— Совершенно верно.— Не похоже, чтобы проигрыш вас сильно расстроил.— Пока удача на его стороне, — ответил Ист. — Но я еще и не проиграл.— Я полагаю, вы не собираетесь объяснить, как следует понимать ваши слова, — нахмурилась Софи.— Нет, не собираюсь, — медленно произнес Истлин.— А знаете, Тремонт жульничает за карточным столом.— Знаю. И у него неплохо получается. — Истлин зацепил вилкой тонкий ломтик помидора. — Должен признаться, я немного удивлен, что вам известно о его жульничестве. Вы имеете обыкновение играть с ним?— Нет. В былые дни он любил поговорить о том, что карты есть порождение дьявола и доброму христианину не подобает предаваться азартным играм. — Софи неожиданно поняла, что разожгла интерес Истлина к разговору. — Отец сказал мне как-то, что Тремонт игрок, — продолжала она уже гораздо сдержаннее. — И еще он предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не садилась с ним играть, потому что он мошенничает. Тремонт ни разу не предлагал мне сыграть с ним. Было бы довольно неловко отказывать ему и объяснять, что мне все известно.— А вы бы действительно осмелились ему сказать? — спросил Истлин.Софи заколебалась. Одно дело проявить неповиновение воле дядюшки и отказаться выйти замуж за Истлина, и совсем другое — объявить Тремонта мошенником и лицемером.— Нет, — ответила она наконец. — Пожалуй, я не смогла бы.Софи не удивилась, когда после ее ответа взгляд Истлина скользнул по ее обнаженным рукам. Короткие пышные рукава простого муслинового платья оставляли ее руки открытыми, и если бы они хранили какие-нибудь следы грубого обращения, то сразу стало бы заметно. Софи сделала вид, что не заметила изучающего взгляда маркиза, и предпочла оставить его без внимания.— Боюсь, дядя вряд ли получил бы большое удовольствие от игры со мной. Я так давно не держала в руках карт.— Вы играли в карты с отцом?— Да, довольно часто, — кивнула Софи.— Если вам не тяжело говорить об этом, я хотел бы узнать немного больше о вашем отце, — попросил Истлин.— Вы имеете в виду о том, как он умер?— Нет, о том, как он жил.Леди София никак не ожидала, что Ист способен задать ей подобный вопрос, и первым ее порывом было отказаться отвечать. Но не придет ли ему в голову навести справки у Тремонта или Гарольда? И тогда он получит предвзятую информацию. Софи отложила вилку и уронила руки на колени.— Моя мама умерла, когда мне не исполнилось еще и трех лет, — тихо начала она. — Кое-кто утверждает, что ее убил мой отец. На мой взгляд, правильнее сказать, что он умер вместе с ней. Мама пыталась произвести на свет сына, наследника, но после моего рождения доктора запретили ей иметь детей. Мне известно это не со слов отца, он никогда не говорил со мной о маме. Сведения о родителях мне пришлось собирать по крупицам в течение многих лет. Я беседовала с разными людьми, и прежде всего со слугами, и знаю, что мама действовала не по принуждению, а по собственному выбору. Мой отец очень любил ее. Он винил себя в ее смерти.Ист удивился, что Софи не воспользовалась предлогом и не отказалась рассказать ему о своем отце, хотя ей явно тяжело говорить об этом.— Любовь — сложное чувство. — Софи криво усмехнулась. — Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. И исход редко бывает счастливым. После смерти матери отец стал редко бывать в Тремонт-Парке. А если и появлялся, то чаще всего не один. Он приезжал в компании друзей, знакомых и случайных попутчиков. Вы не можете себе представить, какое оживление царило здесь во время его наездов. Все комнаты занимали гости, прислуга сновала туда-сюда, всюду звучал веселый смех. Играли в карты, устраивали всевозможные развлечения, приглашали артистов, музыкантов, поэтов, чтецов, даже гадалок. Танцевали до самого утра. — Внезапно у Софи перехватило дыхание, но она быстро справилась с собой. — Обычно я засыпала где-нибудь на ступеньках или под лестницей. Конечно, я делала вид, что иду спать, но любопытство пересиливало. Папа находил меня в моем укрытии и относил в кровать. Меня никогда не ругали за привычку подглядывать за гостями.Истлин подумал, что, судя по рассказу, отец Софи проводил с ней немало времени. Покойный граф Тремонт уделял гораздо больше внимания своему ребенку, чем большинство отцов. Возможно, он испытывал чувство вины, что лишил Софи матери.— Он баловал вас? — спросил Истлин.— Баловал? Он потворствовал всем моим прихотям, делая из меня самое настоящее чудовище. — Софи взглянула в сверкающие темные глаза Истлина и заметила выражение легкого недоверия. — Вы не верите мне? Можете спросить у моего дяди, он будет просто счастлив рассказать вам обо всем в подробностях.Ист мог бы навести справки у Тремонта, но отлично знал, что ни за что не станет.— Полагаю, Тремонт не одобряет, когда портят детей, балуя их.Софи пожала плечами в ответ.— Я бы не стала так утверждать. Он позволяет своим внукам гораздо больше, чем я могла бы предположить, глядя на него.— У вас с ним не особенно теплые отношения.Софи медленно кивнула.— Его сиятельство и я часто проявляем известное упрямство. Достаточно вспомнить, как я отвергла ваше предложение и как он отреагировал на него.— Меня восхищает ваша прямота, Софи, даже когда она задевает мою гордость. Я только сейчас начинаю понимать, какую цену вам пришлось заплатить за свой поступок, хотя и не располагаю всеми фактами.Софи почувствовала смущение и отвела глаза. Немного помолчав, она решила продолжить свой рассказ:— Мой отец находил себе развлечения вдали от Тремонт-Парка, чтобы забыть о прошлом. Будь у него такая возможность, он бы вообще никогда сюда не приезжал. Поначалу я ездила вместе с ним в Лондон, но отец был завсегдатаем игорных домов и других увеселительных заведений, и я подолгу не видела его. Никогда мы так не отдалялись друг от друга, как когда жили вместе на Боуден-стрит.Истлин не знал, что особняк на Боуден-стрит принадлежал когда-то отцу Софи. Со стороны Дансмора и его жены довольно отвратительно захватить дом да еще держать там пленницей, взаперти, его хозяйку. Только сейчас он понял, как легкомысленно и самонадеянно вел себя, приехав просить руки леди Софии. Софи наверняка хорошо представляла себе все последствия его поступка и пыталась его предостеречь, и все-таки он ее не послушал.— Простите меня, — прервала вдруг свой рассказ Софи. Ей показалось, что в глазах Истлина промелькнуло что-то похожее на признание вины. Она так часто видела подобное выражение в глазах своего отца, что не могла бы ошибиться. — Я что-то расчувствовалась, мне не хотелось бы выглядеть слишком сентиментальной.— Но я ничем…— Надеюсь, ваша светлость меня извинит, но, боюсь, меня ждут неотложные дела. — Софи отодвинула тарелку и резко встала из-за стола.Истлин понял, что она хочет попросту сбежать от него, но предпочел промолчать. Он лишь вежливо кивнул в ответ и поднялся, когда она вышла из комнаты, провожаемая его восхищенным взглядом.Софи вовсе не лгала, когда говорила, что ее ждут дела. Она считала своим долгом навещать арендаторов и оказывать им помощь. Тайком она бросала взгляд на их жилища и мысленно составляла список вещей, в которых они нуждались. Люди привыкли к мысли, что Тремонт и пальцем не пошевелит, чтобы улучшить их положение, а Софи бессильна что-либо для них сделать. Самое ужасное, что они оказывались правы. Софи с самого начала не имела никакого влияния на дядюшку, который позволял себе обращаться с арендаторами в довольно оскорбительной манере. Его доверием пользовался лишь один мистер Пиггинс, который еще меньше годился на роль управляющего имением, чем его незадачливый предшественник, мистер Билл. Мистера Билла наняла сама Софи, когда заболел отец. К сожалению, она не сразу поняла, насколько неудачным оказался ее выбор и какой урон понесли дела в поместье из-за ее оплошности. Если арендаторы и понимали, что она пытается теперь загладить свою вину, то никогда не произносили свои мысли вслух.Чтобы как-то помочь им, Софи совершала набеги в кладовую за съестными припасами, в домашнюю аптечку — за лекарствами, в бельевые шкафы — за простынями и одеялами. Ей помогали несколько слуг, пользовавшихся ее безусловным доверием, включая домоправительницу, повариху и дворецкого. Без их участия Софи не удалось бы скрыть от Тремонта исчезновение вещей. Все знали, что мистер Пиггинс воровал. Само по себе такое обстоятельство вызывало ее отвращение, но в то же время и облегчало задачу. Софи приходилось вести себя очень осторожно, поскольку Пиггинс имел обыкновение сам проверять счета. Существовала известная опасность, что Тремонт рано или поздно выгонит Пиггинса, обнаружив в его книгах фальшивые записи.Вещи, которые ей удавалось раздобыть, Софи прятала в конюшне с помощью старшего конюха.Готовность, с которой слуги соглашались выполнять тайные поручения Софи, служила ярким свидетельством их презрения к Пиггинсу и неприязни к Тремонту. Слуги всегда любили Софи, и она легко могла заручиться их поддержкой. Воспитание юной мисс Софии проходило как в роскошных покоях особняка, так и в комнатах для прислуги.Софи как раз возвращалась в усадьбу из конюшни, когда столкнулась с Истлином посреди тропинки.— А что, Тремонт еще не вышел? — спросила она после обычного приветствия.— Он все еще неважно себя чувствует и собирается провести остаток дня в постели, — уведомил Истлин. — Его болезнь совершенно спутала все мои планы. Интересно, удастся ли мне уговорить вас отправиться со мной на экскурсию по парку?— Вряд ли Тремонт настолько плох, — задумчиво промолвила Софи. — Я думаю, это очередная уловка с его стороны, чтобы заставить нас проводить время вместе.— Мне тоже приходила такая мысль в голову, но я решил, что смогу как-нибудь справиться с безудержным желанием соблазнить вас. А что скажете вы?— Похоже, вы просто не в силах удержаться, чтобы не сказать что-нибудь оскорбительное. — Софи окинула Истлина долгим испытующим взглядом.— Пойдемте же. Мне бы так хотелось увидеть ваше озеро, — кивнул он.Всем своим видом выражая недовольство, Софи молча развернулась и пошла вместе с ним. Невозможно сердиться на Истлина, подумала Софи. По крайней мере долго сердиться. Да и вообще можно ли принимать его всерьез?— Интересно, у всех ваших друзей такой же ровный характер, как у вас? — Софи бросила на него взгляд исподтишка и успела заметить, что ее вопрос явно застал его врасплох.— А вы действительно считаете, что у меня ровный характер?— Ну конечно.Истлин ухмыльнулся:— Я непременно расскажу о ваших словах Уэсту и остальным. Уверен, они их развлекут, тем более что сами они придерживаются совершенно иного мнения.— Неужели?— Думаю, дело в том, что им приходилось видеть меня совсем с другой стороны, нежели вам. В Хэмбрик-Холле мне часто доводилось срывать на ком-нибудь раздражение. — Истлин вспомнил, как Сауту и Уэсту пришлось удерживать его, чтобы он не вцепился в горло Аннет во время приема у Хелмсли. — Друзья говорят, что с тех времен мало что изменилось.Софи не могла себе такого представить. Ей нередко доводилось испытывать терпение маркиза, но он никогда не выходил из себя.— И в чем же проявлялся ваш дурной нрав?— Я дрался. Дрался непрестанно. Практически со всеми. Все свое время. Меня бы непременно исключили, если бы мои родители не употребили все свое влияние. — Заметив, что Софи смотрит на него с подозрением, он со смехом добавил: — Если вы сейчас думаете, что влияние в данном случае означает деньги, то вы совершенно правы. Им пришлось выложить крупную сумму, потому что однажды я случайно нанес своему противнику серьезное увечье.— Лорду Нортхему? — спросила Софи. — По-моему, у него сломан нос.— Я здесь совершенно ни при чем. Нос ему сломал Уэст.Они как раз поравнялись с конюшней, и Софи распорядилась, чтобы им приготовили лошадей. Софи была в платье, поэтому ей пришлось остановить свой выбор на дамском седле. К явному удовольствию Истлина, она извинилась перед Аполлоном за то, что собирается причинить ему подобное неудобство.— Возможно, он бы и не возражал, если бы я имела побольше опыта, но, к сожалению, в дамском седле я чувствую себя далеко не так уверенно, — пояснила Софи. — Надеюсь, вы собираетесь всего лишь совершить прогулку, как мы договаривались. И речь не идет о гонках наподобие вчерашних.Истлин заверил ее, что у него нет и тени намерения вновь оказаться побежденным. Затем он обхватил руками талию Софи, легко поднял ее и посадил на лошадь, прежде чем леди Колли успела осознать, что, собственно, происходит. Софи приоткрыла рот от удивления, и Истлину пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не поцеловать ее.С этой женщиной невозможно сохранить рассудок, подумал Истлин. Когда возникает желание ее поцеловать, то все аргументы против просто утрачивают смысл.Они выехали из конюшни, и долго двигались молча, пока Истлин наконец не заговорил:— Я не собираюсь извиняться, Софи.Леди Колли явно получала удовольствие от прогулки и не обращала особого внимания на маркиза.— Я и не ждала, что вы извинитесь. Мне хочется насладиться тишиной парка, а не вступать в пустые разговоры.Истлин в очередной раз поразился способности Софи мгновенно поставить его на место.— А почему вы так много дрались? — услышал сквозь свои мысли он голос Софи, которая не обращала никакого внимания на его глуповатую улыбку. — Я имею в виду в Хэмбрике.Итак, они снова вернулись к годам его учебы. Истлин пожалел, что вообще упомянул злополучный Хэмбрик. Ему не хотелось, чтобы Софи так скоро изменила свое мнение о нем, о его «ровном» характере.— Наверное, потому же, почему дерутся все мальчишки, — не вполне искренне ответил Ист.Софи удивленно изогнула бровь, всем своим видом давая понять, что ответ ее не удовлетворил.— Ну хорошо, — неохотно проговорил Истлин. — Иногда бывает нужно защитить свою честь, честь члена семьи или друга. Бывает необходимо ответить на оскорбление, реальное или воображаемое, отмести обвинение или упрек, посчитаться за предательство, за раздувание сплетен и слухов. А еще существуют секретные товарищества и тайные общества, в которые так любят играть мальчишки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46