– Мы должны немедленно доложить об этом начальству. Поехали.
Мавританец кивнул и забрался в тележку. Он помахал Али:
– Не стой близко у дороги, когда пойдет поезд, и покрепче держи своего верблюда.
Запыхтел моторчик, и тележка покатилась по рельсам в направлении предприятия по уничтожению отходов, оставив Али смотреть им вслед, а верблюда – стоически рассматривать горизонт и плевать на железную дорогу.
Полковник Марсель Левант понимал, что он никак не может помешать невесть откуда взявшемуся мальчишке, а вслед за ним и обходчику осмотреть форт снаружи. Дюжина автоматных стволов сопровождала каждое движение любопытствующих пришельцев. Их легко можно было бы подстрелить и затащить в форт, но Леванту было не по нутру убивать ни в чем не повинных гражданских, и потому их пощадили.
– Что вы об этом думаете, сэр? – спросил Пемброк-Смит, когда тележка остановилась у поста охраны на въезде.
Левант посмотрел на мальчика и его верблюда, прищурив глаза, как снайпер. Они все еще стояли у железной дороги, должно быть, ожидая поезда.
– Если те двое обходчиков расскажут охранникам Массарда, что форт закрыт, нам надо ожидать вооруженного патруля с проверкой.
Пемброк-Смит посмотрел на часы:
– До темноты еще добрых семь часов. Будем надеяться, что они не будут спешить.
– Есть новости от генерала Бока? – спросил Левант.
– Мы потеряли связь. Рацию стукнули во время поездки из Тебеццы и повредили там какие-то схемы. Мы больше не можем передавать, а прием очень слабый. Последнее послание генерала пришло с такими искажениями, что трудно его правильно растолковать. Единственное, что радист разобрал, так это что-то об американских спецвойсках, которые собираются вытащить нас отсюда и прибыли для этого в Мавританию.
Левант в недоумении уставился на Пемброк-Смита:
– Что американцы прибыли, это замечательно, но за каким дьяволом они прибыли в Мавританию? Боже милостивый, это же более трехсот километров отсюда! На кой черт они нужны нам в Мавритании, если на нас нападут еще до того, как мы доберемся до границы?
– Послание было неразборчивым, сэр, – беспомощно пожал плечами Пемброк-Смит. – Наш радист сделал все, что мог. Но не исключено, что он чего-то и не понял.
– А нельзя ли приспособить рацию к нашим боевым системам связи?
Пемброк-Смит покачал головой:
– Он уже думал об этом. Эти системы не стыкуются.
– Мы даже не знаем, правильно ли адмирал Сэндекер прочел шифровку Питта, – устало сказал Левант. – И все, что нам известно, так это то, что мы бродим кругами по пустыне или прорываемся к границе с Алжиром.
– Мне бы хотелось верить в лучшее, сэр.
Левант тяжело осел и привалился к крепостной стене.
– Никаких шансов прорваться. Даже горючего не хватит. Почти наверняка на открытом пространстве нас накроют малийцы. Нет связи с внешним миром. Боюсь, что многие из нас просто помрут в этой крысиной дыре, Пемброк-Смит.
– Будьте оптимистом, полковник. Возможно, американцам приказано прорваться сюда, подобно Седьмой кавалерийской бригаде генерала Кастера.
– О Господи! – в отчаянии взмолился Левант. – Не хватало еще поминать этого безрассудного идиота!
* * *
Джордино лежал на спине под транспортером и снимал рессору, когда в поле его зрения показались башмаки и ноги Питта.
– Где тебя носило, чудовище? – недовольно проворчал Ал, проворачивая головку соединительного болта.
– Предавался слабости, – жизнерадостно ответил Питт.
– Ну так теперь предайся созданию твоей чудесницы или как ее там. Можешь использовать балки из офицерской казармы. Они хоть и сухие, но крепкие.
– А ты тут, я вижу, постарался на славу.
– Чего не скажешь о тебе, – буркнул Джордино. – Кстати, не пора ли подумать, как скрепить воедино весь этот хлам:
В поле зрения Джордино появился небольшой деревянный бочонок.
– Проблема решена. В бывшей столовой я обнаружил бочонок с костылями для крепления шпал.
– В столовой?
– В кладовке столовой, – поправился Питт.
Джордино рывком выкатился из-под автомобиля и подозрительно осмотрел Питта с ног до головы, мгновенно отметив развязанные шнурки ботинок, полурасстегнутый камуфляжный костюм и растрепанные волосы. Когда он наконец заговорил, голос его за милю отдавал ядовитым сарказмом:
– Держу пари, что в кладовке ты обнаружил не только бочонок.
52
Когда из Форт-Форо в штаб-квартиру сил безопасности Казима пришло донесение от бригады обходчиков, оно было прочитано и отложено в сторону майором Сиди Ахмедом Гованом, офицером личной разведки генерала. Он не нашел в сообщении ничего ценного, чтобы направлять его этому турецкому выскочке Исмаилу Йерли, поскольку не усмотрел никакой связи между заброшенным фортом и неуловимой группой коммандос, бесследно исчезнувшей в четырехстах километрах севернее. Железнодорожных рабочих, настаивающих на том, что форт заперт изнутри, майор счел назойливыми стукачами, ищущими любой повод, чтобы выслужиться перед начальством.
Но по мере того, как проходили часы, а отряд ООН не объявлялся, майор Гован начинал воспринимать это донесение под иным углом зрения, и подозрения его возрастали с каждой минутой. Он был вдумчивым и способным молодым человеком, к тому же единственным офицером в силах безопасности Казима, получившим образование во Франции и ставшим выпускником Сен-Сира, знаменитого французского военного училища. Тщательно обдумав ситуацию, он пришел к выводу, что у него появился редкостный шанс не только снискать в случае удачи благодарность и расположение шефа, но и утереть нос хваленому импортному специалисту по разведке, выставив Исмаила Йерли жалким дилетантом в глазах генерала.
Гован схватил телефонную трубку и вызвал командующего малийскими военно-воздушными силами, потребовав немедленно провести воздушную разведку района южнее Тебеццы с обращением особого внимания на отпечатки автомобильных шин на песке. В качестве подстраховочной меры он посоветовал диспетчеру Форт-Форо временно приостановить движение поездов как в сторону предприятия, так и из него. Если отряд ООН все же прошел через пустыню на юг, не будучи замеченным, размышлял Гован, возможно, он затаился на дневное время в старом форте Иностранного легиона. Скорее всего, горючее у них на исходе, так что они, вероятно, будут дожидаться темноты, чтобы затем попробовать захватить поезд и двинуться к мавританской границе.
Все, что нужно было Говану, чтобы укрепиться в своем подозрении, – это воздушная разведка, которая обнаружила бы свежие отпечатки автомобильных колес, ведущие от Тебеццы к железной дороге. Уверившись, что он на правильном пути, майор позвонил Казиму и изложил новые аспекты, открывающиеся в поисковой операции.
* * *
Время внутри форта тянулось со скоростью нажравшейся снотворного улитки. Все считали минуты, оставшиеся до темноты. Каждый прошедший спокойно, без появления посторонних, час воспринимался как дар свыше. Но к четырем часам пополудни Левант понял, что спокойствию приходит конец.
Он стоял на крепостной стене и в бинокль рассматривал комплекс, когда появился Пемброк-Смит в сопровождении Питта.
– Вы посылали за мной, полковник? – спросил Питт.
Левант, не опуская бинокля, отрывисто заговорил:
– Когда вы и мистер Джордино проникали на территорию предприятия отходов, вы засекали время прохождения поездов?
– Да, входящие и уходящие поезда чередовались: один въезжал ровно через три часа после отъезда другого.
Левант опустил бинокль и уставился на Питта.
– Как же вы объясните тот факт, что вот уже в течение четырех с половиной часов не появился ни один из них?
– Какой-нибудь проблемой с железной дорогой, неисправностью оборудования, поломкой. Может быть куча изменений в расписании.
– И вы верите в это?
– Ни на грамм.
– Тогда что же вы об этом думаете? – настаивал Левант.
Питт уставился на рельсы, бегущие перед фортом.
– Если бы я держал пари на годовое жалованье, я бы сказал, что это из-за нас.
– Вы считаете, что движение приостановили, чтобы не дать нам сбежать? Питт кивнул:
– Если Казим просек конечный маршрут и если его воздушные патрули заметили следы машин, идущие на юг, к железной дороге, то он догадался, что наша цель – захват поезда.
– Малийцы сообразительнее, чем я полагал, – признался Левант. – Вот теперь мы в ловушке, да еще без связи, чтобы сообщить о сложившейся ситуации генералу Боку.
Пемброк-Смит прокашлялся:
– Если позволите, сэр. Я вызываюсь добровольно прорваться к границе, чтобы встретиться там с отрядом американских спецвойск и привести их сюда.
Левант с минуту сурово смотрел на него:
– В лучшем случае самоубийственная попытка.
– Это может оказаться нашим единственным шансом отправить кого-нибудь отсюда. С вездеходом я бы оказался за границей через шесть часов.
– Вы оптимист, капитан, – возразил Питт. – Я ездил по этой части пустыни. Стоит только развить приличную скорость по кажущейся плоской равнине, как на пути непременно возникает какой-нибудь овраг. И если вы окажетесь в Мавритании завтра поздним утром, считайте, что вам еще повезло.
– Я собираюсь ехать по прямой, по железной дороге.
– Гибельная затея. Не проедете и пятидесяти километров, как на вас набросятся патрули Казима, если они уже не блокировали путь.
– И потом, разве вы забыли, что у нас недостаток горючего? – добавил Левант. – Не хватит даже и на треть этого путешествия.
– Мы можем слить остатки из транспортеров, – не уступал Пемброк-Смит.
– Даже в этом случае вы рискуете не дотянуть, – заметил Питт.
Пемброк-Смит пожал плечами:
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– Одного я вас не отпущу, – сказал Левант.
– Ночью в пустыне одному трудновато, – поддержал полковника Питт. – Вам необходим второй водитель и штурман.
– Я и не собирался ехать один, – сообщил Пемброк-Смит.
– Кого же вы выбрали в напарники? – спросил Левант.
Смит с улыбкой посмотрел на высокого парня из НУМА.
– Или мистера Питта, или его друга, мистера Джордино, поскольку они уже прошли ускоренный курс выживания в пустыне.
– От гражданского мало проку при стычках с патрулями Казима, – предупредил Левант.
– Я планирую облегчить пескоход, сняв с него всю броню и вооружение. Мы возьмем только запасное колесо и инструменты. Плюс запас воды на двадцать четыре часа и личное оружие.
Левант тщательно обдумал сумасшедший план Пемброк-Смита в своей обычной педантичной манере. Затем кивнул:
– Хорошо, капитан. Займитесь подготовкой автомобиля.
– Есть, сэр.
– Постойте.
– Сэр?
– Не хотелось бы расстраивать ваш план, но вы все-таки мой заместитель, и я не имею права вас отпустить. Придется вам отправить кого-то вместо себя. Я предлагаю лейтенанта Штайнхольма. Если не ошибаюсь, он однажды участвовал в ралли Монте-Карло.
Пемброк-Смит не пытался скрыть разочарования. Он даже начал что-то говорить, но вовремя спохватился, прикусил язык, отдал честь и поспешил по лестнице вниз к плацу.
Левант посмотрел на Питта:
– Вы можете вызваться только добровольно, мистер Питт. Я бы не хотел пользоваться своей властью и приказывать вам.
– Вот что я вам скажу, полковник, – обаятельно улыбнулся Питт. – За прошедшую неделю за мной гонялись по всей Сахаре, я был в миллиметре от смерти от жажды, в меня стреляли, кипятили, как омара, заковывали в кандалы и били плетьми. Я навидался столько дерьма, сколько другому за всю жизнь не встретится. У меня выработалась аллергия на ночные поездки по пустыне. Я собираюсь ехать на поезде и потому остаюсь. С лейтенантом Штайнхольмом пойдет Ал Джордино.
Левант усмехнулся:
– Вы блефуете, мистер Питт, нахально и беспардонно блефуете. Так же как и я, вы отлично знаете, что остаться здесь – верная смерть. И дать возможность вашему приятелю уйти отсюда – благородный жест. Со своей стороны позвольте выразить вам глубочайшее уважение.
– Благородные жесты не по моей части. Просто у меня привычка не бросать незаконченной работу.
Левант посмотрел вниз, где под защитой стены создавалась какая-то машина.
– Вы имеете в виду вашу катапульту?
– На самом деле это разновидность натяжного пружинного лука.
– И вы всерьез полагаете, что эта штука эффективно сработает против бронированных машин?
– О, она сработает, – уверенно заявил Питт. – Правда, черт ее знает, насколько хорошо.
* * *
Сразу же после заката от главных ворот убрали мешки с песком и другие части самодельной баррикады, и массивные двери раскрылись. Лейтенант Штайнхольм, рослый светловолосый австриец, пристегиваясь ремнем и сидя за рулем автомобиля, получал последние инструкции от Пемброк-Смита.
Джордино, стоя рядом с облегченным вездеходом, прощался с Питтом и Евой.
– Ну пока, старый приятель, – сказал он Питту, пытаясь выдавить улыбку. – Вообще-то это нечестно – отправлять меня вместо себя.
Питт быстро и крепко обнял Джордино.
– Не забывай об ухабах, оврагах и корягах.
– Мы со Штайнхольмом вернемся к обеду с пивом и пиццей.
Эти слова ничего не значили. Ни один из них ни на секунду не сомневался, что к полудню следующего дня от форта и всех, кто в нем окопался, останутся лишь воспоминания.
– Не буду выключать свет в окошке, – ответил Питт.
Ева легонько поцеловала Джордино в щеку и протянула ему небольшой сверток, завернутый в пластик.
– Тут немного еды на дорогу.
– Спасибо.
Джордино отвернулся, чтобы они не видели его увлажнившихся глаз, и забрался в вездеход с внезапно исчезнувшей улыбкой и с печалью на лице.
– Жми на газ, – сказал он Штайнхольму.
Лейтенант кивнул, включил скорость и вдавил педаль акселератора. Вездеход прыгнул вперед и пролетел сквозь открытые ворота, с ревом удаляясь в сторону гаснущего оранжевого заката и поднимая задними колесами петушиные хвосты песка.
Джордино обернулся. Питт стоял в воротах, обнимая Еву за талию. Он махал рукой на прощание. Джордино еще долго различал колдовскую улыбку Питта, пока песочная пыль не скрыла его из виду.
И долго еще бойцы группы смотрели вслед вездеходу, летящему по пустыне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82