Для Элизабет Джордж Болдуин являлся человеком-загадкой. Его доброта казалась настолько всеобъемлющей, что в нее было невозможно поверить. Точно такой же неправдоподобной казалась и чистота его помыслов, особенно в этом обществе, где веками культивировалась беспринципность. Болдуин не вызывал в ее душе никаких чувств, Элизабет относилась к нему с обычной доброжелательностью и некоторой настороженностью и поэтому никогда не знала в точности, как вести себя с этим человеком.— Вы очень добры, Джордж, но прошу вас, давайте поговорим о чем-нибудь другом. Мысль о замужестве не привлекает меня, поверьте. Хотчейн хотя бы после смерти проявил ко мне определенную щедрость, а больше я ни в чем не нуждаюсь.— Но вам может стать одиноко, Элизабет.Ей и сейчас было одиноко без того буйного и необузданного молодого повесы, который, должно быть, уже забыл ее. Однако, приученная за многие годы к осторожности в словах, Элизабет подавила боль в своем сердце и дипломатично возразила:— У меня не остается времени на одиночество. Вы же видите, как я занята.— И все же я буду упорствовать, — с улыбкой предупредил Джордж.— В таком случае мы будем упорствовать оба, — так же непринужденно парировала она. — И тем не менее я неизменно рада видеть вас своим гостем, Джордж. И еще раз благодарю вас за книгу.— Ну что ж, на худой конец я пополню вашу библиотеку. Но мне кажется, что господин Фолси слишком снисходителен в своих оценках Восточного мятежа. Лично я предпочел бы видеть всех мятежников закованными в кандалы и в подземельях Тауэра.— Это зависит от политических убеждений каждого из читателей. Некоторые из них не в пример вам предпочли бы видеть их на свободе, а то и на троне.— Романтическое, чисто женское видение проблемы!— Скорее — реалистическое, если бы вы были на стороне Монмаута.
Неделей позже в доме Элизабет объявились двое из сыновей Хотчейна. Их внезапное появление никоим образом не являлось визитом вежливости, и Элизабет горько кляла себя за то, что велела охранникам, подозрительно буравившим глазами каждого незнакомца, пропустить этих мерзавцев в поместье.Мэттью и Лоусона Грэмов, правда, при входе заставили сдать оружие, но все равно, оказавшись с ними лицом к лицу, Элизабет ощутила, как по ее телу пробежал холодок страха. Огромные и неуклюжие, они являли собой две копии ее покойного мужа, хотя в более молодом варианте и были старше самой Элизабет. Старшему из сыновей Хотчейна, Мэттью, уже исполнилось пятьдесят, его брату — сорок шесть. И сейчас они смотрели на Элизабет с такой же холодностью, как некогда их отец.— Я распоряжусь, чтобы вам принесли прохладительные напитки, — проговорила она, стараясь оставаться спокойной. — Вас, видимо, привели сюда какие-то неотложные дела?Бросив взгляд в окно, Элизабет увидела, что вся дорожка перед ее домом запружена вооруженными до зубов всадниками, в сопровождении которых Грэмы прибыли в «Три короля».— Мы решили, что ты снова должна выйти замуж, — бесцеремонно заявил Мэттью с порога залитой солнечным светом гостиной. — Скоро истечет год, как ты носишь траур. — Все это он проговорил таким тоном, будто рассказывал, какая погода стоит на дворе.— Благодарю за вашу заботу, — с нескрываемым сарказмом и обжигающим холодом в голосе ответила Элизабет. В этой ее фразе также отчетливо прозвучало едва сдерживаемое бешенство и восхитительное высокомерие. — Однако я не собираюсь больше выходить замуж, — отчеканила она, сжимая кулачки, чтобы не дать выхода клокотавшей ярости. Перед тем как нагрянули эти незваные гости, она как раз возилась в саду и, конечно же, измазалась в земле. Теперь ее перепачканный подол и девичье лицо являли разительный контраст непререкаемо властному тону, с которым она говорила. — Тем более что ваш отец оставил мне денег достаточно, чтобы я могла позволить себе такую роскошь.— Отец оставил тебе эти деньги только потому, что ты его околдовала, — со спокойной насмешкой возразил Мэттью.— Ваш отец был слишком бессердечным, чтобы его можно было околдовать, — парировала Элизабет с твердостью, которую выработала в себе за годы супружеской жизни. Тогда ей слишком часто приходилось сталкиваться с вероломством.— Я же говорил тебе, что она не послушается, — пробормотал Лоусон, беспрестанно пританцовывая на месте, словно фехтовальщик во время поединка, однако предостерегающий жест старшего брата заставил его прикусить язык.— Это не имеет значения, — бросил Мэттью брату, не отрывая взгляда от лица Элизабет. — Мы решили, что ты вполне могла бы выйти за Люка. В прошлом году у него как раз померла жена.Старший из братьев говорил голосом, лишенным каких-либо интонаций и поэтому еще больше походил на покойного отца. Именно это его сходство с ненавистным Хотчейном заставило Элизабет потерять голову и дать волю своему негодованию. Люк, самый младший из сыновей Хотчейна, уже похоронил двух своих жен, и ей совершенно не хотелось стать третьей, которую он с такой же легкостью загонит в гроб.— А теперь послушай меня, Мэттью, и постарайся все хорошенько уяснить, — звенящим от ярости голосом заговорила Элизабет. — Мне не нравишься ни ты, ни все твои остальные братья. Что касается Редмонда, то ему вы нравитесь еще меньше. Поэтому я предлагаю вам убраться подобру-поздорову, пока у вас еще на месте ноги и руки. Чуть позже вы их уже можете недосчитаться. — Она сделала глубокий вдох. — И передайте всем остальным членам вашей семейки, — с леденящим спокойствием закончила Элизабет, — что деньги, оставленные мне вашим отцом, — мои. Вы их не получите.— Ты весьма самоуверенна и дерзка, Элизабет, — равнодушно проговорил старший из братьев. — Без сомнения, именно этим ты и понравилась папаше. Но, как ты, наверное, уже успела заметить, мы приехали не вдвоем. Наши сопровождающие хорошо вооружены и дожидаются снаружи.И поза, и тон, которым говорил Мэттью, дышали уверенностью. Он, видимо, ничуть не испугался угрозы Элизабет.— Давай, Мэттью, попробуй проложить путь мечами. Редмонд готов к встрече с вами, а мне, хоть лопните, на ваши приказы наплевать!— Мы можем устроить так, что суд объявит тебя ведьмой. — Мэттью, казалось, даже не слышал ее слов.Элизабет вспомнила, что Хотчейн Грэм всегда действовал вот так же холодно и отстранение, и на секунду ей стало не по себе. Однако в следующее мгновение она приказала себе не распускаться, вспомнив, что тираны обожают легкую добычу.— Ты не за ту меня принял, Мэттью. Я — не твоя запуганная жена и не одна из твоих дочерей. — Элизабет выпрямила спину под ледяным взглядом соперника. — Если хочешь, обращайся в суд или куда угодно еще, но денег моих тебе все равно не видать как собственных ушей. Я восемь лет прожила с вашим отцом, рядом с которым задрожал бы сам Люцифер, а уж вы, мальчики, по сравнению с ним вообще котята.Она умолкла, чтобы сделать глубокий вдох, поскольку почувствовала, что ее уже бьет дрожь, а Элизабет не хотела проявить ни малейшего признака слабости. Немного успокоившись, она продолжала:— Так что считайте, что вы съездили впустую. Скажите еще спасибо, что ваш отец не оставил мне вообще все свои деньги. А если бы я и впрямь околдовала его, то вряд ли удовольствовалась бы всего лишь шестьюдесятью тысячами.Ее гневная тирада, однако, ничуть не тронула Мэттью. Он являлся главой Грэмов не только потому, что был самым старшим из них, но и потому, что его голова соображала гораздо лучше, чем у его родственников. Выслушав Элизабет, он невозмутимо заявил:— Ты говоришь вызывающе, словно мужчина, Элизабет, но на самом деле ты всего лишь женщина. Одинокая, незамужняя женщина. Некоторые суды вполне могут прийти к выводу, что сама ты просто не способна распоряжаться своим состоянием. Некоторые судьи вполне могут решить, что тебе просто необходим муж. — Все это он проговорил, неподвижно стоя на одном месте и глядя ей прямо в глаза.— А некоторые могут также решить, что вашему Люку нужна не жена, а надзиратель и камера с крепкими решетками. Поэтому, Мэттью, будь добр оставить меня с моими деньгами в покое. Вычеркните нас из ваших семейных планов и отправляйтесь грабить кого-нибудь другого. А теперь убирайтесь вон, иначе я спущу на вас Редмонда, — закончила Элизабет таким же невыразительным голосом, как и Мэттью.— Мы еще встретимся, Элизабет. Мы вернемся с нашими юристами.— Напрасно потратите время!— Ничего, за шестьдесят тысяч я могу позволить себе потратить немного времени, — ответил старший Грэм. Улыбка, которой он сопроводил эти слова, была настолько ледяной, что в комнате, как показалось Элизабет, даже похолодало. — Пошли, Лоусон, — обратился он к брату так, будто подзывал комнатную собачонку. И двое грузных сыновей Хотчейна вышли, оставив после себя витавшую в воздухе угрозу.Сразу же, как только за ними захлопнулась дверь, у Элизабет подломились ноги, и она рухнула на стоявшее рядом кресло. Все это время она сумела продержаться на ногах только благодаря своей выдержке. За окнами ярко светило солнце, а ее била неудержимая дрожь. Не то чтобы визит сынков Хотчейна явился для нее неожиданностью — она всегда знала, что когда-нибудь под тем или иным предлогом эти молодцы обязательно пожалуют к ней, чтобы выудить деньги. Кстати, именно на этот случай при ней неотлучно находились телохранители. Однако Элизабет никогда не думала, что может испытать такое беспросветное одиночество, как сейчас. И — такой страх.В отличие от ее отца, которого можно было запугать или подкупить, клан Хотчейнов до сих пор жил по древнему — варварскому и безжалостному — кодексу, ничуть не изменившемуся за прошедшие века. Согласно ему все их противники беспощадно уничтожались огнем и мечом, а Ридсдейлский лес служил для них надежным убежищем — и от закона, и от цивилизации.Еще две недели назад Элизабет была бы куда мужественнее. Еще две недели назад ее не удалось бы запугать никому. Но если… Она все еще не до конца приняла мысль о том, что готовится стать матерью. Но если внутри ее действительно растет ребенок Джонни, она обязана его защитить. Конечно, сама она не сможет взять в руки меч, но обязана продумать все до мелочей и принять необходимые меры безопасности. Обдумать, подготовиться и ждать.А это означает, пришла к неожиданному выводу Элизабет, что она должна еще раз подумать над предложением руки и сердца, сделанным Джорджем Болдуином.Вызвав Редмонда, Элизабет пересказала ему содержание своего разговора с Мэттью Грэмом.— Сколько людей он может выставить против нас? — спросила она, первым делом желая выяснить степень опасности, которая ей грозит.Совсем недавно богатая наследница по имени Марго Тэлмадж была похищена семейством Мэчмонтов, которые затем насильно выдали ее за своего сынка. Когда же со временем суд вынес решение в пользу Тэлмаджей, Мэчмонты еще в течение семи месяцев удерживали несчастную девушку, подвергая ее при этом зверским издевательствам.Происшествия вроде того, что приключилось с Марго Тэлмадж, были здесь не в диковинку, особенно в тех случаях, когда на кон были поставлены большие деньги. Для этих целей либо нанимались наемники, либо сами обедневшие семейства седлали коней и похищали «невесту», после чего насильственный брак можно было считать делом решенным. И каким бы ни было решение суда в каждом из таких случаев — в пользу насильников или против них, — в судьбе несчастной жертвы оно ничего не меняло.Ненадолго задумавшись над вопросом хозяйки, Ред-монд почесал в затылке и произнес:— Две сотни человек. Может, чуть больше, если им удастся втянуть в эту затею Грэмов из Данстейбла.— Такая война, должно быть, вылетит Мэттью в кругленькую сумму?— Да, но, учитывая, сколько он сможет загрести в случае успеха, Мэттью Грэм будет считать, что деньги эти потрачены не зря.— В таком случае нам нужно еще больше людей. Уж лучше я израсходую деньги на собственную защиту, чем отдам их в жадные лапы Грэмов. Сколько времени тебе потребуется, чтобы собрать нужное количество людей?— Неделя. Самое большее — десять дней. Но существует еще один вариант, — проронил Редмонд, барабаня пальцами по костяной рукояти своего кинжала. Голос его звучал тихо и зловеще. — Мы можем сами пожаловать к ним в Ридсдейлский лес.Много лет назад женщина, которую любил Редмонд, пала жертвой похоти и жестокости Мэттью Грэма, и только преданность Элизабет удерживала его от того, чтобы ценой собственной жизни отплатить этому безжалостному подонку.— Твоя бессмысленная гибель не доставит удовольствия ни Кэтрин Блэйр, ни… мне.Было видно, как, несмотря на загар, зарделся Редмонд, услышав имя своей новой невесты.— Тем не менее очевидно, — бесстрастно возразил он, — что без сыновей Хотчейна мир стал бы гораздо более приятным местом. Они должны быть убиты.— Несмотря на то что я согласна с тобой всем сердцем, — ответила Элизабет, — я не хочу чувствовать себя ответственной за их смерть. Если только они не оставят нам иного выхода. А вообще-то больше всего на свете мне хотелось бы никогда не слышать и не видеть их, — со вздохом добавила она. — Боюсь только, это вряд ли возможно, особенно при той жадности, которая постоянно гложет Мэттью Грэма. — Элизабет откинулась на спинку кресла и одарила Редмонда слабой улыбкой. — Поэтому вместо того, чтобы предаваться бесплодным мечтам, давай-ка лучше займемся подбором стоящих солдат.— Вы же знали, что они не позволят вам слишком долго пользоваться деньгами Хотчейна, — напомнил Редмонд, и тихий голос, которым он это сказал, никак не сочетался с его могучей фигурой.Несколько секунд Элизабет молча смотрела на этого человека, выполнявшего роль ее телохранителя с того самого дня, как ее выдали за Хотчейна. Поначалу, как подозревала Элизабет, в обязанности Редмонда входило следить за тем, чтобы птичка не упорхнула из клетки, а потом он стал защищать ее от других членов семьи покойного супруга.Сейчас он расположился в резном кресле напротив нее. Рука его надежно покоилась на эфесе меча, к блестевшему в лучах солнца поясу были прицеплены пистолеты, волосы — ради удобства в бою — были острижены коротко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65