И что же ты теперь будешь делать. Да ничего, здесь ос
танусь, буду ждать родителей. В одиночестве и слепоте. К слепоте я уже прив
ыкла. А к одиночеству. Придется привыкать, живет же эта старуха как-то. Хоч
ешь стать такой, как она, питаться капустой и сырой крольчатиной, покуда х
ватит, похоже, во всем квартале людей больше не осталось, вот и будете с не
ю на пару куковать, ненавидеть друг друга от страха, что еда кончится, и ка
ждый кусок, проглоченный одной, будет вырван изо рта у другой, а ты ведь да
же не видела, во что эта несчастная превратилась и что у нее в доме творитс
я, ты только запах ощущала, так я тебе скажу, что это будет похлеще нашей с т
обой психушки. Рано или поздно все мы станем такими, станем, а потом вообще
перестанем, жизни больше не будет. Живем же пока. Послушай, ты знаешь гора
здо больше меня, рядом с тобой я круглая дура, но мне кажется, мы уже умерли,
мы и слепы-то потому, что мертвы, или, иначе говоря, мертвы потому, что слепы
, это одно и то же. Но я-то пока вижу. К счастью для тебя, к счастью для твоего
мужа, для меня, для всех остальных, кто с нами, но ведь неизвестно, сколько э
то еще продлится, а если ослепнешь, будешь такой же, как все мы, и все мы в ко
нце концов будем ничем не лучше этой старухи. Сегодня есть сегодня, завтр
а будет завтра, и ответственность на мне Ц сегодня, пока я еще вижу. Ответ
ственность за что. За то, что хожу зрячей меж слепцов. Ты не можешь стать по
водырем и кормилицей всех слепцов в мире. Должна. Но ведь не можешь. Буду п
омогать тем, кто рядом. Знаю, мне ли этого не знать, если бы не ты, меня, может
быть, уже и в живых-то не было. И я не хочу, чтобы ты умерла. Я должна жить, так
ая у меня теперь обязанность, здесь мой дом, и я хочу, чтобы родители, когда
вернутся, застали меня здесь. Когда вернутся, это ты сказала, и теперь оста
лось лишь узнать, останутся ли они твоими родителями. Не понимаю. Старуха
снизу тоже, по твоим словам, не всегда была такой ведьмой. Бедная. Бедными
будете ты и твои родители, когда встретитесь, ни глаз, ни чувств, ибо чувст
ва, с которыми жили мы и которые заставляли нас жить так, как мы жили, были ч
увствами людей зрячих, какими мы родились, а у слепых чувства иные, не знаю
какие, не спрашивай, отчего они стали такими, ты сказала, что мы мертвые, по
тому что слепые, это оно и есть. Ты любишь своего мужа. Да, как самое себя, но
если ослепну и, ослепнув, перестану быть такой, как была, то смогу ли любит
ь его и что это будет за любовь. Но раньше, когда мы еще видели, тоже ведь был
и слепые. Их было относительно мало, и чувства у них были те же, что у зрячих
, то есть чужие, чувства не слепцов, но зрячих, а вот теперь на белый свет рож
даются истинные чувства слепых, и мы еще только в самом-самом начале этог
о пути, и живем пока памятью о прошлом, и не нужны глаза, чтобы понять, какая
жизнь сейчас, и сказали бы мне раньше, что я способна убить человека, я оск
орбилась бы, а вот поди ж ты, убила. Так что ты хочешь, чтобы я сделала. Идем с
о мной, в наш дом. А они. Что нужно и ценно для тебя, нужно и ценно и для них тож
е, но люблю-то я тебя. Почему. Я и сама себя спрашиваю об этом, может, потому, ч
то ты стала мне как сестра, а может, потому, что мой муж лег с тобой. Прости. Э
то не преступление и в прощении не нуждается. Мы сосем из тебя кровь, мы бу
дем, как паразиты, жить тобой и благодаря тебе. В них не было недостатка и в
ту пору, когда мы еще видели, ну а что касается крови, то зачем-то ведь нужна
она, не только же для того, чтобы поддерживать тело, в котором циркулирует
, а теперь давай спать, завтра будет новая жизнь.
Ну, это как сказать. Косоглазый мальчик, которому что-то безутешно расстр
оило желудок, проснулся среди ночи и отправился в уборную, но тотчас же уб
едился, что войти туда нельзя, ибо, судя по всему, старуха с первого этажа п
осещала уборные во всем доме и каждую поочередно довела до такого состоя
ния, когда пользоваться ими стало невозможно, и это было бы уже всем извес
тно, если бы по необыкновенному стечению обстоятельств никому из семи че
ловек вчера перед сном не понадобилось опорожнить кишечник. Однако сейч
ас эту безотлагательную надобность почувствовали все, а пуще всех Ц бед
ный мальчуган, который держался уже из последних сил, и, как ни трудно нам
признать это, но и подобные неаппетитные житейские реалии должны быть уч
тены и отображены в любом повествовании, ибо, когда желудок спокоен, всяк
ий склонен обсуждать, например, есть ли связь между глазами и чувствами и
ли можно ли счесть ответственность естественным следствием хорошего з
рения, а вот когда начинает крутить и подпирать, когда тело от специфичес
кой тоски выходит из повиновения, вот тогда и становится очевидно, что мы
всего лишь зверюшки, и ничего больше. На двор, воскликнул доктор, и был пра
в, если бы не столь ранний час, мы уже встретили бы там соседку с первого эт
ажа, и пора бы уж оставить, ей-богу, прежнюю уничижительную манеру называт
ь ее старухой, да, так вот, уже застали бы ее там, на корточках и в окружении
кур, а кто спросит, при чем тут куры, тот не знаком с повадками этой птицы. Де
ржась за живот, косоглазый мальчик с помощью жены доктора в муках, на пред
еле терпения, коему тут и пришел конец, спустился по лестнице, и о большем
не просите, скажите спасибо, что чудом каким-то продержался так долго, но
на последних ступеньках сфинктер отказался сдерживать внутреннее давл
ение, ну и последствия сами можете вообразить. Тем временем пятеро остал
ьных сползли, уж как смогли, по лестнице черного хода и если еще сохраняли
со времен пребывания в карантине хоть какое-то подобие стыдливости, то т
еперь пришло время расстаться с нею окончательно. Рассыпавшись по садик
у, стеная от усилий, страдая от совершенно бессмысленных и ненужных оста
тков застенчивости, делали они свое дело, и жена доктора тоже, но та хоть п
лакала, глядя на них, на них на всех, на своего мужа, на первого слепца и его
жену, на девушку в темных очках, на старика с черной повязкой, на косоглазо
го мальчика, глядя, как раскорячились они в траве, меж узловатых стеблей к
апусты, среди выжидательно наблюдающих кур, ну да, и слезный пес тоже спус
тился, до кучи, как говорится, и не до одной. Подтерлись, как смогли, а смогли
мало и плохо, чем под руку попалось, пучками травы или обломками черепицы
, и свет не видывал еще более неудачной замены. Потом по черной лестнице же
в молчании пошли назад, и соседка с первого этажа не предстала перед ними
с вопросом, что, мол, вы за люди, откуда идете, куда направляетесь, она, должн
о быть, еще спала после нежданно хорошего ужина, и, когда вошли в квартиру,
не знали сначала, что и говорить, а потом девушка в темных очках сказала, ч
то нельзя больше пребывать в таком состоянии, да, конечно, воды нет, и вымы
ться, значит, нечем, и жаль, что не льет, не хлещет с неба, как вчера, а то они в
новь выскочили бы во двор, только теперь голые и бесстыдные, приняли бы на
головы и плечи щедрые потоки воды с небес, почувствовали бы, как течет она
по спине, по груди, по ногам, и смогли бы набрать ее в наконец-то чистые, ков
шиком сложенные ладони, напоить ею жаждущего, не важно кого, и пусть бы даж
е губы встретили сначала кожу рук, а уж потом воду, и, если жажда сильна, воб
рали бы в себя последние капли, задержавшиеся на дне этой чаши, и, как знат
ь, пробудили бы иную жажду. Девушку в темных очках, как уже отмечалось не р
аз, если что и погубит, то избыток воображения, о чем недурно бы ей помнить
в этой ситуации Ц трагикомической и безысходной. Но, с другой стороны, в д
оказательство того, что не лишена и определенной практической сметки, он
а полезла в шкаф сначала у себя в спальне, потом Ц в родительской и принес
ла сколько-то простыней и полотенец: Вытремся этим, сказала, все лучше, че
м ничего, и нет сомнения, что мысль была удачна, ибо, когда сели за стол, почу
вствовали себя другими людьми.
И за столом жена доктора высказалась так: Пришло время решить, что нам дел
ать, я убеждена, что ослепли все, по крайней мере, все, кого я видела до сих п
ор, вели себя именно так, нет воды, нет света, полностью прекратилось снабж
ение чем бы то ни было, вокруг царит настоящий хаос. А вот интересно, прави
тельство есть, спросил первый слепец. Непохоже, а если даже и есть, это пра
вительство слепых, желающих управлять слепыми, то есть не предпринимать
никаких попыток что-либо наладить. Стало быть, и будущего нет, сказал стар
ик с черной повязкой. Не знаю, есть ли будущее, мне интересней, как нам пере
жить настоящее. Без будущего настоящее ни на что не годно, его как бы и вов
се не существует. Может быть, человечество научится жить без глаз, но тогд
а оно перестанет быть человечеством, и результат уже налицо, кто из нас мо
жет с тем же правом, что и раньше, звать себя человеком, вот я, например, сове
ршила убийство. Кого это ты убила, поразился первый слепец. Того, кто верхо
водил в левом крыле, воткнула ему ножницы в глотку. Ты убила, чтобы отомсти
ть за нас, а чтобы отомстить за женщин, надо самой быть женщиной, сказала д
евушка в темных очках, а месть, если она справедлива, это человеческое чув
ство, если у жертвы нет права покарать палача, то, значит, и справедливости
нет. И человечности тоже, сказала жена первого слепца. Давайте ближе к дел
у, сказала жена доктора, если будем держаться все вместе, может быть, сумее
м выжить, если разойдемся, нас раздробит и поглотит эта темная масса. Ты ве
дь сама сказала, что слепцы собираются в какие-то группы, а это значит, что
они пытаются придумать способы жить иначе, и потому вовсе не обязательно
мы будем раздроблены и проглочены. Не знаю, насколько они организованны,
пока видела только, как они сообща ищут еду и ночлег. Мы становимся первоб
ытной ордой, сказал старик с черной повязкой, с той лишь разницей, что нас
Ц не десяток тысяч мужчин и женщин на лоне бескрайних просторов нетрону
той природы, а миллиарды в истощенном и обескровленном мире. Истощенном,
обескровленном и вдобавок слепом, добавила жена доктора, когда трудно ст
анет добывать продовольствие и воду, эти сообщества, скорей всего, распа
дутся, ибо каждый сочтет, что в одиночку легче выжить, не надо будет ни с ке
м делиться, что урвал Ц твое, и больше ничье. У этих самых групп должны быт
ь руководители, те, кто организует и приказывает, напомнил первый слепец.
Но от этого они не становятся зрячими. Зрячая Ц ты, сказала девушка в темн
ых очках, и потому стала той, кто организует и приказывает. Я не приказываю
, а организую уж как могу, а вообще-то я Ц всего лишь те единственные глаза
, что остались у вас. Самый натуральный вожак, сказал старик с черной повяз
кой, зрячий король в стране слепых. Если так, я и впредь буду вашими глазам
и, насколько хватит их, и потому предлагаю не расходиться каждому в свой д
ом, а жить вместе. Можем остаться здесь, сказала девушка в темных очках. У н
ас в доме больше места, сказал первый слепец. Если его, конечно не заняли, д
обавила его жена. Доберемся до него Ц узнаем, занят Ц значит, вернемся сю
да или пойдем к вам, отнесся он к старику с черной повязкой, и тот ответил: Я
снимаю комнату. А семьи нет, спросила девушка в темных очках. Нет. Ни жены, н
и детей, ни братьев. Никого. Если мои родители не вернутся, я тоже останусь
одна на всем свете. Я с тобой буду, сказал косоглазый мальчик, но не добави
л: Если мама не появится, этого условия он не поставил, что довольно странн
о, а может быть, вовсе и нет, молодые люди быстро сообразуются с обстоятель
ствами, у них вся жизнь впереди. Ну, так как же мы решили, спросила жена докт
ора. Я с вами пойду, сказала девушка в темных очках, но только обещай, что ра
з в неделю будешь приводить меня сюда, вдруг мои все-таки вернутся. Остави
шь ключи соседке снизу. Другого выхода нет, сильней, чем она нагадила, уже
не нагадит. Разорит тут все. После того, как я побывала здесь, может, и не раз
орит. Мы тоже с вами пойдем, сказал первый слепец, только хотелось бы навед
аться, и чем раньше, тем лучше, в нашу квартиру, взглянуть, что там происход
ит. Ну конечно. А ко мне Ц смысла нет, я ведь вам сказал, что снимал комнату.
Но ты пойдешь с нами. Пойду, но и у меня есть одно условие, хоть на первый взг
ляд и может показаться сущей ересью, что кто-то ставит условия, когда ему
делают одолжение, но, сами знаете, старики, они такие, то, чего лишены време
нем, добирают гордыней. Так какое же условие, осведомился доктор. Когда я с
тану для вас настоящей обузой, неподъемным бременем, попрошу вас сказать
мне об этом, а если по дружбе или из сострадания решите промолчать, надеюс
ь, у меня хватит ума сделать, что должен. Что же, спросила девушка в темных о
чках. Отстать, уйти, исчезнуть, как слоны раньше делали, раньше, потому что
я слышал, в последнее время стало не так, но раньше ни один не доживал до ст
арости. Но ты ведь не вполне слон. Но и человек тоже Ц не совсем. Особенно к
огда начинаешь глупости говорить, оборвала его девушка в темных очках, и
на этом разговор окончился.
Пластиковые сумки сильно полегчали с тех пор, как их внесли сюда, ничего у
дивительного, соседка снизу тоже к ним приложилась, даже дважды, один раз
Ц вчера вечером, да и сейчас, перед уходом, в попытке немного умаслить ста
рушку, о характере которой мы уже получили исчерпывающее представление,
ей тоже оставили кое-каких продуктов, сопроводив даяние просьбой хранит
ь у себя ключи, пока не объявятся законные хозяева квартиры, и слезному пс
у тоже перепадало, ибо только каменное сердце не дрогнет при виде этих мо
лящих глаз, а где он, кстати, в квартире нет, из подъезда не выходил, значит,
во дворике, да, именно там и обнаружила его жена доктора, убедившись заодн
о, что он успел сожрать курочку, атаковав ее столь молниеносно, что та не у
спела даже подать сигнал тревоги, и если бы старуха с первого этажа, во-пе
рвых, видела, а во-вторых, загодя пересчитала кур, то, ей-богу, неизвестно, к
акая судьба постигла бы вверенные ей ключи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44