Там они надеялись разжиться лошадьми у его давнишнего приятеля. Пешее путешествие заняло больше двух недель: Джон на своих длинных худых ногах мог передвигаться довольно быстро, но Мерри начинала пыхтеть и отдуваться, и всей честной компании приходилось останавливаться на отдых. Им надо было нести кое-какие припасы, и с каждым шагом по каменистой земле поклажа казалась все тяжелее. Ночевали где придется, раскатав на траве одеяла, но Игрейния от этого не страдала: ей нравилось чувствовать себя крохотной частичкой мироздания. Но для Мерри и Джона сон на земле заканчивался охами и стонами, и по утрам они долго не могли разогнуть спину и заставить двигаться суставы. Путники не решались разводить костры, чтобы их не заметили мародеры из армии бунтарей, и потому питались ягодами, которые собирали по пути. Зато воды было в изобилии: этот край славился озерами, прудами и ручьями. Погода стояла удивительно мягкой, и иногда по ночам Игрейния решалась сбросить с себя одежду и в одной рубашке окуналась в прохладную воду, плавая до тех пор, пока не начинала синеть.Они продвигались вперед с большой осторожностью и много дней держались только тех тропинок, про которые говорил им преподобный Маккинли. Казалось, мир принадлежал им одним, и это был очень красивый мир: он светился зеленью и пастельными красками лета, открывался солнечным лучам склонами холмов и прятался в тень под сенью лесов. Повсюду в изобилии пестрели дикие цветы. Цепкий вьюн полз по валунам. И хозяйка замка думала с грустью о том, что вся эта красота в любой момент может исчезнуть под копытами боевых коней.Наконец они добрались до небольшого поселения, где жил приятель преподобного Маккинли. Дети побежали предупредить священника, и отец Падриг вышел из церкви навстречу путникам. Игрейния скромно молчала, а Джон назвался главой совершающего паломничество семейства и протянул священнику письмо, содержащее просьбу помочь им лошадьми. А Игрейния, кутаясь в убогий шерстяной плащ, глядя на него, думала: как бы поступил этот милейший человек, если бы знал, кто она такая. Преподобный Падриг оказался стариком с длинными седыми волосами и такой густой и длинной бородой, что она, казалось, струилась от висков на грудь. Темные, глубоко посаженные глаза смотрели проницательно, и Игрейния поняла, что он сразу догадался: перед ним молодая и благородная дама.Но священник ничем не выдал своих мыслей. Он пригласил их в деревню и предложил достойное пристанище в кельях старого женского монастыря. Там уже остановились другие паломники, поскольку деревня была популярным местом отдыха по дороге ко многим английским святыням. Здесь говорили в основном по-французски – на языке двора, по-английски – на языке саксов, но понимали и гэльский язык кельтов.– Преподобный Маккинли просит, чтобы я снабдил вас лошадьми, – проговорил Падриг, прочитав послание. Он снова пробежал глазами строки и остановил взгляд на Игрейнии. – Что ж, сделаю все, что могу. А пока отдохните в нашем приходском доме – правда, место это по многим меркам убогое, но зато достаточно надежный приют для правоверных паломников. Грегори! – позвал он неожиданно громким голосом. – Где этот несносный мальчишка? Ах, ты здесь, сын мой. Проводи этих добрых людей в наш дом и проследи, чтобы их накормили.Парень лет шестнадцати с непокорной рыжей шевелюрой и зелеными глазами широко улыбнулся и кивнул незнакомцам.– Глухой как пень, но славный мальчуган, – прокомментировал отец Падриг. – Он вас проводит, а я пока займусь лошадьми.– Спасибо, – наконец заговорила Игрейния. Священник слегка поклонился, снова пристально взглянул на нее и пошел прочь.Приходский дом представлял собой крохотное, чуть больше хибары, строение из камня и дерна. В главной комнате стояли старые столы и лавки, на одной из них сидели несколько монахинь. Они кивками поздоровались с вошедшими. На другой в одиночестве отдыхал пожилой священник. За двумя столами расположились молодые паломники. Рядом – три семейные пары. Была и еще одна компания – молодые парни, которые готовились стать оруженосцами, чтобы в будущем получить звание рыцаря. Они были юны и отличались цветущим здоровьем и неукротимой энергией. Сидя напротив Джона, Игрейния заметила, что священник с неодобрением посматривает на молодежь.Молодая женщина с рваным шрамом на щеке подала им хлеб и кусок жесткого мяса.– Бедная крошка, – пробормотала Мерри, когда она направилась к другим столам. – Кто это ее так?– Война, – буркнул Джон. – Солдаты милосердия не знают. Перестань таращиться на нее, жена.Игрейния, как и Мерри, сочувственно смотрела на девушку. Она невольно задумалась о том, как бы сама перенесла подобное увечье. И когда Джон незаметно сунул ей мелкую монетку, чтобы расплатиться со служанкой, добавила еще мелочь от себя.– Осторожнее, миледи, – встревожился Джон.– Ничего. Никто не видит. А если бы даже видели, мы же в Господнем доме.– Полагаете, что тот, кто разбивает в церкви лоб, все до единого святоши?– Ей не помешают деньги, – возразила Игрейния.– Миледи, – перекрестился Джон, – не забывайте: мне поручено заботиться о вас.– Спасибо вам с Мерри, что вы так ко мне добры, – улыбнулась беглянка.– Это вовсе не трудно, – заверила ее старушка и с новой силой принялась ковырять мясо. – Господи, кого они нам подсунули?– Лучше не знать, – хмыкнул Джон.– А хлеб очень вкусный, – заметила Игрейния.– Свежий и сдобный, – похвалила Мерри, радуясь ароматной буханке и поданному к хлебу маслу.– Привет, добро пожаловать! – крикнула из-за соседнего стола незнакомая женщина.– Привет, – ответила Игрейния и, несмотря на яростные подмигивания Джона, спросила: – Куда идете?– В Кентербери, – ответила женщина. – Меня зовут Анна, а это Джозеф. Мы недавно из Берика. Ганнет – мой брат, а Джейкоб женат на моей сестре Лиззи. А это Бет. Она хоть и милашка, но никак не найдет себе мужа.– А я и не ищу, – буркнула самая молодая, улыбчивая и привлекательная из всех.– Вот так всегда, – развела руками Анна.– У меня, слава Богу, есть свое занятие.– Занятие? – заинтересовалась Игрейния.– Я бард, – улыбнулась Бет. – И играю на арфе.– Ей нужен муж, – проворчала Анна. – Разве в Берике много заработаешь пением и игрой?– Я пойду своим путем, – не отступала Бет.– Не сомневаюсь, – поддержала ее Игрейния. – Согласна, сейчас тяжелые времена: и здесь, на границе, и во всех городах, которые то и дело оккупируют солдаты. Но зато в Лондоне…– Деточка, не следует ее поощрять, – запротестовала Анна. – Ей надо искать мужа. Хотя в ее возрасте это не так-то просто. Может быть, удастся найти вдовца, которому требуется женщина, чтобы воспитывать его детей.– Анна! – возмутилась Бет. – Мы только что познакомились с этими людьми, а ты…– А мы им слова сказать не даем, – подхватил Джозеф.И все шестеро уставились на стол, за которым сидели беглецы.– Я… – начала было Игрейния, но Джон поспешно вмешался в разговор, прежде чем она успела произнести свое имя.– Я – Джон Аннандейл, а это моя жена Мерри. Мы взяли свою племянницу Изабел и тоже идем на поклонение в Кентербери. И еще мы надеемся погулять на ее свадьбе. Изабел выходит замуж за сына нашего старинного друга, кузнеца, который живет неподалеку от Лондона. Славный парень – он тоже начинающий кузнец, и у него прекрасное будущее.– Выходит, у нас одинаковые планы, – произнес Джозеф.– Значит, Изабел, вы собираетесь замуж за хорошего человека? – с любопытством спросила Анна.Игрейния совсем забыла, что она теперь Изабел, и ответила только после хорошего тычка в бок и хмурого взгляда Мерри.– Да…– У бедняжки нет никакого приданого, – сочувственно вздохнул Джон.– Нет приданого! – изумилась Анна и, не найдя подходящих слов, повернулась за помощью к мужу.– Не расстраивайтесь, дочка, – посоветовал Джозеф. – Вы красивы, чисты, простодушны. И хотя на свете есть множество мужчин, которые стремятся сколотить состояние за счет богатства будущей жены, существует много и таких, которые готовы любить и лелеять женщину просто за ее душу и характер.– Вас устроит сын кузнеца? – спросил Ганнет, который все время смотрел на Игрейнию.Леди Лэнгли потупилась, чтобы никто не заметил ее улыбки.– В профессии кузнеца нет ничего зазорного, – буркнул Джон.– Абсолютно ничего, – поддержала супруга Мерри. Игрейния покосилась на Мерри, но та лишь пожала плечами. – Сын кузнеца – чем плохо? Такой парень в Лондоне без работы не останется.– Давайте путешествовать вместе, – предложила Лиззи. – Чем больше людей, тем безопаснее.– Думаю, стоит согласиться, – отозвался Джон, а Игрейния заметила, что он внимательно смотрит на стол, где сидят молодые парни. – Что-то они мне не по сердцу, – шепнул Джон соседям.– Да нет, что вы, очаровательные ребята, – возразила Лиззи. – Здесь, в Приграничье, у них нет никаких перспектив. Большинство из них – из старых англосаксонских домов. Думаю, покаявшись перед Всевышним, они вступят в королевскую армию. Жестокий мир, и человек мало что может сделать, чтобы изменить свою судьбу. А они все-таки пытаются.– Думаю, нам стоит к ним присоединиться, – заметила Мерри. – Хотя большинство людей, боясь гнева Божьего, не нападают на скромных паломников, но есть и такие, кто только и смотрит, где бы хапнуть.– Да что с нас взять! – махнула рукой Бет.– Если не знать… – начала Анна.– Что ты такое несешь! – прошипел Джозеф.– Нам нечего скрывать от этой доброй семьи! – возмутилась его жена и, пожав плечами, одернула свою широкую юбку. Игрейния проследила за ее движением и пришла к выводу, что Анна прятала все свои «богатства» в подоле.– Мы не собираемся никому вредить, – успокоила соседей Игрейния и посмотрела на Джона.Джон немного подумал и наконец кивнул.– Вы правы: чем нас больше, тем безопаснее.– Чудесно! – обрадовалась Анна. – В дороге мы получше познакомимся. А теперь надо как следует выспаться. Завтра рано вставать.Как только она это произнесла, из-за соседнего стола поднялся один из юношей и, подойдя к Анне, пожелал всем доброго пути. Ему было чуть больше двадцати – высокий, плотный и явно недюжинной силы. Он обращался к Анне, но взгляд его скользил дальше, туда, где сидели Игрейния, Джон и Мерри.– И вам тоже всего доброго, – вежливо произнес он. Джон кивнул в ответ.– Скажите, вы пустились в путь, ведомые духовными исканиями?– Мы направляемся в Лондон, а по дороге останавливаемся в святых местах, – учтиво ответил Джон. – Я слышал, вы с товарищами собираетесь вступить в королевскую армию. Успехов вам, юноша.– Благодарю вас. Возможно, мы еще встретимся и мне удастся оказать вам услугу.– Вы намного проворнее нас, – улыбнулась Игрейния. Она подумала, что если они присоединятся к компании Анны, то будут путешествовать не быстрее улитки. Хотя с Джоном и Мерри они тоже двигались еле-еле.Но это не имело никакого значения: Афтон умер, разрушился мир, к которому она привыкла, так что спешить ей теперь некуда.– Да, мы едем быстро, – согласился юноша, чересчур внимательно глядя на нее. – Но иногда останавливаемся для отдыха. И если Господу будет угодно, встретимся снова.– Бог в помощь, – пожелала ему Мерри. Четверо молодых парней скрылись за дверью.– Полагаю, нам всем надо хорошенько выспаться, – сказала Мерри и поднялась со стула.– Тогда спокойной ночи, – пожелал ей Джозеф.– Спокойной ночи, – ответила Игрейния.В этот момент в комнате появился глухой Грегори, словно интуитивно догадался, что гости собрались устраиваться на ночлег. Парень улыбался, но чувствовалось, что его что-то тревожит, и Игрейния приветливо кивнула ему. Но это не помогло: провожая их через темный двор, Грегори почему-то нервничал, постоянно оборачивался, а им приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не наступить на цыпленка или не вляпаться в навоз. Их привели в другое строение, с соломенной крышей. Там, в центральной комнате, у затухающего камина сидел в кресле отец Падриг. Он грел у огня мозолистые руки, но поднялся, увидев гостей.– Надеюсь, вы сыты: ведь наша еда хоть и неприхотлива на вкус, но зато плотная. – Мы вполне сыты и довольны, – поблагодарила священника Игрейния.Отец Падриг кивнул.– Мы принимаем всех и не задаем вопросов, поэтому не можем дать ответы, когда на нас наседают солдаты с той или другой стороны. Для вас, дитя мое, отведена маленькая, зато отдельная комната в конце коридора. Пожалуйста, удалитесь в нее, когда почувствуете, что готовы ко сну, – мы не расходуем зря свечей и не жжем фонарей. К ней примыкает небольшая прихожая. Надеюсь, она устроит вас, Джон и Мерри.– Мне не требуется никаких особых условий, – вспыхнула Игрейния. – Вполне устроит и общая комната…– Она у нас есть, – отозвался священник. – Но коль скоро в этом нет необходимости, я считаю неразумным укладывать вас вместе со всеми. Сегодня у нас достаточно места – паломников не слишком много. Молодые люди устроились вместе слева по коридору; они уже улеглись, потому что завтра собираются тронуться в путь с рассветом. Большая семья расположилась в комнате справа. Так что сами видите, у нас есть редкая возможность предоставить вам отдельную комнату. В кувшинах свежая вода. И еще: мы просим гостей самих заботиться о своих насущных потребностях.– Он имеет в виду ночные горшки, – шепнула Мерри.– Я догадалась, – так же шепотом ответила Игрейния.– Я в этом не сомневался, – улыбнулся преподобный Падриг.Игрейния протянула священнику руку.– Вы даже не представляете, как мы вам благодарны.– Подождите, – ответил тот, – неизвестно, что у меня получится с лошадьми. Не исключено, что завтра днем вы меня станете клясть на чем свет стоит.– Ни за что, святой отец!Он осенил ее крестным знамением.– Спокойной ночи.Комната в самом деле оказалась малюсенькой. Некогда она служила кельей монахине. Сейчас в ней стояла узкая кровать с веревочным матрасом. Грегори со свечой показал Игрейнии дорогу, ткнул пальцем в тазик и кувшин с водой, стоящими на деревянном табурете, и оставил одну – в темноте.Игрейния пошарила рукой и, обнаружив умывальные принадлежности, вымыла лицо, прополоскала рот и при этом умудрилась не слишком залить пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45