Игрейния хотела возразить, но почувствовала, что совсем закоченела. Она вспомнила замечание Тейера перед тем, как на них напали бандиты. Тогда он сказал ей, что Ганнет не сводит с нее глаз.– Они меньше всего походили на грабителей, – попыталась защититься она.– Мадам, вы можете быть образованны сверх всякой меры, – Хмыкнул Эрик, – но не обладаете здравым смыслом обыкновенной лошади. Зло выбирает разные обличья, а не только вид захватнической армии или человека, который открыто носит пару дьявольских рогов.– Да, я действительно не обладаю здравым смыслом лошади…Шотландец нетерпеливо махнул рукой.– Вы молоды, мадам. И, позвольте заметить, очень аппетитны, особенно для разбойников, которые ездят в компании таких же, как они сами, убийц и грабителей. Такие мужчины – отчаянные люди.Отчаянные люди. Она аппетитна.Игрейния пришла в такую ярость, что рванулась к берегу, чтобы отвесить ему пощечину. Но вспомнила, кто она, кто он и что на ней совершенно нет одежды. И моментально нырнула обратно. До какой же степени можно злиться и не давать выхода собственному гневу?– Для меня нет страшнее судьбы, – она все-таки сумела произнести эти слова спокойно, – чем быть вашей пленницей.– Будем надеяться, мадам, что вам никогда не придется проверить ваши слова на деле, – буркнул Эрик.– Боюсь, что это бессмысленно, если вы не уйдете.– Вы сами захотели в воду.– Но не могу же я здесь сидеть вечно!– Согласен, на берегу намного удобнее.Эрик закрыл глаза. Он выглядел скорее раздраженным, чем злым.Упрямее мула, подумала Игрейния, но про себя решила, что и она может быть такой же. Она лежала в воде не шевелясь. Но и шотландец не двигался. Ей даже показалось, что он заснул.Медленно тянулись минуты. Тело Игрейнии онемело и превратилось в лед. И она пришла к выводу, что это не упрямство, а глупость.Она пошевелилась, попробовала плыть по мелководью, чтобы только выяснить, может ли управлять своими конечностями. Неподалеку внизу по течению она заметила камень и направилась к нему. Вокруг камня был чистый речной песок, и Игрейния стала с удовольствием растирать им кожу, смывая грязь. Песок оказался крупным, но его прикосновение бодрило, и, избавившись от запекшейся крови и неприятного запаха, о чем она так долго мечтала, она почувствовала себя чистой. И даже почти забыла о безмолвном наблюдателе. А когда покосилась на берег, увидела, что он по-прежнему сидел, привалившись к дереву и закрыв глаза.Игрейния тщательно вымыла волосы, стараясь все время двигаться. Но, несмотря на солнечные лучи, проникавшие сквозь просветы нависших над ручьем деревьев, все равно замерзла.И опять оказалась в затруднительном положении. Надо было выбираться на сушу.Она расправила пальцами волосы, чтобы на голове не осталось колтунов, и в который раз повернулась к берегу. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что Эрик исчез!Она обвела взглядом деревья – никого. Стрельнула глазами на груду одежды. Вот если бы успеть…Она бросилась к берегу и, как только ступни коснулись твердой почвы, понеслась к куче скомканных вещей. Быстро перетряхнув их, она выудила рубашку, но та запуталась в платье и была вывернута наизнанку. В спешке она попыталась справиться с непослушной тканью. Выругалась, когда и рубашка, и платье выскользнули из пальцев, и… замерла. По спине пробежал холодок – шестым чувством Игрейния ощутила опасность. Осторожно оглянулась на обрыв и увидела Эрика. Он нес ее одежду. Шотландец смотрел на нее так, словно она была одета. Бесстрастным взором скользнул по ее фигуре, будто перед ним не женщина, а лошадь, да еще замухрышка – без стати, без масти, с некрасивым лицом.– Извините, вы мне позволите… – Игрейния потянулась к одежде.Эрик просто-напросто выронил ворох из рук. Игрейния покраснела, но делать нечего – пришлось нагибаться, чтобы поднять платье. И опять, к ее досаде, она никак не могла выпутать из узла принесенных им вещей свою рубашку.Игрейния невольно вскрикнула, когда он отобрал у нее одежду и нашел нужное. И пока она натягивала рубашку, держал перед ней платье, а потом сам затянул шнуровку. Она не двигалась, даже не шелохнулась. На расстоянии он казался ей безопасным. А рядом он был слишком высок. Когда он к ней прикасался, она ощущала его силу. От него словно исходил жар.Жар ненависти.Ненависти ко всему, что было ей дорого.Рядом с ним Игрейния едва осмеливалась дышать.– Ваша щетка на земле, – пробурчал Эрик. – Берите и возвращайтесь в лагерь. – Его тон, который во время их сегодняшнего спора был иногда раздраженным, а порой даже любопытным, теперь сделался резким.Игрейния подняла щетку и, все время чувствуя спиной его взгляд, зашагала к лагерю. Но, оказавшись там, она моментально забыла о шотландце. Под деревьями стоял Тейер!Она вскрикнула – от восторга и от испуга, что не успеет ему помочь и он упадет. И бросилась к нему.– Вы выздоровели?– Да, миледи, – широко улыбнулся юноша. – И как я понимаю, только благодаря вашей заботе.– Надо проявлять осторожность. Вам здорово досталось.– Вы меня замечательно заштопали. Моя шкура уже заросла.– Вы уверены?– Да.Игрейния заметила, что он смотрел на кого-то рядом с ней. Она проследила за его взглядом и, конечно, увидела Эрика.– В таком случае, – проговорил он, – завтра мы отправляемся в Лэнгли.Она озабоченно посмотрела на Тейера, затем снова на шотландца, но тот уже шел к небольшой тенистой поляне с сочной травой, где они держали лошадей. Он направился прямо к своему жеребцу. Игрейния немного помедлила, а затем решительно поспешила за ним.Эрик как раз подходил к коню. Оказывается, он успел побывать на охоте: на луке его седла висели два фазана. Не обращая на нее внимания, хотя, без сомнений, знал о ее присутствии, он принялся отвязывать дичь.– Еще слишком рано… – начала Игрейния.– Рано – для чего?– Я не уверена, что он способен держаться в седле.– Вас никто не спрашивает.– Но…– Подите прочь, леди Лэнгли, – прошипел шотландец.– Прочь? С превеликим удовольствием!– Уточняю, если вы не поняли. – Он прекратил свое занятие и в упор посмотрел на нее. – Подите прочь к своим раненым друзьям, главное – подальше от меня.Игрейнии показалось, что ей в лицо ударил ледяной вихрь.– Уж извините, что не могу облегчить вам жизнь, сэр!– Не заставляйте меня прогонять вас силой.– Не заставляйте Тейера ехать, пока он окончательно не поправился.– Послушайте, Игрейния, после сражения воины покидают поле брани, истекая кровью, и тем не менее большинство выживает, чтобы рассказать потомкам о своем геройстве.– Зато остальные погибают.– Тейер сам решил, что он достаточно здоров. К тому же мне пора возвращаться.– Ну и возвращайтесь на здоровье.Игрейния удивилась, заметив на его губах подобие улыбки.– Давайте договоримся, миледи: куда я, туда и вы.– В таком случае договоримся так, – начала Игрейния и поперхнулась, почувствовав в горле ком. – Мы поедем, а остальные пусть еще немного побудут здесь.– Мы тронемся завтра утром все вместе. И уснем в кроватях в деревне преподобного Падрига.– Вы знаете эту деревню? – удивилась Игрейния.– Конечно. Мы все время следовали за вами по пятам. Игрейнии сделалось не по себе.– Но вы же… вы не собираетесь… вы не станете…– Грабить деревню, потрошить кладовые, насиловать монахинь и отрубать мужчинам головы? Нет, миледи, мы воздержимся от этого. Тем более что большинство тамошних жителей признают шотландского короля. Так что направим наши стопы туда, откуда вы явились.– Я явилась из Лондона.Эрик не стал ей отвечать, а вместо этого снова занялся дичью.– Учтите, я не намерен заниматься с вами словесной пикировкой, – наконец произнес он.– Для меня это вовсе не пикировка. Внезапно он бросил ей фазанов.– Извольте ощипать этих птиц, мадам. Надо, чтобы ваши слабые, покалеченные друзья как следует поели перед дорогой.– Ощипать? – ошарашено переспросила Игрейния.– Именно. То есть выдернуть из них перья, чтобы птиц можно было приготовить, а затем съесть. Вы не знакомы с этим занятием? Пора учиться.– Не знакома! – вспыхнула она. – В жизни не ощипала ни одной птицы и не собираюсь этим заниматься.– Ай-ай-ай, такая образованная, благородная дама! Ах, простите, я совершенно забыл: вам всю жизнь подавали птиц другие. Вам наливали вино, вам стирали одежду, вам согревали ванну – для вас все время трудились слуги! И вы полагаете, что способны в одиночку убежать в Лондон от варваров, от тех самых варваров, которые по справедливости завладели вашим замком? Вот вам фазаны – займитесь делом: занятие не такое уж трудное, скоро поймете сами.Игрейния ничего не имела против работы. В конце концов, она ела наравне с остальными. Просто шотландец обладал удивительным даром выводить ее из себя.Эрик взял своего огромного скакуна под уздцы, вывел из-под деревьев и вскочил в седло. И когда он посмотрел на нее с высоты, Игрейния выронила птиц из рук.– Арестанты не щиплют фазанов. – Она стряхнула с ладоней пыль и пошла прочь.Она не слышала, как он соскочил с жеребца, она даже не подозревала, что он идет вслед за ней. Но внезапно ладони Эрика легли ей на плечи, и он повернул ее к себе.У Игрейнии перехватило дыхание, но она напряженно ждала, что он выкинет на этот раз, запоздало сожалея о своем поступке.– Вы ощиплете этих птиц!Шотландец нагнулся, поднял фазанов, а затем, прежде чем она успела отпрянуть, схватил ее за руку и, подтащив к поваленному дереву, принудил встать перед собой на колени. Но это оказалось не все. Крепкая рука обвилась вокруг ее талии, и Игрейния невольно села на землю между его ногами спиной к нему.Птицы шлепнулись прямо перед ней. Игрейния снова почувствовала прикосновение его рук.– Видите, мадам, вот это перья – их есть нельзя. А вот это – пальцы. Зажмите перья между пальцами и тяните. Обратите внимание, что перья не должны ломаться в коже, иначе сначала придется жевать костяные огрызки, а это не очень вкусно и к тому же они застревают между зубами. Повторяйте эту операцию снова и снова, и через некоторое время, без всякого напряжения мысли и даже не взывая к опыту своего образования, вы получите ощипанную птицу.Плененная между его коленями, Игрейния почувствовала себя униженной.– Я не могу щипать птиц! – заявила она.– Можете. – Его пальцы сдавили сверху ее пальцы, и он, направляя ее движения, показывал, как надо это делать.– Я поняла, – покорно прошептала наконец она.– А я и не сомневался, что с вашим острым умом это не займет много времени.– Я все поняла.– Отлично. Тогда приступим к делу. Перьев еще много.– Я справлюсь одна. Вы куда-то собирались? Я не хотела бы вас задерживать.– Так зачем же задержали? Зачем бросили птиц в грязь?– Я не бросила. Я уронила.– Уронили? Правда? В таком случае я вам докажу, что и мы не настолько уж неотесанны, грубы, негалантны, как вы о нас думаете. Я помогу вам ощипать фазанов. Вот еще перышко, вот еще и еще.Его руки казались огромными, но пальцы работали с удивительным проворством и, накрыв пальцы Игрейнии, быстро выдергивали перья. Она оказалась в плену его могучих бедер и слышала его дыхание. Она стиснула зубы и стала молить Бога дать ей терпение. И только единственное слово сорвалось с ее губ:– Пожалуйста.– Простите, не понял, мадам?– Пожалуйста.– Еще раз. Видите ли, я туг на ухо. Дело в том, что лязг железа во время битвы очень плохо действует на слух.– Черт побери!– Черт побери? Вы сказали: «Черт побери»?– Вы все превосходно слышали.– Боюсь, что нет.– Я сказала – «Пожалуйста».Эрик освободил ее руки, но, выпрямившись на поваленном стволе, продолжал удерживать ее возле себя.– Что ж, пожалуй, с фазаном вы справитесь. Ведь можете, когда захотите. Вот и Тейер прекрасно идет на поправку.– Да.– Вы его превосходно залатали.– Зашивать раны совсем нетрудно.– Не скромничайте. Можно сказать, вы спасли ему жизнь.Игрейния поняла, что он над ней смеется, и тут же парировала:– Можно точно так же сказать, что я спасла и вашу жизнь.– А Эйлин умерла. И Марго тоже – у вас на руках. Она вся напряглась и, несмотря на неудобную позу, умудрилась повернуться и посмотреть ему в глаза.– Идиот! Неужели вы считаете, что я десять раз не спасла бы их вместо вас, если бы могла?Эрик выдержал ее взгляд, но Игрейния услышала, как скрипнули его зубы. В глазах сверкнул голубой огонь, и она испугалась, что шотландец сейчас сорвется.– Полагаю, что так, мадам.Она тут же занялась фазаном и, наклонив голову, методично выдергивала перья. Эрик поднялся, и Игрейния чуть не вскрикнула, почувствовав его руки на своей талии. Он поставил ее на ноги и долго всматривался в лицо. А затем повернулся и молча направился к лошадям.Вскочил на своего коня и поехал по тропинке.А она осталась одна.Одна – с поваленным деревом, фазаном и перьями. И приводящими в замешательство воспоминаниями о его жарких прикосновениях. Глава 8 Эта женщина его так раздражала, что Эрик в самом деле чуть не прогнал ее прочь. Пусть дурит, бежит и на очередной дороге попадет в руки очередных головорезов и убийц. Промедлил бы он пару часов, не выехал бы следом за ней из деревни Падрига, и она была бы мертва. Или, что еще хуже, опозорена. Но она этого никогда не поймет.И он не мог избавиться от раздражения.Мужчина на добром коне доехал бы до деревни за несколько часов. Но Эрику не требовалась сама деревня – он договорился встретиться с Алланом Маклаудом на окраине и надеялся получить сведения из Лэнгли и от Роберта Брюса.Он доехал туда довольно быстро. Его конь был великолепным животным и достался Эрику после стычки с родственниками Джона Комина. Сам он не слишком гордился победой в той драке, понимал – люди чтили усопшего и не могли принять факт, что на трон претендует Роберт Брюс.Но каждый отстаивает свои идеалы и борется за свою жизнь. Тем более что людей Комина обеспечивали англичане, и поэтому они могли похвастаться такими прекрасными лошадьми. Эрик выбрал чалого скакуна, несмотря на показавшиеся диковатыми глаза и привычку пятиться, когда до повода дотрагивался любой, кроме его прежнего хозяина. Обученный боевой конь для воина неоценимое сокровище, и Эрик решил, что сумеет его приручить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45