Но это не спасло бы ее от плахи… или от меча Фицджеральда. — Сунув в рот последний кусок, Брендан скрестил руки на груди и привалился к стене, закрыв глаза.
— Все это бред какой-то! Я должен вернуться в Англию, иначе Альфред и впрямь сочтет меня изменником!
— Мы оба должны вернуться, — вмешалась вдруг Элинор, — и узнать правду…
— Что касается вас, мадам, — Брендан открыл глаза, — вы остаетесь.
— Но есть же в Англии закон! — возмутилась она. — Нет, что-то здесь не так… Может, у Фицджеральда никогда и не было приказа доставить меня в Лондон. Или он все-таки каким-то образом замешан в смерти Алена. И если мы с Корбином вернемся, нас будет уже двое. Два голоса против одного…
— Мы поговорим с вами завтра, миледи.
— Брендан, ну пойми же…
— Повторяю, миледи: завтра! — Он снова закрыл глаза.
— Брендан, но…
— Что за вздор вы несете! — взорвался он. — Два голоса, тьфу! Можно подумать, ваш голос что-нибудь значит! Ваш муж мертв… отравлен! От суда и, возможно, от плахи вас спасли скотты! Не думаю, что кто-то вообще захочет вас слушать, мадам.
— Но англичане — не чудовища какие-то…
— Я не имел этого в виду, — раздраженно буркнул Брендан.
— Если вы вообще не желаете говорить со мной… — начала Элинор.
— Еще как хочу! Только утром. — И он снова закрыл глаза.
Брендан чувствовал, что Элинор по-прежнему стоит перед ним, не сводя с него глаз.
Да, им есть о чем поговорить.
Только наедине.
Может, ему бы следовало устроить ее поудобнее, но он был слишком зол. Ведь до сих пор он так и не услышал от нее ничего, даже простой благодарности. Нет же, вместо этого она готова хоть сейчас мчаться назад, туда, где, виновную или нет, ее ждет гибель.
Уже за полночь его разбудил Эрик. Вместе с Бренданом караулить должны были Грегори и Коллум. Все трое не сомкнули глаз до рассвета. А с первыми лучами солнца они снова были в седле.
Часть дня Брендан ехал позади Корбина. Тот, казалось, с головой погрузился в свои мысли. Только заметив, что Брендан наблюдает за ним, он заговорил первым:
— До сих пор не могу в это поверить! Фицджеральд вдруг вбил себе в голову, что Элинор, которую в наших краях прозвали святой Ленорой, должна умереть от его меча, вместо того чтобы предстать перед судом… и я вместе с ней. Алена отравили…
— Альфред заинтересован в получении наследства? — спросил Брендан.
— Мой брат? Господи помилуй, конечно, нет! Он болезненно честен, к тому же искренне верит в Бога и в то, что Господь все видит и что нам всем на том свете предстоит ответить за свои грехи. А вот я, наоборот, считаю, что страх расплаты подстегивает некоторых насладиться жизнью сполна, пока не пришла смерть.
— Понятно. А это не вы, часом, отравили графа?
— Ради чего, помилуй Бог?! Нет! Конечно, на совести у меня хватает грехов, но убийство!.. К тому же я ничего бы не выгадал от его смерти. А грешить просто так — нет, это не по мне.
— А как насчет вашей жены?
— Изабель? — удивился Корбин. — Изабель далеко не невинная голубица, но к чему ей убивать Алена? Тут ей внезапно пришло в голову, что было бы неплохо завести детей… Элинор осиротела не так давно, а теперь, когда она вышла замуж за старика, да еще при том, что у Альфреда вряд ли будет семья, появился шанс, что именно наш сын, возможно, унаследует Клэрин. Вот так обстоят дела: умри я завтра — и ей не видать ребенка, а с ним и наследства, как своих ушей.
— А что, если она уже беременна?
— Будь так, она бы оповестила об этом всю округу с самой высокой башни замка! То, что для любой другой женщины — обычное дело, для Изабель — событие мирового значения!
К наступлению сумерек они были возле крепости.
Постройка крепостной стены уже была завершена. Внутреннюю стену крепости починили; посреди двора высились груды камней, из которых решено было возвести сторожевые башни.
Отряд заметили издалека, и к их появлению ворота уже были открыты. Не успели они въехать во двор, как навстречу им выбежал Уоллес. Спешившись, Брендан приветствовал его, и тот радостно обнял его. Шотландцы, на время из воинов ставшие каменщиками, бросили работу, чтобы поприветствовать вернувшихся. Посыпались вопросы, и Хагар принялся рассказывать об их приключениях. Уоллес молча слушал, лицо его было угрюмо и печально.
Корбин стоял в стороне. Наконец его заметили.
— О, да у нас пленник! — хмыкнул Рунн Макдафф. — Уж не он ли собирался обидеть даму? — бросил он, разглядывая Корбина.
Скорый ответ Корбина не заставил себя ждать.
— Честь никогда не позволила бы мне обидеть даму, сэр. Тем более мою родственницу! — бросил он, смерив Рунна презрительным взглядом.
— Это Корбин, двоюродный брат леди Элинор, — коротко объяснил Брендан.
Взгляды всех обратились к Корбину. Тот, впрочем, в долгу не остался.
— Ни рогов, ни копыт, — объявил он, пожав плечами, после того как хорошенько рассмотрел Уоллеса и остальных.
Рунн Макдафф оглушительно захохотал.
— Стало быть, он не пленник? — разочарованно спросил кто-то. — И выкупа не будет?
— Думаю, за мою голову не дадут и ломаного гроша. К тому же сэр Брендан дал слово, что отпустит меня, как только мы доберемся до вашей крепости. Ах, прошу прощения, я не сразу понял, что это она и есть. Думал, просто куча камней…
Снова раздались хохот и одобрительные возгласы. И тут Ларе заметил Элинор, по-прежнему молча сидевшую в седле.
Отвесив глубокий поклон, он подошел к ней.
— Добро пожаловать, миледи. Хотя, может, это не то место, куда бы вы хотели попасть.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Теперь, выходит, вы тоже изгнанница, без крыши над головой…
— Я вернусь, — стиснув зубы, пообещала она.
— Конечно, вы ведь теперь графиня! И страшно богаты! — подхватил Джем.
— Дело не в богатстве, — устало покачала головой Элинор, — просто… речь идет о моем добром имени.
— Ну, сегодня вы, во всяком случае, никуда не поедете, — вмешался Уоллес. — Комнаты для вас готовы, миледи. Может, они не так хороши, как те, к которым вы привыкли, но тут, увы, не Париж.
— Зато гостеприимство шотландцев превосходит все, что я видела до сих пор, — с благодарностью ответила Элинор, улыбаясь Уоллесу.
Брендан изумленно посмотрел на нее: ее лицо, приветливая улыбка, благодарность — все казалось искренним. Он украдкой покосился по сторонам и онемел: его соотечественники, закаленные в боях, грубые, неотесанные воины, осчастливленные ее словами до глубины души, сейчас сияли, как мальчишки. И Брендан, сам не зная почему, вдруг разозлился.
И тут у Брайди, державшейся позади Элинор, вдруг вырвался стон. Взгляды всех обратились на нее. Побледнев, она покачнулась и стала сползать на землю.
— Господи Иисусе!
Несмотря на то что Элинор сидела в седле, она подоспела первой и успела подхватить Брайди еще до того, как та мешком свалилась на землю.
Вслед за ней к Брайди бросился Ларе. Элинор не успела опомниться, как он уже забрал у нее потерявшую сознание Брайди.
— Сейчас дам ей воды, — бросил он. — Господи ты Боже мой, что это с ней?
— Уж кому и знать, как не вам, сэр! — отрезала Элинор.
Услышав эту отповедь, шотландцы захохотали, подталкивая друг друга локтями, а Ларе, светловолосый здоровяк, вдруг зарделся, как девушка.
— Миледи…
— Отнесите ее в дом. И дайте воды.
Держа Брайди на руках, Ларе поднялся по ступенькам, ведущим в башню. Элинор шла за ним. Следом потянулись Уоллес и остальные.
Брендан остался во дворе, и вместе с ним Эрик. Хлопнув лошадь по крупу, он обернулся к кузену.
— Лошадей не худо бы покормить, да еще разобрать оружие и все остальное. Займемся этим сами или оставим кому-то?
— Сам все сделаю. А ты ступай повидай Марго. Должно быть, она уже знает, что ты вернулся.
— Ладно, — улыбнулся Эрик.
Брендан проводил его взглядом. Он любит ее, подумал Брендан, да и почему бы ее не любить? Верная, преданная, она с улыбкой переносила любые трудности, к тому же красавица. Ну и осел же его кузен, покачал головой Брендан. Он должен жениться на ней, черт возьми! Она заслуживает этого.
Что же мешает Эрику? Происхождение Марго? Или то, что смерть поджидает их за каждым кустом?
В сопровождении нескольких юнцов — отчаянных сорвиголов, увязавшихся за ними в надежде тоже стать воинами, — он повел коней к водопою.
— Так ты что же, просто вырядился монахом и вот так запросто вошел в замок англичан? — спросил один.
— Я решил, что так будет проще всего, — пожал плечами Брендан. — Эй, ребята, если уж и в самом деле решили мне помочь, то поторапливайтесь!
Когда, закончив дела, он вошел в зал, в камине уже ярко пылал огонь, под столом несколько собак грызлись из-за костей, а от жарившейся дичи повсюду разливался упоительный аромат. Затаив дыхание все слушали рассказ Хагара об их стычке с англичанами.
Эль и вино лились рекой. Только сейчас, когда вокруг сияли лица друзей, Брендан позволил себе немного расслабиться. Улучив момент, к нему на колени уселась одна из женщин, разливавших вино.
— Красавчик, да еще и герой, — хихикнула она, игриво погладив его по щеке.
Немного удивленный, он улыбнулся. И тут же встретился глазами с Элинор. Стоя у подножия лестницы, она смотрела на него в упор. Брендану вдруг показалось, что сейчас она повернется и убежит. Но она и не думала этого делать.
Высоко вскинув голову, она направилась к столу, и в зале повисла тишина. Не глядя на Брендана, Элинор подошла к Уоллесу.
— Миледи. — Увидев ее, Уоллес встал и отвесил ей галантный поклон.
— Прошу вас, садитесь, сэр Уоллес. Я знаю, какое это редкое удовольствие — отдохнуть в кругу друзей. Я пришла сюда для того, чтобы еще раз поблагодарить тех, кто рисковал жизнью, чтобы вызволить меня из беды. Они ничем не были обязаны мне, я же отныне считаю себя в долгу у этих храбрецов, в долгу, который вряд ли смогу вернуть и о котором буду помнить до конца своих дней.
— Миледи, боюсь, сам я тут ни при чем. Что же до них, ваша жизнь — уже сама по себе достаточная награда. Вы ведь опасный противник, мадам, и кое-кто из тех, кто сражался при Фолкерке, могут это подтвердить.
— Не стоит об этом вспоминать, сэр…
— И все же вы достойный противник, — улыбаясь, продолжал Уоллес, — и весьма беспокойная пленница. А теперь вы наша гостья, мадам!
— Вы слишком добры, сэр.
Не глядя на Брендана, она направилась к лестнице. После ее ухода все долго молчали.
— Выпьем за нее! — заорал вдруг кто-то. — За англичанку, друзья! За ее отважное и чистое сердце! Черт возьми, она мне по душе!
Пир разгорелся с новой силой.
Женщина, оцепеневшая, когда появилась Элинор, лукаво улыбнулась Брендану.
— Эй, герой, выходит, ты спас женщину не робкого десятка! Только вот тепла-то ей явно не хватает, верно?
— Пришло время поговорить, — пробормотал он и поднялся из-за стола.
Грегори не сводил с него глаз. Брендан подтолкнул женщину к нему.
— Побудь с Грегори, — предложил он. — Этот паренек и есть твой герой!
Женщина охотно пересела к тому на колени. Веселая болтовня, смех и звон кружек наполнили зал. На Брендана никто не обращал внимания.
Он наклонился к Уоллесу.
— А где наша гостья?
— Там, наверху.
Брендан повернулся, чтобы уйти, но Уоллес окликнул его. Лицо его было мрачно.
— Удачное дельце. Только рискованное.
— Я никого не просил ехать со мной. Они сами вызвались.
— Мы все когда-нибудь расстанемся с жизнью… дай только Бог, чтобы не по глупости… или из-за страсти, ударившей в голову кому-то из нас.
— Все, что у меня есть, я положил на алтарь борьбы за свободу. Я поклялся в этом в тот день, когда под Фолкерком у меня на руках умер мой кузен. И не изменил своей клятве.
— Я и не имел этого в виду. Поверь, никто не ценит тебя так, как я, Брендан. Твое мужество… кровь, которую ты проливаешь за наше дело. Единственное, о чем я прошу, — чтобы и ты дорожил собственной жизнью, понимаешь?
— Да, сэр, — угрюмо буркнул тот в ответ.
— Что ж, тогда иди, — кивнул Уоллес. — Доблесть, подобная твоей, заслуживает награды.
Брендан, поколебавшись немного, шагнул к лестнице. Но его сомнения длились недолго — последние ступеньки он преодолел уже бегом.
Пришло время поговорить.
Элинор металась по комнате, пытаясь овладеть собой. Сказав «прощай» своей первой любви, она стала женой другого человека, убедив себя, что больше никогда не увидит Брендана. Но он вновь оказался рядом в минуту нависшей над ней опасности. Она была благодарна ему… но сейчас ей стало страшно. Что-то ужасное неумолимо надвигалось, угрожая им обоим.
— Миледи, вы должны немного отдохнуть. Иначе вы повредите ребенку, — твердила Брайди.
Кусая до боли губы, Элинор невольно обрадовалась, что Брендан не видит, что с ней творится. Жгучая боль когтями рвала ей сердце. Нет, это ревность, поняла она, и гнев. Конечно, она была ему небезразлична, но куда больше ему дорога Шотландия. И тут уж ничего нельзя поделать — такова его жизнь: одна бесконечная битва с королем Англии, пытавшимся наложить свою тяжелую руку на его родину.
— Миледи, прошу вас, прилягте. Вы так совсем разболеетесь.
— Брайди, позволь напомнить тебе, что это ведь ты упала в обморок!
— Потому что увидела Ларса! — хихикнула Брайди.
Элинор удивленно покосилась на нее. Брайди, всегда такая хрупкая, такая слабенькая, сейчас вдруг расцвела. Щеки ее порозовели, глаза сияли.
— А он знает? — шепотом спросила Элинор.
— Наверное, миледи. Вы ведь прямо намекнули на это, когда я свалилась с лошади.
Элинор покачала головой.
— Мне очень жаль, что так получилось, прости…
— Все в порядке. — Брайди вдруг замолчала, и Элинор встревоженно склонилась к ней. — Вы ведь сами предлагали помочь мне вернуться в Шотландию.
— Это верно. Только вот я никак не рассчитывала отправиться вместе с тобой.
— Но, миледи! Ведь он же приехал за вами! Господи помилуй! Он не побоялся явиться в Англию, рискуя жизнью, пробрался в замок, даже переоделся священником, чтобы проникнуть к вам! А потом отбил вас с оружием в руках! Как вы можете быть такой неблагодарной?! Разве вы совсем не рады его видеть?!
— При чем тут я? Шотландцы только рады лишний раз ткнуть англичан носом в грязь! — пожала плечами Элинор.
— Но он готов был умереть ради вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44