Ист задумался.— А Дансмор?— Гарольд оставался послушным сыном. Он всегда делал то, что говорил отец.— Твой отец умер от передозировки? — спросил Истлин.— Да. Так считает врач.— Тебе неприятно будет услышать, но я должен сказать, что здесь нет явных признаков убийства. — Маркиз сохранял мрачное выражение лица.— Убийство произошло несколькими годами раньше, когда его преподобие стрелял в моего отца, — медленно проговорила Софи.— Я, видимо, не понял — мне казалось, ты говорила о несчастном случае? — нахмурился Ист.— Мой дядя, естественно, никогда не признается в намеренности своих действий, но он никогда не отрицал, что именно из его оружия произведен выстрел, который…— Он мог промахнуться.— Но он стрелял в моего отца, хотя все, кто там был, считают произошедшее несчастным случаем. Тремонт — настоящий дьявол, Ист. Ты должен прежде всего иметь это в виду. Он ловко умеет скрывать свою зависть, жадность и подлость, рассуждая о чужих грехах и поступая так, как ему нравится. Тремонт пользуется славой, прямо противоположной той, которую снискал себе мой отец. Если папа считался гулякой и повесой, то Тремонта почитают за святого.— Не все так думают, Софи. Конечно, он пользуется определенным влиянием, но не вседозволенностью.— И все-таки он ведет себя так, будто ему действительно позволено все, и никто его не останавливает.— Какое объяснение случившемуся дал он сам? — осведомился маркиз.Софи отвела глаза. Ее лицо выражало такую боль, что у. Истлина сжалось сердце.— Он не смог ничего объяснить, — ответила девушка, глядя в сторону. — Он почти ничего не помнил, потому что был пьян до беспамятства. Когда Тремонт позвал слуг, чтобы унести отца в дом, они решили, что тот мертв.— Слуги так подумали?— Все так подумали. Папу вполне можно было принять за мертвого. — Софи горько рассмеялась. — Представь себе, это спасло ему жизнь. Если бы мой дядя знал правду, он не стал бы посылать слуг и оставил бы отца истекать кровью. Именно так все и случилось бы. У меня нет никаких сомнений. Я видела лицо Тремонта, когда он понял, что мой отец все еще жив.— Ты с кем-нибудь уже поделилась своими подозрениями? — поинтересовался маркиз.— Нет.— Ты никому о них не говорила? Даже слугам? Может быть, Дансмору или его жене?— Никому, — повторила Софи, покачав головой.— Ты не жалеешь, что рассказала мне обо всем? — спросил Ист.Софи задумалась. Ей было нелегко сразу ответить «да» или «нет».— Наверное, все зависит от того, что ты намерен теперь делать.— А насчет того, другого, что ты мне сказала? — Истлин заметил, что в глазах Софи мелькнуло замешательство. — Неужели ты так быстро забыла? Ты сказала, что любишь меня.Леди Колли испытующе взглянула на Иста.— Ты непременно настаиваешь, чтобы я повторила свое признание снова?— Я хочу быть уверенным, что ты о нем не жалеешь.— Я не жалею, — ответила Софи.— Выходи за меня, — попросил Ист.— Но…— Я люблю тебя.Он сказал именно те слова, которые заставили Софи сдаться. Глава 12 У Софи подгибались колени. Ей казалось, что она собирается совершить поступок, который ляжет невыносимым грузом на ее плечи. Чувствуя, что девушка едва стоит на ногах, Ист крепче обнял ее, словно стараясь вселить в нее уверенность. Софи ощущала какую-то непривычную сухость во рту. К глазам подступили слезы. Она не могла вымолвить ни слова и только молча кивнула.Ист нежно улыбнулся ей в ответ:— Так ты принимаешь мое предложение, Софи?Она снова кивнула.— Я хочу услышать.— Да, — ответила леди Колли слабым голосом. — Да, я выйду за тебя.Истлину показалось, что Софи скорее примирилась с необходимостью уступить ему, чем приняла взвешенное решение, но он не собирался надоедать ей вопросами и нежно поцеловал в губы.— Я клянусь, ты не будешь жалеть, — прошептал он. Софи позволила Истлину усадить себя на кровать.— Я люблю тебя, — повторил Ист.Софи кивнула, принимая его ответ.— Как бы мне хотелось перестать бояться, — прошептала она, прижимаясь к его груди и обвивая руками его шею. Через мгновение они лежали в постели, и губы Иста почти касались ее губ. — Я не хочу больше испытывать страх.Софи нежно поцеловала Истлина.Он прижался губами к ее шее. Она что-то шептала, но он разобрал только свое имя. Ист продолжал целовать ее губы, шею, плечи и снова губы, стягивая с нее ночную рубашку.Когда Ист коснулся губами ее груди, Софи резко выгнулась и застонала. Его ласка доставила ей такое острое наслаждение, что тяжелый ком в горле куда-то исчез и по телу разлился жар. Каждое его прикосновение наполняло ее блаженством.Экстаз оказался таким мощным, что Софи почувствовала, что балансирует на грани жизни и смерти.Когда она пришла в себя, Истлин нежно сжимал ее в объятиях. Чувство единения с Истом стало для Софи таким привычным, что она с удивлением подумала, как долго она пыталась ему сопротивляться. Она наконец призналась себе, что. любовь к Исту без надежды на взаимность прежде представлялась ей более безопасной, и возможно, она пыталась защитить не столько Истлина, сколько себя.Длинные ресницы Софи затрепетали, и девушка открыла глаза. Ист наблюдал за ней с явным удовольствием.— Ты вся светишься, Софи.— Хорошо. Когда ты говоришь о сиянии… я начинаю думать, что кажусь тебе чем-то вроде святой. А я вовсе не святая.— Нет, — серьезно ответил Ист. — Ты не похожа на святую. — И до того как Софи успела что-то возразить, добавил: — И я тоже не похож на святого. Поэтому я намерен как можно скорее получить разрешение на брак. Я просто не выдержу, если окажусь отлученным от твоей постели.— Ты можешь заняться разрешением на брак. Насколько я понимаю, скоро станет заметно, что я беременна.— Уже кое-что.— Ты, конечно, понимаешь, что мы должны хранить в секрете свой брак.— Черт побери, Софи, разве не ты сейчас говорила, что твоя беременность вскоре заявит о себе?— Да. Но пока ничего не видно, мы не должны разглашать нашу тайну.— Почему?— Мы выиграем время. Я буду вести себя осторожно. За несколько месяцев я улажу дела со своим дядюшкой.— Уладишь дела? Мне не нравится, как ты говоришь, Софи.— Он вложил деньги в торговлю опиумом. Ист. Я уже давно знаю его намерения. Ему даже удалось нажиться на этом, хотя он и старается скрыть свои дела от всех. Ты помнишь управляющего в Тремонт-Парке?— Шпиона твоего дяди? Я хорошо его помню.— Мистер Пиггинс выполняет кое-какие денежные операции для Тремонта, но, как я подозреваю, он его и обворовывает на них, потому что мой дядя не вылезает из долгов. Пиггинс ничего не смыслит ни в управлении имением, ни в делах арендаторов, ни в разведении скота. Думаю, Тремонт давно уволил бы его, если бы не боялся, что тот расскажет всем на свете о его грязных делишках.— И ты никогда не говорила дяде, что его управляющий нечист на руку?— Нет. Никогда. Пиггинс может и дальше извлекать выгоду из своего положения управляющего в Тремонт-Парке и забрать себе хоть все деньги Тремонта, я и пальцем не пошевелю. Мне не нужны никакие прибыли, полученные от торговли опиумом, даже во имя собственного спасения или сохранения имения, я не намерена бороться с самой торговлей. Мой дядя продолжает публично обличать подобный вид коммерции, в то время как сам успешно вкладывает в него деньги и наживается на нем. Он готов пойти на сделку со мной, чтобы заставить меня молчать. Тремонт очень боится за свою репутацию. Само по себе его участие в торговле опиумом ничего не значит, но лицемерие, с которым он ведет свою двойную игру, восстановило бы многих против Тремонта. Он утратил бы все свое влияние, если бы вдруг стала известна его тайна, и прослыл бы лгуном и человеком, лишенным чести.— Но почему ты решила выступить против него именно сейчас, Софи? Долгие годы ты хранила молчание. Почему же… — Истлин замолчал, заметив, что леди Колли смущенно отвела глаза. — Ты уже пыталась остановить его, не так ли? — спросил маркиз.Софи заколебалась и затем нерешительно кивнула.— Когда же?Пальцы Софи принялись нервно перебирать складки простыни. Девушка молчала, не желая продолжать разговор, и Истлин сам ответил за нее:— Я думаю, после смерти твоего отца, не раньше. Ты боялась, что пристрастие графа к опиуму слишком сильно и он уже не сможет обходиться без наркотика. Он никогда бы не простил тебе, если бы ты лишила его зелья. Думаю, ты выступила против Тремонта позже, когда догадалась, что леди Дансмор тоже пристрастилась к опиуму.Софи бросила на Истлина испуганный взгляд.— Жена Дансмора употребляет наркотик, так же как твой отец.— Как ты узнал? Я никогда… — Софи прикусила губу и, опустила глаза. — Ты и не знал ничего. У тебя просто возникло подозрение, и я сейчас его невольно подтвердила.Истлин молча кивнул.— Похоже, тебе всегда удается взять надо мною верх, — устало произнесла Софи. — Должно быть, я для тебя легкая добыча. Меня совсем нетрудно заставить раскрыть все свои карты.Истлин наклонился к девушке, ласково взял ее за подбородок и заставил поднять глаза.— Я говорю серьезно, Софи. Вокруг леди Дансмор слишком много странных совпадений. У нее частые головные боли, и она предпочитает оставаться одна взаперти в своей комнате, Она отличается слабым здоровьем, болезненной раздражительностью, у нее почти нет подруг. Я уверен, что тебе навязали роль гувернантки и заставили сидеть с детьми; чтобы не посвящать еще кого-нибудь в ее тайну. — Маркиз опустил руки, убедившись, что Софи внимательно его слушает. — Я думаю, что, защищая леди Дансмор, тебе пришлось выступить не только против Тремонта, но и против своего кузена.Леди Колли едва заметно кивнула.— Гарольд тоже имеет свою долю в прибылях от торговли наркотиком. Я не знаю, насколько успешно он ведет дела, знаю только, что у него почти не остается средств на то, чтобы содержать дом. Возможно, ему удается лишь оплачивать долги, которые успели накопиться раньше. — Софи сжала кулаки. В ее взгляде, обращенном на маркиза, мелькнуло отчаяние. — Его жена погибает у него на глазах, на глазах собственных детей, а он думает только о своих барышах. Гарольд считает, что тут нет никаких причин для беспокойства. Абигайл принимает настойку опия, лишь когда у нее болит голова, отвечает он, не желая признать, что ее головные боли иногда длятся по несколько дней.Истлин нахмурился. Он мог бы сказать Софи, что Дансмору нет дела до своей жены, поскольку он гораздо больше увлечен миссис Сойер и оказывает ей покровительство. Однако тогда разговор перейдет в другое русло и он не выяснит все, что его интересует.— Ваше столкновение с графом произошло в Тремонт-Парке, — спросил Ист, — когда я там находился? Ты задала мне вопрос, какая цель привела меня в имение и что я собирался обсуждать с Тремонтом. Наверное, тогда ты и догадалась, что твой дядя очень глубоко завяз в своих сомнительных сделках.Софи кивнула.— Так вот почему он отправил тебя в часовню?— Отчасти. Еще из-за того, что я поцеловала тебя там, на озере.Истлин сжал кулаки, пытаясь совладать с охватившим его гневом. Потом он снова спокойно заговорил:— Я считаю, Софи, что он способен на самую изощренную месть. Он и так в бешенстве от того, что потерял твой след. Я признался, что помог тебе бежать. Он никогда не смирится, что тебе удалось выйти из-под его контроля. Его гордость уязвлена.— Но ведь он не нашел меня.— Он никого не посылал за тобой, — возразил Истлин. — Но это вовсе не значит, что он не знает, где ты находишься. Мне удалось найти тебя, Софи. Со временем и он найдет тебя. Возможно, уже нашел.— Нет. Он бы заставил меня вернуться в Тремонт-Парк или на Боуден-стрит.— Просто Тремонт не хочет затевать сейчас скандал, потому что пока ты ему не так уж нужна.Софи недоверчиво нахмурилась.— Я не вполне понимаю. Ты хочешь сказать, что Тремонт оставил намерение выгодно выдать меня замуж? Откуда тебе известно?— Не думаю, что Тремонт отказался от своей затеи. Он просто выжидает. — Истлин заметил, что Софи по-прежнему смотрит на него с недоумением. — Все дело в «Арагоне», Софи. Корабль благополучно доставил груз. Твои дядя и кузен получили свои дивиденды.— Ты давно узнал об этом?— Только когда ты помогла мне сложить все детали головоломки. Я знаю про «Арагон» с июня, потому что занимаюсь правительственным проектом, связанным с Сингапуром. Мне известно все о наших торговых связях с Китаем. Для нашей страны очень важно расширить сферу своего влияния и включить в нее Китай, получив тем самым преимущество перед иностранными державами. Естественно, представители компании информировали меня о том, что существуют такие негодяи, как капитан «Арагона», которые совершают свои махинации в обход правительства.Софи перегнулась через край кровати и подобрала с пола свою рубашку. Держа ее перед собой, девушка продолжала обдумывать слова Истлина.— Тогда Тремонт рисковал еще сильнее, чем я предполагала. Он вполне мог довести имение до разорения.— Да. Он сильно рисковал. — Истлин заметил, что Софи отбросила простыню и теперь старательно комкает свою ночную рубашку, как она обычно делала, испытывая сильное волнение. — Но он все еще принадлежит к «Ордену епископов» и всегда может обратиться за помощью к собратьям.— Им очень повезло, что на сей раз предприятие принесло ему прибыль.Истлин подумал, что если прямо сейчас поцелует Софи, то почувствует горький вкус иронии на ее губах.— «Арагон» прибыл в Ливерпуль незадолго до того, как я покинул Лондон, направляясь сюда. Я знаю доподлинно, поскольку как раз находился в конторе страховой компании «Ллойд», когда пришло известие о благополучном возвращении судна. Тогда меня не заинтересовала подобная новость. Я не знал, что Тремонт и Дансмор имеют долю в торговле опиумом. Единственное, о чем я знал, что Дансмор в последние несколько недель тратит денег гораздо больше, чем обычно. У него ведь едва хватало средств, чтобы содержать собственную семью и поддерживать дом. Невольно возникало подозрение, что или он уже получил крупную сумму из какого-то неведомого источника, или собирается получить в самое ближайшее время. Крупный выигрыш за игорным столом отпадает, поскольку я сам несколько раз видел, как Дансмор проигрывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46