Он, как и она, хотел чего-то большего, и скоро они получат желаемое.
— Дженни, — прохрипел он голосом человека, одержимого страшными силами, — я не могу сдерживаться… Я хотел, чтобы ты подготовилась… но больше не могу ждать.
Дженни тоже не могла больше ждать. Когда бедра Кристиана прижались к ее бедрам, она отдалась во власть того ритма, которому он учил ее тело. Она выгибалась, поднимаясь навстречу его толчкам и вместе с ним подаваясь назад. Их соитие было грубым, неистово-жадным. Она шарила пальцами по одеялам, ища, за что ухватиться, и в конце концов забросила руки за голову, вцепившись в медные перекладины кровати. Ее поза была так откровенна, так чувственно-беспомощна, что Кристиан был буквально сражен.
Дженни уже начинала думать, что Кристиан обманул ее. Он обещал избавить ее от жара, но пламя у нее внутри разгоралось все сильнее и сильнее. Там, где сливались их тела, жгло просто невыносимо. Но постепенно Дженни осознала перемены. Она почувствовала, как поднимается выше — туда, где хорошо и где гаснут все пожары. Кристиан уносил ее в этот головокружительный полет, и она послушно неслась за ним. Оказавшись наконец на самой вершине, Дженни не пожалела об этом путешествии.
Ноги Дженни сплелись с его ногами, мышцы напряглись. Она терлась о него своим телом, прерывисто дыша от возбуждения. Голова ее моталась из стороны в сторону, но не в отрицании происходящего — это движение подчинялось все более неистовому ритму их тел. Искры, бегавшие по ее коже, сыпались в разные стороны, как маленькие звездочки. Ее груди вздрагивали, когда Кристиан толкался в нее еще и еще. Он унес с собой жар ее тела, одарив ее яростным наслаждением. Его имя само слетело с ее губ гортанным криком, когда по телу пробежала дрожь сладостной агонии. Спустя мгновение он присоединился к ней, утолив собственный жар и излив свое семя глубоко в утробу Дженни.
Пальцы Дженни, до немоты сжимавшие медные перекладины кровати, разжались. Она медленно опустила руки, но не притронулась к Кристиану. Он лежал на ней, и она чувствовала, как бьется под ребрами его сердце. Его дыхание овевало теплом ее шею, и Дженни чувствовала на своих волосах его легкие нежные поцелуи.
Приподнявшись на локте, Кристиан вышел из Дженни.
— Все в порядке, — сказал он, потянувшись за скомканной простыней, — сейчас я накрою и тебя, и себя. Можешь открывать глаза.
Дженни подождала, пока простыня ляжет на ее груди, и лишь тогда последовала его совету. Кристиан улыбнулся:
— У тебя красивое тело, Дженни. Не надо его стыдиться.
Одна мысль о том, что он не может ее нарисовать, злила Кристиана.
— А я и не стыжусь, — тихо сказала Дженни, показывая на зеркало. — Но я не настолько глупа, чтобы любоваться своим отражением.
— Совсем недавно ты была вполне довольна собой, — заметил Кристиан, напомнив ей о том, как она вертелась перед зеркалом, осматривая свои ноги.
Дженни вспыхнула:
— Не знаю, что на меня нашло. Наверное, все дело в бренди. Я никогда раньше не пила его. Обычно я пью вино.
— Бренди намного крепче вина, но не в нем причина твоего состояния. Уверен, что Амалия опоила тебя.
Дженни попыталась сесть, но Кристиан удержал ее, положив руку ей на плечо, и нежно провел кончиками пальцев сбоку по шее.
— Ты такая красивая, Дженни! — ласково сказал он. — И наверное, твое обаяние отчасти объясняется твоей невинностью. А Амалия Чазэм коллекционирует красивые штучки. Кроме картин, изумрудов, изящных лакированных шкатулок и парижских туалетов, наша дорогая мисс Амалия знает толк в молоденьких женщинах. У нее есть… э, разведчики, которые рыщут по городу…
— Вы хотите сказать — сутенеры? — поправила Дженни.
— Да, я хотел сказать сутенеры, но не думал, что ты знаешь это слово. — Она только пожала плечами, и Кристиан понял, что объяснений не дождется. — Как бы то ни было, у Амалии работают мужчины, которые поставляют ей женщин. Не сомневаюсь, что большинство этих женщин приходит к ней добровольно, но я слышал, бывают и исключения. Представляю, как обрадовалась Амалия, увидев тебя на своем пороге! Я бы даже усомнился в ее рассудке, если бы она упустила такую добычу.
Во рту у Дженни пересохло, она с трудом сглотнула.
— Она хотела, чтобы я у нее работала? — недоверчиво спросила она. — В этом доме? Чтобы я… я… — Слова застряли у нее в горле. Тут она вспомнила, чем только что занималась с Кристианом Маршаллом, и ей захотелось провалиться сквозь землю. — Боже мой, — пробормотала она, — я ведь уже сделала это!
— Погоди, — сказал Кристиан нахмурившись, — это было… совсем не то. Черт возьми! То, что произошло между нами, не имеет никакого отношения ни к Амалии, ни к этому дому.
— Неужели? — с вызовом спросила она, удивившись собственной смелости. — Разве вы не сказали, что хотите проститутку?
Кристиан знал, что в конце концов пожалеет об этих словах, но не думал, что это случится так скоро.
— Не делай из меня злодея! Я тебя сюда не звал. Проклятье, да я вообще не знал, что ты здесь! Я был с Мэгги, и вдруг появилась ты.
— Вы знали, что меня опоили! — укорила она.
— Нет, сначала не знал. Я думал, ты пьяна. Ты вошла сюда на заплетающихся ногах, такая беспомощная и глупенькая как ребенок. Потребовалось совсем немного времени, чтобы ты стала доступной.
От возмущения у Дженни раздулись ноздри.
— Ложь!
— Нет, не обманывайся сама! Ты хотела меня.
— Это вы заставили меня! — бросила она в ответ.
— Ты чертовски права! Или ты предпочла бы страдать от последствий порошка Амалии?
— Лучше это, чем вы!
Он наклонился вперед, приблизив к ней лицо. Теперь от его взгляда веяло холодом.
— Это называют позывом, — вкрадчиво заговорил он, — я слышал, что от такого порошка горит все внутри. Женщина так воспламеняется, что просто сатанеет от желания отдаться мужчине. Любому мужчине, Дженни! Говорят, что позыв не проходит, если нет мужчины. Сегодня ночью я был нужен тебе. Не возьми я тебя, ты бы сейчас уже лезла на стенку, черт побери!
Дженни представляла себе те картины, которые рисовал ей Кристиан своим сиплым, безжалостным голосом, и по спине ее бегали горячие искры стыда.
— Я вам не верю, вы лжете! Не может такого быть!
Чуть откинувшись назад, Кристиан пожал плечами:
— Ну, мы все равно никогда этого не узнаем, верно? Или ты хочешь, чтобы я попросил у Амалии еще немного ее порошка? Есть желание проверить мои слова и свои ощущения? Думаю, еще разок я смогу удовлетворить тебя, а потом придется звать на помощь кого-нибудь другого.
Дженни закрыла уши.
— Хватит! Не надо больше об этом! Я не желаю слушать! — Кристиан отдернул ее руки, и она пнула его ногой. — Оставьте меня! Лучше бы я сюда и не приходила! Лучше бы миссис Брендивайн… — Дженни перестала вырываться. Тревога, вспыхнувшая в ее нежных глазах газели, охватила все ее существо. — Миссис Брендивайн! — прошептала она. — О Господи, как же я могла забыть? Я ведь ничего не сказала!
— Дженни? — Кристиан замер и посмотрел на нее в упор. — О чем ты говоришь? Что с миссис Брендивайн?
— Она посылала за вами.
— Это я уже понял, — сухо сказал он, недоумевая, с чего вдруг так всполошилась Дженни. — Ты сказала, что она послала тебя за мной.
— Да, но не сказала почему. — Дженни рванулась из рук Кристиана, и на этот раз он ее выпустил. Она тут же села, натянув на себя простыню. — Бедная женщина поскользнулась на льду и сломала ногу. Пока я сидела с ней, Мэри-Маргарет сходила за доктором Тернером. Когда миссис Брендивайн начала звать вас, мы, то есть прислуга, которая осталась в доме, решили, что надо поставить вас в известность о случившемся. Но получилось так, что послать было некого, кроме меня.
Пока Дженни говорила, Кристиан отбросил простыню и спрыгнул с кровати. Ничуть не смущаясь своей наготы, он начал собирать одежду, время от времени кидая в сторону Дженни ее вещи.
— Я должна была сразу сказать вам об этом. Я бы так и сделала, если бы Амалия меня не опоила. Я хотела написать вам записку, но она совсем сбила меня с толку.
Кристиан натянул белье и туго завязал шнурок на поясе.
— Ничего не понимаю! С какой стати ей было тебя поить, если она знала, что ты пришла с сообщением для меня? — спросил он задумчиво, обращаясь скорее к себе, чем к Дженни.
— Но у меня не было возможности сказать ей, кому предназначено мое сообщение. — Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить, как было дело. — По крайней мере мне так кажется. Да, точно, я не говорила ей этого. Нас перебили, и она ушла, а потом ушла и я.
— Знаю, знаю, — сказал он насмешливо, — она тебе не понравилась. Ты мне это уже говорила.
Дженни села на колени, прижав к себе простыню. Она и не пыталась одеваться.
— Пожалуйста, поверьте мне, мистер Маршалл! Клянусь, я сказала бы вам про миссис Брендивайн, если бы у меня было все в порядке с головой!
— Верю, — грубо бросил он и указал на разбросанную возле кровати одежду, — одевайся!
Дженни едва слушала его. Она все еще пыталась собраться с мыслями и припомнить, что случилось после того, как она вышла из кабинета Амалии.
— Я ходила по ее комнатам в поисках другого выхода. Уже тогда у меня была тяжелая голова и подкашивались ноги. Я нашла черный ход и даже вышла за ограду, но тут вспомнила, что должна была повидаться с вами. А я-то уже и забыла, понимаете?
— Понимаю, — сказал Кристиан, изо всех сил стараясь сохранять терпение. — Ну, ты будешь одеваться или нет?
— Отвернитесь.
— Что?
— Отвернитесь, — повторила она.
— Ну, знаешь ли! Это все равно что закрывать двери конюшни, когда лошадь уже… — Он осекся, увидев, что она совершенно серьезна. — Ладно, пожалуйста.
Кристиан отвернулся и просунул ноги в свои черные выходные брюки.
Дженни сбросила простыню и натянула на голову сорочку. Увидев широкую полосу, оторванную от ворота, она вздохнула.
— Мои варежки и накидка в бельевом шкафу в коридоре, — сказала она, натягивая чулки, — я спрятала их за стопкой белья.
— Конечно, — Кристиан выставил руку, пытаясь удержать ее от объяснений, — нет, не говори ничего! Уверен, у тебя были на то свои причины.
— Да, были. Я не хотела, чтобы кто-то на этаже заподозрил, что я не отсюда. И это сработало, потому что, когда я встретила мисс Брайен, она приняла меня за горничную. — Помолчав, она многозначительно добавила:
— Не за проститутку!
— И все-таки послала тебя ко мне? — наконец-то до Кристиана дошло. Он вспомнил, как назвал Мэгги именем Дженни. Хорошо еще, что она не выцарапала ему глаза за такую оговорку! — Ладно, это не важно. — Он вздохнул, застегивая запонки на манжетах белоснежной рубашки. — Я знаю, почему она это сделала. Ну что, ты готова?
— Почти.
Она зашнуровала свои черные полусапожки и натянула платье. Не хватало нескольких пуговиц, а скромный треугольный вырез был разорван до самой груди. Дженни сползла с кровати, придерживая рукой лоскуты платья.
— Я оделась. Мы можем идти.
— Подожди здесь, я схожу за твоей накидкой.
— И варежками.
— И варежками, — повторил Кристиан, — заодно посмотрю, где Амалия. Думаю, будет не так просто вывести тебя отсюда, особенно если Амалия решила взять тебя в оборот и сделать одной из ее пташек.
— Но я не хочу! Вы ведь не позволите ей это сделать, правда?
Кристиан метнул в ее сторону взгляд, полный презрения.
— Кажется, я помог тебе выбраться из этой проклятой клиники Дженнингсов, верно? Быстро же ты все забыла! Неужели ты в самом деле думаешь, что я… — он замолчал, злясь на себя за то, что опустился до объяснений. — Ладно, забудь! Вернусь через пару минут.
Он надел свой черный смокинг, открыл дверь и шагнул в коридор, не удостоив Дженни взглядом.
Дора, провожавшая Стивена к парадной лестнице, услышала, как открылась и закрылась дверь в спальне Мэгги. Интересно, кто это вышел? Она молила Бога, чтобы это была горничная, а не Кристиан Маршалл. Что будет, если он встретится с Вильямом, — об этом не хотелось и думать.
Но думать и не пришлось. События начали разворачиваться сами собой, и она была не в силах их предотвратить.
Стивен схватил руку Доры чуть повыше локтя и сжал с такой силой, что она скривилась от боли.
— Так это Маршалл! — прошипел он, оборачиваясь через плечо и глядя в конец коридора. — Значит, он был с ней.
— О, ради Бога, ничего не говорите!
— Пойдем, — процедил он, — я хочу с ним поговорить.
Стивен отступил на шаг, чуть ли не силком таща за собой Дору, и они опять пошли по коридору в направлении ее спальни.
Кристиан замешкался у бельевого шкафа, увидев Стивена Беннингтона, который шагал к нему, с обычной для него манерой собственника ведя под ручку Дору. Знакомство Кристиана со Стивеном ограничивалось общим членством в яхт-клубе, посещением некоторых светских мероприятий и бегов в Гарлеме.
Вообще о Стивене Беннингтоне он знал только две вещи. Первое — этот человек одевался как павлин, и второе — во время войны Стивен откупился от призыва в армию. В отношении первого Кристиан склонен был проявить снисхождение. В конце концов, как одеваться — это личное дело каждого. Если Стивену Беннингтону нравится разгуливать в коротком клетчатом пиджаке, полосатых брюках и желтом жилете и выглядеть при этом не столько франтом, сколько ходячим плевком общественному вкусу, — ради Бога!
Но вот ко второму обстоятельству Кристиан не мог относиться столь благодушно. Да, конечно, были сотни, даже тысячи таких, кто воспользовался лазейкой в законе и заплатил другому, чтобы тот воевал вместо него, и все же Кристиан до сих пор испытывал ненависть к этим людям вообще и к Стивену Беннингтону в частности.
Небрежно сняв руку с дверцы бельевого шкафа, Кристиан отрывисто кивнул подошедшим Стивену и Доре.
— Беннингтон, мисс Дора. С Новым годом вас! — Он шагнул вперед, решив пойти на поиски Амалии, но Стивен встал у него на пути. — В чем дело? — спросил Кристиан, переводя взгляд со Стивена на Дору.
Кристиану не потребовалось слишком много наблюдательности, чтобы заметить — младший Беннингтон вдрызг пьян, а Дора сильно взволнована. Он не упустил из виду и намечающийся синяк у Доры на щеке, и легкую опухоль под ее глазом.
— Ни в чем, — сказал Стивен, ущипнув Дору за локоток с ямочкой, чтобы она молчала, — все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57