– А ты взгляни на это дело с привлекательной стороны, – посоветовал Питт, наматывая тюрбан. – Ты можешь дышать чистым, настоящим воздухом, наслаждаться тишиной, общаться с природой. Что еще нужно для укрепления духа?
– Бутылка холодного пива, гамбургер и душ, – вздохнул Джордино.
Питт показал ему четыре пальца:
– Четыре дня, и ты получишь все, чего желаешь.
– У тебя есть опыт по выживанию в пустыне? – с надеждой спросил Джордино.
– Когда мне было двенадцать лет, я с бойскаутами провел уик-энд в лагере в пустыне Мохаве.
Джордино печально покачал головой:
– Это определенно снимает большую часть забот.
Питт еще раз определился с направлением. Затем, используя трубу-компас как посох, он нагнул голову против ветра и песка и двинулся на восток. Джордино уцепился рукой за пояс Питта, чтобы они не потеряли друг друга в этой слепящей круговерти, и потащился сзади.
40
Закрытое совещание в штаб-квартире ООН, начавшись в десять часов утра, продолжалось далеко за полночь. Двадцать пять ведущих мировых специалистов по изучению океана и атмосферы совместно с еще тридцатью биологами, токсикологами и экспертами по загрязнению с неотрывным вниманием выслушали краткое обращение Галы Камиль, прежде чем перейти к секретному совещанию, на котором адмирал Сэндекер поведал им об истинных масштабах грозящего всему человечеству бедствия.
Затем Сэндекер представил доктора Дарси Чэпмена, который прочел лекцию о химической сущности размножения красных волн. За ним выступил Руди Ганн с новыми данными об этом загрязнителе. Вступительную часть завершил Хайрем Йегер демонстрацией спутниковых фотографий распространения волны и изложением статистических данных, на основе которых делался прогноз о дальнейшем росте.
Информативная часть совещания продлилась до двух часов дня. Когда Йегер сел и на подиум вернулся Сэндекер, в зале воцарилась странная тишина – вместо обычных протестов ученых, редко соглашающихся с теориями и открытиями других. К счастью, двенадцать человек из собравшихся уже были осведомлены об экстраординарном росте красных волн и вели собственные исследования. От их лица выступил докладчик, сообщивший о результатах, полученных в НУМА. Те же несколько человек, которые поначалу отказывались признавать катастрофичность данного бедствия, тоже прибыли с мест и подтвердили опасность ситуации, о которой говорил Сэндекер.
Финальная часть программы совещания состояла в формировании комитетов и исследовательских групп с тем, чтобы, объединив усилия и информацию, остановить смертоносную волну и предотвратить угрозу человеческому существованию.
Сознавая, что подобная просьба тщетна, Гала Камиль все же вышла на подиум и попросила ученых ничего не сообщать средствам массовой информации, пока не будут найдены меры удержания ситуации под контролем. Особый упор она сделала на то, что всеобщая паника может только усугубить положение.
Она же и закрыла совещание сообщением о времени проведения следующей конференции, на которой предстояло обменяться свежей информацией и сообщить о прогрессе в деле разрешения проблемы. Обошлись без вежливых аплодисментов. Ученые группами собирались в проходах и необычно тихими голосами и без бурных эмоций обменивались мнениями с позиций представителей соответствующих наук.
Сэндекер устало погрузился в кресло. На лице его, морщинистом и утомленном, тем не менее проступала неизгладимая печать воли и решимости. Он чувствовал, что наконец-то вышел из тупика и ему больше не нужно убеждать не желающих слушать или просто настроенных враждебно.
– Это было впечатляющее представление, – сказала Гала Камиль.
Сэндекер привстал в кресле, когда она села рядом с ним.
– Надеюсь, это поможет делу.
Гала кивнула и улыбнулась.
– Вам удалось вдохновить лучшие умы специалистов по океану и охране окружающей среды. Уверена, они найдут решение гораздо раньше, чем ситуация выйдет из-под контроля.
– Мне удалось их проинформировать, но вряд ли вдохновить.
Она покачала головой:
– Вы не правы, адмирал. Они прониклись необходимой ответственностью. Стремление во что бы то ни стало отвратить угрозу было написано на их лицах.
– Ничего бы из этого не вышло, если бы не вы. Чтобы в полной мере понять грозящую опасность, нужна была женская интуиция.
– Все-таки странно, что для меня это очевидно, а для других почему-то выглядит абсурдом, – печально произнесла она.
– Я чувствую себя намного лучше, убедившись, что дебаты и контрдоводы себя исчерпали и мы наконец-то можем объединить наши усилия, для того чтобы покончить с этой штукой.
– Следующая проблема, которая встает перед нами, – удержать все это в секрете. Я почти не сомневаюсь, что не пройдет и сорока восьми часов, как эта история станет достоянием публики.
– Да, вторжение армии репортеров практически неотвратимо, – кивнул Сэндекер. – Ученые наверняка пропустили мимо ушей ваше предупреждение держать язык за зубами.
Гала оглядела уже опустевшую аудиторию. Дух сотрудничества проявился здесь гораздо сильнее, нежели тот, что ей доводилось наблюдать на Генеральной Ассамблее. Может быть, все-таки у этого мира, разделенного на такое количество этнических культур и языков, есть надежда?
– Что вы собираетесь делать теперь? – спросила она.
Сэндекер пожал плечами:
– Извлекать Питта и Джордино из Мали.
– Сколько уже времени прошло после того, как их арестовали на том предприятии по уничтожению отходов солнечной энергией?
– Четыре дня.
– Что-нибудь известно об их судьбе?
– Боюсь, что нет. В этой части мира наша разведка поставлена слабо, и мы понятия не имеем, куда их увезли.
– Если они попали в лапы Казима, я опасаюсь самого худшего.
Сэндекер никак не мог смириться с тем, что Питт и Джордино пропали. Он сменил тему разговора:
– Не обнаружили ли эксперты следов какой-нибудь грязной игры в связи с гибелью вашей исследовательской группы из Всемирной организации здравоохранения?
Гала с минуту молчала.
– Изучение обстоятельств катастрофы еще продолжается, – сказала она наконец, – Но предварительные сообщения говорят о том, что нет прямых доказательств версии аварии вследствие взрыва подложенной бомбы. Так что тайна пока не раскрыта.
– И в живых никого не осталось?
– Нет, доктор Хоппер и вся его группа погибли вместе с членами экипажа.
– Трудно поверить, что за всем этим не скрывается Казим.
– Он самый настоящий злодей, – согласилась Гала, и ее прекрасное лицо сразу омрачилось. – Я тоже думаю, что здесь замешан он. Доктор Хоппер, должно быть, нашел что-то связанное с этой чумой, которая охватила Мали. Что-то такое, чего Казиму очень не хочется предавать гласности.
– Будем надеяться, что у Питта и Джордино есть ответы на эти вопросы.
Гала посмотрела на Сэндекера с выражением симпатии:
– Но вы должны считаться с очень реальной возможностью того, что они уже мертвы, казнены по приказу Казима.
Усталость, казалось, свалилась с плеч Сэндекера, как сброшенное пальто, и на губах появилась улыбка.
– Я никогда не поверю в смерть Питта, пока лично не смогу убедиться в этом. Он со сверхъестественной регулярностью выкарабкивался из многочисленных смертельных ситуаций.
Гала стиснула руку Сэндекера в своих ладонях.
– Будем молиться, чтобы он сделал это еще раз.
* * *
Когда Исмаил Йерли спускался по трапу, в аэропорту Гао его уже ожидал Феликс Веренн.
– Добро пожаловать обратно в Мали, – сказал он, протягивая руку. – Я слышал, вы какое-то время находились здесь несколько лет назад.
Пожимая протянутую руку, Йерли не улыбался.
– Прошу прощения за прибытие с опозданием, но у самолета, который вы послали за мной в Париж, случились какие-то неполадки.
– Я знаю. Я собирался отправить другой, но вы уже вылетели самолетом «Эйр-Африк».
– Я так понял, что Массард ждет меня как можно скорее.
Веренн кивнул:
– О вашем назначении вас проинформировал Бордо?
– Да я и так понимал, что нам здорово не повезло с этими исследованиями Организации Объединенных Наций и Национального подводного и морского агентства. Но Бордо лишь намекнул мне, что я должен подружиться с генералом Казимом и удерживать его от вмешательства в действия мсье Массарда.
– Этот идиот опростоволосился со всей этой исследовательской заварухой. Даже удивительно, почему мировые средства массовой информации еще не раздули эту историю?
– А Хоппер и его команда действительно мертвы?
– Даже лучше. Они вкалывают как рабы на тайных золотых рудниках мистера Массарда в самой глухой части Сахары.
– А эти лазутчики из НУМА?
– Они тоже были схвачены и отправлены на те же рудники.
– Следовательно, вы и мистер Массард все держите под контролем?
– Именно поэтому мистер Массард и послал за вами. Чтобы не допустить больше фиаско по вине Казима.
– И куда я должен отправиться отсюда? – спросил Йерли.
– В Форт-Форо за инструкциями, которые будут даны самим Массардом. Он должен познакомить вас с Казимом, предварительно расписав этому ужасному маленькому человечку ваши подвиги на поприще разведки. Казим без ума от шпионских романов. Он будет прыгать от радости, что сможет воспользоваться вашими услугами, не ведая, что о каждом его замысле и поступке будет доложено мистеру Массарду.
– А далеко до Форт-Форо?
– Два часа на вертолете. Пойдемте заберем ваш багаж, и в путь.
Подобно тому японцу, который ворочает делами, не покупая, однако, продукцию, произведенную в тех странах, в которых он развивает свою предпринимательскую деятельность, Массард нанимал только французских инженеров и строительных рабочих, равно как и пользовался только французским оборудованием и транспортом. Вертолет «Экюрейль» французской постройки был братом-близнецом того самого, который Питт и Джордино утопили в Нигере. Веренн воспользовался услугами второго пилота, чтобы забрать багаж Йерли и доставить его на борт.
Когда они разместились в комфортабельных кожаных креслах, стюард подал закуски и шампанское.
– Не ожидал столь изысканного приема, – признался Йерли. – Вы всегда расстилаете красный ковер даже рядовым гостям?
– Распоряжение мистера Массарда, – улыбнулся Веренн. – Ему ненавистна американская манера предлагать безалкогольные напитки, пиво и орешки. Он считает, что мы, как французы, должны придерживаться французской культуры, демонстрируя безупречный вкус независимо от статуса наших гостей.
Йерли поднял бокал с шампанским:
– За Ива Массарда, и да не оскудеет вовеки его щедрая рука.
– За нашего босса, – подхватил Веренн. – Да не устанет он изливать свою щедрость на того, кто этого заслуживает.
Йерли опустошил бокал и подозвал стюарда, чтобы тот вновь наполнил его.
– Какова реакция международных организаций по охране окружающей среды на вашу деятельность в Форт-Форо?
– Неоднозначная. Они аплодируют нашему проекту уничтожения отходов посредством солнечной энергии, но в то же время до смерти боятся, что какие-то токсичные вещества останутся после сжигания и отравят воздух пустыни.
Йерли посмотрел на пузырьки в своем бокале:
– Вы уверены, что тайна Форт-Форо находится в безопасности? Что, если до европейских и американских правительств дойдет слух о том, что там творится на самом деле?
Веренн непринужденно рассмеялся:
– Вы шутите? Большинство правительств развитых стран только рады тому, что можно избавляться от своих вредных помоек без публичного оповещения. В частности, административные чиновники и руководители, ответственные за ядерные и химические производства во всем мире, не устают благословлять нас.
– Так они в курсе? – удивленно подняв брови, спросил Йерли.
Веренн посмотрел на него с улыбкой:
– А как вы думаете, из кого состоит клиентура мсье Массарда?
41
Оставив грузовик, Питт и Джордино шли и в дневную жару, и в ночной холод, стремясь уйти как можно дальше, пока они еще чувствовали себя сравнительно свежими. Когда друзья наконец остановились на отдых, занималась заря. Зарывшись в песок, они таким образом и прятались от палящего солнца, и уменьшали потерю жидкости в организме. Мягкое давление песка расслабляло также уставшие мускулы.
За первый переход они преодолели сорок восемь километров (тридцать миль). На самом деле они прошли больше, учитывая петляния между дюнами. На второй ночной переход они встали перед самым закатом, чтобы Питт еще до появления звезд смог определить направление движения. К восходу следующего утра Транссахарская магистраль стала на сорок два километра ближе. Прежде чем закопаться под ежедневное песчаное одеяло, они выпили последние капли воды. С этого момента и до того, пока они не найдут новый источник, их тела начнут иссыхать и умирать.
Во время третьего ночного перехода им пришлось одолеть барьер из дюн, тянущихся без конца налево и направо. Дюны, несмотря на всю их опасность, были красивы. Их изящная, плавная форма была образована хрупкой рябью, которую безостановочно тревожил ветер. Питт быстро понял их тайну. Отлого поднимаясь, дюны с другой стороны имели резкий обрыв. И надо было идти, приобретя необходимый опыт, шагая по их острым гребням, чтобы не соскальзывать и не погружаться в мягкий, податливый песок. Сели же и это становилось трудным, они обходили дюны по ложбинам, где песок под ногами был тверже.
На четвертый день дюны становились все ниже и, наконец, совсем пропали, перейдя в широкую песчаную равнину, безотрадную и безводную. В течение самого жаркого времени дня солнечные лучи безжалостно лупили по этому иссушенному пространству, как молот кузнеца на раскаленному докрасна железу. Обрадованные тем, что идти приходится по ровной поверхности, друзья все же столкнулись в движении с трудностями. Два вида складок покрывали эту песчаную поверхность. Первые были мелкими гребешками, не представляющими проблемы. Но другие гребни, побольше, разбросанные друг от друга приблизительно на длину шага, очень утомляли. Ходьба по ним мало чем отличалась от ходьбы по шпалам железной дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82