— Софи… — Ист лукаво прищурил глаза.Леди Колли поразилась подобной фамильярности. В семье ее называли полным именем, отчетливо произнося все три его слога: Со-фи-я. Уменьшительное обращение считалось грубым, чуть ли не вульгарным. Но в устах Истлина оно прозвучало совсем иначе. Как-то интимно, или нет, решила Софи, испугавшись подобного толкования, скорее дружески. Да, дружески. И все же Софи не сдавала позиции:— Не понимаю, какое отношение имеет к вам состояние моей двери, тем более замок на ней, ведь он не смог воспрепятствовать вам проникнуть в комнату.Истлин не обратил никакого внимания на ее слова.— Вы нигде не появлялись после нашего разговора в саду. По моим подсчетам, с тех пор прошло больше месяца. Мне кажется, ваше отсутствие в обществе свидетельствует о некотором нарушении ваших правил.— Интересно, как вы смогли сделать такой вывод, после того как достаточно ясно дали мне понять, что я никогда не привлекала вашего внимания? Вам не было ни малейшего дела до того, как часто я появляюсь в обществе.Ист заколебался, раздумывая над ответом, но в конце концов решил сказать правду:— Я стал интересоваться вами после того, как кое-что узнал о вашем характере. И мне известно, что вы имели обыкновение каждый день отправляться на прогулку с детьми Дансмора. Раньше вы всегда сопровождали Дансмора и виконтессу на званые обеды или поэтические вечера. Вы изредка появлялись в «Олмаксе» или на спектаклях «Друри-Лейн».Чувственные губы Софи сжались, превратившись в тонкую линию.— Вам следует понять, что мне вовсе не льстит ваш интерес к моей персоне.— Я прошу прощения, что вызвал ваше неудовольствие, но мне пришлось навести хоть какие-то справки о вас после того, как вы вдруг неожиданно исчезли.— Не появляться на вечерах, где слушают поэмы Байрона, или проводить время с детьми в стенах дома еще не значит исчезнуть.— Принимаю ваше замечание, — кивнул Истлин.— Наводя обо мне справки, вы, ваша светлость, должно быть, выяснили, что я довольно редко принимаю приглашения на обед и что я сопровождаю леди Дансмор в театр лишь тогда, когда Гарольд по каким-либо причинам не может составить ей компанию. Мое отсутствие в свете объясняется плохим самочувствием Абигайл. Да и приглашений не слишком много. Не думаете ли вы, что я намеренно старалась избежать встречи с вами?— Я думаю, что вы намеренно уводите меня в сторону. Такие уловки вам не пристали, леди Колли, — парировал Истлин. — Я дразнил вас, Софи. Я вовсе не обольщаюсь на ваш счет и понимаю, что вы и не вспомнили обо мне с того момента, как мы с вами расстались. — Истлин больше не улыбался. Его лицо приняло серьезное выражение. — Что касается меня, то я снова покинул Лондон, поэтому не сразу узнал о вашем отсутствии. Возможно, вы слышали, что мой друг Нортхем недавно женился.— Я не знала. — Софи с новой силой ощутила всю горечь своего вынужденного уединения. — Хорошая новость!Истлин помедлил с ответом:— Да. Надеюсь, что так.Софи выжидающе подняла бровь.— Женитьба случилась очень быстро. — Истлину вовсе не хотелось повторять сплетни, ходившие вокруг поспешной женитьбы Норта на леди Элизабет Пенроуз. Ист почувствовал бы себя предателем по отношению к Норту, если бы рассказал Софи всю правду. — Говорят, брак по любви. Надеюсь, они составят прекрасную пару.— О! — Софи заметила разницу между словами Иста и его интонацией, но не стала подчеркивать различие. — О браке по любви можно только мечтать.Истлин невольно нахмурился, почувствовав сарказм в тоне Софи.— Вы сами не верите в это. — Ист скорее утверждал, чем спрашивал.— Ну что вы, конечно, верю. Ведь я настоящий романтик, милорд.В голосе Софи по-прежнему слышалась ирония, и Ист так и не приблизился к пониманию ее истинных чувств.— Мне нравится леди Элизабет, — подчеркнул он. — И я думаю, что Норт будет с ней счастлив.— Леди Элизабет?— Пенроуз. А вы ее знаете?— Нас представили друг другу. — Софи предпочла не выносить свое суждение. — Мы случайно встретились на обеде в доме барона. Я думаю, она часто бывает в обществе леди и лорда Баттенберн. Надеюсь, вашему другу действительно очень повезло. Леди Элизабет наделена многими достоинствами.— О да, я слышал, она великолепная наездница.— Ну конечно. Немаловажное качество для будущей жены. — Откровенно говоря, Софи удивило, что леди Пенроуз вообще умеет сидеть в седле. У нее очень неровная походка, что бросалось в глаза. Говорят, виной тому давний несчастный случай, но Софи хватило такта, чтобы не допытываться до его причин. — Должна признаться, милорд, что я не обладаю таким достоинством. Великолепной наездницей меня не назовешь. Я могу держаться в седле, но, говорят, мне не хватает умения.Известие, похоже, не очень огорчило Истлина. Ему показалось еще более интригующим, что Софи высвечивает свои недостатки, вместо того чтобы умело скрывать их.— Норт и его невеста поженились в поместье Баттенберн, — продолжал свой рассказ маркиз. — Мне пришлось вернуться туда, чтобы засвидетельствовать их союз, а затем я задержался в другом месте.— Вам вовсе не нужно отчитываться передо мной. Я ведь не задавала вам никаких вопросов.Слишком хорошо зная, как леди София умеет уводить от цели, Истлин опять не обратил внимания на ее замечание.— В мое отсутствие вы получили по крайней мере два приглашения, предназначенных персонально вам. Я узнал о них лишь после возвращения. Насколько я понимаю, вы отклонили оба.Если полковник Блэквуд действительно сдержал свое слово и не стал предпринимать никаких шагов, то матушка Истлина не только сама послала приглашение леди Колли, но и заставила мать Саутертона сделать то же. Вдовствующую графиню Нортхем ожидала бы та же участь, если бы не неудобства, вызванные женитьбой ее сына.— Я могу объяснить тот факт, что вы отвергли мое предложение, руководствуясь своими собственными мотивами, но отклонить приглашение моей матери и ее подруги… Такого я от вас не ожидал, — проговорил Истлин.— А что мне было делать, милорд? Принять приглашение означало бы дать еще больше пищи для сплетен. Я полагала, что вряд ли уместно появляться в доме вашей матери. То же самое можно сказать и о леди Реддинг. Каждый понял бы, чем продиктовано ее приглашение. Откуда я могла знать, что вас там не будет. Злые языки принялись бы болтать с новой силой по поводу моего визита.— Значит, вы сами сделали выбор?Софи кивнула в ответ.Ей пришлось выдержать натиск Тремонта и выслушать массу назиданий по поводу своего упрямства и нежелания принимать приглашения, но даже Тремонт не мог заставить ее изменить свое решение в самом начале ее тюремного заключения. Сейчас же Софи вовсе не так уверена, что ее отказ нанести визит леди Уинслоу или ее подруге оказался правильным.Истлин попытался разглядеть на лице Софи малейшие признаки неуверенности или сомнения.— Вы говорите правду?Софи кивнула. Ист не стал подвергать сомнению слова леди Колли.— Тогда почему вы не покидали дом?— Нет необходимости.— Не понимаю, почему ваша дверь оказалась заперта. Похоже, что кто-то нарочно держит вас взаперти.— Затрудняюсь сказать. Я крепко спала, когда вы меня разбудили. Возможно, Гарольд. Он всегда запирает дверь, когда уходит из дома. Я спрошу его, милорд, но могу вас заверить, что если он и принимает подобные предосторожности, то исключительно в целях моей безопасности.Взгляд Истлина остановился на руке Софи.— Я не верю вам, леди София.— Это ваше право, милорд, — не стала возражать девушка.— Я думаю, что вас подвергли наказанию.— Я не представляю, как переубедить вас.Ист оттолкнулся от стены и приблизился к Софии. Теперь он стоял, в каком-то футе от нее.— Встаньте.Длинная изящная шея Софи, казалось, стала еще тоньше, когда она беспомощно подняла глаза на маркиза. Встать сейчас означало бы оказаться прижатой почти вплотную к Истлину.— Спасибо, мне достаточно удобно.— Я не спрашивал, удобно ли вам. Встаньте. — Ист схватил девушку за локти и поставил ее на ноги. — Покажите-ка мне ваши руки.— Я не…Ист отпустил ее локти и теперь держал за запястья. Он поднял руки Софи вверх так, что широкие шелковые рукава упали вниз, обнажив руки до самых плеч. Слишком тусклый свет не давал возможности что-нибудь разглядеть, но Истлин смог заметить синяки чуть повыше локтей. На мгновение он отпустил ее, чтобы взять лампу, но стоило ему отвернуться, как Софи, опустив рукава платья, крепко обхватила себя руками. Ист заметил ее маневр и спокойно сказал:— Если вы закричите, то, можете быть уверены, через неделю мы окажемся женаты.— Я не стану кричать, уверяю вас.— Хорошо. — Он приблизился к Софи, держа в руках лампу. Подняв ее повыше, чтобы лучше видеть, он скомандовал: — Покажите мне вашу левую руку.В более ярком освещении синяки проступили гораздо четче. Их форма и расположение говорили сами за себя.— Тремонт? — спросил Истлин.— Нет.— Значит, Дансмор, — произнес Истлин в утвердительной форме. Продолжая изучать ее руку. Ист заметил, что самые свежие кровоподтеки не единственные. — Виконту нравится жестоко с вами обращаться.Софи едва заметно пожала плечами, как бы желая показать, что ей все равно.— Но почему, Софи? — нахмурился Истлин.— Наверное, потому, что я веду себя неблагоразумно, старательно пряча глаза, ответила она. — И проявляю несговорчивость.— Совершенно верно, — подтвердил Ист.Софи резко вскинула голову. Ее губы раскрылись, но от замешательства она лишилась дара речи.У нее потрясающе красивый рот, подумал Истлин. И вряд ли представится еще возможность поцеловать ее. Ист наклонил голову и коснулся губами ее губ. Она продолжала смотреть на него широко открытыми глазами, и Истлин невольно улыбнулся — столько беспомощности и изумления заключалось в ее взгляде. Когда наконец она освободилась из его объятий, прервав поцелуй, Истлину показалось, что Софи едва держится на ногах.— Ты ужасно неуступчива, — прошептал он, беря ее за подбородок. — И такую неординарную личность, обладающую выдающимся умом, убогая посредственность всегда будет стараться загнать в жесткие рамки. Ты не должна и дальше терпеть издевательства.Софи не слушала, она еще не отошла от поцелуя, продолжая чувствовать прикосновение губ Гейбриела к своим губам. Ощущение казалось настолько острым, что она невольно прижала руку ко рту. Ему не следовало так делать, думала она.— Я поговорю с Дансмором, — услышала она голос Иста. — Это…— Нет! — пришла она наконец в себя. — Вы не сделаете этого. — Софи отчаянно замотала головой. — Ваше вмешательство не поможет, а только ухудшит положение. Вы ведь не любите, когда вмешиваются в ваши дела. То же самое можно сказать и о Гарольде.— Я не имею обыкновения мучить женщин. Их следует защищать. Никому не позволю грубо обращаться с вами. Если я и допускал ошибки в своей жизни, то намерен твердо придерживаться своих принципов.— Вы заблуждаетесь. Вы просто соблюдаете рыцарский устав и, как всякий рыцарь, спешите творить добро, идя на благородный риск и не задумываясь, всегда ли праведные поступки приносят пользу. Пожалуйста, не надо презрительно поднимать брови в вашей высокомерной манере. Я показываю вам пример работы моего выдающегося ума, как вы его назвали. А убогая посредственность в вашем лице имеет шанс получить урок, если вы будете меня слушать.Софи изогнула бровь цвета меда и передразнила надменное выражение лица Истлина, приведя его в едва ли не в веселое расположение духа.— На каком основании вы стали бы разговаривать с Гарольдом? — продолжала Софи. — Как бы вы объяснили, что вам все известно? Если бы вы просто заявили, что знаете обо всем с моих слов, он, в свою очередь, стал бы утверждать, что я все сильно преувеличиваю или даже лгу. Если бы вы настаивали, что видели свидетельства его жестокого обращения со мной своими глазами, с его стороны естественно поинтересоваться, как подобная вещь стала возможна. Он уверен, что последний раз мы разговаривали с вами месяц назад. Мне кажется, вы согласитесь, что ему лучше оставаться и впредь в подобном заблуждении.Истлин внезапно почувствовал себя провинившимся школьником.— Но я не могу все оставить как есть, — отозвался он спокойным тоном. — С моей точки зрения, самый короткий и эффективный путь оказать вам необходимую помощь — жениться на вас. А самый верный способ добиться цели — дать знать вашему дяде, что я посетил вас здесь сегодня ночью.Софи смертельно побледнела, а ее ноги, казалось, налились свинцом.— Умоляю вас, не нужно, — произнесла Софи, но тут же замолчала, увидев, что Истлина абсолютно не трогают ее просьбы.— Почему вы позволили мне войти сюда?Софи нахмурилась, не в силах сообразить, что имеет в виду маркиз.— Мне кажется, я не смогла бы удержать вас снаружи. Вы ведь легко проходите сквозь стены. — Она знала, что говорила.Выполняя дипломатические поручения, Истлину невольно пришлось обучиться самым разнообразным приемам проникновения в нужные ему помещения, в том числе и с помощью методов, не принятых в его кругу, что не раз сослужило ему хорошую службу.— Я спросил вашего разрешения войти, — напомнил он Софи, — и вы его дали.— Вы стояли под окном моей спальни и вели себя таким образом, что могли привлечь внимание к нам обоим. — Теперь в голосе Софи звучал гнев. — Вы заставляете меня пройти между Сциллой и Харибдой и делаете вид, что предлагаете мне хороший выбор.Звук, вырвавшийся из горла Истлина, напоминал нечто среднее между сдавленным смехом и сдерживаемым кашлем. Между Сциллой и Харибдой — именно так охарактеризовали его положение Нортхем и Саут, когда впервые услышали о помолвке. Выражение вполне применимо к нему сейчас. Его бывшая любовница, по меткому описанию Саутертона — бурлящий водоворот, чудовище в женском обличье, несущее гибель и смерть в пучине своей всякому мужчине, презревшему осторожность…— Что с вами? — спросила Софи. — Может быть, принести вам воды?Ист махнул рукой, показывая, что в воде нет нужды, но так и не смог подобрать нужные слова. Он продолжал вспоминать. «И Сцилла… кажется, прежде она была нимфой или чем-то вроде этого, в общем, довольно соблазнительной особой, пока ее внешность не претерпела разительных изменений», — говорил Саутертон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46