– И не тратьте время на обдумывание побега. Вы под постоянным наблюдением. Только двоим за все время удалось выбраться из этих рудников. Их кости нашли кочевники.
Она издала леденящий кровь смешок и укатила по горной выработке. Они смотрели, пока она не исчезла из виду и все звуки не стихли. Затем Джордино поднял руки и развел их в стороны.
– Думаю, придется сделать, – пробормотал он, тоскливо оглядывая тридцать пять пустых вагонеток.
Питт приподнял цепь, сковывающую между собой запястья и лодыжки, и проковылял к большой куче крепежных бревен, ожидающих своей очереди, после того как туннель будет продолжен. Он шагами померил одну балку, проделал то же самое с вагонеткой и удовлетворенно кивнул:
– Мы в состоянии загрузить их всего за шесть часов.
Джордино сморщился так, будто наелся кислых яблок:
– Если ты так думаешь, то тебе бы лучше записаться на курсы основ физики.
– Есть одна уловка, которой я научился во время летних школьных каникул, собирая малину, – мечтательно вздохнул Питт и сжато изложил напарнику задуманный им план.
– А как ты собираешься одурачить наблюдательную камеру? – осведомился Джордино, все еще сомневаясь.
Питт хмуро усмехнулся:
– Учись, студент, пока я жив.
37
Охранники делали обходы нерегулярно, как Медика и обещала. Они редко останавливались дольше чем на минуту, удовлетворяясь тем, что двое заключенных загружают вагонетки так быстро, как будто идут на рекорд. Через шесть с половиной часов все тридцать пять вагонеток оказались до краев наполнены рудой.
Джордино расслабился и присел, упершись спиной в крепление.
– Ловкость рук и никакого мошенничества, – удовлетворенно вздохнул он.
– А ты, конечно, верх совершенства, – хмыкнул Питт.
– Кто бы сомневался! – гордо выпятил грудь итальянец. – Кстати, расскажи поподробнее, как же все-таки ты в детстве собирал малину?
Питт пристроился рядом с Джордино и улыбнулся.
– Как-то летом, не помню точно, в каком году, я путешествовал автостопом со школьными друзьями. Мы остановились на одной ферме в Орегоне, где требовались сборщики ягод. Нам казалось, что мы легко заработаем эти деньги; Платили по пятьдесят центов за большую корзину, в которой, я точно помню, помещалось около восьми маленьких корзинок. Но мы не приняли в расчет того, что малина намного мельче и мягче, чем клубника. Даже собирая со всей возможной скоростью, казалось, что набрать полную корзину можно будет только где-то в бесконечности.
– И поэтому на дно вы бросали всякий мусор и листья, а сверху прикрывали ягодами.
Питт засмеялся:
– Точно. Но и с такой методикой мы в среднем зарабатывали всего тридцать шесть центов в час.
– А как ты думаешь, что произойдет, когда эта мерзкая сука обнаружит, что мы на дно вагонеток положили крепления, а сверху, для видимости, набросали несколько камней?
– Вряд ли она обрадуется.
– А запорошить пригоршней пыли объектив, чтобы нас не было четко видно в телекамере, – прекрасная идея. Охрана ни за что не догадается.
– Во всяком случае, наша коварная уловка сэкономила нам немного времени, не истощая сил.
– Меня мучает такая жажда, что я готов выпить даже верблюжью мочу.
– Если нам в ближайшее время не удастся заполучить хотя бы по нескольку глотков воды, мы будем не в форме для побега.
Джордино посмотрел на цепи кандалов, а затем на рельсы под вагонетками:
– Интересно, выдержат цепи, если их положить на рельсы, а сверху пропустить по ним вагонетку?
– Я думал об этом пять часов назад, – сказал Питт. – Цепи слишком толстые. Для того чтобы сокрушить эти звенья, нужен, по крайней мере, полный состав с дизельным локомотивом «Юнион пасифик».
– Ненавижу, когда кайф обламывают, – проворчал Джордино.
Питт лениво поднял кусок руды и рассмотрел его в свете ряда лампочек над головой.
– Я не геолог, но я бы сказал, что это золотосодержащий кварц. Судя по вкраплениям и чешуйкам этого камня, жила действительно богатая.
– Доля Массарда, должно быть, идет на расширение его поганой империи.
– Нет, вряд ли он распространяется об этом, чтобы не навлечь на себя налоговые проблемы. Держу пари, что он не обращает ее в наличные, а хранит где-нибудь в слитках. А поскольку он француз, то, думаю, на одном из островов Содружества.
– Таити?
– Или на Бора-Бора, или на Муреа. Но только сам Массард или его прихвостень Веренн точно знают, где именно.
– Может быть, когда мы выберемся отсюда, отправимся на поиски сокровищ в южные моря...
Внезапно Питт встал и приложил палец к губам, призывая к тишине.
– Очередной охранник идет, – объявил он.
Джордино навострил уши и стал всматриваться в глубь выработки. Но охранника еще не было видно.
– Неплохо ты придумал – подбросить гравия за угол. Прекрасно слышно, как хрустят их башмаки еще до появления самих горилл.
– Давай-ка примем рабочий вид.
Они оба сделали вид, что заняты наваливанием руды на уже полные вагонетки. Из-за угла вышел охранник-туарег и с минуту наблюдал за ними. Когда он повернулся, собираясь продолжить обход, Питт его окликнул:
– Эй, приятель, мы закончили. Посмотри, все загружены. Пора сделать перерыв.
– Нам бы водички и чего-нибудь пожрать, – добавил Джордино.
Взгляд охранника перебежал от Питта к череде вагонеток. Он прошелся вдоль состава из конца в конец, покосился на солидную кучу руды, оставшейся на полу, и с сомнением почесал затылок. Затем пожал плечами и указал стволом автомата на выход из штольни.
– Не очень-то они здесь разговорчивы, – фыркнул Джордино.
– Зато туповаты.
Выйдя в главный туннель, они двинулись по узкому боковому ответвлению с рельсами, тянущимися в недра плато. Когда показался какой-то состав, управляемый охранником, им пришлось прижаться к высеченным в скале стенам, чтобы пропустить вагонетки с рудой. Немного погодя они добрались до пещеры, где рельсы из других выработок сбегались перед подъемником, забирающим за один раз по четыре полные вагонетки.
– Куда же они отправляют руду? – спросил Джордино.
– Должно быть, на какой-то верхний уровень, где ее дробят в пыль, обрабатывают химикалиями и извлекают золото.
Охранник подвел их к тяжелым металлическим воротам, весящим не менее полутонны и подвешенным на таких же массивных петлях. Они были явно предназначены не для удержания в загоне цыплят. На воротах стояли еще два вооруженных туарега. Один из них налег на створки, напрягая мускулы, затем жестом предложил Питту и Джордино пройти внутрь. Второй охранник молча сунул им две грязные жестяные кружки, наполовину наполненные противной на вкус водой с зеленоватым оттенком.
Питт заглянул в кружку и с укоризной посмотрел на охранника:
– Творческий подход: вода, приправленная блевотиной летучих мышей.
Охранник не понял ни слова, но легко уловил издевку в голосе и во взгляде заключенного. Он вырвал у него кружку, выплеснул воду в пыль и втолкнул Питта в камеру.
– Это научит тебя не смотреть в зубы дареному коню, – нравоучительно заметил Джордино, широко улыбаясь и выливая содержимое своей кружки на пол.
Их новое пристанище площадью около трехсот квадратных метров – десять в ширину, тридцать в длину – освещалось всего четырьмя крошечными голыми лампочками. Четырехъярусные нары поднимались вдоль обеих стен. В этой темнице – а иначе не назовешь – полностью отсутствовала вентиляция. Вонь от множества немытых человеческих тел, скученных в немыслимой тесноте, шибала в нос почище нашатыря. Единственные санитарные удобства заключались в нескольких дырах, пробуренных в скале вдоль задней стены. В центре стояли два длинных обеденных стола с грубыми деревянными скамьями. В этом отвратительном месте, как прикинул Питт, должно быть, находилось не менее трех сотен человек.
Питту показалось, что люди, вповалку лежавшие на ближайших нарах, находятся в коматозном состоянии. Их лица выражали не больше эмоций, чем кочаны капусты. Человек двадцать толпились у стола, руками вытаскивая из общего котла какие-то скользкие бурые ошметки. Никто не выказывал ни испуга, ни тревоги – казалось, недостаток пищи и хроническая усталость начисто вытравили из них обычные человеческие чувства. Двигались они механически, как живые трупы, покорно и униженно глядя в пространство мертвыми глазами. Ни один из каторжников не удостоил Питта и Джордино даже взгляда, когда те пробирались в дальний конец камеры сквозь строй товарищей по несчастью.
– Атмосфера явно не карнавальная, – пробормотал Джордино.
– Кажется, общечеловеческие принципы здесь и в грош не ставят, – с отвращением произнес Питт. – Это еще хуже, чем я себе представлял.
– Намного хуже, – согласился Джордино, зажимая нос в тщетной попытке избавиться от вони. – «Черная дыра» в Калькутте – райский сад по сравнению с этой помойкой.
– Ты не проголодался?
Джордино поморщился, разглядывая остатки варева на стенках котла:
– Мой аппетит объявил себя банкротом.
Воздух, почти непригодный для дыхания из-за отсутствия вентиляции, жары и испарений спрессованных тел, вызывал тошноту и головную боль. Но в следующий момент Питт вдруг похолодел и застыл как вкопанный, словно наступил на прыгающую мину-лягушку. Душившие его негодование и гнев куда-то улетучились, и он на время перестал замечать царившие вокруг ужас и страдания, когда разглядел хрупкую фигурку, скорчившуюся на нарах нижнего яруса у правой стены пещеры. Он бросился вперед и опустился на колени рядом с женщиной, исхудавшей до такой степени, что она больше походила на десятилетнего ребенка.
– Ева! – мягко прошептал он.
От непосильной работы и недостатка пищи от нее остались лишь кожа да кости. На бледном, без единой кровинки, лице виднелись рубцы и синяки от побоев. Но, когда она повернулась и посмотрела на него, Питт увидел, что глаза ее светятся мужеством, и понял, что дух ее остался несломленным.
– Что вам надо?
– Ева, да это же я, Дирк!
– Оставьте меня в покое, – пробормотала она. – Эта маленькая девочка ужасно устала.
Он взял ее ладони в свои и наклонился ближе.
– Посмотри на меня. Вспомни Дирка Питта.
Наконец-то она узнала его, и глаза ее расширились от изумления.
– Дирк, неужели это действительно ты?!
– Если сомневаешься, можешь считать, что я тебе снюсь, – усмехнулся он, поцеловал ее в губы и нежно провел кончиками пальцев по синякам на ее лице.
Из-за плеча Питта высунулась любопытствующая физиономия Джордино.
– Что, уже нашел подружку? – не без зависти осведомился итальянец.
Питт кивнул:
– Позволь представить доктора Еву Рохас, ту самую леди, с которой я познакомился в Каире. А это мой друг Ал. Прошу любить и жаловать.
– Как же она оказалась здесь? – удивленно спросил Джордино.
– Как? – повторил Питт, обращаясь к Еве.
– Наш самолет захватил генерал Казим и отправил нас работать в эти рудники.
– Но почему? – удивился Питт. – Чем вы могли ему угрожать?
– Наша группа исследователей ООН под руководством доктора Фрэнка Хоппера подошла к разгадке токсического вещества, убивающего поселенцев в пустыне. Мы направлялись в Каир с биологическими пробами для анализов.
Питт покосился на напарника:
– Помнишь, Массард спрашивал нас, не сотрудничаем ли мы с доктором Хоппером и его группой?
Джордино кивнул:
– Помню. Должно быть, Казим еще тогда сообщил ему, что ученые заточены здесь.
Ева вытерла пот со лба влажным носовым платком, уткнулась головой в грудь Питту и всхлипнула.
– Ну зачем ты приехал в Мали? Теперь ты тоже умрешь, как и все мы!
– Но ведь у нас с тобой было назначено свидание, помнишь?
Питт так увлекся Евой, что не заметил, как между нарами осторожно пробираются трое мужчин, окружая их. Главарем был рослый человек с красным лицом и лохматой бородой. Двое других походили на изможденных бродяг. На их обнаженных спинах темнели отметины от ударов. Угрожающее выражение на их лицах вызвало ухмылку у повернувшегося к ним Джордино. Физическое состояние их было таким жалким, что Джордино был уверен, что справится с ними, даже не переводя дыхания.
– Эти люди пристают к тебе? – спросил краснолицый, обращаясь к Еве.
– Нет, вовсе нет! – воскликнула Ева. – Это Дирк Питт, который спас мне жизнь в Египте.
– Человек из НУМА?
– Он самый, – подтвердил Питт. – А этот кучерявый брюнет – мой друг, Ал Джордино.
– Боже, свои, вот радость-то какая! Я Фрэнк Хоппер, а этот потрепанный малый слева от меня – Уоррен Гримз.
– Ева много рассказывала мне о вас в Каире.
– Чертовски жаль, что нам приходится знакомиться в таких мрачных условиях. – Хоппер бросил взгляд на два глубоких рубца на обеих щеках Питта и непроизвольно потрогал длинный шрам на собственном лице. – Похоже, мы оба рассердили Мелику.
– Я – только левой стороной. На правой – из другого источника.
Вперед выступил третий мужчина и протянул руку.
– Майор Йен Фэйруэзер, – представился он и смущенно добавил: – В отставке.
Питт пожал протянутую руку:
– Англичанин?
Фэйруэзер кивнул:
– Из Ливерпуля.
– А вы как сюда попали?
– Я руководил туристическими группами, приезжающими в Сахару на сафари. Но с последней случилась беда. Всех растерзали обезумевшие и потерявшие человеческий облик жители одной деревни. Я чудом спасся и в одиночку пешком добрался через пустыню до автомагистрали. Там меня подобрали и доставили в Гао, где положили в больницу. Но генерал Затеб Казим приказал арестовать меня, чтобы я не рассказывал о том, что видел, и отправить сюда, в Тебеццу.
– Мы изучали останки жителей Асселара, той самой деревни, о которой упоминает майор Фэйруэзер, – пояснил Хоппер. – Все они умерли от отравления таинственным химическим веществом.
– Соединения синтетической аминокислоты с кобальтом, – кивнул Питт.
Хоппер и Гримз ошеломленно переглянулись.
– Что... что вы сказали? – запинаясь, переспросил Гримз.
– Токсичное загрязнение, вызвавшее эпидемию смертельных заболеваний в Мали, представляет собой металлоорганическое соединение, состоящее из видоизмененной синтетической аминокислоты и кобальта.
– Но как вам удалось это узнать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82