— И теперь подтверждаю. Не так, правда, легко, как хотелось бы. Но варианты все равно есть. Кроме того, сегодня в Москву прилетел Фархадов.
— Прилетел?! И что дальше? — Дашевский нервно поднялся. — О чем мне теперь прикажешь с ним говорить? Если ему даже возвращать долги нечем.
— Есть чем! — объявил Коломнин. — Об этом и собираюсь доложить.
Дашевский заколебался.
— Хочу также напомнить, — добавил Коломнин, — что Фархадов может при желании организовать вашу встречу с Вяхиревым.
Это был сильный аргумент: до сих пор всесильный Вяхирев откровенно игнорировал потуги президента «Авангарда» завязать личные отношения.
— Ладно, послушаем, — процедил Дашевский. Оглядел остальных. — Значит, так. Янко объявляю строгий выговор — за невыполнение указания президента банка. Коломнина!.. В смысле Коломнина-младшего из «Авангард финанс» убрать и вернуть в Москву. И, пресекая возражение Ознобихина, жестко закончил:
— Мне не нужны в ключевом месте люди с болезненными амбициями. С отцом он переговорить не удосужился. Посидишь в клерках в центральном офисе, может, мозги и выправятся. Свободны!
Толкаясь, все поднялись. Отвернув голову, прошел взмокший Дмитрий. Даже на расстоянии Коломнин ощутил, что его непрерывно колотит.
— Что? Собственного сына воспитать не смог? Да! Деньги! Всех нас калечат, — Дашевский с насмешливым сочувствием потрепал плечо потерянного Коломнина. Он все понял, хитроумный Дашевский. -Подожди за дверью. Вызову.
В «предбаннике» Коломнин подошел к Богаченкову. Коротко рассказал о происшедшем. Посматривая боковым зрением на беседующих Янко и Ознобихина. Дмитрия возле них не было.
Неожиданно, сказав что-то успокоительное Ознобихину, Янко шагнул к ним. Скулы Коломнина свело. Так что Богаченков поспешно сжал его руку.
— Сергей Викторович! Мне действительно жаль: нелепо как-то получилось, — выглядел Янко просто сокрушенным. — Но насчет сына не беспокойтесь: вниманием не оставим.
— В этом не сомневаюсь. Отслужил, паршивец. Да и чего теперь пылить? — не принял примирительного тона Коломнин. — Все это вы уже объяснили Дашевскому.
— Президент и без нашей подсказки умеет стратегически мыслить дай Бог всякому! — с внезапным напором произнес Янко. И Коломнин безошибочно перевел глаза. Так и есть: в дверях появился сам президент банка «Авангард» Лев Борисович Дашевский.
— Заходите, — сухо бросил он Коломнину, проигнорировав почтительный поклон директора «Авангард финанс». Янко поблек. Потому что на бюрократическом языке сие означало: я смолчал. Но не потому, что поверил. И при случае — зачту.
При виде входящего Богаченкова Дашевский пронзительно взглянул на Коломнина. Сколь переменчив был президент в своих симпатиях, столь же постоянен — в неприязни.
— Он теперь у меня в проекте, — не смутился Коломнин. — Вы же сами разрешили подобрать людей. Только что прилетел из Томильска со свежими данными.
И, не давая Дашевскому времени взорваться, кивнул выжидательно застывшему у порога экономисту:
— Проходите и докладывайте. У Льва Борисовича мало времени. Поэтому самое основное.
— Как скажете, — Богаченков сноровисто разложил привезенные документы. — По результатам финансового анализа можно сделать как бы два вывода…
— А если без «как бы»? — желчно перебил Дашевский.
— Без «как бы» все равно два. Основной финансовой подпиткой, позволявшей расплачиваться со строителями и бурильщиками, была продажа конденсата за наличку.
— Так что, перестали продавать?
— Продают. И, похоже, больше, чем прежде. Только — почти все деньги теперь идут на сторону.
— То есть Фархадов обворовывает самого себя?
— Его самого обворовывают. Мы проверили покупателей. Среди них я нашел фирмы, которым конденсат продается ниже себестоимости. Не говоря о том, что огромная часть просто идет налево без оформления.
— Тогда о чем разговор? Если старик не способен проследить за собственным хозяйством, тем более надо уносить ноги.
— Не получится, — Коломнин почувствовал, что пора включиться: раздражение Дашевского достигло критической точки. — Нам нечего продавать. Залог — фикция. Продать буровые без земли невозможно. Переоформить лицензию нельзя: по закону о недрах передаче не подлежит. Но даже если бы вздумали размонтировать на металлом, на что потребовалась бы воинская операция, мы бы не успели.
Не дождавшись очевидного вопроса от президента, Коломнин кивнул Богаченкову.
— Потому что другие кредиторы тут же инициируют банкротво, — продолжил тот. — И все взыскания приостановят. Дело в том, что кто-то явно готовится к захвату компании.
— Кто? — Дашеский встревожился.
— Чтобы узнать, надо влезть в сердцевину, — Коломнин вернул внимание к себе. — Но в любом случае долги выросли не случайно. И сумма их такова, что в случае банкротства нас могут попросту отодвинуть от руля. А значит…
— Мы не вернем своих денег, — процедил Дашевский, багровея.
— Но, с другой стороны, все не так уж пасмурно. Богаченков и главный экономист «Нафты» Шараева — кстати, невестка Фархадова, подсчитали: если взять под контроль добычу и реализацию конденсата, ситуацию можно стабилизировать.
— Не крути. Что предлагаешь?
— Прологнировать кредит на три месяца при условии, что Фархадов согласится предоставить нам реальный контроль над предприятием. С поставщиками и буровиками подпишем протокол о сторнировании долга.
— И они на это пойдут?
— А куда им деваться? — удивился вопросу Коломнин. — Там же на триста километров в округе одна тайга. Месторождение — единственная возможность зарабатывать. И ради этого — будут ждать. А мы тем временем начнем выбивать долги из «Руссойла».
Дашевский поморщился, но смолчал.
Коломнин молча отобрал у Богаченкова графики и положил перед президентом.
— Если мы перекроем каналы для воровства, в течение этих месяцев можно будет достроить нитку. Конечно, проще было бы закрыть проблему дивидендами, но…— Коломнин кивнул на дверь, из-за которой как раз донесся звонкий, ухахатывающийся голос Андрюши Янко. — Вот такая ситуация: либо так, либо — ничто.
— М-да, загнали в задницу, — пробурчал Дашевский, бегло просматривая расчеты. — Ладно, что делать? Давай организовывай встречу. Если старый упрямец примет наши условия, черт с ним, выходи на кредитный комитет за продлением — я поддержу.
И нетерпеливым движением головы потребовал освободить помещение. На Богаченкова все это время он демонстративно не обращал внимания.
Когда Коломнин проходил мимо, Дашевский пробормотал:
— Как только выкарабкаемся, Хачатряна, суку, вышибу.
И от предвкушения этого чуть повеселел.
— И Вас следом, — предсказал Богаченков, едва они вышли в коридор.
— Отец! — послышался срывающийся голос. В углу, спрятанный за лифтом, Коломнина поджидал Дмитрий. Богаченков тактично отошел в сторону.
— Я хотел объясниться, — сумрачно произнес Дмитрий. Искусанные губы его непрерывно подрагивали. — Я как бы виноват перед тобой. Но подставить не хотел. Так получилось…Мне было, как понимаешь, дано указание. Ты ж сам учил, что надо быть в команде. Потом, не тебя же на деньги выставили.
Решившись, он посмотрел на отца, наткнулся на желчное, неприязненное выражение.
И сбился.
— Что, сын, сбылась мечта идиота? Срубил деньжат по-легкому. Вижу, скоренько формируешься. Много ли заплатили?
— Достаточно! — Дмитрий резко развернулся. Было слышно, как стремительно рушится он вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней.
— Зря вы так, — не одобрил Богаченков. У него оказался чрезвычайно тонкий слух.
— Он меня предал, — жестко отреагировал Коломнин. — Не кто-то, а сын! Двадцати одного еще не исполнилось. А уже предатель.
— Возможно. Но чего добьетесь, отталкивая? Чтоб он теперь предавал постоянно?
Коломнин, по правде и сам недовольный собой, с удивлением мотнул головой: оказывается, у Богаченкова не только тонкий слух.
Вечером, собравшись с духом, Коломнин позвонил на квартиру Шараевой: Фархадов собирался остановиться у невестки.
Гудки гулко ухали в тишину. И в такт им у Коломнина колотилось сердце.
— Вас слушают, — послышался наконец голос Ларисы.
— Это Сергей.
— Здравствуйте, — отстраненно произнесла Лариса. Коломнин огорчился, хоть и догадался о причине официоза: она была не одна.
— Салман Курбадович засыпает. У него опять были проблемы с сердцем, — интонации ее сделались приглушенными. — Я говорить не могу, но могу слушать. Только самое главное: что все-таки стряслось по «Руссойлу»?
Коломнин отчитался. Выслушала Лариса, не перебивая.
— Я думаю, сумею убедить Салман Курбадовича приехать в банк к двенадцати.
— Свести полдела. Ситуация такова, что банк будет настаивать на финансовом контроле. Это придется принять… Алло, Лара, ты меня слышишь?
— Да, конечно. Надеюсь, мы сумеем найти преемлемое решение.
Несколько растерявшийся Коломнин не нашелся что ответить.
— У тебя неприятности? — сдавленным голосом внезапно произнесла Лариса.
— Это мягко сказано. Меня собственный сын предал, — не удержавшись, Коломнин рассказал о том, что повергло его в шок.
Но утешать его Лариса не стала.
— Ты не прав, — жестко произнесла она.
— Я еще и не прав?!
— Не прав, Сережа. Прямолинейность — не всегда правота. Ведь с чем-то он тебя поджидал! Что-то объяснить пытался. Он -твой сын!
— Вы с Богаченковым как сговорились, — удивительно, но оттого, что она не поддержала его, на душе Коломнина стало чуть теплее. Похоже, именно этого, не признаваясь себе, он и ждал.
— Вообще-то я надеялся вытащить тебя к себе, — признался он после паузы. — Я ведь теперь квартирку снимаю какую-никакую. Даже вот закупил чем стол накрыть. Может, и впрямь возьму такси, да подкачу? Ведь сколько не виделись. Соскучился я, Ларочка.
— Мечты, мечты, о ваша сладость! Не до этого сейчас, увы, — голос Ларисы вновь стал подчеркнуто официальным. — К тому же у Салман Курбадовича повысилось давление. Так что — извините.
— А что остается делать? — хохотнул Коломнин. — Адресочек все-таки запиши. Так, на всякий случай.
Притворное возбуждение разом схлынуло, — и не то было тяжко, что они не смогли увидеться. А то, что она не желала этого.
Лариса выполнила обещание: ровно к двенадцати к банковскому офису подъехал шестисотый «Мерседес». Одолженый патриарху кем-то из нефтяников. Сопровождала Фархадова лишь его невестка.
В свою очередь Коломнин сумел убедить Дашевского, что Фархадов как восточный человек, к тому же обласканный властью, чрезвычайно щепетилен в отношении этики и заставлять его ждать неприемлемо. Так что — редчайший случай — Фархадова вводил в приемную помощник президента банка, а сам президент, излучающий радость от встречи с живой реликвией, стремился навстречу с распростертыми объятиями.
При этом изъявлении высшего уважения оттаял и Фархадов. Два президента обхватили друг друга за руки и, поколебавшись, обнялись.
Коломнин незаметно показал большой палец остановившейся поодаль Ларисе. Свежая, с распущенными по плечам волосами, но одетая в строгий серый костюм, — она производила впечатление, какого, видно, и добивалась: женщины деловой и одновременно — привыкшей очаровывать.
Именно так и воспринял ее Дашевский, сначала пожав протянутую ручку, а затем и поцеловав ее.
— Прошу, — он указал на заблаговременно распахнутые двери переговорной залы.
В принципе встреча сложилась на удивление удачно. Дашевский, умевший при желании быть обходительным и уважительным одновременно, неустанно сыпал комплиментами в адрес первопроходца Сибири. Фархадов, пряча удовольствие под косматыми бровями, степенно говорил о важнейшей геополитической задаче, которую взвалил он на себя, решившись поднять месторождение. Не преминув, конечно, упомянуть о поддержке, оказываемой ему всем нефтяным сообществом страны.
— После смерти сына хотел даже отказаться — силы не те, — доверительно сообщил он. — Но — навалились: если не вы, то кто? И Вяхирев тот же, и Богданов. Да и другие. Вот тащу! Возраст возрастом, но — Россия не чужая.
И тут же Дашевский вслед невидимым Вяхиреву и Богданову замахал руками: и думать не могите об отдыхе! А нам разве чужая? С кем и работать, как не с вами!
Закончив с комплиментарной частью, перешли к существу вопроса.
— Мне доложили о положении дел в компании. Скажем прямо — финансовая ситуация чрезвычайно запутана, — Дашевский придал голосу оттенок дружеского недоумения. — Строго говоря, в такой ситуации банк, как правило, начинает немедленные процедуры по взысканию долга. Чтоб не остаться ни с чем.
Он сокрушенно вздохнул. Брови Фархадова начали сближаться.
— Но! Здесь ситуация особая. Передо мной великий Фархадов. И этим все сказано, — умело славировал Дашевский. — Уж кому-кому помочь. За честь почту! Так я и Коломнину вчера сказал! Ишь умники! Чуть что, давай имущество описывать. Но разорить-то чужое гнездо проще всего. А ты вот попробуй помочь уважаемому человеку. Для дела. Для страны.
Дашевский укоризненно погрозил Коломнину пальцем, и тот, подыгрывая, покаянно склонил шею.
— В общем, Салман Курбадович, решился рискнуть и сыграть с вами на одном поле. Мне ведь судьба России тоже небезразлична. Так что готов пролонгировать кредит еще на три месяца. Тем паче Сергей Викторович заверил нас, что за это время вы и с «Руссойла» деньги взыщете. Ну, и финансовым менеджментом вам пособим. Перекроем лазейки для возможной утечки средств. С вашего, конечно, доброго согласия.
Фархадов тяжело засопел. Брови вновь выстроились в единую колючую завесу:
— Людей в помощь присылайте. Службу безопасности усилить давно пора. Да и Мясоедов, как вижу, не во всем безупречен. Но управлять финансами могу позволить только своему человеку. Другого не подпущу!
В переговорной повисло тягостное молчание. Всем, кроме Фархадова, было ясно: без права финансового контроля банк на продление кредита не пойдет. А значит, крах «Нафты» становится неотвратимым. Прищурился, готовясь предъявить ультиматум, Дашевский:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53