну вот она и вернулась домой. Давай-ка сначала о деле. Как насчет грузовиков — по рукам, что ли?
— Они что — бутлегерские?
— Ну да, если тебе это непременно нужно знать. Но это дело чистое, ни пива, ни чего другого не будет. Просто грузовики.
— Не люблю я иметь дело с этим народом.
— Ты будешь иметь дело только со мной.
Лео не ответил, и Джо встал.
— Ты будешь иметь дело только со мной — больше ни с кем, — повторил он. Он постоял с минуту, нервно переминаясь с ноги на ногу, потом щелкнул пальцами. — Ну! Что же ты молчишь?
— Сядь, — сказал Лео. — Уже лет семь или восемь, как от тебя ни слуху ни духу. Ты забегаешь ко мне в контору — «здравствуй и прощай!» Только тебя и видели. Я бы хотел узнать подробнее, что такое произошло у тебя с Фанни?
— Да уж это теперь старая история. Она не могла привыкнуть к здешней жизни. И с девочкой не желала говорить иначе, как по-французски.
— Что ж тут плохого? Красивый язык.
— Ребенок, который живет в Америке, должен говорить, как американцы. Притом каждую свободную минуту она пиликала на своей проклятой скрипке.
— А тут что плохого? Приятно послушать хорошую музыку.
— Я женился на женщине, а не на скрипке. Хотел бы я, чтобы тебе кто-нибудь жужжал так в уши день-деньской. Все равно, как если бы в доме кто-то ревел без умолку с утра до ночи. Девчонка вечно хныкала, вечно пищала — просто невозможно было ее ничем унять, вся в мамашу. А стоило только ей заснуть, как Фанни хваталась за свою чертову скрипку.
В конце концов Лео согласился поставить грузовики к себе в гараж, чтобы оказать услугу Джо.
— Ну нет, это ты брось, — сказал Джо. — Это я оказываю тебе услугу. В любом гараже Нью-Йорка эта сделка обошлась бы мне дешевле, чем здесь.
Лео снисходительно рассмеялся. У него чуть не сорвалось с языка: «Что ж, пора бы и тебе помочь мне немножко», — но он сдержался. Пока Лео чувствовал свое превосходство над Джо и даже немного жалел его, он мог проявлять великодушие к брату.
— Ладно, — сказал он смеясь. — Пусть будет так. Это ты оказываешь мне услугу.

Тэккер хотел поставить свои грузовики в чужой гараж, потому что его начал прижимать пивной синдикат, во главе которого стоял некто по имени «Большой Рэймонд». Когда у Тэккера бывали неприятности, его тактика заключалась в том, чтобы исчезнуть на время со сцены и устраивать свои дела из-за кулис. Но «рэймондовцы» знали об этом и только и ждали, когда Джо спрячет грузовики. Как только грузовики очутились в гараже Лео, рэймондовцы сообщили об этом блюстителям сухого закона, и те, чтобы оказать любезность Большому Рэймонду, с которым у них были дела, произвели обыск в гараже.
Обыск был произведен весьма тщательно. Нашли несколько пинт виски под шоферскими сиденьями, гараж опечатали, Лео арестовали, и у него сняли отпечатки пальцев. Имя Лео попало в газеты. О нем писали как о брате известного Джо-Фазана, а одна из газет, проводившая кампанию против сухого закона и гангстеров, опубликовала так называемый «криминальный список» Джо. Об этой стороне своего прошлого Джо ни разу и словом не обмолвился. Джо привлекался к суду несколько раз — все это было еще до войны. В Иллинойсе он отсидел год за грабеж. После войны, в 1925 году, был арестован за вооруженное нападение, но дело прекратили из-за отсутствия улик. «Как это обычно бывает, когда в преступлении замешан член какой-нибудь крупной бандитской шайки, — писала газета, — свидетели обвинения уклонились от дачи показаний. Они не верили, что полиция захочет или сумеет их защитить, если они рискнут выступить на суде».
Рэймондовцы ждали, что Джо появится на сцене, чтобы прийти на помощь своему брату. Но Джо знал, что они его стерегут и стоит ему высунуть нос, как это наведет их на след Тэккера. И он не подавал никаких признаков жизни.
Лео пытался разыскать Джо. Но адвокат компании, которой принадлежали грузовики, заявил ему, что знать не знает никакого Джо, а в отеле, где жил Джо, Лео ответили, что он выехал, не оставив адреса. Сколько ни ломал себе голову Лео, он мог прийти только к одному-единственному решению: если его любезный братец попадется ему еще когда-нибудь в руки, он из него сделает отбивную, а требуху вывалит в поганое ведро, перемешает с помоями и зароет в яму, да, да, в выгребную яму, где гниет всякая дохлятина.
Лео не за что было предавать суду, но в интересах Большого Рэймонда следствие затягивалось до бесконечности. Оно тянулось свыше полугода, после чего дело было прекращено, ибо Тэккер и Большой Рэймонд уже успели поладить между собой. А Лео тем временем лишился своего гаража, и там уже сидел другой съемщик.

Через несколько дней после того, как дело было сдано в архив, Джо снова появился у Лео. Он прежде всего спросил о Сильвии и явно обрадовался, узнав, что она поехала в Бруклин навестить своего брата Гарри. Лео едва отвечал на вопросы Джо, а когда тот сказал, что очень сожалеет о случившемся, замолчал вовсе. Он сидел, точно одеревенелый, и в лице его не было ничего, кроме одеревенелости.
Они сидели в столовой. Пиджак и жилет Джо расстегнул, но не снял.
— Слушай, я вот зачем пришел, — сказал он наконец. — Никто, конечно, не виноват в том, что произошло, но все же мы с Тэккером решили — собственно это я заставил его, — решили как-нибудь возместить тебе убытки.
— Нет уж, благодарю, — сказал Лео.
Джо надул губы и забарабанил пальцами по столу, Он выдержал не одну рискованную стычку с Тэккером, прежде чем уломал его сделать Лео выгодное предложение.
— Брось ты это, лучше будет, — сказал он брату.
— Я не нуждаюсь в твоих советах. — Лео проговорил это все тем же ровным тоном, но голос у него дрогнул. — Скажу тебе прямо, — между нами все кончено. Довольно ты высосал из меня крови за мою жизнь, теперь ты и все твои махинации совершенно меня не касаются. Я с этим покончил раз и навсегда.
Джо нахмурился. Он рисковал своим положением у Тэккера, стараясь добиться чего-нибудь для Лео. Тэккер не видел оснований заботиться о человеке, который вошел с ним в честную сделку, был честно вознагражден за свои услуги и потерпел убытки по не зависящим от Тэккера обстоятельствам. Джо и сам считал, что у Тэккера нет никаких оснований заботиться о Лео, и все же он долго спорил, горячился, просил, угрожал, пока, наконец, Тэккер не уступил, главным образом потому, что Джо был ему нужен. Тэккер был не такой человек, чтобы делать кому-нибудь добро, если это не сулило ему никакой выгоды.
— Я тебя не понимаю, — сказал Джо. Он продолжал нервно барабанить пальцами по столу. Это приносило ему какое-то облегчение, давало выход чувству вины и стыда, превращавшемуся в страх. — Ты же знал, в чем дело. Я ничего от тебя не скрыл.
— Ладно! Давай лучше не говорить об этом. — Лео прижал руку к груди. — У меня сердце переворачивается, как только вспомню, — прибавил он.
— Мы не виноваты.
— Хорошо. Согласен. Я виноват. Если это все, что тебя беспокоит, поговорим о чем-нибудь другом. Есть у тебя письма от жены? Что она пишет?
— Я выдержал черт знает какой бой, чтобы урвать для тебя это дельце. Стекольное производство, бутылочный завод в Канаде. Миллион долларов валового доходу, и ты будешь хозяином. Дело вполне законное, абсолютно, по всем статьям. Вот ни на столько чего-нибудь такого. — Джо сложил два пальца и поднял их вверх. — Будешь делать бутылки в Канаде — вот и все! — воскликнул он.
— К чему ты все это говоришь?
— Ты можешь, по крайней мере, выслушать, о чем идет речь?
— Нет, — Лео покачал головой. — Скажу тебе откровенно, я не из того теста выпечен. Я люблю заниматься таким делом, чтобы не нужно было прятаться под кровать.
— О, господи Иисусе! Что ты болтаешь?
Лео встал.
— Где твое пальто? — спросил он. Его голос звучал неестественно ровно. — Ты прости, но ничего не поделаешь. Я не хочу говорить об этом. Мне вредно волноваться, у меня повышенное кровяное давление.
Он прошел в переднюю и снял с вешалки пальто и шляпу Джо. Когда он вернулся в столовую, Джо стоял у стола и застегивал жилетку. Лицо у него было красно и хмуро; капли пота выступили между жидкими прядями волос на облысевшей голове.
— Я привык так зарабатывать свой хлеб, чтобы не дрожать при этом от страха, — сказал Лео.
— Ты уже сделал это однажды, — сказал Джо, указывая на пальто. — У тебя, как видно, вошло в привычку выставлять брата за дверь?
— Мне, милый мой, не до шуток. Ты мне недешево обходишься, не забывай этого. Твоя табачная лавка стоила мне тысячу триста долларов, а пока что я получил с тебя только пятьсот.
Джо давно уже позабыл об этом долге.
— Почему ты не напомнил мне! — воскликнул он. — Я пришлю тебе чек, как только приду в контору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71