Шестнадцатая слева, сказал слепец и улегся не раздев
аясь. Тогда девушка в темных очках попросила еле слышно: Можно, мы где-ниб
удь рядом с вами, в другом ряду И чуть подальше, там будет хорошо. Четверо п
рошли вперед и очень скоро расположились. Через несколько минут подал го
лос косоглазый мальчик: Я кушать хочу, и девушка в темных очках отозвалас
ь: Завтра, завтра нас покормят, а сейчас спи. Потом открыла сумку, достала к
упленный в аптеке пузырек. Сняла очки, запрокинула голову, широко открыл
а глаза и, направляя одну руку другой, пустила капли. Не все попали куда на
до, но можно не сомневаться, что с конъюктивитом, если взяться за лечение в
серьез, скоро будет покончено.

Надо открыть глаза, подумала жена доктора. Ночью она несколько раз просы
палась и сквозь опущенные веки различала мертвенное свечение ламп, скуд
но озарявших палату, но сейчас показалось, что свет изменился: то ли это пе
рвый проблеск зари, предутренние сумерки за окном, то ли уже подступает к
самым глазам белесая молочная муть. Досчитаю до десяти, сказала она себе,
и на счет десять открою глаза, два раза сказала она это, два раза досчитала
до десяти, но глаза так и не открыла. Она слышала глубокое дыхание мужа, до
носящееся с соседней кровати, чье-то похрапывание: Интересно, как нога у б
едняги, подумала она, зная, что сочувствует неискренне, а притворяется, за
слоняясь другой заботой, на самом же деле просто не хочет открывать глаз
а. Они открылись сами, в следующий миг, просто открылись Ц не потому что о
на приняла такое решение. В окна, начинавшиеся на середине стены и кончав
шиеся под самым потолком, тускло сочился голубоватый рассвет. Я не ослеп
ла, пробормотала она и тотчас в испуге привстала: не услышала бы девушка в
темных очках, спавшая ближе к окну. Но та и вправду спала. Спал и мальчик на
койке у стены. Вроде меня, подумала о девушке жена доктора, тоже думает, чт
о за ней он Ц как за каменной стеной, какие там стены, какие камни, один кам
ешек на дороге, и одна надежда Ц споткнется о него враг, что еще за враг, ни
кто на нас не собирается нападать, вот если бы не приехали и не забрали нас
, тогда вполне могли бы и ограбить, и убить, и ведь никогда еще тот, кто угнал
автомобиль, не был так уверен в своей безнаказанности, и как же далеко мы
от мира, в котором скоро перестанем узнавать, кто мы, и не вспомним даже, ка
к нас зовут, да и зачем, для чего нужны нам имена, одна собака узнаёт другую
не по кличке, нами данной, а по запаху, и мы здесь Ц словно какая-то особая
порода собак, узнаем друг друга по лаю, по голосу, а все прочее Ц черты лиц
а, цвет глаз и волос Ц не в счет, как бы и не существует, я покуда вижу, но как
долго это еще продлится. Свет изменился, но ведь не может так быть, чтобы н
очь возвращалась, должно быть, тучи заволокли небо, оттого и отсрочился п
риход утра. С койки, на которой лежал вор, донесся стон. Если рана нагноитс
я, подумала жена доктора, нам нечем его лечить, у нас ничего нет, малейшая, с
амая ничтожная неприятнлсть обернется в этих условиях настоящей бедой,
Может, они того только и ждут, только и хотят, чтобы перемерли мы здесь оди
н за другим, недаром же говорится, не бойся яда от дохлого гада. Жена докто
ра поднялась с кровати, нагнулась к мужу, чтобы разбудить его, но не хватил
о духу вырвать его из сна, чтобы убедился, что по-прежнему слеп. Босиком ос
торожно подошла к койке вора. Глаза его были открыты и неподвижны. Как вы с
ебя чувствуете, спросила она шепотом. Вор повернул голову на звук и сказа
л: Плохо, болит очень. Дайте-ка, я взгляну, хотела было сказать жена доктора
и вовремя прикусила язык Ц какая неосторожность, как можно забыть, что з
десь никто глядеть не может, она чуть не произнесла эти слова бездумно, ка
к поступила бы всего несколько часов назад там, за стенами, если бы врач ск
азал: Покажите-ка, и приподняла одеяло. Даже в этом полумраке имеющий глаз
а увидел бы набрякший кровью матрас и черную, с воспаленными краями, дырк
у раны. Повязка ослабела. Жена доктора осторожно опустила одеяло, потом л
егко и быстро коснулась ладонью лба. Кожа была суха и горяча. Снова измени
лся свет: это отодвинулись застившие его облака. Она подошла к своей койк
е, но больше уже не ложилась. Поглядела на мужа, что-то бормочущего во сне, н
а очертания фигур под серыми одеялами, на грязные стены, на пустые, ожидаю
щие кровати и бестрепетно пожелала себе тоже ослепнуть, чтобы сквозь зри
мую оболочку вещей проникать внутрь, в сердцевину, в их блистательную и н
епоправимую слепоту.
Внезапно откуда-то снаружи, скорей всего из вестибюля, разделяющего два
крыла здания, донесся яростный гул голосов, выкрикивавших: Пошли вон, пош
ли вон. Убирайтесь. Выметайтесь. Вам здесь нельзя. Выполняйте приказ. Гул н
арастал и вдруг ослабел, с грохотом захлопнулась дверь, и теперь слышали
сь только горестные рыдания и тот характерный звук, какой бывает, когда к
то-нибудь споткнется и рухнет со всего маху. В палате все уже проснулись.
Повернули головы к дверям, и совершенно необязательно быть зрячим, чтобы
понять Ц шум этот производят, входя в карантин, новоприбывшие слепцы. Же
на доктора поднялась, собираясь по своей воле и охоте подойти к ним, встре
тить, сказать доброе слово, провести их до коек, растолковывая: Вот эта сед
ьмая слева, эта Ц четвертая справа, не перепутайте, да, нас здесь шестеро,
да, вчера, да, первыми, да какая разница, кого как зовут, один ограбленный, др
угой грабитель, еще таинственная девушка в темных очках, которая глазным
и капельками лечит конъюнктивит, откуда я знаю, что она в темных очках, ну,
как откуда, мой муж Ц глазной врач, она была у него на приеме, да, он тоже зд
есь, ваша правда, это никого не минует, и еще косоглазый мальчик. Но не двин
улась с места, только сказала мужу: Прибыли. Доктор слез с кровати, жена по
могла ему натянуть брюки, хотя можно было бы и не делать этого, все равно н
икто не видит, и в эту минуту стали входить слепые, пятеро Ц трое мужчин и
две женщины. Доктор сказал громко: Не волнуйтесь, не спешите, места всем хв
атит, нас здесь шестеро, а вас сколько. Они не знали, сколько их: разумеется,
когда их выволакивали из левого крыла в вестибюль, они соприкасались, а и
ногда и сталкивались друг с другом, но сколько их, не знали. И вещей у них с с
обой не было. Когда утром они проснулись слепыми и принялись плакать и жа
ловаться, соседи тут же безжалостно прогнали их прочь, не дав даже попрощ
аться с теми друзьями или родными, кто был с ними. Сказала жена доктора: Лу
чше всего будет, если вы, как в армии, рассчитаетесь по порядку номеров. От
оропелые слепцы замялись, но кому-то ведь надо было начать и двое мужчин,
откликнувшись, как это бывает разом, тотчас осеклись, и тогда произнес тр
етий: Первый, и помолчал, словно хотел назвать свое имя, но вместо этого ск
азал: Я сотрудник полиции, а жена доктора подумала: Он не сказал, как его зо
вут и значит, тоже понял, что это теперь не важно. Второй, представился вто
рой и по примеру первого добавил: Таксист. Третий, сказал третий, в аптеке
работаю. Потом женский голос произнес: Четвертая, горничная в отеле. И нак
онец: Пятая, служу в конторе. Это моя жена, моя жена, вскричал самый первый с
лепец, где ты, скажи мне, где ты, откликнись. Я здесь, здесь, заплакала та и ша
ткой поступью двинулась по проходу, обеими руками выгребая в молочной пу
чине, заполнявшей ее выпученные глаза. Муж куда уверенней, чем она, пошел н
австречу, шепча как молитву: Где ты, где ты. Руки их встретились, в следующу
ю секунду они уже обнялись, прильнули друг к другу, став и в самом деле пло
тью единой, тянулись с поцелуями, иногда промахиваясь, ибо не знали, где ще
ки, где глаза, где рот. Жена доктора вцепилась в него, зарыдала, словно тоже
истосковалась в разлуке, но сказала так: Какое несчастье обрушилось на н
ас на всех. Тут раздался голос косоглазого мальчика, спрашивавшего: Моя м
ама тоже здесь. Присев к нему на кровать, прошептала девушка в темных очка
х: Она скоро придет, не волнуйся, придет обязательно.
Истинный дом Ц это место, где человек ночует, и потому не следует удивлят
ься, что перво-наперво озаботились новоприбывшие выбором койки, как пос
тупали они, впрочем, и в иных палатах или, скажем, чертогах в те времена, ког
да еще были зрячими. Насчет жены первого, самого первого слепца сомнений
не возникало: ее законное и естественное место Ц рядом с мужем, на семнад
цатой койке, которую пустующая восемнадцатая отделяла, как пробел, от де
вушки в темных очках. Ничего нет удивительного и в том, что все жмутся друг
к другу как можно плотнее, руководствуясь давним ли родством, неожиданн
о ли обнаружившейся близостью, как, например, у помощника провизора, кото
рый отпустил девушке в темных очках глазные капли, или у таксиста, которы
й доставил первого слепца к врачу, или у того, кто представился полицейск
им, а в свое время обнаружил на улице слепого вора, плакавшего навзрыд, как
потерявшийся ребенок, что же касается горничной в отеле, то это именно он
а первой вбежала в номер, где исходила криком девушка в темных очках. Тем н
е менее не все эти вдруг выявившиеся узы близости и родства будут оглаше
ны, явлены, зримы и ведомы Ц то ли потому, что не всегда представится для э
того случай, то ли в силу слабости, извините за неуклюжий оборот, воображе
ния, оказывающегося признать само их существование, то ли из соображений
простого такта. Горничной и во сне бы не привиделось, что она может встрет
ить здесь девицу, которая в номере отеля предстала перед нею в самом непо
требном виде, об аптекаре известно, что отпускал он глазные капли и други
м людям, носившим темные очки, полицейскому никто опрометчиво не выболта
ет, что здесь угонщик автомобилей, таксист поклялся бы, что в последние дн
и не возил ни одного слепца. Естественно, первый, самый первый слепец успе
л шепнуть жене, что среди них находится тот прохвост, что украл у них машин
у: Нет, ну ты представь, какое совпадение, но, поскольку уже знал, что рана в
скверном виде, великодушно добавил: Получил по заслугам, и хватит с него. П
оскольку горе и радость в отличие от воды и масла прекраснейшим образом
перемешиваются, жена, одновременно и убитая горем оттого, что ослепла и в
не себя от радости, что вновь обрела мужа, даже не вспомнила, как два дня на
зад готова была отдать год жизни, чтобы этот подонок Ц именно так она его
назвала Ц тоже ослеп. И если даже еще гнездились где-то в глубине ее души
последние остатки злобы, то и они улетучились, когда раздался жалобный с
тон: Доктор, пожалуйста, помогите мне. Доктор, направляемый женой, осторож
но ощупал края раны, больше он ничего сделать не мог: даже промывать не сто
ило, потому что неизвестно, острый ли каблук туфельки, топтавшей уличные
мостовые и здешний больничный пол, усугубил инфекцией нанесенную им же к
олотую рану или же виною тому были патогенные бактерии, без сомнения, киш
евшие в затхлой, полупротухшей воде, которая текла по старым, проржавелы
м трубам, сто лет не знавшим замены. Девушка в очках поднялась, услышав сто
н, медленно, отсчитывая койки, направилась в ту сторону. Наклонилась, вытя
нула руку, задев щеку жены доктора, и потом, сама не зная как, нащупала обжи
гающе горячую руку раненого, горестно сказала: Вы простите меня, это я во в
сем виновата, не надо мне было делать то, что сделала. Да бросьте, отвечал о
н, в жизни всякое бывает, я тоже не по делу выступил.
Почти заглушив его последние слова, грянул громкоговоритель над дверью:
Внимание, внимание, настоящим объявляется, что продовольствие, а также п
редметы гигиены и моющие средства, доставленные к дверям, первыми получа
ют пациенты правого крыла, инфицированные будут оповещены особо, вниман
ие, внимание, продовольствие доставлено, первыми идут слепые, повторяю, п
ервыми выходят слепые. Раненый, у которого от жара мутилось в голове, не ра
зобрал толком смысл сообщения, решил, что его вызывают наружу, что срок за
ключения истек, и сделал попытку привстать, но жена доктора удержала его:
Вы куда. Не слышали разве, объявили же: первыми идут слепые. Паек идут полу
чать. А-а, разочарованно протянул раненый и в очередной раз скривился от б
оли, вгрызавшейся ему в бедро. Сказал доктор: Оставайтесь здесь, я схожу. Я
с тобой, сказала жена. Когда они шли к дверям палаты, кто-то из новичков спр
осил: Это кто, и первый слепец ответил: Врач, глазной врач. Вот уж точно, заме
тил таксист, бедному жениться Ц ночь коротка: если и попадется доктор, то
уж такой, от кого никакого проку, не вылечит он нас. Нам и таксист попался, с
аркастически отозвалась девушка в темных очках, да только никуда он нас
не отвезет.
Ящик с продуктами стоял в вестибюле. Доктор попросил жену: Подведи меня к
дверям. Зачем. Я скажу, что у нас тяжелый больной, а лекарств никаких нет. Ты
разве не помнишь, о чем предупреждали. Помню, но, быть может, узнав о конкре
тном случае, они. Сомневаюсь. Я тоже, но попытаться надо. Вступив на крыльц
о, жена доктора почувствовала, что от света у нее закружилась голова, хотя
день был скорее пасмурный, по небу плыли тучи и собирался дождь. Как быстр
о я отвыкла, подумала она. В тот же миг часовой у ворот крикнул им: Эй, назад,
стрелять буду, и, уже вскидывая карабин, позвал: Сержант, тут двое выйти хо
тят. Да не хотим мы выйти, ответил доктор. Это хорошо, что не хотите, сказал с
ержант, подходя к внешней стороне ворот, и через прутья ограды спросил: Ну
, а чего надо. Один из наших повредил ногу, рана сильно воспалилась, не искл
ючена вероятность сепсиса, срочно нужны антибиотики и другие препараты.
Мне было ясно сказано: никого выпускать, а впускать Ц только если провиа
нт несут. Если начнется заражение, а оно наверняка начнется, больной поги
бнет, и в самом скором времени. Меня это не касается. Тогда доложите своему
начальству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44