А в горах… есть прекрасные озера.– Чудесно.– Что-то ты больно покладистая. Неужели я ранен сильнее, чем подозреваю?– Нет, – печально покачала головой Игрейния. – Просто я ничего не могу изменить. И каждый раз, когда ты станешь уезжать, я буду умирать без тебя, ожидая твоего возвращения.Ладонь Эрика, которая до этого поглаживала руку жены, замерла.– В самом деле? – спросил он, но и на этот раз не ждал ответа. – Я объявил твоему брату и лорду Дэнби, что они свободны и могут ехать куда им заблагорассудится. Они проявили себя благородными людьми. Но я не могу изменить себя и не жду от них, чтобы они забыли, что они англичане. Поскольку Эйдан – твой брат, думаю, ты бы предпочла, чтобы я его запер в каком-нибудь безопасном месте. Но я не могу так поступить. Он молод, но уже настоящий мужчина и достоин носить титул графа Абеляра.– Я рада, что ты оставляешь решение им.Эрик кивнул.– А как быть с тобой, Игрейния? Ты ведь тоже англичанка. А при мне – всего лишь жена бунтаря. Я не могу обещать тебе ни роскошных замков, ни дорогих одежд… если уж на то пошло, а теперь не могу обещать и обычной кровати.Игрейния рассмеялась.– Меня хорошо вознаградили за мой титул и за богатство. А вот ты, похоже, остался внакладе. Мои земли в Англии будут, судя по всему, конфискованы. Хотя Лэнгли… ну, Лэнгли принадлежит тому, кто им управляет.Эрик помолчал, а затем отрывисто произнес:– Земли и богатства – это не награда. Награда – это ты, Игрейния.– Я сама? И все? Эдуард бы этому никогда не поверил. И Роберт Брюс наверняка тоже.– Роберт Брюс помнит твою красоту.– Он сам тебе об этом сказал? – Она насмешливо изогнула бровь. – Видимо, в тот момент, когда приказывал со мной переспать?Эрик улыбнулся, и в его улыбке не чувствовалось ни малейшей обиды.– Помнишь тот день у реки? Именно тогда я понял, как ты прекрасна. – Его улыбка померкла, глаза потемнели, и он заговорил теперь серьезно: – Прости меня, Игрейния, за то, что мучил тебя. Когда мы с тобой познакомились, я испытывал такие телесные муки, какие не доставляет ни одна боль. Я знаю, ты тоже страдала. Но я ненавидел не тебя, а смерть. И каждый раз, когда смотрел на тебя, я начинал яростно проклинать самого себя. Не мог я согласиться с тем, что меня к тебе влечет. И испытал настоящий шок, когда понял, как ты желанна. Но потом, когда мне показалось, что я навсегда тебя потерял, несмотря на все усилия и свой, как я всегда считал, военный ум, я осознал…– Что ты осознал?Но Эрик не успел ответить. Со стороны лагеря послышались громкие возгласы. Игрейния нервно оглянулась. Вождь поднялся и помог подняться жене. И они быстро направились в ту сторону, откуда доносился шум.И раненые, и те, кто за ними ухаживал, и остальные, кто просто отдыхал у реки, – все сгрудились вокруг сидевшего на взмыленной лошади Аллана. Всадник раскраснелся от быстрой езды, тяжело дышал, но широко улыбался.– Что случилось? – спросил Эрик.– Он умер! Король Англии Эдуард Первый почил в бозе. Встал с постели, взгромоздился на коня, проехал шесть миль за четыре дня, потом остановился и умер. Спасибо тебе, Боже: король умер, да здравствует король!– Аллан, подробности! – потребовал вождь.Гонец наконец спешился, и их тут же окружили любопытные.– Он умер и завещал своему сыну, что его сердце следует доставить в Иерусалим. А кости отделить от плоти и носить с собой в битву против шотландцев. И не хоронить их до тех пор, пока Шотландия не подчинится и не признает власть Англии.– В таком случае его кости никогда не обретут покоя, – хмыкнул Ангус.– Похоже, что так. Кстати, Эдуард Второй прекратил все военные действия и, наплевав на волю отца, готовится к погребению его тела в Уолтемском аббатстве, а заодно призывает к себе своих фаворитов, которых покойный король подверг жестокой опале.Аллан, заметив, что Игрейния непонимающе смотрит на него, тихо пояснил:– Эдуард Первый был настоящим воином – истинным Плантагенетом. А его сын… Короче, великая битва откладывается. Роберт Брюс получает передышку, драгоценную передышку. Он может отправиться на север, подчинить себе непокорных, укрепить власть, а затем выступить против англичан.Игрейния улыбнулась Аллану. А вокруг не прекращалось бурное ликование.Ей стало грустно: столько людей радуются смерти человека и короля. Она знала его в лучшие времена, когда он был великим правителем – привлекательным, учтивым, могучим, способным создать сильную Англию.И что теперь?Ей тоже следовало радоваться.Эрик взял ее за руку. И пока толпа бушевала и слушала новые подробности смерти ненавистного тирана, увел ее далеко по берегу реки. Отпустил руку, вошел в воду и позвал за собой. Игрейния последовала за мужем.– Мне очень жаль, он был твоим королем.– Мне тоже. Эдуард был по-своему велик. И тем не менее…– Что – тем не менее?– Если благодаря его смерти тебе не придется сейчас отправляться на войну, я буду только рада.Эрик улыбнулся и погладил ее по щеке.– Ты говорила, что у тебя не осталось никаких богатств. Но ты обладаешь самым ценным на свете сокровищем.– Что же это за сокровище?– Мой сын. – Эрик нежно поцеловал ее в губы. – Господи, – вдруг изумился он, – ведь мой сын будет наполовину англичанином!– Среди англичан тоже есть хорошие люди.– Знаю, знаю. Я никогда в этом не сомневался. Я видел, какую доблесть проявили лорд Дэнби и твой брат. Не предали своих убеждений, но твердо стояли за правду. Жена Роберта Брюса – англичанка. И ты тоже… – Последние слова прозвучали очень нежно. Но Игрейния не успела ответить. Эрик встал и протянул ей руку. – Пора, любовь моя. Вечереет. Нам надо возвращаться. Обстоятельства изменились. Нужно строить новые планы.Она вышла на берег и вдруг замерла, потрясенная. Из всего, что он сказал, она услышала только одно – «любовь моя».Игрейния не забыла то, что говорил ей Джейми. Поступок Эрика гораздо надежнее, чем слова, доказывал истинность его чувств. И все же…Она очень хотела услышать эти слова.– Игрейния…– Извини, я задумалась.– Я сказал – нам пора идти. Строить планы на будущее.– Ты все-таки считаешь, что придется ехать на войну?– Да.Игрейния заглянула в его глаза:– Ну что ж… – И нежно добавила: – Любовь моя.– Война может затянуться. Так что надо воспользоваться передышкой и взять от нее все, что можно.– Не важно, сколько продлится война. Я твоя и буду ждать тебя вечно.– Да будет так!Радостный, он притянул ее к себе, подержал в объятиях, поцеловал в макушку и прошептал:– Любовь моя.Затем взял за руку и повел в лагерь.Строить планы на дни и годы, которые им предстояло прожить.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45