— Изабель…
— Какие еще нужны доказательства?! — возмутилась она.
— Может, испорченная пища… — нерешительно начал Корбин, но Изабель, забыв о нем, уже напала на Альфреда:
— Это ты его убил?
— Черт тебя подери, женщина, конечно же, нет! — рявкнул тот, придя в ярость от одного только ее предположения.
— Элинор одна выигрывала в случае смерти мужа, — сказала Изабель. — А ты, Альфред, единственный, кому была выгодна смерть Элинор.
Тот грохнул кулаком по столу.
— Благодарите Бога, мадам, что никто вас не слышит. По доброте своей я сделаю вид, что забыл ваши слова. Мне хватает дел и без ваших отравлений — я целый день в поле! А яд — это женское оружие, медленное и… и отвратительное!
Изабель немного помолчала, потом губы ее скривились в улыбке.
— Ты сам это сказал, Альфред, — промурлыкала она.
— Элинор никогда бы этого не сделала!
— Даже если бы была доведена до отчаяния?
— С чего бы ей быть в отчаянии? Она души не чаяла в Алене, нянчилась с ним, как с ребенком. И он ее любил — для него солнце вставало и садилось вместе с его Элинор.
— Ну, на этот счет мне известно немного больше, — вкрадчиво проворковала Изабель. — Думаю, она ждала ребенка.
— Они оба были бы только счастливы узнать, что у них будет дитя, — вмешался Корбин.
— Если только этот ребенок графа, — тихонько шепнула Изабель.
В комнате повисло тягостное молчание.
— На что ты намекаешь, Изабель? — вспылил Корбин.
— Вы оба любите свою кузину, — развела руками Изабель, — и просто не хотите видеть, сколько зла может таиться в женском сердце. Вспомните, какие ходили слухи… И не странно ли, что она вдруг прониклась добрыми чувствами к тем, кто захватил ее корабль, к этим шотландцам… к Уоллесу… Я уж не говорю о Грэме, о котором говорят, что он, как дикий зверь, рыщет в лесах к северу от старой римской дороги? Может, все началось с простого насилия, а потом… Во всяком случае, рассказывают, что даже сам король Франции, заметив, что происходит, строго предупредил Элинор.
— Изабель, это грязная ложь! Сплетни! — возмутился Альфред.
— Она никогда не спала в его постели. У них были разные комнаты.
— Большинство знатных дворян в цивилизованном обществе спят раздельно, — фыркнул Корбин. — Между прочим, дорогая моя, и мы с тобой годами — годами! — не то что спали, а и жили раздельно. Разве это — преступление?
Но Изабель не собиралась сдаваться.
— Он был… уже неспособен спать с женщиной.
— Вот как? — вкрадчиво спросил Корбин, наливая себе эль из кувшина. — Это тебе сам граф сказал?
— Любая женщина сразу догадается о таких вещах! Корбин всплеснул руками.
— Чтобы Элинор убила мужа только за то, что он… несостоятелен как мужчина?!
— Да. Потому что он в конце концов узнал бы о ребенке, которого она ждет.
— Изабель, да с чего ты вообще взяла, что она беременна?!
Помолчав немного, Изабель сладко улыбнулась.
— Догадалась!
— Я буду сопровождать кузину в Лондон, Изабель. И хватит об этом! — твердо заявил Корбин. — Нужно, чтобы хоть кто-то выступил в ее защиту!
— Как угодно. Но у твоего брата могут быть неприятности.
Опустившись в кресло во главе обеденного стола, Альфред на минуту закрыл лицо руками.
— Как-нибудь справимся, Изабель, — глухо ответил он и покачал головой. — Господи, все это сводит меня с ума! Я чувствую себя совсем больным!
— Может быть, съел что-то не то? — лукаво прошептала Изабель.
Он смерил ее угрюмым взглядом.
— На что ты намекаешь? Элинор сидит, под замком, при чем тут…
— Я слышала, что говорили лекари. Алена отравили не сразу. Ему подсыпали яд каждый день, — ответила она.
Брендан решил, что с него хватит, он успел услышать достаточно. Выступив из своего угла, он подошел к столу. Изабель удивленно подняла на него глаза.
— Святой отец! — ахнула она, вскочив на ноги.
На миг ему стало противно делать вид, что он ничего не слышал из того, что тут говорилось… Но он не мог позволить себе вызвать подозрения.
Молитвенно сложив руки, Изабель присела.
— Святой отец, леди признала свою вину?
— Нет, мадам. Она утверждает, что невиновна. Будем молиться за ее душу.
К нему подошел Корбин.
— Может, она тут вообще ни при чем.
— Одному Богу известно, сын мой. — Брендан опустил голову.
— Я поеду с ней. И постараюсь узнать правду. Брендан колебался, гадая, насколько искренне желание молодого человека поддержать Элинор в несчастье. Лишние свидетели ему не нужны. Элинор противна даже мысль о том, что из-за нее может пролиться кровь, а если Корбин поедет, этого не избежать. Вряд ли Элинор простит ему, если он поднимет оружие на ее кузена.
— Может быть, было бы лучше, если бы вы остались, как советует ваша супруга…
— Даже вы, священник, и то против нее!
— Это ведь Англия. Ее ждет справедливый суд, разве не так?
— Все доказательства против нее, — глухо пробормотал Альфред, не вставая с места. — Не хотите ли вина, святой отец? Или эля? — спохватился он, вспомнив законы гостеприимства.
Альфред казался совсем больным. Брендану хотелось выяснить, что у него на уме, но вдруг ему стало противно даже думать о том, чтобы съесть или выпить что-то в этом доме. Он весь кипел от едва сдерживаемого гнева. Что из всего сказанного было правдой? Конечно, он и подумать не мог, что Элинор могла отравить мужа. Ну а ребенок? А ее любовь к Алену…
— Нет, сэр, спасибо. Мне нужно молиться. К тому же я очень устал.
— Вы не тот… не тот монах, который приходил в первый раз, — вдруг заметила Изабель.
— Да. Мы посоветовались и решили, что, может, другой служитель Господа найдет путь к ее сердцу.
— И как, удалось? — спросил Корбин.
— Нет, сэр. Прошу прощения, мне пора. Благослови вас Бог. — Брендан перекрестил склонившуюся к его руке Изабель. — И вас, мадам.
— Аминь, — прошептала она.
— И сохранит вас от несчастья попасть в ад, где те ваши сестры, кто слишком давал волю своему языку, обречены вечно лизать раскаленную сковороду в ожидании Страшного суда!
Повернувшись, Брендан исчез прежде, чем онемевшая от изумления Изабель нашлась что ответить.
Отец Джиллиан еще утром предупредил, что его непременно нужно оставить связанным крепко-накрепко — точь-в-точь как куда более несговорчивого монаха, которого привез с собой сэр Майлз.
Но когда Брендан вошел, то, к его удивлению, пухленький капеллан, устроившись за маленьким столиком, забавлялся игрой в шахматы. Его противником был Хагар, весьма искусный в этой игре. Потягивая маленькими глотками вино, он то и дело чертыхался сквозь зубы.
Заручившись помощью Грегори, который и подал Брендану идею прикинуться исповедником, Томас де Лонгвиль увлеченно стряпал, утверждая, что дикарям, привыкшим питаться лесными ягодами и сырым мясом, полезно попробовать те чудесные дары, которые Господь в своей милости послал им в этот благословенный день.
Брендан не знал, что там намешал лукавый француз, но в воздухе витал такой дивный аромат, что он мгновенно почувствовал волчий голод и набросился на еду. Только когда стол опустел, он вдруг заметил, что Эрик выжидательно смотрит на него.
— Ты видел Элинор?
— Да. Вошел в комнату как раз в тот момент, когда она собиралась спуститься из окна по веревке.
Эрик расхохотался.
— Собиралась удрать!
— Похоже на то. Мне удалось убедить ее, что она свернет себе шею. Теперь она с пеной у рта требует, чтобы ей позволили предстать перед судом и доказать свою невиновность.
Эрик наклонился к нему.
— Она не выдаст нас? Я-то не прочь рискнуть жизнью… но только если сама леди не против бежать.
— На этот счет можешь не волноваться, — отрезал Брендан, чувствуя, как в душе снова закипает гнев.
— Тогда чего ты злишься, словно медведь-шатун? Брендан поколебался.
— Это касается только нас двоих, — буркнул он. Потом крикнул: — Эй, отец Джиллиан!
— Да, сын мой?
— Она всегда такая упрямая?
— Увы! В точности как мой мул! — сокрушенно вздохнул священник.
Все захохотали, а Джиллиан, забыв о шахматах, подошел к Брендану.
— Упрямая, сын мой, это верно, но она не убивала старого графа. Только поэтому я взял грех на душу и дал вам свою одежду, хоть я и добрый англичанин. Но явись вы в другое время…
— Вы бы разорвали нас на части! — с хохотом закончил Лайам. — Я верен своему королю, сын мой.
— И все же мы здесь, — произнес Брендан, глядя на него в упор.
Капеллан уныло вздохнул:
— Да, это так. Однако вы все равно вошли, с моего согласия или без, верно? А ночь лучше коротать под крышей, чем на сырой земле. Ну а что до меня, сын мой, так мой сан обязывает меня верностью сначала Богу, а уж потом королю. Вот так-то. А теперь, если вы меня извините, я вернусь к игре, не то мой здоровенный друг потеряет терпение.
Он ушел.
— Все готовы? — тихо спросил Брендан. Эрик кивнул.
Закованный в доспехи, с опущенным на лицо забралом, Брендан молча ждал, сидя в седле. Остальные держались сзади. Сэр Майлз Фицджеральд, выполняя свой долг, вывел Элинор из дома. На плечи ее был накинут теплый, отороченный мехом плащ — роскошная вещь, не только свидетельствовавшая о высоком положении пленницы, но призванная также служить ей в долгом и утомительном путешествии. Элинор шла с высоко поднятой головой. Пышные золотистые волосы были уложены высокой короной. Сэр Майлз едва поспевал за ней. Увидев Корбина, Брендан удивленно присвистнул — стало быть, мальчишка и в самом деле твердо решил защищать свою кузину!
Элинор поравнялась с отрядом Фицджеральда — дюжиной вооруженных всадников без доспехов. Во дворе замка стали собираться крестьяне.
Кто-то с размаху швырнул гнилой помидор, угодивший в лицо Фицджеральду. Злобно выругавшись, англичанин потянулся за мечом. Его примеру последовали его люди.
Эрик чертыхнулся сквозь зубы.
Элинор схватила Фицджеральда за руку.
— Прошу вас! — громко сказала она, обращаясь к толпе. — Не бойтесь за меня — я найду справедливость! А эти люди просто выполняют приказ. Умоляю вас… ради меня… не надо чинить им препятствий!
Они молча наблюдали, как Фиццжеральд подвел Элинор к ожидавшей ее лошади. Но Элинор вдруг заупрямилась. Брендан не веря собственным глазам смотрел, как они с Фицджеральдом о чем-то спорят.
— Какого дьявола? Что там происходит? — поинтересовался Эрик.
— Понятия не имею, — бросил Брендан.
А те двое все никак не могли договориться. Даже отсюда было видно, что Элинор упрямо качает головой.
— Пойду посмотрю, что там происходит, — пробормотал Брендан.
— Ты что? Тебе нельзя туда!
— Я должен.
Тронув каблуками коня, Брендан приблизился к спорившим.
— В чем дело? — коротко бросил он.
— Леди настаивает, чтобы мы взяли ее служанку. Брендан повернул голову к Элинор. Лицо его было скрыто шлемом, только в прорезях блестели глаза.
— Тут полно других служанок, миледи.
— Мне нужна Брайди, — отрезала она.
— Тогда почему бы не привести эту девушку и не покончить с этим?—. спросил он Фицджеральда.
— Служанка была с ней постоянно. Она может оказаться сообщницей.
— Она может свидетельствовать в мою защиту, — раздраженно процедила сквозь зубы Элинор. — Если, конечно, меня собираются судить по справедливости! Или нет?
— Она может оказаться опасной… — пробормотал Фицджеральд.
— Кто? Одна-единственная девушка?! — возмутилась Элинор и надменно выпрямилась. — Как бы там ни было, без нее я не поеду. Брендан хмуро посмотрел на Фицджеральда.
— Сэр, война со скоттами еще не кончена, — проворчал он. — Мы не можем тратить столько времени на какую-то служанку. Прошу вас, пошлите за этой женщиной. Я сам пригляжу за ней.
— Как пожелаете, — недовольно буркнул тот в ответ. Брендан вернулся к своим людям. И снова медленно потянулось время. Наконец привели Брайди, в глазах ее застыл страх. Элинор ласково обняла ее.
Сделав вид, что не замечает руки Фицджеральда, Элинор сама вскочила в седло.
В толпе поднялся ропот, и Брендан опять был вынужден подъехать к Фицджеральду.
— Сэр, по-моему, самое время ехать.
— Да! — Тот выехал вперед. Воины плотным кольцом окружили Элинор. Следом за ней, гордо выпятив грудь с гербом Клэрина, двинулся Корбин.
— Господь да хранит вас, миледи! — крикнула из толпы женщина с младенцем на руках.
— Господь Бог — он все видит! — подхватил кто-то.
— С дороги! — прикрикнул на какого-то старика Фицджеральд. — С дороги, я сказал, не то затопчу!
— Бог да благословит вас всех, добрые люди! — крикнула в ответ Элинор. — Я вручила ему себя и знаю, что он не допустит, чтобы пострадал невинный!
Толпа отпрянула назад, пропуская всадников. Успев на мгновение заметить, какой болью исказилось лицо Элинор, Брендан отвел глаза в сторону. Потом, тронув шпорами коня, двинулся следом, предоставив своим людям сдерживать напор толпы.
Наконец крепостные стены Клэрина остались позади. Фицджеральд уже успел уехать вперед, и Брендан послал коня в галоп.
Вскоре и высокая башня замка тоже исчезла из виду. Дорога в Лондон была долгой. И с каждым шагом они все дальше углублялись туда, где тяжелой рукой правил король Англии.
Брендан взглядом измерил разделявшее их расстояние. Пока все шло по плану. Они нападут, когда придет время переправляться через ручей.
Де Лонгвиль, казалось, едва сдерживался, чтобы не втянуть людей шерифа в разговор. Слава Богу, хотя бы Хагар молчал — его акцент неминуемо выдал бы их всех.
Элинор ехала молча, лишь изредка отвечая на вопросы кузена. Только по глазам было заметно, в каком она напряжении. Натянув поводья, Фицджеральд оглянулся.
— Мы сделаем привал у реки! — крикнул он через плечо.
Это как нельзя лучше отвечало планам Брендана.
Они подъехали к ручью, и Фицджеральд дал приказ остановиться.
Его отряд спешился. Шотландцы последовали их примеру, стараясь незаметно занять наиболее выгодную для нападения позицию.
Но стоило только самому Брендану перекинуть ногу через седло, как его неожиданно остановил Фицджеральд.
— Вашим людям, сэр Хамфри, нет никакой нужды делать привал.
Брендан застыл.
— Мои люди, как и лошади, умирают от жажды, — возразил он.
— Как вам угодно. Однако тут нам предстоит разделиться.
— Простите?
— Деревня осталась позади, так что вы можете вернуться к своим обязанностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44