Древний замок лепился к скале, точно ласточкино гнездо. Окруженный морем со всех сторон, он был неприступен для любого врага. Мало-помалу Элинор привыкла жить такой жизнью. Многому она научилась у Марго. Теперь она никогда не говорила «если он вернется» — только «когда». И он всегда возвращался к ней. С победой или потерпев поражение, но он возвращался, а она выбегала встречать его на порог, и они крепко обнимались. А потом, уединившись в своей спальне, подолгу говорили.
Элинор мечтала о том, что когда-нибудь настанет время, когда ради спокойствия ее и детей Брендан откажется наконец от такой жизни и они заживут счастливо и мирно. Но она не могла не понимать, что надежды на это мало. Ведь тогда он не будет уже тем неистовым воином, которого она когда-то полюбила и без которого не мыслила своей жизни.
Уоллес погиб не в бою — его сгубило предательство. С сэром Джоном де Монтейтом, знатным шотландским бароном, принесшим присягу королю Англии, явился один из соратников Уоллеса, сэр Эймер де Валенс, пообещав Монтейту вечную благодарность короля — в том случае, если он поможет захватить Уоллеса.
В давней битве при Фолкерке погиб кузен Монтейта, и с тех пор Монтейт воспитывал своего племянника, Джона Шорта. Именно его Монтейт и подослал к Уоллесу. Ловко втершись в его доверие, мальчишка давал заговорщикам знать обо всех передвижениях и планах Уоллеса.
В то время Роберт Брюс почти всегда находился при дворе короля Эдуарда, однако собирался съездить на север повидаться с Уоллесом. Было ли ему известно о коварных планах Монтейта или нет, никто так и не узнал. Но однажды ночью Джон Шорт обезоружил спящего Уоллеса и самого близкого его друга Керби, когда те поджидали Брюса в условленном месте. После этого он дал знать Монтейту, что птичка попалась в сети. Керби был убит на месте. А Уоллес, хоть и безоружный, сражался до тех пор, пока Монтейт не заверил его, что они окружены, что англичанам нужен только он один и что его собираются всего лишь заточить в замок Думбартон.
Все это оказалось ложью — англичан не было и в помине. Уоллеса предали.
Монтейт и не собирался везти его в замок Думбартон. Больше того — он всячески старался избегать тех мест, где преданные Уоллесу люди могли бы попробовать отбить своего вождя.
Монтейт, переправившись через реку Форт, доставил Уоллеса к Джону де Сигрейву. А оттуда его перевезли в Лондон.
Когда Грегори, взявший на себя обязанности гонца, привез эту новость в замок, едва не загнав измученную лошадь, Брендан пришел в неописуемую ярость. Он рвал и метал, кляня предателей Уоллеса, сотворивших столь черное дело. Досталось и Роберту Брюсу. Наконец Брендан объявил, что немедленно отправится в путь и попытается отбить Уоллеса по дороге в Лондон.
Когда Брендан уже готов был сесть в седло, Элинор послала к нему Брайди с просьбой ненадолго подняться в их спальню.
Прыгая через две ступеньки, он взлетел в комнату, едва сдерживая досаду и нетерпение.
— Элинор, побойся Бога! Они ведь убьют его! Нам нужно мчаться…
— Они ведь уже в Англии, — возразила она. — Как ты можешь им помешать?
— Сделаю что-нибудь. Не знаю… что-нибудь придумаем. Со стоявшего возле камина подноса она взяла бокал, до краев наполненный теплым вином.
— Брендан, я действительно боюсь. Побудь со мной хоть пару минут. А потом можешь уезжать.
Она подвела его к камину, заставила опуститься на разостланную на полу мягкую шкуру. Брендан одним глотком осушил бокал. И когда он отставил его в сторону, Элинор бросилась ему на шею и стала ласкать его.
— Обними меня, Брендан! Еще крепче, милый, я так боюсь! Люби меня, прежде чем уедешь…
В отблесках пламени он казался ей богом — темноволосый, с бронзовой кожей, покрытой шрамами, и литыми мускулами. Но каждый раз он казался ей все прекраснее.
Казалось, Брендан догадался, какой страх снедает ее. И любил ее с такой томительной нежностью и пылкой страстью, что Элинор забыла обо всем… даже о том, что она задумала.
Наконец она поднялась. На ее губах играла улыбка.
— Прости, любовь моя. Я делаю это… только потому, что люблю тебя.
— Элинор… — начал он. Брови его сурово сдвинулись. Но она бросилась к двери. Брендан попытался было встать… но не смог. Глаза его закатились. Потеряв сознание, он упал на ковер. Элинор, вернувшись к мужу, окинула его взглядом, потом оделась, заботливо поставила на стол поднос с едой и вином, которых ему должно было хватить на пару дней, и вышла из комнаты.
Когда Брендан, очнувшись на следующий день, попытался открыть дверь, выяснилось, что она заперта. Он так разбушевался, что от его криков замок, казалось, содрогался до самого основания.
Однако, похоже, никто его не слышал.
Прошло два дня. Наконец Элинор сказала Эрику, что, кажется, настало время выпустить пленника. У нее же самой не хватило духу встретиться с ним лицом к лицу.
Уже позже, когда она вместе с детьми и Марго сидела во дворе, маленькая Женевьева вдруг радостно замахала рукой.
— Па! — взвизгнула она. — Па!
— Не думаю, что твой «па» так уж сгорает от желания увидеть меня, — вздохнула Элинор. — Марго, может, ты присмотришь за детьми, пока…
Повернувшись, она торопливо пошла, вернее, почти побежала к конюшням. Чувствуя его дыхание у себя за спиной, Элинор проскользнула в стойло, но он ворвался туда вслед за ней, и через мгновение его сильные руки сгребли ее в охапку и кинули на солому. Элинор жутко перепугалась. Через мгновение его тяжелое тело уже придавило ее к земле и глаза их встретились.
— Брендан, прости меня. Я должна была это сделать. Брендан… ты бы погиб вместе с ним. Сам Уоллес никогда бы этого не захотел.
— Я знаю.
— Прошу тебя, Брендан… у тебя такое лицо… мне страшно.
— Я зол как черт.
— Я сделала это только…
— В отместку, да? — буркнул он, намекая на то, как сам он опоил ее когда-то зельем, чтобы не брать с собой в Клэрин.
Элинор покачала головой.
— Просто потому, что это была хорошая идея. И потом… раз уж я попалась на удочку, так почему бы не попробовать провернуть это дело с тобой?
— Его убьют, — пробормотал Брендан.
— Знаю. И мне очень жаль. Но ты не можешь им помешать. Послушай, Брендан… ты очень сердишься?
— Ужасно. — Он хмуро улыбнулся. — Впрочем, сейчас это уже не важно. — Брендан коснулся кончиком пальца ее щеки. — Хочешь заняться со мной любовью прямо здесь, на соломе? — прошептал он.
— Где угодно! — засмеялась она.
Выбрались они оттуда, только когда на землю спустились сумерки.
Прошел целый месяц, прежде чем до замка докатилась страшная весть.
В Лондоне была разыграна пародия на суд. Сэр Уильям Уоллес, один из величайших героев Шотландии, сознался в том, что неоднократно нападал на подданных английского короля и угрожал безопасности его страны. Но он решительно отверг все обвинения в измене. Он не изменял королю Эдуарду, говорил Уоллес, — ведь он никогда не приносил ему клятву верности. Никогда.
И тем не менее он был осужден как изменник.
Его везли на телеге через весь Лондон, а беснующаяся толпа глумилась над ним, с гиканьем швыряла в него гнилые фрукты. Потом отвезли в Смитфилд. По желанию Уоллеса священник до самого конца держал перед ним Священное Писание.
Его вздернули на виселице, а потом, дождавшись, когда он начал задыхаться, перерезали веревку, и почти бездыханное тело рухнуло на плаху. Острый нож палача отсек ему гениталии, вспорол живот, и еще теплые внутренности швырнули в толпу. После этого палач отделил голову мученика от тела, а само оно, разрубленное на четыре части, было отправлено в самые отдаленные уголки Англии. Голову же Уоллеса вздернули на пику и выставили на всеобщее обозрение на Лондонском мосту.
Слушая Гриффина, гонца Брюса, принесшего страшные вести, Брендан угрюмо молчал. Гриффин уверял Брендана, что Брюс ничего не смог сделать для спасения Уоллеса — иначе и его голова сейчас торчала бы на пике рядом с головой шотландского вождя.
Выслушав его, Брендан вышел. Взяв лошадь, он выехал из замка. Но на этот раз вслед за ним отправилась и Элинор.
Она нашла его на вершине одного из холмов. Прищурившись, Брендан невидящим взглядом уставился вдаль.
— Он мертв, — проговорил он. — Честь, мужество… само сердце Шотландии — все погибло.
— Уильям умер, но он всегда знал, какой конец его ждет, — мягко сказала Элинор. — И он сам хотел этого, ты же знаешь… ради вашей мечты.
— Наша мечта умерла вместе с ним, — покачал головой Брендан.
Нежно коснувшись его щеки, Элинор заставила мужа взглянуть на нее.
— Брендан, я знаю, как много он значил для тебя. Когда-то давно я считала его чудовищем. Но потом поняла, что это великий человек, мужественный и по-настоящему великодушный. Клянусь, его смерть будет как живая вода для вашей мечты. — Наклонившись, Элинор сорвала пучок цветущего вереска. — Это ведь Шотландия, верно? Эти холмы, волны, бьющиеся о дикие скалы, ее люди, готовые отдать за нее жизнь… даже мятежные бароны! Шотландия не умерла вместе со смертью Уоллеса! Она жива, жива и ваша мечта.
Казалось, он не слышит. Подождав немного, Элинор неслышно взяла лошадь за поводья и отвела ее к ближайшему ручью.
Ей вдруг показалось, что он плачет… его щеки были мокры от слез, и ей вдруг стало страшно.
Прошло немного времени, и Элинор услышала за спиной мягкий топот лошадиных подков. Она обернулась. Брендан долго молча смотрел на жену, потом его губы слабо дрогнули в улыбке.
— Миледи, я собираюсь съездить навестить нашего соседа, сэра Роберта Брюса. Думаю… ты права. Уильям самой судьбой был предназначен стать мучеником. Его смерть была такой же яркой, как и его жизнь. Когда-то давно он посоветовал мне присмотреться к Брюсу… когда сам он погибнет. Похоже, пришло время последовать его совету. И если то, в чем он клялся, правда, если Брюс и в самом деле был верен Уильяму, то когда-нибудь, возможно…
— Возможно, он станет королем, — закончила она.
— Может быть…
— Да?
— Может быть, нам стоит навестить нашего соседа? — Улыбка Брендана стала шире. Муж протянул ей руку, и она крепко сжала ее в своих ладонях. Не говоря ни слова, он усадил ее в седло перед собой, и они поскакали навстречу новой жизни…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44