— В ту же ночь.
— Что ты слышал по дороге?
— Господин, я избегал контакта с людьми. Я опасался, что Кисо может послать за мной наемных убийц, а моим первым долгом было добраться до вас.
— Хорошо.
Йоритомо задумчиво поджал губы и наклонился к Йоши. Он ткнул его пальцем в бок.
— С тех пор как ты покинул Шинохара, Кисо поднялся на волне успеха. Он выиграл решающую битву при Тонами-яме. Армия Коремори практически уничтожена. Нравится он нам или нет, доверяем мы ему или нет, Кисо показал себя блестящим стратегом.
— Я никогда не сомневался в его способностях или в его храбрости.
— Он, очевидно, также уважает твои способности… почти так же сильно, как ненавидит тебя. Кисо развесил на всеобщем обозрении во всех городах уведомления с предложением награды за твою голову.
— Я знаю о его ненависти. Что касается награды за мою голову, Нии-Доно назначила ее первой, но никто еще не получил ее.
— Твою голову, кажется, хотят больше, чем мою, — сказал Йоритомо с невеселой улыбкой.
Улыбка исчезла, когда он продолжил:
— Ты говоришь, Окабы-но-Сантаро предупредил тебя о попытке Кисо убить тебя?
— Да, мой господин.
— Я помню его неотесанным деревенским животным, которое держали в заточении. Однако ты нашел в нем качества, о которых никто не подозревал.
— Он хороший солдат, и мы надежные друзья.
— Тогда я сообщу тебе печальную новость. Йоши почувствовал холодок в животе. Внезапно он понял. Боги! Проклятие преследует меня. Комок встал в горле Йоши, и слезы увлажнили его ресницы. Не стыдясь, он вытер глаза рукавом.
— Скажите мне, как это случилось, — горько спросил он.
— Кисо объявил Сантаро предателем и публично отрубил ему голову.
Сердце Йоши оборвалось. Бедный Сантаро. Верный солдат. Верный друг. Подвергнуться такому унижению!
Несмотря на события в Хикуме, на страдания, причиненные ему в горах Шинано, при Хиюти-яме, при Шинохара… несмотря на все надругательства, Йоши начал по-настоящему ненавидеть Кисо только теперь. Появись Кисо перед ним с мечом в руке, он бы отказался от обета. Спокойствие, тщательно культивируемое Йоши, исчезло. Капли пота скатывались с его лба, в уголках челюстей заиграли желваки. Он постарался вернуть самообладание.
Когда он вновь заговорил, его голос был ровным и холодным:
— Он был моим другом.
Ходзё Маса сочувственно прошептала что-то. Йоритомо откашлялся.
— Смерть Сантаро была несчастьем, — сказал он, — но это только одно из целого ряда событий, которые могут иметь далеко идущие последствия. Если бы ты раньше добрался до нас, эти события получили бы другой поворот. Но никто не может изменить вращение колеса жизни.
Йоши поклонился, выжидая. Его ум метался в догадках, но внешне не было видно никаких признаков замешательства.
— Пока ты добирался до Камакуры, я получил письмо от Го-Ширакавы. Он решил связать свою судьбу с нами. Если бы ты находился здесь, я бы послал тебя к нему в качестве моего эмиссара. Ты бы смог в безопасности доставить императора сюда. Человек, которого я послал, не смог выполнить этого поручения. Го-Ширакава сбежал в горы Хией и скрылся с монахами Энряку-дзи.
Йоши был потрясен известиями, Йоритомо не понимал, что решение Го-Ширакавы было вызвано сообщением Йоши. Значит, письмо его было получено. Го-Ширакава укрылся в горах Хией. Что ж, Йоши поможет ему выбраться оттуда.
— Господин, позвольте мне отправиться в горы Хией!
— Увы, поздно! Слишком поздно, мой друг. Сегодня утром я получил известие, что Кисо прибыл в Энряку-дзи неделю назад и арестовал императора. Сейчас Кисо и Юкийе, возможно, уже вступили в Киото.
Из бури чувств, поднявшихся в душе Йоши в связи с поразительными новостями, на какое-то мгновение выделилось одно — удивление. Юкийе? Юкийе жив и находится рядом с Кисо?
— Юкийе мертв! — возразил Йоши — Он погиб при Хиюти-яме.
— Это не так. Мои шпионы сообщили мне, что после того, как ты ушел, Юкийе появился в лагере Кисо, заявляя, что ты дезертировал с Хиюти-ямы и что сам он был ранен в битве и скрылся в горах раньше, чем войска Коремори схватили его.
— Ложь! — сказал Йоши, потрясенный этим сообщением. Как несправедливо, подумал он, такой добрый человек, как Сантаро, умирает, а такая свинья, как Юкийе, продолжает жить.
— Ложь, конечно же, ложь. Я сомневаюсь, что Кисо поверил своему дядюшке. Он принял эту историю потому, что она удобна; войска достаточно глупы, чтобы последовать за Юкийе, а Кисо хочет, чтобы они шли под его флагом.
— Тогда мы проиграли. Если Кисо и Юкийе будут контролировать Киото, имея в союзниках монахов и находящегося в заточении императора, они будут непобедимы.
— Сила Кисо ограничена тем, что у Го-Ширакавы нет официального символа правящей фамилии, императорских регалий. Не имея официального зеркала, меча и драгоценностей, он не сможет претендовать на трон. Регалиями владеет мальчик-император Антоку, и он остается властителем Японии.
— Где мальчик?
— В суматохе, которой сопровождалось вступление Кисо в Киото, он бежал с Мунемори и своей бабушкой Нии-Доно. Семья Тайра с ребенком-императором и верными членами двора скрылась из Киото в восьмом месяце. Расхлябанность Мунемори и злоба Нии-Доно достаточно оплачены болью их ссылки. Их жизнь несчастна, они похожи на Эта, нелюдей, без крыши над головой. Они заслужили свои страдания но… разве мы можем не сочувствовать скитальцам, гонимым, как пыль на ветру.
Йоритомо сделал паузу и заключил:
— Тайра больше не являются силой в империи. Хотя они и укрывают регалии, они бегут от деревни к деревне в страхе за свою жизнь. Окончательная битва произойдет между моими войсками и армиями Кисо.
— Даже без регалий Кисо имеет достаточную поддержку, чтобы сделать свою армию самой мощной силой в империи.
— Слабость Кисо заключается в его силе. Он уничтожит оставшихся Тайра, и в свою очередь сам будет уничтожен в Киото. У него нет внутренних ресурсов, чтобы бороться с коррупцией. Он недостаточно образован, и у него не хватает власти, чтобы управлять своими людьми. Я предсказываю, вскоре после того, как он завоюет столицу, люди Кисо уничтожат сами себя.
Йоши кивнул. Он знал слабость Кисо. Не ту слабость, что позволяла ему плакать над смертью Санемори, но слабость, не позволяющую ему ощутить в себе человека.
— Я согласен, — сказал Йоши. — Кисо наивен и неопытен в дворцовых интригах. Киото коррумпирует его. Жители Киото присоединятся к Го-Ширакаве, умоляя нас о помощи.
— А сейчас… у меня есть поручение для тебя.
— Я всегда к услугам вашей светлости.
— Я хочу, чтобы ты отправился в Киото…
— На территорию Кисо?
Ходзё Маса вмешалась в разговор.
— Ах нет! — воскликнула она, извиняясь за то, что перебила мужчин, но и с глубокой озабоченностью в голосе. — Объявления о награде с описаниями Йоши развешаны на всех подступах к городу, Йоши не войдет в Киото живым.
Йоритомо с раздражением тряхнул головой.
— Ты думаешь, я не знаю об опасности? — сказал он Ходзё Маса.
Он повернулся к Йоши:
— Тебя не узнают. Ты будешь переодет в крестьянина, торговца, нищего монаха, в любого, кого хочешь. Отрасти бороду. Смени прическу. У тебя достаточно времени, чтобы создать себе новое лицо, такое, которое Кисо не узнает. Я верю в твою изобретательность.
— А сколько времени у меня есть?
— Вступление Кисо в Киото подорвало мои силы. Мне нужно около полутора лет, чтобы вновь объединить крупнейшие фамилии Севера под моим флагом. Ты должен быть в Киото ко второму празднованию Нового года.
— Что я должен делать, если мне удастся достичь Киото необнаруженным?
— Найди Кисо. Будь поблизости от него. К тому времени, как мы будем готовы к выступлению, я думаю, его сила будет ослаблена коррупцией и разложением в рядах солдат. Дай мне знать, когда доберешься до него. Мои люди будут в твоем распоряжении. Ты возьмешь Кисо в плен, когда я пойду на Киото. Ты не должен потерпеть неудачи. Наш успех зависит от тебя.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА 54
На двадцатый день девятого месяца утренний свет превратил небеса в лазурное море с мелкими гребешками облаков. Йоши был разбужен стаей ворон, потревоживших утро своими криками: «Кар, кар, кар».
Он лежал на куче соломы в полутемном сарае. Солома была влажной и гнилой от времени и непогоды. Сарай имел земляные стены и соломенную крышу, когда-то он служил конюшней, а теперь был пуст и заброшен. Слабый запах лошадиного и коровьего навоза впитался в стены. У Йоши мелькнула мысль, что в своей жизни ему удавалось проводить и более комфортабельные ночи. Он путешествовал по проселочным дорогам переодетый бродягой, сторонясь людей, с тех пор как оставил Камакуру три недели назад. В его положении люди могли означать только неприятности.
Слуха Йоши коснулся шум, доносящийся с другой стороны сарая, лязг металла смешивался со звероподобным мычанием. Он вскочил на ноги, чувствуя холодок между лопатками. Стряхнув со своих лохмотьев мусор и мертвых насекомых, Йоши шагнул к двери и украдкой выглянул наружу.
На открытом дворе, который когда-то служил загоном для скота, дрались два человека.
Будда! Что за мечи!
Для слуха Йоши, привыкшего к звону хорошей стали, они звучали как детские оловянные игрушки.
Несмотря на плохое оружие, люди, очевидно, были настроены серьезно. Пот стекал по их обнаженным спинам. Они мычали от напряжения, зло смотрели друг на друга, шатались вперед и назад в неуклюжих пародиях на атаку и защиту.
Одним из бойцов был симпатичный юноша, на вид несколькими годами моложе Йоши. Он казался знакомым, но Йоши не мог вспомнить, где же он видел его. Молодой человек вел неравный бой, еле сдерживая напор зрелого здоровяка зловещего вида, чьи губы мерзко кривились с каждым неуклюжим ударом меча.
Йоши почувствовал инстинктивное желание помочь молодому человеку. Однако у него не имелось при себе никакого оружия. Против меча не выйдешь с голыми руками.
Дерущиеся приближались к месту, где прятался Йоши. Улучив удобный момент, Йоши поднял булыжник и швырнул его в спину верзилы. Результат был вполне удовлетворительным. Мужчина вскрикнул от внезапной боли и выронил меч. Наступила неожиданная тишина, нарушаемая только воплями воробьев, в панике взметнувшихся из-под крыши сарая.
Вместо того чтобы прикончить противника, молодой человек отбросил клинок и подбежал к нему, восклицая:
— Цуре, что случилось? Я ударил тебя? Мне очень жаль. Мне ужасно жаль. Что я могу сделать?
— Это не ты, осел. Кто-то ударил меня сзади. О-о-о!
Крик боли раздался, когда молодой человек ощупал ушибленное плечо старшего.
— Ради Амиды Будды, Шите, — кричал здоровяк. — Перестань.
— Позволь мне позвать Охану. Он сделает тебе массаж.
— Да помолчи ты! — мужчина осторожно оглянулся.
Йоши вновь спрятался за угол. Он пребывал в некотором замешательстве, удивляясь реакции бойцов, пока не понял, в чем дело. Теперь он вспомнил, где видел юношу. Он встречался с ним около года назад, когда жил в лагере в Окну. Юноша был бродячим актером и сейчас, вероятно, вместе с напарником репетировал пародийный бой на мечах для театрального представления.
Йоши в прошлом доводилось встречать представителей этого ремесла: акробатов, танцоров, музыкантов, актеров. Обычно оборванные, плохо организованные и малоталантливые, эти скитальцы кое-как зарабатывали себе на жизнь, показывая деревенскому люду свои занюханные представления. Большинство трупп состояло из хинэн, людей низшей касты. Их представления назывались «Дэнгаку», «музыка рисовых полей», потому что они играли обычно на крестьянских праздниках, посвященных весенней посадке риса или осеннему сбору урожая. Более профессиональные труппы содержались буддистскими храмами и синтоистскими молельнями; артисты самого высокого класса выступали при дворе.
Йоши вздохнул с облегчением. Эти бродяжки не представляют опасности. Он сначала тихо усмехнулся, затем рассмеялся. Ну и ситуация! Игрушечные мечи! Мастер боя обманут игрушечными мечами!
Йоши, давясь от хохота, привалился к стене сарая. Два «дуэлянта», заглянув за угол, уставились на него, один — открыв от изумления рот, другой — выпучив от обиды глаза.
— Эй, крестьянин, ты всегда бросаешь камни в честных людей? — спросил здоровяк.
Серьезность выражения его лица вызвали у Йоши новый приступ смеха.
— С ним что-то неладно, — нервно сказал молодой.
— Ничто ему не поможет, кроме хорошего пинка по заднице! — отозвался старший.
— Продолжайте, продолжайте, — сказал Йоши. — Я не хотел причинить вам зла. Я смеюсь от облегчения. Я думал, что вы деретесь насмерть, и хотел спасти того, кто помоложе.
Йоши снова взорвался от хохота, глядя на озадаченные физиономии актеров.
Комедианты переглянулись. Один улыбнулся, другой хихикнул, и через несколько секунд они присоединились к Йоши, колотя друг друга по спинам от избытка чувств и умирая от хохота.
— Во имя Амиды, что здесь происходит? — раздался за их спинами громкий голос.
Это вызвало у актеров еще более буйный приступ веселья.
— Я послал вас, бездельников, отработать танец с мечами, а нахожу вас обоих пьяными от сакэ или от безумия. Кто этот бродяга? Что он здесь делает? И почему взрослые мужчины воют, как бешеные псы?
Шите, красивому молодому человеку, удалось первому перевести дыхание.
— Этот человек подумал, мы сражаемся на дуэли, — пояснил он. — Можешь себе представить? Он поверил, что мы деремся по-настоящему. Охана-сан, он бросил камень в Цуре, чтобы спасти меня.
— Тогда он еще больший дурак, чем вы. Ваши репетиции выглядят хуже, чем представления. Ваш танец с саблями не может ввести в заблуждение даже слепого и глухого калеку. Возвращайтесь к работе. Завтра мы выступаем перед Даймио.
Он повернулся к Йоши. Охана увидел перед собой мускулистого человека с растрепанными волосами, перехваченными грязной хачимаки, одетого в грубую одежду, в соломенных сандалиях. Возможно, бедный путешественник. А скорее всего, срезатель кошельков и вор.
В его голосе появились властные интонации великой личности, снисходящей до низшей:
— Если ты вообще умеешь говорить, отвечай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60