Выйдя из зала, Брендан бросился искать Эрика и остальных, на ходу отдавая необходимые распоряжения.
Вернувшись, он первым делом поинтересовался у Джоанны, не видела ли та Элинор, и рад был услышать, что леди Элинор только что проснулась, приняла ванну и одевается у себя в комнате. Брендан чуть ли не бегом помчался наверх.
Когда он вошел, Элинор причесывалась, водя щеткой по своим золотистым волосам. При виде Брендана лицо ее просияло такой радостью, что он до боли стиснул зубы, чтобы не выдать терзавшего его страха.
— Что-нибудь случилось? — встревожилась она.
— Собирай вещи. Вечером ты уезжаешь.
— Уезжаю? — не веря собственным ушам пробормотала она. — Но…
— Сюда идет Фицджеральд со своими людьми.
— Но ведь сейчас перемирие!
— Он здесь не по приказу короля.
— Но тогда…
— Это его собственный отряд. Держу пари, ему удалось убедить кое-кого из северных баронов присоединиться к нему якобы ради сведения личных счетов. Кто здесь, в приграничье, не страдал от набегов! А поскольку Фицджеральд не глуп, думаю, он явится сюда с целой армией.
— Но крепость…
— Элинор, ему нужна ты.
— Да, конечно, но ведь замок хорошо укреплен. Шотландцы восстановили крепостные стены, у твоих людей достаточно оружия и припасов…
— Взять можно любой замок, так же как проиграть любую битву. Здесь становится опасно.
— Но тогда…
— Ты должна уехать на север.
— Но…
— Я пошлю с тобой Коллума и Хагара. Поедут также Марго и Ларе с Брайди.
— Куда?
— У моих родственников владения под Стерлингом. Там тебе ничто не будет угрожать.
Элинор вся задрожала.
— Я не хочу никуда ехать. Это было бы ошибкой. Я останусь с тобой, Брендан.
— Ты поедешь!
— Фицджеральду ни за что не взять приступом эти стены…
— Ради всего святого, Элинор, поверь, мне нелегко далось это решение. Ты должна уехать. Ты не имеешь права рисковать жизнью ребенка.
Вся похолодев, она опустила голову.
— Я не хочу уезжать, — повторила Элинор.
— Но ты должна!
— Стало быть, ты готов силой заставить меня уехать?
— Миледи, я собственноручно привяжу вас к седлу! — прорычал Брендан.
Она повернулась к нему спиной.
— Как прикажете, сэр, — помолчав, ледяным тоном процедила Элинор.
— И еще одно… — Что?
— Теперь у тебя больше не осталось выбора. Ты станешь моей женой, Элинор.
— Когда? — замирающим голосом спросила Элинор, обернувшись. Глаза ее сияли. В них были и радость, и гнев, и… как ему показалось, страх. — Ты отсылаешь меня прочь, — срывающимся голосом сказала она. — А что, если наша разлука будет долгой? Что, если ты погибнешь? Что тогда? Так что же ты скажешь, Брендан? Молчишь… Итак, когда же наша свадьба?
— Прямо сейчас, — объявил он. — Отец Дафф ждет внизу.
Глава 20
— Не отсылай меня, — взмолилась Элинор. Но даже если Брендан и слышал, он и ухом не повел. — Брендан, прошу тебя, может, ты слишком торопишься…
— Не слишком, — жестко отрезал он. Глаза их встретились. — Если я погибну, ребенок будет носить мое имя…
— Если ты погибнешь, я останусь одна, в стране, где очень многие никогда не смогут простить мне того, что случилось при Фолкерке.
— Сейчас уже нет времени спорить, Элинор…
— Тогда не отсылай меня!
— Я должен.
Он вытащил ее из комнаты, и Элинор оцепенела: внизу, у камина, стоял отец Дафф. Большой зал был забит до отказа. В толпе перед ней мелькнули знакомые лица Коллума, Лайама, Эрика, Грегори, де Лонгвиля и остальных. Судя по всему, все собирались в спешке — ей бросилось в глаза, что большинство выглядели так, словно готовились к сражению: кто был одет в кольчугу, кто в кожаную куртку с нашитыми на груди металлическими бляхами, наброшенную поверх туники с семейным гербом. Была тут и Марго; поспешно протолкавшись вперед, она обняла Элинор и расцеловала ее в обе щеки.
— Вы такая бледная, — прошептала она, — улыбнитесь! Ведь это ваш день!
— Опять нашей жизни угрожает опасность… — вздохнула Элинор.
— Нашей жизни всегда угрожает опасность. — Марго философски пожала плечами.
— Как вам это удается? — с невольной завистью в голосе прошептала Элинор.
Марго улыбнулась.
— Просто я никогда не сомневаюсь, что мой возлюбленный вернется, даже если битва будет ужасной. Я верю, что он не оставит меня, вот и все. Пойдемте, Элинор. Отец Дафф ждет.
Через пару минут рука об руку с Бренданом она уже стояла перед отцом Даффом. Колени у нее подгибались.
Она хотела этого больше всего на свете… быть его женой… женщиной, которая ждет его домой после битвы. Той, к которой всегда возвращаются.
Отец Дафф заговорил, и Элинор растерянно взглянула на Марго. Священник вытащил какой-то документ и принялся читать его. Изумлению Элинор не было предела — оказывается, сам архиепископ Ламбертон, один из главных церковных иерархов, благословил их брачный союз. Искоса кинув взгляд на Брендана, она поняла, что тот, должно быть, послал к архиепископу сразу же после их возвращения в крепость, позаботившись и о том, чтобы получить высочайшее одобрение «короля суверенного государства Шотландского». Брендан все предусмотрел: теперь, когда их брак одобрила не только церковь, но и сам король, расторгнуть его невозможно.
Ей стало легче дышать. В ушах перестало звенеть, и когда широкоплечий, дюжий священник, говоривший с ирландским акцентом, посмотрев в ее сторону, спросил: «Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине?» — Элинор чуть не упала от удивления, когда вперед вышел ее двоюродный брат.
— Я, сэр, родственник леди, Корбин Клэрин, отдаю ее этому мужчине по доброй воле и взаимному согласию.
Корбин не смотрел в ее сторону, и ей вдруг пришло в голову, что, может быть, его заставили сделать это. Заметив, что какой-то незнакомый человек, носивший цвета дома Роберта Брюса, с интересом наблюдает за происходящим, Элинор догадалась, что Брендан позаботился и о том, чтобы обзавестись свидетелем в глазах светской и церковной власти.
Итак, значит, все-таки это произошло! То, чего она хотела больше всего на свете, все же случилось, хотя и в какой-то степени против ее воли: мало того, что Брендан берет ее, когда первый муж Элинор совсем недавно упокоился в могиле, так он намерен отослать ее прочь сразу же, как только они дадут супружеский обет друг другу.
Взгляд Элинор вдруг упал на Марго. Та ободряюще улыбнулась ей.
Наступила пауза. Священник обратился к присутствующим с традиционным вопросом, известно ли кому-нибудь причина, препятствующая этому браку. И Элинор неожиданно для самой себя услышала собственный голос:
— Святой отец, я хочу сказать…
Брови священника взлетели вверх. Он недоумевающе уставился на нее.
— Я хотела сказать… Все мы страшимся будущего. Мужчины уходят сражаться, женщины… женщины остаются ждать. Так было, и так будет. Но я хотела бы, чтобы не только я одна была сегодня счастлива. — Она попыталась вырвать у него свою руку, но не смогла. Элинор оглянулась и отыскала глазами Эрика. — Жизнь так быстротечна! И, однако, мужчины с легкостью жертвуют ею ради чести. Так вот, я хотела сказать, что и женщинам знакомо это чувство! И для нас честь — не пустой звук!
Эрик украдкой оглянулся назад. Краска бросилась ему в лицо, и Элинор на мгновение показалось, что он сейчас взорвется от гнева. Но вдруг неожиданно для всех он покрутил головой и рассмеялся.
— Миледи, — возмутился Дафф, — обряд венчания еще не закончен…
— Да, — с тихим упорством прошептала она, — именно поэтому я и решилась сказать об этом.
— Элинор! — низким, угрожающим тоном сказал Брендан, и к глазам ее подступили слезы. Увы, с горечью подумала Элинор, она сделала только хуже.
Но тут Эрик, растолкав собравшихся, вышел вперед.
— Святой отец, сдается мне, я знаю, о чем говорит миледи. И если вы не откажете мне в просьбе… — Не закончив, он обернулся, отыскал взглядом Марго и с улыбкой протянул ей руку. — Послушай, Марго, раз уж леди Элинор считает, что это неплохая мысль, так не воспользоваться ли и нам с тобой случаем устроить свои земные дела?
— Давно пора, — пробурчал Брендан.
У Элинор подкосились ноги, и она почти упала на колени.
Сэр Уильям Уоллес, ухмыляясь, подвел Марго к Эрику.
Церемония продолжалась, но Элинор была как во сне. Она машинально сказала «да» и услышала, как вслед за ней то же самое своим низким, звучным голосом повторил Брендан. Почти не сознавая, что делает, она стянула с пальца тяжелое золотое кольцо с гербом, когда-то надетое на него графом де Лаквилем. Потом вдруг, словно проснувшись, увидела на нем уже другое — с простым, но красивым кельтским орнаментом — и только тогда поняла, что стала женой другого мужчины. Элинор догадалась, что Брендан сделал его сам: яркий золотой ободок с ее инициалами и голубем на фоне креста точно приходился ей по размеру. Не в силах отвести глаз от кольца, она почти не слышала, как священник произнес слова, связавшие их отныне и навсегда.
Под оглушительные крики она встала с колен и почувствовала губы Брендана на своих губах.
Если бы только можно было остаться, с горечью подумала она.
Радостные крики возобновились с новой силой, как только был произнесен брачный обет, навеки связавший Эрика и Марго и присутствующие подняли бокалы с вином, приветствуя молодых.
— За Шотландию! — крикнул кто-то. — За ее сынов и дочерей!
Мужчины плотным кольцом обступили Элинор, наперебой поздравляя и целуя ее. Улыбаясь и кивая в ответ, она увидела перед собой Корбина.
Расцеловав ее в обе щеки, он с искренней радостью обнял кузину.
— Будь счастлива, дорогая, — растроганно прошептал он. Было видно, что Корбин говорит это от всей души. Элинор улыбнулась.
— А ты счастлив здесь, Корбин?
— Да. Я собираюсь остаться, чтобы сразиться с Фицджеральдом, — с жестокой усмешкой сказал он.
— Но Корбин, это ведь страшный риск…
— Этот ублюдок собирался убить меня. Это мой долг.
— Но ведь ты англичанин! — Корбин усмехнулся.
— Это верно… но стоило мне попасть сюда, как в моей душе будто что-то всколыхнулось…
— Вспомни о своей жене…
— Ох, не напоминай мне о ней, Элинор! — Она улыбнулась.
— Но ведь Альфред остался там. И мне страшно за него.
— Не бойся. Мой брат не трус. Он сумеет за себя постоять.
— Никакое мужество не спасет от удара ножом в спину.
— Элинор, поговорим об этом после битвы, хорошо? — Корбин снова с улыбкой поцеловал ее в щеку. — А сейчас будь счастлива.
— Но ведь мне придется уехать. А ты останешься здесь.
— Элинор, тебе нельзя тут оставаться. А мой долг — сражаться. И ты это знаешь.
Тут кто-то хлопнул ее по плечу, и Элинор, жалобно взвизгнув, мгновенно оказалась в медвежьих объятиях Хагара. Охнув от неожиданности, она расцеловала его.
Уже возле самых дверей она столкнулась с Бренданом. Сильная рука снова стиснула ей пальцы, и через несколько минут они оказались во дворе.
Здесь уже ждали оседланные лошади. Муж легко подхватил ее на руки и опустил на спину могучего жеребца.
— Бог да хранит тебя, дорогая, — дрогнувшим голосом сказал он, отступив в сторону, — пока меня не будет рядом.
— Брендан, прошу тебя, не делай этого! — взмолилась она.
— Я только что получил известие о том, что Фицджеральд идет сюда со своим отрядом. Он уже совсем близко. Мои разведчики сообщили, что он уже пересек границу. В его отряде опытные воины, они движутся быстро. Тебе вряд ли удастся ехать с такой же скоростью. Так что времени терять нельзя. Очень скоро замок будет осажден.
— Мне и раньше доводилось отражать осаду. Я могу сражаться…
— Вот это меня и пугает, — серьезно сказал он.
— Брендан, замок может выдержать любое нападение…
— Будем молиться, что так оно и будет. Постепенно вокруг них стали собираться люди: Эрик с Марго — эти двое о чем-то перешептывались, все еще держась за руки; Хагар, похожий на вставшего на дыбы медведя гризли, уже готовый взгромоздиться на такого же огромного и мощного жеребца; Коллум, который должен стать их проводником. И Брайди со своим обожаемым Ларсом тоже была здесь — придирчиво следила за тем, чтобы ничего не было забыто.
Только тут до Элинор дошло, что Брендан уже позаботился обо всем. Вероятно, он отдал необходимые распоряжения еще до того, как поднялся к ней.
— Брендан…
— Ты только что дала слово повиноваться мне, — наполнил он.
— Да, но если я дала слово повиноваться, то и ты пообещал заботиться обо мне!
— Именно это я и делаю! — рявкнул он.
Слезы застилали ей глаза. Смахнув их, она решительно спрыгнула на землю и встала перед ним, скрестив руки на груди.
— Брендан, ради всего святого, не отсылай меня!
У Брендана что-то дрогнуло в груди. Обняв жену, он с тяжелым вздохом поцеловал ее в лоб.
— Элинор, ты должна уехать. Мне предстоит сражаться. А если ты… если я буду знать, что ты рядом, то мыслями буду с тобой. И проиграю. Послушай, я боюсь за тебя. Фицджеральд — вероломный и жестокий. К тому же многие на севере будут рады втайне поддержать его, несмотря на мир. Молю Бога о том, что нам удастся уничтожить его. Как только это случится, я тут же приеду за тобой. Но сейчас уезжай.
— Брендан…
— Неужели ты до сих пор не поняла, что и для меня это мука?! — Голос его сорвался.
Он притянул ее к себе, заглянул в ее бездонные глаза… и увидел в них любовь.
Ради этого можно и умереть, подумал он.
И тут она поняла. Он любил эту землю — эти пашни, бескрайние луга и леса, восходы и закаты. Но не только из-за нее он готов был сражаться и умирать, а из-за того, во что свято верил. За людей, живущих тут. Его преданность своему народу была глубокой и страстной. Но так же глубоко и страстно он был предан и ей, Элинор. Он готов был погибнуть. Ради нее.
— Брендан…
Крепко прижав ее к себе, он припал к ее губам поцелуем с такой нежностью, что все вдруг перевернулось в ее душе. И словно в ответ на его поцелуй внутри ее шевельнулся их ребенок.
— Я сделаю все, чтобы с нашим малышом ничего не случилось, — поклялась она. — Он родится! И будет носить твое имя.
— Я хотел дать тебе гораздо больше, любовь моя, — печально прошептал он. — Хотел повести тебя к алтарю в огромном соборе…
— Я уже шла к алтарю в огромном соборе, — перебила Элинор, — а с тобой я буду счастлива везде!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44